Столица «гитаванов»

[Ablertus]

/**

Давно не писал на этом форуме (при этом регулярно читал)... Решил вернуться с темой, которая меня не оставляет равнодушным. Честно, эта глава из книги Армена Давтяна (написанной в соавторстве со Светланой Лурье) меня удивила и слегка даже шокировала - слишком многого я не знал и даже представить себе не мог. Ни в детстве, когда провожал на работу в ЕРНИИММ маму, бабушку и двух теть. Ни перед последним отьездом из Еревана, когда поработал короткое время сначала в небольшой (квартира на Киевяна), а потом крупной (пара этажей в здании Академии) софтовых фирмах.

Книга полностью об истории Еревана, но я решил не помещать тему в историческом разделе. И в принципе, хотелось бы, чтобы люди, прочитав ее, подумали не о прошлом, а о будущем. Вернее о возможном будущем - о том, на которое мы способны. Во всяком случае, на ТАКОЕ были способны наши деды, построившие Город.

**/

Как и в 60-е годы, в 70-х и 80-х большими темпами продолжало расти число

научных учреждений Академии наук Армянской ССР, наукоемких

производств, предприятий так называемой «отраслевой науки», то есть

таких, которое непосредственно подчинялись министерствам,

расположенным в Москве. Некоторые из таких институтов и заводов начали

преобразовываться в «научно-производственные объединения». Коллективы

исследователей, разработчиков, рабочих делились и росли. Почти всегда и во

всех областях, будь то медицина, электроника или химия, образование

нового учреждения было связано с именем и активностью какого-то ученого,

с явлением нового научного или организаторского таланта. Институты,

имевшие сложные названия, в Ереване называли просто по фамилии его

организатора. Институт Мергеляна, институт Фанарджяна, институт

Мнджояна, институт Геруни… Иногда институт или завод называли даже не

по фамилии, а имени директора.

Институты и научно-производственные объединения верой и правдой

служили своим министерствам в Москве. Они не только не обманывали

ожиданий руководства, но и во многих случаях сильно их опережали,

осваивая самые передовые области науки и техники. Именно поэтому

постепенно Москва теряла над ними полный контроль: те достижения,

которые появлялись в Ереване, не входили ни в какие бюрократические

планы, были всегда неожиданны.

Ереванский Институт математических машин прошел путь от знаменитой на

всю страну машины М3, создал первую в Союзе программно-управляемую

машину, впервые в мире применил независимую логику в периферийных

устройствах и впервые посадил процессорный модуль на общую шину с

периферией. Появились знаменитые «Раздан» и «Наири-2», затем перешли к

разработке сразу двух принципиально разных серий машин, и с блеском вели

разработку в обоих направлениях, пока, наконец, не создали лучшую в СССР

машину ЕС-1045 и управляющий комплекс «Наири-4В».

Бюраканская астрофизическая обсерватория год за годом продолжала

удивлять мировую научную общественность новыми результатами. Виктор

Амбарцумян, академик, который не любил слово «ученый», предпочитая

называть себя и коллег «научными работниками», в течение 60-70 годов был

образцом армянской научной мысли. Каждая из его гипотез становилась

предметом бурных дебатов. Каждый раз судьба его научной школы висела на

волоске после очередной смелой публикации… И раз за разом ученые мира

получали подтверждения его правоты.

Каталог галактик Б.Е.Маркаряна известен всему миру, а книга Л.В.Мирзояна

о вспыхивающих звездах стала первым исследованием ранних стадий

эволюции звезд-карликов. Это направление вскоре дало самые важные

результаты о происхождении Вселенной.

Обсерватория положила начало регулярным конференциям ученых в

Армении, сделала Армению научным центром, познакомила мир с

потенциалом армянских ученых. Начиная с двух всемирных конференции по

связи со внеземными цивилизациями (а этим вопросом в Армении никто не

занимался), которые прошли в Бюраканской обсерватории, как бы негласно

воцарился принцип: «Ученые Армении интересуются всем. Нет такой

проблемы, по которой не имело бы смысла съездить в Армению, пообщаться

с армянскими учеными». И Ереван принимал ученых с мировым именем изо

всех стран мира, и начинались новые проекты, и ведущие ученые тянулся к

Армении точно так же, как армяне тянулись к передовой науке.

Благодаря Бюраканским конференциям в Армении побывало пять

нобелевских лауреатов, до тех пор не посещавших СССР, а кроме них тут

побывали поименно все виднейшие астрономы мира.

