100-летие Первой Мировой войны

[Desperado Хайский]

Хаи, я решил открыть новую тему, посвященную 100-летию Первой Мировой войны.

Почему не в разделе "История"?

Во-первых, потому что сегодня проводятся много параллелей с 1914 годом и подчеркивается, что мир снова на пороге больших изменений (надеюсь, не войны).

Во-вторых, Первая Мировая война - это Геноцид, который не отмщен и не закрыт до сегодняшнего дня.

Предлагаю размещать тут публикации разного рода.

[Desperado Хайский]

Потомок эрцгерцога Франца Фердинанда (Franz Ferdinand), убийство которого в Сараеве дало толчок к развязыванию Первой мировой войны, сказал, что его семью не следует винить в начале военных действий, приведших к гибели и ранениям 37 миллионов человек.

В интервью нескольким европейским газетам, среди которых была Guardian, внук последнего императора Австро-Венгерской империи Карла I Карл Габсбург-Лотаринген (Karl Habsburg-Lothringen) заявил: «Если упрощать вещи, то можно сказать, что убийство в Сараеве положило начало Первой мировой войне. Но если бы убийства в Сараеве не было, война все равно началась бы, тремя неделями позже или в какое-то другое время».

Считается, что роковое убийство в Сараеве 19-летним боснийским сербом Гаврило Принципом австрийского эрцгерцога, произошедшее 28 июня 1914 года, вызвало цепную реакцию, в результате которой в войну ввязались Россия, Германия, а потом Франция и Британия.

Габсбург-Лотаринген считает, что его семья не должна испытывать угрызений совести и демонстрировать раскаяние в связи с трагедией Первой мировой войны, «так как это означало бы, что мы виновны в первую очередь и обязаны искупить свою вину за что-то».

«Было бы неверно указывать пальцем на одно государство, — сказал он. — А если вы так поступаете, то вам следует принять во внимание, что к тому времени уже существовала значительная напряженность, особенно между Германией и Россией, которые уже приступили к сосредоточению войск вдоль своих границ».

По словам Габсбурга-Лотарингена, он поддерживает тезис о том, что к войне были готовы все ведущие европейские страны. «Многие уже вышли на стартовые позиции в ожидании большого конфликта. Если и винить кого-то, то самая большая часть вины ложится на национализм», — сказал он.

Австро-Венгерская империя с населением 50 миллионов человек и царская Россия на протяжении десятилетий проводили конфронтационную политику, ведя борьбу за влияние в Восточной Европе. В 1912 году это привело к войне на Балканах, которая ускорила начало более крупного конфликта. Однако, Габсбург-Лотаринген сказал, что его дед, ставший последним императором, лишь «унаследовал войну».

«Он не имел к ней никакого отношения. Кроме того, он предпринял несколько попыток по восстановлению мира и порядка, за что его в то время критиковали. И он использовал свои семейные связи для проведения мирных переговоров».

Карл I «отчетливо видел, что основной проблемой была ситуация со славянскими народами в составе империи Габсбургов».

«Возможно, он также осознавал, что сербы видят в нем своего главного врага, — сказал Габсбург-Лотаринген, — потому что он хотел сбалансировать, а по сути дела, свести к минимуму господствующее влияние сербов среди славянских народов».

Принцип хотел, чтобы Босния стала частью Сербии. Австрия предъявила Сербии ряд требований, настаивая на расследовании убийства и на прекращении анти-австрийской пропаганды. Сербия с этими требования в основном согласилась. А спустя месяц Австрия объявила ей войну. Когда Россия выступила в поддержку своей союзницы Сербии, Германия объявила войну России, затем Франции, а потом напала на Бельгию. Поскольку она отказалась выводить из оккупированной Бельгии свои войска, 4 августа Британия объявила войну Германии.

Некоторые историки утверждают, что многонациональная политика империи Габсбургов в Центральной Европе к тому времени устарела и была обречена на провал. Однако Габсбург-Лотаринген заявил, что те идеи и концепции, которых придерживался его отец, последний кронпринц Австро-Венгрии Отто фон Габсбург, как никогда актуальны.

«Я счастлив, что Европа развивается по тому пути, который он предвидел. ЕС стал продолжением старой идеи наднациональной империи, создаваемой иными средствами. Именно этого Отто фон Габсбург хотел для Европы. Обстоятельства изменились, это верно, но мы работаем над концепцией наднациональной правовой структуры и над принципом субсидиарности».

Карл Габсбург-Лотаринген, являющийся президентом Ассоциации национальных комитетов Голубого щита, которая занимается защитой культурных ценностей в зонах военных действий, заявил: «Я много раз бывал в Африке и знаю, как оценивают Европу. Африканцы считают, что Европа смотрит в будущее, и их приводит в восхищение идея Европейского суда. Идея о том, что место национального государства в прошлом веке».

После окончания Первой мировой войны членам семьи Габсбургов законом было запрещено баллотироваться в президенты Австрии. В 2011 году Ульрих Габсбург-Лотаринген успешно оспорил данный запрет в суде. Карл Габсбург-Лотаринген поддержал поступок своего двоюродного брата: «Закон о Габсбургах абсурден, и об этом нечего больше сказать».

«У нас отняли все права, нас лишили имущества и отправили в изгнание. Наша собственность и активы были помещены в фонд, но после роспуска этого фонда их следовало возвратить нам. Однако этого не произошло.

«Например, я вырос в гротескной ситуации, когда в детстве у меня был австрийский паспорт, выданный в Мюнхене. Там было написано, что я могу посещать любую страну мира, кроме Австрии. Это правило изменили лишь в конце 60-х».

По словам Габсбурга-Лотарингена, та суровость, с которой австрийские власти вели дискриминационные действия против его семьи, не пользовалась поддержкой среди народа.

Отвечая на вопрос о том, существует ли в Австрии Volkszorn, или народный гнев по отношению к семье Габсбургов, он сказал: «Напротив, народ всегда с сочувствием относился к кайзеру — потому что понимал, как много он сделал для дела мира, как он заботился о голодающих».

«Большая часть членов семьи Габсбургов считает эту войну не только частью истории страны, но и частью нашей семейной истории».

http://inosmi.ru/world/20140116/216572816.html

[Desperado Хайский]

Люди, считающие, что человеческой историей руководит божья воля или железные законы диалектического материализма, крайне негативно относятся к вопросу: «Что было бы, если все произошло иначе?» К примеру, Эдвард Карр (Edward Carr), изучавший историю Советского Союза, считал: разговоры о том, что могло бы случиться в истории, в противовес тому, что случилось, это всего лишь «комнатная игра». А Эдвард Томпсон (Edward Thompson), автор книги «The Making of the English Working Class» («Становление английского рабочего класса»), назвал такие контрфактуальные размышления «антиисторическим мусором».

