"В начале XX столетия население страны составляло 12 миллионов человек, из них 60% крестьяне, 25%-30% - кочевники и менее 15% городские жители. Тегеран был средним городом с населением около 200 тысяч человек. 
Ожидаемая продолжительность жизни при рождении не превышала 30 лет, а смертность при рождении составляла 500 на 1000 новорождённых. 
К концу XX века население Ирана уже составляло 69 млн. человек. Доля кочевников упала к менее чем 3% от общего числа жителей, а городская часть выросла до 66%. Тегеран стал мегаполисом с 6,5 млн. жителей. Ожидаемая продолжительность жизни увеличилась до 70 лет, а детская смертность упала до 28 на 1000 детей. 
В начале XX века уровень грамотности населения был около 5%, в основном это выпускники семинарий, религиозных школ и миссионерских учреждений. Менее 50% населения понимали персидский язык, остальные разговаривали на курдском, арабском, гилякском, мазандеранском, белуджийском, лурском и тюркских диалектах, таких как азербайджанский, туркоманский и кашкай. [...]
К концу XX века уровень грамотности вырос до 84%, около 1,6 млн. человек учились в высших школах а ещё 19 млн. ходили в начальные и средние школы. Более 85% жителей могли разговаривать на персидском, хотя около 50% продолжали общаться на своём "родном языке" дома. [...] 
В начале XX века современный транспорт только-только дебютировал - асфальтированных дорог и железки на всю страну было менее 340 км. Как писал один дипломат, повседневным способом перемещения оставались мулы и верблюды, поскольку в стране практически не было "колёсного транспорта". 
Гордым владельцем единственного автомобиля во всём Иране был сам шах. 
При благоприятных условиях, путешественникам необходимо было 17 дней, чтобы преодолеть 560 км из Тегерана в Тебриз, 14 дней для путешествия в Мешхед (898 км) и 37 дней, чтобы добраться в Бушер (1126 км). Газовые лампы, электричество и телефоны были роскошью, доступной лишь отдельным людям в Тегеране. [...]
К концу века страна была связана воедино сетками дорог, электроэнергетической и газораспределительной системой. Многие дома, включая даже фермы за городом, имели водопровод, электричество и холодильники. В стране построено более 10 000 км железной дороги, 59 000 км асфальтированных дорог, по которым ехали 2,9 млн. автомобилей, в основном собранных в самом Иране. Путешественники из Тегерана теперь могли попасть в провинциальные админцентры машиной или на поезде, не говоря уже о самолётах бувально в считанные часы. [...]
Правда, наиболее заметные изменения произошли в структуре государства. В начале XX века государство, если его можно было так назвать, состояло из шаха и его небольшого личного антуража - министров, членов семьи и патримониальных домохозяйств. 
Он правил страной, опираясь не на бюрократию или регулярную армию, которых просто не было, а на региональных вельмож - племенных вождей, земледельцев, духовных сановников и богатых торговцев. 
К концу века государство сумело проникнуть в каждую сферу и каждый регион страны. 20 гигантских министерств трудоустраивали более 850 тысяч госслужащих и контролировало 60% национальной экономики, остальные 20% находились под контролем полу-государственных организаций. 
Государство теперь имело в своём распоряжении мощную военную силу в 500 тысяч человек. Из всех, кто помогал удерживать прошлое государство, выжили только духовные лица. [...]
Изменения произошли даже в языковых аспектах. В конце XIX века Насер ад-Дин Шах правил под титулами "Шахиншах" (Король Королей), "Падишах" (Шах-Хранитель), "Хакан" (Хан ханов) и "Зилялла" (Тень Бога). Придворная свита называла его Верховным судьей, Повелителем верующих, Хранителем паствы, Центром Вселенной. [...]
К концу XX века аятолла Рухолла Хомейни правил с такими инновационными титулами как "рахбар-е-энкеляб" (лидер революции), "рахбар-е-мостазафин" (лидер угнетённых) и "боньядгар-е-джумхури е ислам" (основатель исламской республики). [...]
Государство расширилось до такой степени, что многие называют его "тоталитарным". Так это или нет, в любом случае государство выросло до таких масштабов, что теперь контролирует насилие, промышленность и механизмы сбора налогов, а также предоставление социальных услуг. 
Такого государства в Иране никогда не было. На протяжении столетий слово "даулят" означало королевский двор. А теперь оно означает "государство" в полноценном модернистском смысле этого слова". 
Erwand Abrahamian, History of Modern Iran (2008). 

Налоговая система Ирана

"С целью собирания налогов страна была разделена на 38 регионов, к 1910-м их число сократили до 18. Каждый регион выставлялся на "аукцион" в день Новруза (праздник прихода весны). 
Местный вельможа, который сделает самую высокую ставку (предоставит самый дорогий подарок), назначался местным губернатором по указу шаха. А это давало ему полномочия собирать "малийят" (земельный налог) - главный источник дохода для центрального правительства. [...]
Эти получившие благословение от шаха губернаторы должны были тесно работать с мостоуфи (счетоводы), которые проверяли все квитанции и хранили у себя бухгалтерию предыдущих поколений сборщиков налогов, а также сведения о местных феодалах, которые могли нарушать своевременную выплату налогов. 
Мостоуфи продолжали управлять слабеющим государством и королевскими землями. По словам одного историка "даже в 1923 году правительство продолжало отдавать сборы налогов на откуп мостоуфи просто потому, что у них не было административного чиновничьего аппарата, который бы занялся этим". 
Морган Шустер - американец, которого пригласили реорганизовать Минфин в 1910 году, пытался понять сложную систему мостоуфи, описывая её в своём дневнике в несколько надменном тоне, но понятными словами: 
"Там никогда не было кадастровой книги или налогового регистра [...]. Персия разделена на 17 или 18 регионов, в каждом из которых был большой город... Центральное правительство ничего не знает об источниках доходов, которые они получают... 
Главный сборщик налогов в провинции имеет при себе "китабчу" (маленькую книжечку), районные сборщики тоже имеют такую книгу, каждый про свой округ. Эти маленькие книжечки написаны очень специфическим персидским шрифтом, на очень мелких кусочках бумаги, которые между собой не склеены, и их часто носят в карманах, или держат где-то среди личных вещей самого налоговика. 
Они специально так пишут, чтобы обычному персу было невозможно понять, что там изложено. В Персии уже на протяжении нескольких поколений существует отдельный класс людей, известных как мостоуфи. Профессия, или карьера, мостоуфи передается по наследству, от отца к сыну. Эти люди понимают стиль, в котором написано китабча, а также сложную и запутанную систему сбора налогов. 
Сборщик налогов, становящийся главным по провинции, рассматривает китабчу как свою собственность, а не правительства. Он болезненно реагирует на попытки вникнуть в суть сбора налогов или понять, откуда приходят деньги или какую часть он может оставлять себе...". 
По оценкам лорда Керзона, ежегодная прибыль государства составляла не более $ 8,2 млн. в конце 1890-х годов. Земельный налог приносил 80% всей суммы. Остальные 20% приносили торговля мятой и телеграфная система". 
Erwand Abrahamian, History of Modern Iran (2008). 

12 часов назад, SUM сказал:

25%-30% - кочевники и менее 15% городские жители.

Кстати, обратите внимание на то, что тоже самое было и в северном Азербайджане. Возможно, даже более 30% азеров были кочевниками еще в начале 20-го века.