Самый крупный в СССР электронный ускоритель и станция для

исследования космических лучей на горе Арагац, основанные братьями

Алиханянами, теперь стали большим научным центром — Ереванским

физическим институтом, с мощным теоретическим отделом, с постоянным

участием в крупнейших конференциях и в деятельности международных

центров физики элементарных частиц, таких как ЦЕРН, ОИЯИ и МАГАТЭ.

Физики Армении в 70-е и 80-е годы стали частью всесоюзной сети

физических исследований, участвовали во всех важнейших конференциях и

симпозиумах, вовлекались как в открытые, так и в закрытые исследования.

В те годы, когда, по словам Вознесенского были «физики в почете», и по

всей стране было множество физических факультетов, специализированных

вузов, исследовательских центров, школ, закрытых городов, в которых

проводились исследования в стратегически важных для страны областях.

Ереванские физики вносили свой вклад не только в науку, но и в укрепление

всесоюзного физического братства. Приняв у Одессы эстафетную палочку

юмористического праздника «День физика», Ереван не выпускал ее

несколько лет. Три Всесоюзных Дня физика прошли в Ереване — три

веселых весенних праздника остроумия, выдумки и, конечно, армянского

гостеприимства: ведь на праздники приезжали представители всех ведущих

физических вузов и физфаков страны.

Как и везде в мире, физики становились первооткрывателями новых областей

техники и технологии.

Чего стоят одни исследования в области лазеров, которые тут же в Ереване и

нашли производственную базу. Первыми разработчиками программного

обеспечения в Армении также стали физики.

В Ереване велись широкие исследования в различных областях химии,

которые были распределены по более десяти институтам, первые

исследования в области экологии, биофизики, биохимии, физики аэрозолей и

полупроводников, разрабатывались пищевые технологии, здесь получали

капрон методом фотосинтеза, разрабатывали лучшие в Союзе препараты для

кардиологии.

В области медицины работало 6 крупных медицинских научных центров.

Некоторые из институтов стали головными исследовательскими центрами в

СССР: Институт радиотехнических измерений, Институт биохимии и ряд

других.

Научный комплекс Армении отличался большим разнообразием проблем и

почти в каждой из областей выделялись личности, таланты. Рамки этого

повествования не позволяют ни перечислить всех, кого хотелось бы назвать,

ни углубиться в жизнеописание каждого из выдающихся медиков, геологов,

историков, биологов…

Вокруг Еревана возникло множество научных центров, к тому же часть

городских институтов имело лаборатории и филиалы за пределами города.

Там росли «гитаваны» («научные городки»), и вскоре карта пригородных

автобусных маршрутов поменялась до неузнаваемости: теперь автобусы

следовали от института к лаборатории, от гитавана до опытного поля…

Древний Аштарак и новенький Абовян «городками» назвать было трудно,

однако они, фактически, вошли в ереванскую городскую агломерацию как

«гитаваны»: от трети до половины работающих в тамошних институтах и на

заводах людей ездило на работу из Еревана. Вокруг старинного центра

Аштарака возникло так много «гитаванов», что по числу научных

учреждений он оставил позади Зеленоград и Новосибирск.

По дороге в Аштарак высилась среди гор «карусель» гидропонической

станции, за Аштараком — параболические антенны Института

радиоифизики, выше по склону Арагаца блестели купола телескопов

Бюраканской обсерватории, у отметки 2000 м над уровнем моря стояли

радиотелескопы, еще выше — огромные антенные системы Института

радиоизмерений, в скалах прятались ангары наблюдательной станции

космического комплекса страны, и, наконец, ближе к вершине —

фантастическая стеклянная крыша станции исследования космических

лучей…

Уникальное соседство древних памятников, диковатых горных пейзажей и

редко-редко себя выдающих полусекретных современных производств,

скрываемых от глаз многочисленных туристов… Рядом с деревушкой Гарни,

куда все ездили посмотреть на недавно восстановленный храм, было едва

приметное ответвление дороги. Там, на плоской площадке скального «языка»

жил какой-то сонной на вид жизнью городок института «Гранит», обязанный

своим рождением космической астрономии и, одновременно — военной

оптике… В фойе института скромно стоял космический «сувенир» —

обгорелый спускаемый аппарат космического корабля… А там, где-то

внутри скалы, изготовлялись телескопы и спектрографы для спутников и

орбитальных станций.