Между тем, другие историки признавались, что этот вопрос не раз приходил им в голову. «Историк должен постоянно мысленно перемещаться в такую точку прошлого, в которой известные нам факты могут привести к иным последствиям», — написал Йохан Хейзинга (Johan Huizinga). Как утверждает Хью Тревор-Роупер (Hugh Trevor-Roper), очень важно признавать то, что в любой момент истории существуют вполне реальные альтернативные сценарии развития событий.

К счастью, аргументы историков не способны помешать писателям и обществу задавать себе подобные вопросы. Возможный разгром Британии немецкими войсками в 1940 году является одним из самых излюбленных альтернативных сценариев. Уже в 1964 году авторы фильма «Это случилось здесь» («It Happened Here») Кевин Браунлоу (Kevin Brownlow) и Эндрю Молло (Andrew Mollo) выдвинули по тем временам совершенно невообразимую идею о том, что в гитлеровской Британии мог бы процветать коллаборационизм. Эта же тема была раскрыта в ряде современных работ, в том числе в романе Роберта Харриса (Robert Harris) «Фатерланд» (Fatherland»), в фильме Оуэна Ширса (Owen Sheers) «Сопротивление» («Resistance») и романе Кристофера Сэнсома (Christopher J. Sansom) «Доминион» («Dominion»), действие которого разворачивается в Британии 1952 года, которой руководит коллаборационистский режим лорда Бивербрука (Lord Beaverbrook) и Освальда Мосли (Oswald Mosley).

По сравнению с Второй мировой войной Первая мировая война редко становилась объектом размышлений любителей альтернативных исторических гипотез. Одним из исключений стал Найалл Фергюсон (Niall Ferguson), автор эссе, в котором он рассматривает гипотезу о том, что в августе 1914 года Британия вполне могла воздержаться от участия в европейской войне. И хотя его эссе сильно пострадало от того, что евроскептик Фергюсон слишком активно пытается изобразить кайзера крестным отцом Евросоюза, его описание дебатов, которые разворачивались в Кабинете в 1914 году, просто восхитительно: с его точки зрения либеральное правительство Герберта Асквита (Herbert Asquith) вполне могло решить воздержаться от участия в войне — и оно почти это сделало.

Учитывая то, что очень скоро мы будем отмечать столетнюю годовщину начала Первой мировой войны, в 2014 году, вероятнее всего, мы станем свидетелями множества споров о правильных формах поминовения погибших и о том, каковы были итоги той войны. В настоящий момент споры об этой войне ведутся между представителями двух лагерей. С одной стороны, есть те, кто считают, что эта война была, как недавно сказала Маргарет Макмиллан (Margaret MacMillan), «абсолютной катастрофой в море грязи». С другой стороны, есть также и те, кто уверен в том, что эта война не была совершенно бессмысленной. В то же время представители обоих лагерей считают, что их мнения вполне обоснованы. «Унизительно и ошибочно думать, что они заблуждаются».

Но тогда в чем заключалась суть Первой мировой войны? Утверждение о том, что это была война между империями — именно такой она и была — вполне справедливо, если мы проводим между ними границы. Однако это случается довольно редко в спорах, которые поляризуются вокруг коллективных мифов о национальной жертве, с одной стороны (во Франции и Британии), и идеи всеобъемлющей грязной катастрофы, с другой.

Чем больше мы пытаемся исследовать и выходить за рамки доминирующих версий — именно этим мы будем особенно активно заниматься в следующем году, когда будем отмечать столетнюю годовщину Первой мировой войны — тем полезнее могут быть некоторые альтернативные сценарии.

Первая мировая война закончилась в 1918 году, когда немцы признали свое поражение у Компьена. Однако с довольно высокой долей вероятности война могла закончиться совершенно иначе, весной 1918 года, если бы наступление Людендорфа на Париж и Ла-Манш увенчалось успехом. Тогда немцы почти одержали победу. Если бы это произошло, каким мог бы стать XX век?

Несомненно, в этом случае судьбу XX века определяла бы Германия. Но какая Германия? Милитаристский, консервативный, репрессивный прусский режим, созданный Бисмарком? Или та Германия, где в начале XX века сформировалось самое мощное в Европе движение трудящихся? После 1918 года история Германии представляла бы собой непрерывную борьбу между этими двумя силами, и никто не может с уверенностью сказать, которая из них могла бы одержать победу в конечном итоге.

Стоит отметить, что победившая Германия, заключающая мир с побежденными союзниками на встрече в Потсдаме, не была бы вынуждена выплачивать компенсации и мириться с трудностями, которые преследовали ее после заключения мира в Версале. В результате, пришествие Гитлера к власти стало бы гораздо менее вероятным. Следственно, не было бы ни Холокоста, ни Второй мировой войны. Если бы немецкие евреи выжили, сионизм не стал бы международной нравственной силой, которой он стал после поражения Гитлера. Даже современная история Ближнего Востока была бы иной — отчасти из-за того, что, согласно альтернативному сценарию, в 1918 году Турция оказалась бы в числе победителей.

В условиях кайзеровской Европы именно побежденная Франция, а вовсе не Германия, с большой долей вероятности могла бы стать рассадником фашизма. Однако учитывая то, что в этой альтернативной реальности французская сталь и уголь находились бы в руках немцев, военный потенциал французской армии был бы весьма ограниченным. Между тем, побежденная Британия, лишившаяся своего флота в Гельголандской бухте, была бы вынуждена отказаться от своих интересов на Ближнем Востоке и Персидском заливе в пользу Германии и не смогла бы больше сдерживать подъем национализма в Индии. Фактически Британия оказалась бы просто нежизнеспособной. В результате, современная Британия, скорее всего, представляла бы собой посредственную североевропейскую демократическую республику — как Дания только без принца.

Между тем, Америка, чье вмешательство в войну было бы успешно предотвращено победой Германии, превратилась бы в изоляционистскую державу, а вовсе не в стража международного порядка, коим она сегодня является. Франклин Рузвельт решил бы экономические проблемы Америки 1930-х годов, и ему не пришлось бы участвовать в войне в Европе — хотя, вполне возможно, ему пришлось бы вступить в войну с Японией. Советский Союз, имея осторожного, но очень сильного врага в лице Германии, мог стать серьезным дестабилизирующим фактором, но немцы никогда бы не вторглись на его территорию в 1941 году. Кроме того, если бы не было Второй мировой войны, холодная война тоже не началась бы.