Более полусотни научно-исследовательских институтов Академии наук

Армении — это была видимая часть айсберга армянской науки. Еще около

двухсот отраслевых институтов и научно-производственных объединений

отраслевого подчинения составляли не только большую долю научного, но и

значительную часть экономического потенциала Армении.

Из-за закрытого режима этих учреждений о них известно гораздо меньше.

В их числе было более 60 предприятий только Министерства электронной

промышленности — крупнейшего из 6 полувоенных совестких министерств,

каждое из которых независимо занималось разработкой и выпуском

электроники и компьютеров.

Завод «Массив» выпускал микро-ЭВМ «Электроника ДЗ-28», а

расположенное в городе-спутнике Абовяне Производственное объединение

«Позистор» — управляющую машину «Электроника-60» и первые

термопринтеры. Неприметый заводик недалеко от ереванского вокзала

снабжал страну первыми в Союзе дисководами гибких дисков. Согласно

стратегии Министерства электронной промышленности, армянские заводы

не должны были производить ничего сложнее резисторов. Они даже

подчинялись главку в недрах Минэлектронпрома, которые курировал

«резистивную подотрасль».

В Армении даже было популярно высказывание министра электронной

промышленности, который любил повторять: «Не дам компьютеров южней

Ростова!». Так что изначально «Электронику-60» предполагалось

производить в Ленинграде, «ДЗ-38» — в Пензе, а дисководы — в Рязани.

Армянские электронщики получили право производить детали для них, но ни

в коем случае не собирать изделие целиком. Надо ли говорить, что армяне

несколько отклонились от ведомственной инструкции, и вскоре начали

вагонами отгружать готовые компьютеры, производство которых в других

городах так и не сумели толком наладить.

МЭП производил компьютеры «секретные», и никому, кроме военных, не

полагалось их включать и эксплуатировать. Ни в одной национальной

республике не работали машины МЭПа. Из Центра заводам присылались

чертежи машины со спутанной распайкой разъемов, чтобы она до времени не

включалась. А когда готовая продукция прибывала в Россию, ее на месте

перепаивали правильно, и она начинала работать.

Армянские электронщики не считали, что ведут себя как-то нелояльно, когда

разгадывали секреты министерских ухищрений. Они считали, что их

представления о добре и зле правильнее. Министерства ничего не могли уже

поделать с армянами — выросли корпуса заводов, успешно выпускались

готовые комплексы, годные для применения не только в оборонных, но и в

хозяйственных задачах, были созданы предприятия по разработке программ

для них.

Никакими меркантильными соображениями не объяснить тот факт, что

армянские электронщики ездили по всей стране и на свои кровные покупали,

выменивали и привозили в Армению программы и прошивки микросхем.

А в МЭПе знали, что когда понадобится, можно рассчитывать на армян. В

МЭПе существовало особое «спецподразделение» — разведка, которая

занималась добычей секретов у зарубежных производителей. А уже с чем не

справлялось «спецподразделение» МЭПа, то поручали армянам достать

через родственников за рубежом! Так, армянам легко удалось раздобыть

запрещенный КОКОМ (комиссией США по охране научно-технических

тайн) ко ввозу в СССР новенький компьютер. Он был привезен крупнейшей

американской фирмой в Москву на выставку без ключевой «начинки»:

прошивки ПЗУ. Кто-то из армян, вызванных в Москву по этому случаю,

сумел убедить кого-то из фирмачей-армян, что «пустой» компьютер продать

Союзу не опасно.

Восстановить прошивку не удалось — вместо этого удалось создать свою, не

хуже.

Армянские компьютерщики с помощью российских коллег наладили сборку

улучшенной версии американского компьютера на одном из подмосковных

заводов, причем даже не своего министерства!

Вообще, преданно работая на свою страну и свою науку, армянские

инженеры и ученые никак не хотели становиться патриотами одного

«своего» министерства.

Академические институты Армении, прежде всего Вычислительный центр

АН Арм.ССР, несколько «межведомственных центров», открывшихся в

Ереване, фонд «Алгоритм» и, конечно, Ереванские политехнический

институт, перекидывали мостики между принципиально замкнутыми в себе

ведомствами, ревниво охранявшими свои секреты не только от зарубежных

коллег, но и от конкурентов внутри страны — других ведомств.

Однако, как сказал один докладчик на конференции в ВЦ АН Армении,

«доходя до Армении, ведомственные барьеры теряют свою серьезность».