Комнатная игра? Несомненно. Однако, по крайней мере, теперь мы видим, что исход войны имел огромное значение. Если бы Германия одержала победу в 1918 году, Европа была бы иной. Во многих отношениях она была бы мрачной, репрессивной и в высшей степени непредсказуемой. Между тем, утверждение о том, что в этом случае в XX веке погибло бы гораздо меньше людей, является вполне оправданным. Только один этот факт должен заставить нас задуматься. Первая мировая война стала катастрофой в грязи. Но говоря о ней, мы должны помнить не только о трагической жертве. Огромное значение имеет то, как она закончилась — то, что произошло и чего не произошло. В 2014 году мы должны попытаться выйти за рамки противоборствующих национальных точек зрения и научиться смотреть на эту войну более объективно и внимательно, чем мы смотрели прежде.

http://inosmi.ru/world/20140104/216244749.html

[Делина]

В военном отношении Россия не была полностью готова к войне. Русская армия еще не завершила программу реорганизации, рассчитанную до 1917 года, однако с первых дней войны проявила исключительное мужество и самопожертвование.

В августе 1914 года Франция, столкнувшись с реальной угрозой падения Парижа, обратилась к России с просьбой как можно скорее начать наступление в Восточной Пруссии. Российское командование не успело в полной мере подготовиться к проведению запланированной операции, но, верное союзническому долгу, пришло на помощь Франции. Платить за это пришлось дорогой ценой - разгромом армии генерала А.В.Самсонова. Однако немцы были вынуждены перебросить с Запада на русский фронт два корпуса, и Париж был спасен. Красноречиво признание маршала Фоша: «Если Франция не была стерта с лица земли и Париж не был взят в первые же несколько месяцев, то это только благодаря жертвенному наступлению русских».

http://www.norway.mid.ru/ru/press_13_012.html

[Desperado Хайский]

НЕ СОВСЕМ ПО ТЕМЕ 100-ЛЕТИЯ, но все равно близко по духу:

Свой прогноз на начавшийся 2014 год начну с анализа прогноза на год прошедший, 2013-й. Начался он с главного, по моему мнению, процесса — раскола мировой элиты по итогам «дела Стросс-Кана», точнее, мнения о том, что именно последствия этого процесса и будут определять наиболее значимые события в прошедшем году. Если говорить о политике, то нельзя с этим не согласиться, достаточно упомянуть речь Обамы на генеральной ассамблее ООН, в которой он фактически открыто сказал о том, что нынешнее руководство США готово рассматривать вопрос об уходе из многих регионов мира.

Разумеется, в США есть силы, которые совершенно этого не хотят (причём и внутри них есть серьёзные разногласия), но проявление их противоречий в 2013 году можно было заметить на каждом шагу. Если в 1999, 2003 или даже 2011 годах попытки мировой общественности сопротивляться глобальной элите, желавшей войны и уничтожения законных властей тех или иных стран, были совершенно безнадёжны, то в 2013 войну в Сирии удалось приостановить и даже поставить террористов в некие рамки, ограничив помощь им со стороны внешних сил. Можно, например, отметить такое замечательно обстоятельство, как отказ парламента Великобритании дать право на поддержку террористов-сепаратистов в Сирии, потребованное премьер-министром Кэмероном.

Были в 2013 году и другие события, которые предыдущие 20 лет казались невозможными: это и «дело Сноудена» (точнее, та поддержка, которую он получил в самых разных местах планеты), и поражение брюссельской бюрократии на Украине (подписание соглашения об ассоциации с ЕС было именно политическим проектом «атлантической» элиты), заявление о возможности участия в Таможенном союзе (ЕЭП) со стороны Турции и Израиля. Можно ещё добавить отказ США от давления на Иран и, как следствие этого, объявление Саудовской Аравии и Израиля о своём стратегическом союзе.

Всего этого никак не могло бы произойти, если бы правила игры по-прежнему писала бы либеральная элита, определяющая международную политику в 90-е–2000-е годы. И в этом смысле описание раскола этой элиты как главного процесса, определяющего процессы 2013 года, было абсолютно правильным.

Вторым принципиальным моментом, отмеченным в прогнозе, стала роль эмиссии доллара. Здесь тоже отклонение от реальности было минимальным: с учётом падения совокупного частного спроса и его постепенной замены спросом государств (с увеличением государственных долгов, разумеется) именно эмиссия доллара (и, как его слабое подобие, эмиссия иены и некоторых других региональных валют) позволяла держать ситуацию. Разумеется, негативные последствия такой эмиссии тоже имели место, но их мы будем обсуждать в прогнозной части.

Отметим, что процессы регионализации рынков, о которых тоже говорилось в прогнозе, как следствие эмиссии доллара тоже проявили себя достаточно активно. Можно отметить, например, усиление позиции юаня и его выход на второе (после доллара) место в международной торговле. Но более или менее точный анализ этого процесса невозможен, поскольку статистика показывает оборот валют совместно по торговым и спекулятивным операциям, и в этой ситуации вычислить точную долю доллара в системе мировой торговли практически невозможно — поскольку обороты форекса на порядки больше. При этом важно отметить, что принципиального разрушения долларовой финансовой системы пока не произошло, поскольку цены мировых рынков пока формируются именно в долларах.

В прогнозе специально говорилось об усилении контроля за офшорами и уклонением от налогов — и граждане России своими глазами видели соответствующие процессы. При этом наша страна здесь идёт за общими процессами, что ясно хотя бы из того, что если бы это было не так, российские либералы, которые контролируют в стране экономическую и финансовую политику, сумели бы приостановить у нас этот процесс. Он явно не соответствует интересам их «старших» партнёров, которых в прогнозе я назвал «алхимиками» (а в некоторых других текстах — «процентщиками») и которые сегодня сами находятся в сложном положении. Ошибся я только в части «налога Тобина» — «процентщикам» удалось через суд остановить принятие этого налога в Евросоюзе. Впрочем, в качестве некоторой альтернативы можно отметить одобрение «правила Волкера» в США, которое представляет собой частичное восстановление закона Гласа-Стигала, который запрещал спекуляцию чужими деньгами, был принят во времена Рузвельта в 1933 году и отменён по требованию мировой финансовой элиты в последние месяцы президентства Клинтона в самом конце 2000 года.

Можно ещё отметить случившуюся в 2013 году попытку «процентщиков» вернуть под свой контроль ФРС путём назначения на пост её руководителя Ларри Саммерса. Этот манёвр не удался, Саммерс был вынужден сам снять свою кандидатуру, однако то, что сама попытка не была отражена в прогнозе, является некоторым его недостатком.

Я ошибся и в части того, что государства начнут создавать альтернативу либерально-экономистской экономической науке. Хотя на частном уровне такие попытки делаются (даже в России, хотя Министерство образования, контролируемое либералами, в частности, в лице ВШЭ, жёстко запрещает любую альтернативу экономиксистскому «мэйнстриму»), например, группа британских профессоров заявила, что собирается пересмотреть методологию преподавания экономики, этот процесс пока поддержки государств не получил. По всей видимости, контроль экономиксистского лобби оказался сильнее, чем я предполагал, или же дело в самозомбировании политиков, которые категорически отказываются признавать реальное состояние дел в экономике. Отметим, что экономиксисты активно поддерживают политическую верхушку в рамках её политики «всё хорошо, прекрасная маркиза», что также ослабляет реалистов из других экономических школ, которые говорят о том, как обстоят дела на самом деле.

В прогнозе отмечено, что в 2013 году будет падать объём трансграничной торговли, в частности, была дана ссылка на Baltic Dry Index, который в конце 2012 года достиг своего минимума. Эта часть прогноза не реализовалась — индекс за прошедший год вырос больше чем в два раза (что, правда, всё равно много ниже исторических максимумов), что говорит о том, что деградационные процессы в экономике идут пока относительно медленно, а эмиссия ещё играет свою положительную роль. В этом месте я несколько поспешил.

Излишне оптимистично я посмотрел и на ситуацию в странах — потенциальных региональных лидерах. Поскольку разрушение единой мировой системы разделения труда происходит медленнее, чем я предполагал, то и региональные позитивные процессы, в частности, активизация инвестиционного процесса в некоторых странах, пока отстают. Зато проблемы Китая были описаны вполне адекватно и решения последнего Пленума ЦК КПК показали, что руководство Китая вполне отдаёт себе отчёт в сложившихся проблемах. Правда, пока не имеет чёткого и ясного плана их преодоления без серьёзных негативных последствий для экономики и системы социальных отношения страны.

Нельзя не отметить, что в своём прогнозе я прямо написал, что у Турции нет другого пути, кроме углубления отношений с Таможенным Союзом, — что тогда казалось достаточно смелым выводом. Который, однако, оправдался. Отметим, что Атлантические элиты в ЕС и США (связанные с «процентщиками») сегодня активно давят на руководство Турции в расчёте на то, что оно сменит свою политику. Это достаточно наивно — в Турции пока к власти не могут прийти силы вроде тех, которые «слили» свои страны в Восточной Европе в 90-е годы и довели их до тотальной нищеты. Жизненный уровень населения в Евросоюзе и США действительно падает, но процесс этот пока идёт очень медленно — хотя и заметно. Валютные войны действительно пока к разрушению «Атлантического единства» не привели, однако вся история со Сноуденом стала серьёзным ударом по попытке создать зону свободной торговли в северной Атлантике. И все эти процессы стали следствием раскола в мировой элите.

Рассуждения о росте проблем в финансовом секторе и усилении роли золота пока в полной мере не реализовались, хотя, скажем, понимание проблем банковского сектора вполне уже стали достоянием общественности. Другое дело, что золото пока финансовая элита целенаправленно опускает — хотя поставленных целей (ниже 1000 долларов за тройскую унцию) они явно достичь не смогли. В общем, скорее всего, описанные в прогнозе процессы получат своё продолжение в году наступившем.

Ещё одним косвенным признаком того, что ситуация не улучшилась, стало весьма половинчатое сокращение эмиссионных программ ФРС к концу года. Собственно, ФРС тут «поймали на слове» — Бернанке когда-то обещал, что если некоторые показатели (инфляции и безработицы) станут «лучше чем …», то он начнёт снижать соответствующие программы. Поскольку статистические органы обычно модифицируют статистику не путём фальсификации цифр (хотя и такое случается), а изменением методик, в последнее время эти методики стали излишне оптимистическими. И локальное улучшение экономической ситуации привело к выходу официальных цифр за обещанные границы — что и вынудило ФРС действовать.

При этом если бы ситуация улучшалась бы реально, ужесточение денежной политики должно было бы быть более убедительным. А отказаться от ужесточения тоже было уже невозможно, поскольку эмиссия уже практически не оказывает позитивного влияния на реальный сектор экономики, ограничиваясь надуванием пузыря на фондовом рынке. В общем, попытка ограничиться голыми словами и заклинаниям вынудила ФРС совершить действия, которые в реальности стали только демонстрацией её бессилия в сложившейся ситуации.

Соображения, посвящённые сырьевым рынкам и региональным процессам в общем нашли своё отражение. В частности, явно выросли миграционные процессы. Более того, хотя реального ограничения трудовой миграции внутри Евросоюза пока никто не начинал, разговоры об этом уже пошли — что говорит о том, что по мере падения экономики такие ограничения будут вводиться достаточно быстро. В общем, можно отметить, что прогноз в целом достаточно адекватно отразил происходящие в мире процессы, хотя они явно протекали несколько быстрее, чем я предполагал, в политической сфере и отставали в экономической.

А теперь пришло время перейти к прогнозной части. Понятно, что те процессы, которые определяли ситуацию в году прошедшем, найдут свои продолжение и году начавшемся, по этой причине их и нужно рассматривать в первую очередь. Сначала макроэкономика. Если говорить об инфляции, то во второй половине прошедшего года явно наметилась дефляционная тенденция — на фоне снижения частного спроса падают и цены на сырьё. Точнее, инфраструктурная составляющая роста цен никуда не делась (в США она составляет около 3–4%), а вот рост цен за счёт повышения спроса практически прекратился. Собственно, официальная (занижаемая) потребительская инфляция в США сейчас составляет около 2%, а реальное её значение — около 4%, но, по всей видимости, снизить эту величину за счёт чисто макроэкономических процессов уже невозможно. Ну, разве что спад частного спроса выйдет на уровень начала 30-х годов, то есть порядка 1% в месяц.

Если говорить о других показателях, то, скорее всего, будет продолжаться тенденция предыдущего года, которая состоит в том, что развивается вялотекущая депрессия, которую активно пытаются останавливать власти всех развитых стран. Главным инструментом тут является эмиссия и поддержка отдельных попавших в кризис финансовых институтов, а также стимулирование отдельных отраслей или групп отраслей. Классический пример — снижение цен на энергоносители в США, которое дало локальный эффект последние два года. Он, конечно, не смог перебить базовые экономические тенденции, но отдельные позитивные моменты явно создал.

Ключевой момент здесь — это точка «свала», то есть тот момент, когда где-то в какой-то стране или отрасли ресурсов станет откровенно не хватать, что приведёт к началу быстрого спада. Точно её указать достаточно сложно, но есть несколько потенциально опасных мест, которые и имеет смысл описать. Самое главное из них — это фондовый рынок США. Там пузырь явно сформировался, и есть серьёзная вероятность того, что в 2014 году он лопнет. В таком случае это неизбежно станет началом нового витка кризиса, по мнению многих экспертов, сравнимого по масштабу с осенью 2008 года. Не исключено, что даже более сильного, поскольку тогда удалось остановить кризис за счёт массированной эмиссии, а сейчас, во-первых, её эффективность для реального сектора будет крайне низкой (последствия многочисленных «ку»), а, во-вторых, она приведёт к высокой инфляции, которая сама по себе крайне опасна (поскольку кредитный мультипликатор уже достаточно мал).