Действительно, барьеры таяли, когда бывшие однокурсники, работающие на

предприятиях разных ведомств, встречаясь на нейтральной территории ВЦ

АН свободно общались, и вдруг обнаруживали, что программы для «Наири

4» производства ЕрНИИММ (Минрадиопром) и «Электроника-60»

(«Позистор», Минэлектронпром), имеют сходную систему команд, и, значит,

можно друг друга не дублировать, а устроить некое межведомственное

разделение труда!

Республика, по замыслу союзных ведомств, должна была производить либо

чистые исследования, отделенные от производства, либо наоборот — «гнать

серию», но тогда уж гнать слепо, по привезенным чертежам. А в Армении

всякий исследовательский центр немедленно обрастал производственной

базой, а производство обзаводилось одним или несколькими

конструкторскими бюро, и расширяло область свое деятельности.

Со временем компьютерной технике и электронике в Армении стали

придавать все большее социальное значение. Это выражалось, прежде всего,

в том, что по соответствующим специальностям в вузах стало обучаться

большее число молодых людей. Уже в начале 80-х в Ереване создавались

детские и молодежные компьютерные центры. Любая секретность, любые

дела и амбиции отступали, если в каком-то учреждении появлялась новая

техника, с которой можно было познакомить детей. Их водили на экскурсии,

для них устраивали лекции и практикумы. Трудно сказать, что сказали бы те,

кто «не давал компьютеров южней Ростова», если бы они увидели

установленные бок о бок работающие компьютеры конкурирующих МЭПа,

Минприбора, Минрадиопрома, Минэлектротехпрома и Минсудопрома, и

машины зарубежных фирм. Армяне раздобыли! И, добавили бы армяне,

поставили вместе, чтобы детям было удобнее учиться!

Учиться! И если в каком-нибудь селе в зимнее межсезонье жители собирали

компьютерные разъемы в 1982 году, раньше, чем до такого распределения

труда додумались китайцы, или если в Абовянской колонии, где отбывали

срок малолетние преступники из разных концов Союза, учили не чему-

нибудь, а электронике, то для Армении это было нормально.

Впрочем, союзные министерства получали все, что хотели, и даже намного

больше:

отлично работающие большие компьютеры Чарбахского завода,

управляющие микро-ЭВМ с «Позистора», бортовые компьютеры для танков

с Разданмаша, универсальные микро-ЭВМ с «Массива», суперЭВМ, системы

управления огнем артиллерии и полетом стратегических бомбардировщиков

с ЕрНИИММ, системы астронавигации подлодок с «Базальта», а также

принтеры, дисководы, системы автоматики, антенные излучатели,

астродатчики для космической техники, авиационные приборы,

микросборки, разъемы, кабели, радомачты, военную электронную оптику,

измерительное оборудование и лучшие в стране электродвигатели, которые с

большим успехом шли на экспорт.

Все это получалось с небольшими затратами, а странные ходоки из Армении

все ездили и ездили в Москву, в министерства, и возили коньяки — а для

чего? Чтобы взвалить на себя еще кучу новых заказов, и выполнять их за ту

же, что и у всех в стране мизерную зарплату…

К тому же, Ереван располагался в так называемой «второй зоне снабжения»,

то есть на полувоенных предприятиях тут отсутствовали привычные в

Москве или Киеве «заказы к праздникам» или путевки в роскошные

ведомственные здравницы у моря.

Руководители ереванских предприятий создали свои особые способы

поощрения и укрепления коллектива. Многие крупные научные и особенно

производственные учреждения постепенно превращались, если можно так

выразиться, в производственно-рекреационные комплексы: «завод — плюс

база отдыха», «институт — плюс пансионат», и даже «лаборатория плюс

ресторан». Очень удобно: пансионаты были не только для «своих», но были

приписаны к предприятию, и имели не только гарантированную клиентуру,

но и какие-то льготы. Или хотя бы какую-то свободу от опеки местных

властей (ввиду прямого союзного подчинения предприятия). Что касается

«гитаванов», то они сами по себе служили и дачными поселками как для

жителей, так и для их родственников и друзей.

К 80-м годам половина пансионатов Армении принадлежала

непосредственно предприятиям. Если учесть, что из второй половины

большая часть также была «профессиональными», принадлежа союзам

писателей, композиторов, художников, архитекторов, то чисто

туристических оставалось не так уж много.

Можно было поехать на шашлык в «Гранит», или отметить день рождения на

заводе «Эребуни» (в ресторане), или поехать отдыхать в «Наирит» или

«Мергелян» (пансионат, как и владеющий институт, в народе часто называли

именем создателя института).