Что может стать причиной начала обвала на фондовом рынке? Она может быть как «рассеянной» (в том смысле, что просто уровень рисков потери своих капиталов с точки зрения участников и без какой-то очевидной для всех внешней причины станет запредельно высоким и они начнут массово выходить с рынка), так и «концентрированной». Последним может стать и какое-то неожиданное неприятное известие, например, резкое ухудшение параметров экономики Китая (см. ниже), или даже политические причины (см. ниже рассуждения о геополитических процессах), может быть какое-то стихийное бедствие большого масштаба. Теоретически, причиной может стать и крупный теракт (вероятность этого тем более велика, что в ноябре состоятся промежуточные выборы в Конгресс США, которые могут стать началом принципиального изменения общей политической картины в этой стране).

Мне кажется, что если такой явной причины не будет, то рынок США в 2014 году не рухнет, поскольку оптимизм всех участников поддерживается не только государственной пропагандой, но и их собственным пониманием того, что для каждого из них этот обвал может стать последним. В такой ситуации общего желания «продолжения банкета» без какой-то внешней причины обойтись, скорее всего, не удастся. Другое дело, что масштаб этой причины по мере расширения пузыря будет всё время сокращаться — так что к весне 2015 года, возможно, паника может уже начаться практически на пустом месте. В некотором смысле это аналог переохлаждённой жидкости: до какого-то снижения температуры ниже нуля для появления льда нужен «центр кристаллизации», если его нет, льда не образуется. Но по мере снижения температуры масштабы такого центра всё время уменьшаются и в какой-то момент в качестве такового могут уже выступать локальные объединения нескольких молекул, которые образуются постоянно в результате теплового движения. И — процесс кристаллизации начинается.

Здесь имеет смысл сказать о других сырьевых и спекулятивных рынках, поскольку теоретически есть два различных сценария их развития. Первый озвучил в своём прогнозе Олег Григорьев, который сказал, что необходимость размещения куда-то денег, которые в невероятном количестве скопились у некоторых финансовых институтов, вызовет к жизни сценарий типа середины 2000-х годов, то есть рост цен на сырьё, рост фондовых рынков развивающихся стран и рост других, вторичных финансовых пузырей. Мне этот сценарий представляется не совсем верным, и вот почему. Дело в том, что, во-первых, любой пузырь спекулянты раздувают не просто так, а с целью вызвать приток денег рядовых «физиков», которые за счёт своего количества перенимают инициативу спекулянтов и позволяют им выйти с рынка, зафиксировав прибыль. Сегодня ситуация иная — у «физиков» просто нет денег, механизм доведения до них эмиссионных средств уже практически не работает, тут бы сохранить потребительские расходы, про сбережения и спекуляции уже речи не идёт.

Во-вторых, резко выросли риски. Хорошо было в середине 2000-х, когда никто не верил в серьёзный обвал. Сегодня всё учитывают эту вероятность, а потому — политика спекулянтов будет куда более осторожной. Фактически о долгосрочных вложениях в такой ситуации и речи быть не может, а краткосрочные возможны только в те рынки, у которых очень высокая ликвидность, то есть возможность быстро продать соответствующие активы. Более всего этому соответствует рынок форекс (почему я и считаю, что в 2014 году волатильность кросс-валютных курсов будет сильно выше, чем в 2013), несколько меньше — фондовый рынок США. Но сырьевые рынки (которые формируют 2–3 маркетмейкера) и особенно фондовые рынки развивающихся стран никак не соответствуют этому условию.

В-третьих, стимулирование сырьевых рынков вызовет резкий рост инфляции издержек. На фоне серьёзных проблем реального сектора и падения частного спроса рассчитывать на рост кредитования реального сектора не приходится — значит, нас ждут массовые банкротства и сокращение реальных заработных плат. То есть — дальнейший спад спроса и падение ВВП основных стран — производителей. В том числе, США и Евросоюза. Вряд ли такая политика найдёт поддержку у большинства правительств, которые имеют достаточное количество рычагов для её ограничения (в том числе, через контролируемые центробанки).

В общем, мне кажется, что в начавшемся году рынки будут скорее вести себя по депрессивному сценарию. Более того, те из них, которые сегодня ещё выглядят вполне перспективно, в течение ближайшего времени могут постепенно из этого статуса выходить, поскольку риски и опасения спекулянтов будут всё время нарастать. Иными словами, сферы прибыльного приложения капитала в 2014 году будут постепенно сокращаться, хотя скорость этого процесса априори оценить достаточно сложно. Но и здесь нужно повторить часть предыдущего прогноза: всё более и более актуальными станут инфраструктурные проекты в странах — потенциальных региональных лидерах. Впрочем, если медленное депрессионное снижение экономики не ускорится по каким-то причинам, то, возможно, этот процесс будет практически незаметен.

Здесь имеет смысл перейти к тем факторам, которые могут ускорить негативные процессы в экономике. Связаны они, в первую очередь, с тем расколом, который сформировался в мировой финансовой элите и который крайне ограничивает возможности всех её частей. На всякий случай ещё раз скажу то, о чём я неоднократно говорил последние годы. Перечисленные силы — не структурированные группы, в которых есть своё признанное руководство, среднее звено и, так сказать, рядовой состав. Это, скорее, группы лиц, которые чётко видят свои интересы и возможности в том или ином направлении и по мере возможности согласовывают свои интересы с теми, про кого считают, что их интересы совпадают. При этом если у «процентщиков» есть более или менее явно выраженный координирующий центр (это МВФ и связанные с ним структуры), то у «менял» таковой не наблюдается. При этом, поскольку раскол в элите произошёл совсем недавно, есть ещё люди, которые окончательно не определились со своей позицией, аналогичная ситуация со многими финансовыми и государственными институтами.

В соответствии с нашим анализом (и тут я не настаиваю на абсолютной истине, если кто готов — я с интересом выслушаю и другие варианты) таких групп три. Две, так сказать, глобальные, — это «менялы» и «процентщики», и одна пока глобальная, но готовая смириться со своим региональным будущим, — это та часть, которая сегодня опирается на администрацию Обамы и нынешнее руководство ФРС. Отметим, что по итогам кризиса эта третья группа будет системно равнозначна, скажем, китайской, латиноамериканской или евразийской. Но пока она контролирует эмиссию мировой резервной и торговой валюты, доллара, и в этом смысле вполне сравнима по мощи с первыми двумя.

Первые две группы несовместимы в принципе — поскольку «менялы» строят систему относительно независимых финансовых центров (которым нужна посредническая инфраструктура, которую, собственно, и олицетворяют собой «менялы»), а «процентщики» могут существовать только в случае наличия единой валютно-финансовой системы, причём исключительно в рамках контроля над эмиссионным центром этой главной валюты. Что касается американской группы, то теоретически она может ужиться и с теми, и с другими, однако сегодня Обама явно тяготеет к «менялам». И потому, что «процентщики» явно пытаются отобрать у него контроль над ФРС (им срочно нужны деньги для поддержания мировой финансовой инфраструктуры), и потому, что для финансистов-«процентщиков» государственная внешняя политика (в том числе — и политика США) — это лишь инструмент, а для Обамы — источник затрат, ресурсов на которые уже не хватает.

Если политика Обамы не изменится (а пока её могут изменить только выборы в ноябре, да и то, только в случае, если их результаты будут уж откровенно «антиобамовскими»), то схватка между упомянутыми группами будет идти с постепенным нарастанием поражения «процентщиков». Иными словами, основные «игроки», связанные с этой группой (крупнейшие международные банки, Мировой банк, ВТО, аппараты международных организаций, брюссельская бюрократия Евросоюза, «либеральная элита постсоветских стран и т.д.) будут в наступившем году постепенно отдавать свои позиции. Конкретно для России я расскажу об этой ситуации отдельно, в прогнозе для нашей страны, что касается остальных стран и регионов, то по ним придётся каждый раз разбираться отдельно, поскольку то, какое из полей тактических сражений будет выходить на первое место, сегодня сказать сложно.

Хотя некоторые из таких полей можно отметить. Будет отчаянная схватка за Украину, причём сама по себе она мало кому интересна, но принципиальна с точки зрения схватки «менял» и «процентщиков». Позиция последних озвучена Бжезинским. Что касается «менял», то для них Украина сама по себе неинтересна, но они заинтересованы в возникновении евразийского центра силы и, наоборот, не заинтересованы в усилении «атлантических» планов брюссельской бюрократии. Отсюда — второе «поле сражения» — создание североатлантической зоны свободной торговли, которое, будучи реализовано, превратит западную Европу в подобие нынешней Европы восточной (то есть в сырьевой придаток США), и лишит «менял» их главной базы. Третье место, на котором схватка пойдёт особенно остро — это Россия, которая должна стать базой евразийской интеграции, но которая пока прилагает все усилия для того, чтобы это не получилось из-за того, что финансово-экономическую политику определяют ставленники «процентщиков» в лице либеральных приватизаторов 90-х годов и их наследников.

В любом случае, поскольку общий объём ресурсов у «процентщиков» сокращается, они будут склонны организовывать разного рода провокации, типа крупных терактов, региональных войн и так далее, направленных на улучшение своего контроля над мировой финансовой системой. Связано это с тем, что именно эта группа контролирует до сих пор мировые спекулятивные рынки и экономические СМИ, кроме понятного всем Ближнего Востока (вероятность войны на котором, конечно, снизилась, но всё-таки не до нуля).

Но вернёмся от политики к экономике, точнее, к региональным аспектам прогноза. Сначала — о Евросоюзе. Экономические проблемы в нём, и без того очень большие, будут нарастать, причём сразу по двум направлениям. Первое — это протесты в бедных странах, связанных с ростом безработицы и недостаточной поддержкой со стороны ЕС. Второе — протесты в богатых странах (в первую очередь — в Германии), население которых на фоне падения уровня жизни будет протестовать против слишком больших отчислений. Кроме того, будут усиливаться протесты против трудовой миграции, как нелегальной, так и легальной — из более бедных в менее бедные страны ЕС.

Чем хуже будет экономическая ситуация в ЕС, тем более агрессивно будут себя вести руководители отдельных его стран на мировой арене (типичный пример — Олланд в 2013 году), однако, по моей оценке, принципиальных изменений по сравнению с прошедшим годом в 2014 году не произойдёт. Будут выигрывать на местных выборах партии всё более и более агрессивные (по сравнению с беззубо-либеральной «альтернативой» 2000-х), причём основные противники предыдущего десятилетия будут всё более и более сливаться в рамках единой либеральной партии, имеющей только одну цель — сохраниться у власти и сохранить действующую в ЕС систему, для которой уже нет ресурсов. Теоретически резкий обвал произойти может, но только в рамках серьёзного обвала на фондовых рынках США, что в 2014 году представляется маловероятным в случае естественного развития событий и чуть более вероятным в случае специального стимулирования. Ну и, конечно, обвал может произойти, если в одной из стран ЕС придёт к власти партия, которая объявит дефолт по своим обязательствам. Это сегодня представляется маловероятным, но … «Никогда не говори «никогда».

Второй принципиально важный регион — Ближний Восток. Тут ситуация уже более или менее прояснилась, США явно сделали ставку на Иран как на главного регионального союзника (причём выбор сделан не только потому, что Иран самая мощная страна региона, но и потому, что она наиболее предсказуемая и договороспособная). Но такой выбор сделан в рамках политики, согласованной с «менялами» и Обамой, а «процентщиков» он абсолютно не устраивает. По этой причине со стороны последних возможны различные эксцессы, связанные с попытками развязать крупную региональную войну (после чего финансовые структуры, через которые её будут финансировать, получат мощные источники для своего развития). Вероятность такого развития событий не очень велика, но она вполне положительна, так что не учитывать такой вариант развития событий было бы неправильно.

Следующий принципиально важный регион — это Китай. Теоретически, конечно, есть ещё Афганистан, Пакистан, Индия — но вряд ли они станут зачинщиками серьёзных изменений, ситуация там, скорее, идёт за развитием дел в других регионах. А вот в Китае серьёзные проблемы — жесточайший структурный кризис, зеркальное отражение кризиса в США. Только выражен он в том, что экономика Китая больше не может себе позволить стимулировать внутренний спрос. Сделана попытка максимально «расшевелить» сельский сектор, сделать его самостоятельным центром получения прибыли, фактически — увеличить в нём уровень разделения труда, однако на первом этапе это не приведёт к росту спроса на экспортные товары. Основной вопрос — лопнут ли финансовые пузыри, вызванные стимулированием внутреннего спроса, в 2014 году. Мне кажется, что пока нет, даже резкое падение частного спроса на Западе в случае обрушения фондового рынка США, скорее всего, на ситуации 2014 года в Китае скажется незначительно. И таким образом, Китай будет постепенно формировать юаневую валютную зону.