А уж к приему туристов были приспособлены все несекретные научные

учреждения и вузы. В каждом вузе имелся клуб экскурсоводов,

ориентированный, прежде всего, на научный и студенческий туризм.

Институт древних рукописей, Бюраканская обсерватория, Вычислительный

центр Академии наук, Лаборатория бионики, Институт виноградарства и

многие другие институты всегда были готовы принять экскурсию,

побеседовать с гостями на нескольких языках, нередко — угостить и даже

иногда устроить на ночлег.

Об успехах армян в науке и технике писалось немало. Почти в любой стране

мира можно найти ученых-армян. В Москве и Ленинграде, в Новосибирске и

Киеве трудилось и трудится много ученых с армянскими фамилиями. О

достижениях армян-руководителей и ведущих специалистов крупнейших

военно-промышленных предприятий СССР, таких как ОКБ «МиГ», «Ил»,

«Сухой», НПО «Молния», Тушинский машзавод, ВНИИЭлектромеханики и

других мы узнаем только в последние годы. Да, общеармянскую склонность

к наукам трудно отрицать…

…Но здесь мы рассказываем о другом. О городе, который принял в себя

науку, стал столицей сотен научных институтов, и был без ума от своих

странных научных работников — удивительно несолидных на вид, но

страшно талантливых. О городе, где люди шли на работу неспешным

прогулочным шагом и там вдруг создавали то самое «что-то невиданное».

А ведь именно за «невиданное» («чтесневац») и «своеобразное»

(«юроринак») и любил ереванец ереванца! И вот он шел на работу не спеша,

создавал там это невиданное, а потом с озабоченным видом спешил в кафе:

не опоздать бы, друзья ждут! И усаживался там с гордым видом ну,

совершенно лишенного забот человека!

[Kompot]

Туфта

[Ablertus]

Туфта

[alef]

я был. ацтой. и туфта. помесь 'понедельник-начинается-в-субботу' и известной ацтойной газетенки 'волос армении'. ага.

[Ablertus]

Ну, значит, один я лоханулсо

[sirann]

Ну, значит, один я лоханулсо

[Ablertus]

Ой, ну не знаю-(( А меня тоже охватила гордость-((((((

[Kompot]

Жалко. А вы там были?

[Ablertus]

Отрывочек из книжечки - туфта ... и книжечка туда же....

в Армении придумали новый жанр "лимонадное вью на самое себя"...

[Kompot]

Конешно, когда я родился мне было уже 30...

Это может повлиять на качество книжечки ? Мы похоже говорим о разных вещах...

Впрочем, если вас интересует как работали эти НИИ на самом деле , то мое ощущение таково, что они были ровно такими же как и все остальные институты в СССР. Ни лучше ни хуже.

[Ablertus]

Конешно, когда я родился мне было уже 30...

Это может повлиять на качество книжечки ? Мы похоже говорим о разных вещах...

Впрочем, если вас интересует как работали эти НИИ на самом деле , то мое ощущение таково, что они были ровно такими же как и все остальные институты в СССР. Ни лучше ни хуже.

[Ara55]

Даже я, а мне сегодня уже за 50, застал сей процесс уже на его закате.

Сколько же нашему Компоту ?

Одно могу сказать, все эти достижения наших научных работников были связаны с общим уровнем науки в Союзе.

У нас не успели создать свои школы специалистов. Возможно из-за недостатка времени, возможно из-за засилья административной верхушки каждого учреждения.

Не секрет, что лучшие кадры-армяне приезжали к нам уже с именем, поучившись и поработавши где-то в Союзе.

В целом, впечатление обычной человеческой памяти.

Запоминается лучшее, а плохое затушевывается. Потому что издалека видна вершина , а сблизи огрехи ее покрытия...

[Kompot]

Речь идет о том, о чем она написана - каким был раньше Ереван.

[Ablertus]

Я не сторонник такого "лимонадного жанра". На мой взгляд Ереванские НИИ СССР-у в общем были не особо нужны ... Для Москвы они были вторичны ... это можно заметить по тому какая часть их работы была связана с "обороной", кажется почти никакая....

[Злодиюка]

А помоему практически все наукоёмкие предприятия и институты в какой то части работали на оборонку.

К сожалению потенциал потерян, и помоему навсегда.

вглядываясь в лица сегодняшних выпускников школ и институтов надо с прискорбием признать, что наукой ещё долго пахнуть не будет