Латинская Америка. Здесь будут происходить сложные процессы консолидации латиноамериканской валютной зоны под руководством Бразилии. При этом потенциал этой зоны будет достаточно высок, поскольку в ней нужно строить серьёзную инфраструктуру, что может стать поводом для серьёзных инвестиций в регион (как внутренних, так и внешних). Возврат их возможен на первом этапе за счёт экспорта сырья, затем — за счёт эмиссии региональной валюты. Отметим, что такой же вариант развития есть и у России, но он пока неосуществим, в связи с контролем над экономической политикой компрадорской буржуазии. Как быстро придёт соответствующее понимание к участникам экономических процессов — вопрос сложный, в 2013 году я уже делал подобное предположение и ошибся, поэтому окончательный вывод о начале соответствующих процессов носит, скорее, виртуальный характер.

Соединённые штаты Америки. Тут в наступившем году есть два главных вопроса, тесно связанных: выборы и состояние фондового рынка. И если второй можно перенести на 2015 год, то первый придётся в любом случае разрешать в начале ноября. Главная проблема при оценке ситуации (которая, фактически, будет определять и ситуацию в экономике, потому и представляется важной в этом прогнозе) в том, что современная политическая модель США, построенная на дихотомии «республиканцы» — «демократы» (как консерваторы и либералы) в рамках одной экономической модели, больше не работает. Раскол между «группой Х. Клинтон» и «группой Обамы» (от которой пока ещё неизвестно, кто пойдёт в президенты в 2016 году) куда сильнее, чем, скажем, между «группой Клинтон» и республиканцами-«неоконами».

Такая ситуация связана с тем, о чём мы уже говорили — с расколом мировой финансовой элиты. Но, как следствие, очень трудно предсказать, что такое, например, «хороший» результат выборов для Обамы. Мне кажется, что для него победа экономических реалистов (типа сторонников Рона Пола) из Республиканской партии — куда более приятный результат, чем ошеломительная победа партии Демократической, если она будет достигнута за счёт увеличения представительства сторонников Х. Клинтон. Как при этом объяснить избирателям «на местах» эту трактовку, я себе не представляю.

При этом «процентщикам» позарез нужно изменить соотношение сил в свою пользу, и я не исключаю, что им удастся сконструировать такую позицию, что обвал на рынках непосредственно перед выборами даст им некоторую перспективу за счёт ослабления позиции Обамы. Опять-таки, «процентщикам» позарез нужна победа «неоконов», а не республиканцев-реалистов, но тут мы будем внимательно смотреть за предвыборной кампанией и попытаемся соответствующий момент вычленить, если он появится. Так вот, если такая политическая конструкция будет построена, то шансы на ускорение финансового кризиса есть. В противном случае всё будет развиваться более или менее спокойно, скорее всего, кризис при этом перенесётся на 2015 год. Что касается других показателей, то здесь всё будет идти в рамках вялотекущей депрессии, аналогично году прошедшему. Пока у денежных властей США ещё есть ресурсы закрывать локальные проблемы — типа снижения мировых цен на нефть (это может резко снизить рентабельность всей сланцевой энергетики) или ухудшения показателей Китая.

Остаётся Россия — но для неё в ближайшее время будет написан отдельный текст.

Автор Михаил Хазин

http://topwar.ru/38523-prognoz-na-2014-god-chego-zhdat-v-mire.html

[Desperado Хайский]

История полна парадоксов. Один из главных состоит в том, что она никогда не повторяется полностью и в то же время повторяется если не в деталях, то в целом. Историю можно сравнить со стихами, в которых постоянно повторяются одни и те же рифмы. Историк Маргарет Макмиллан считает, что 2014 год содержит достаточно много пугающих параллелей с 1914 годом.

В начале 20 века тогда только что механизированные армии уничтожили миллионы людей на полях сражений войны, вспыхнувшей на Балканах. В ней участвовали более 60 млн. солдат с пяти континентов. Почти каждой шестой из них погиб, миллионы вернулись домой инвалидами.

Формальной причиной начала первой мировой войны послужило убийство австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда. Сейчас нет ни Австро-Венгерской империи, ни эрцгерцогов, но современным эквивалентом сараевского убийства вполне могут стать события на Ближнем Востоке.

Сейчас, считает миссис Макмиллан, которая в этом мнении далеко не одинока, на роль современных «Балкан» вполне подходит Ближний Восток. Если Иран получит ядерную бомбу, то в регионе начнется гонка ядерных вооружений. И без того неспокойный Ближний Восток превратится в бочку с порохом, которая может в любой момент от малейшей искры взлететь на воздух и уничтожить все вокруг.

«История в точности не повторяется,- пишет Маргарет Макмиллан в эссе для Брукингского института, одного из ведущих исследовательских институтов Америки,- но сегодняшний Ближний Восток пугающе похож на Балканы столетней давности. Очень похожая смесь токсичного национализма угрожает втянуть в конфликт США, Турцию, Россию и Иран. У каждой из этих стран в регионе имеются свои интересы и союзники, которых нужно защищать».

Профессор Макмиллан обращает внимание на целую вереницу других параллелей между 1914 и 2014 годами. Современные исламские террористы, по ее глубокому убеждению, как две капли воды похожи на революционеров и анархистов, которые совершили немало убийств во имя философии, разрешавшей забирать жизни других людей ради достижения лучшей жизни, идеального, в их понимании, мира.

В 1914 году Германия была на подъеме и бросала вызов главной державе того времени – Великобритании. Сегодняшняя параллель – соперничество Соединенных Штатов и Китая.

Смены одной мировой супердержавы другой в истории человечества почти всегда были бурными периодами, наполненными потрясениями. Так было всегда и так, наверное, будет и в будущем. Достаточно сказать, что в конце 20-х годов прошлого века в Вашингтоне разрабатывались планы войны с… Британской империей. Главное место в них занимало вторжение американских войск в Канаду. В Белом доме тогда были почти уверены в конфликте, который вспыхнет в ходе смены Соединенного королевства в качестве супердержавы.

Профессор Макмиллан, книга которой о Первой мировой войне - «Война, покончившая с миром» вышла в свет в прошлом году, считает, что на всей планете сейчас усиливаются правые и националистические настроения. Она указывает на то, что такая же ситуация была и накануне Первой мировой войны.

Еще одной горячей точкой, которая вполне может в случае необходимости заменить Ближний Восток, если там вдруг палестинцы договорятся с израильтянами, а Иран успокоит Запад в отношении своей ядерной программы, является сейчас Дальний Восток. В Китае и Японии все больше усиливаются патриотически-националистические настроения. Они спровоцированы спорами из-за необитаемых островов в Восточно-Китайском море, которые в Поднебесной называют Дяоюйдао, а в Стране восходящего солнца – Сенкаку.

«Рост военных расходов Китая и стремительное строительство военно-морского флота,- пишет Маргарет Макмиллан,- дает основания американским стратегам полагать, что Пекин намерен бросить вызов Америке в качестве тихоокеанской супердержавы. Сейчас мы ясно видим начавшуюся гонку вооружений между главными мировыми державами в регионе. The Wall Street Journal обладает информацией из очень надежных источников, что в Пентагоне на всякий случай разрабатывают планы войны с Китаем».

Без особого риска ошибиться можно предположить, что точно такие же планы разрабатывают и в Генеральном Штабе НОАК.

Ситуацию на Дальнем Востоке осложняет еще и договор о взаимной защите в случае нападения, существующий между США и Японией. В 2012 году Вашингтон подтвердил Токио, что он распространяется и на острова Сенкаку. В ноябре прошлого года Пекин в одностороннем порядке расширил зону воздушной безопасности, включив в нее и воздушное пространство над спорными атоллами. Несколькими днями позже два американских бомбардировщика «В-52» пролетели над островами Сенкаку, как бы бросая перчатку Китаю.

«Соблазнительно сравнивать сегодняшние отношения между США и КНР,- пишет Маргарет Макмиллан,- с отношениями острого соперничества, существовавшими сто лет назад между Германией и Великобританией».

Профессор Макмиллан также указывает на растущие у американцев раздражение и тревогу, которые вызывают китайские инвестиции в Америке. В Поднебесной, со своей стороны, жалуются на то, что Вашингтон обращается с Пекином, как с второразрядной страной.

Еще одна параллель, на которую обращает внимание британский историк, это глубоко укоренившаяся сейчас на всей планете ошибочная, по ее мнению, мысль, что полномасштабная война между главными мировыми державами в 21 веке невозможна после такого длительного периода мира. Точно такие же настроения умиротворенности и безмятежности царили, указывает она, и сто лет назад.

«Сейчас так же, как тогда,- не сомневается Маргарет Макмиллан,- уверенная поступь глобализации усыпила нас и навеяла ложное ощущение безопасности. Сотая годовщина Первой мировой войны 1914 года должна заставить нас серьезно задуматься над нашей уязвимостью перед ошибками, внезапными катастрофами и чистыми случайностями.

Вместо того, чтобы затевать и затем долго разбираться с одним за другим кризисами, пришло время вспомнить и проанализировать страшные уроки вековой давности. Хочется надеяться, что мировые лидеры с нашей, естественно, помощью задумаются над тем, как они смогут сообща построить прочный международный порядок».

http://expert.ru/2014/01/13/1914-2014/

[Desperado Хайский]

Блин, вставьте кто-нибудь эту ссылку, меня это уже задрало

[Desperado Хайский]

Великий Отто фон Бисмарк говаривал: «Считайте потенциалы». Железный канцлер имел в виду, что в политической игре важно не то, какими силами и позицией обладает игрок в данный момент, а то чем он потенциально может обладать в будущем. Как показал опыт первой мировой войны (Великой войны, как говорят на Западе), лучшими учениками создателя Германской империи оказались продолжатели дела строительства империи Британской. Именно в тот момент, когда, в отдалённом будущем, замаячил германский флот, равный по своему совокупному водоизмещению флоту британскому, англичане забеспокоились по-настоящему. Как писал один из чиновников Foreign Office Э. Кроу в 1890 году: «… Первенство Германии на море не совместимо с существованием Британской империи». В 1906 году в Германии был принят «Военно-морской закон», по которому кратно увеличивались ассигнования на строительство военно-морского флота, и по которому планировалось догнать Англию по военно-морской мощи к 1917 году. Именно в этом году сэр Э. Грэй (министр иностранных дел Великобритании), протащил через парламент акт, по которому на каждый, заложенный на верфи в Германии линейный корабль, Англия ответит двумя, чтобы сохранить паритет сил на море.

В год столетия начала первой мировой войны, в общественно политическом дискурсе появилась тенденция сравнивать мир в начале XX века и нашу нынешнюю действительность. Заговорили о том, что единственным выходом из экономического тупика, в который загнали человечество неолибералы, является – большая война или новая мировая (третья) война. Дескать, под это дело можно списать все долги и начать новый цикл.

Думаю, что это весьма поверхностный взгляд на проблему. Дело в том, что действительно маленькая победоносная (или не очень победоносная) война вряд ли решит все экономические проблемы запада; не достаточно просто разбомбить Иран (тем более, что, как я писал ранее, такой сценарий (временно) отложен на полку) и загнать современный Ближний восток в каменный век. Это краткосрочное решение, которое только на время обеспечит высокие цены на нефть и дестабилизацию в регионе. Действительно, чтобы полностью списать все долги и подмять своё население (золотой миллиард) под тотальный контроль («1984») нужна глобальная катастрофа, соизмеримая по своей фатальности с мировой войной. Такой глобальный конфликт, в том числе, решит, по мнению «первых двухсот» семей, ещё целую кучу других проблем современной цивилизации, например, сократит население земли. Вспомните, что сразу после первой мировой в Европе разразилась испанка. И если, война унесла жизни около 20 миллионов человек, то испанка скосило 100 млн.

И тут мы возвращаемся к железному канцлеру. На пустом месте конфликты не происходят. Можно сколько угодно подкладывать дрова для костра и обливать их бензином, но пока к ним не поднесена спичка, огонь не разгорится. Для того чтобы понять при каких условиях возможен новый «мировой пожар», давайте вспомним, как возник пожар первый.

Весь большой XIX век, который начался с Венского конгресса (1815 г.), а закончился конгрессом Версальским (1919 г.), мир жил в тени противостояния морской империи – Британской и империи сухопутной – Российской. Условно это противостояние можно разделить на два периода: до и после Крымской войны. В первый период русско-британского антагонизма задача Британской дипломатии заключалось в том, чтобы не дать России воспользоваться в полной мере своим положением гегемона на Европейском континенте после победы над Наполеоном. Главной задачей России, начиная с Петра I, было добиться беспрепятственного выхода русского военного и торгового флота из Черного моря в Средиземное через проливы Босфор и Дарданеллы. Если отбросить всю идеологическую надстройку о славянском единстве под скипетром русского самодержца и о православных крестах на Св. Софии, то можно выделить два аспекта необходимости решения этой задачи: геополитический и торговый. Контроль над проливами позволял России влиять на ситуацию на Ближнем Востоке (тогда так назывались Балканы) и в восточном средиземноморье, а также гарантировал безопасность русских рубежей со стороны Чёрного моря. Для русской торговли такой контроль был необходим, так как основной экспортный товар России того времени – зерно шёл в Европу из Новороссии через проливы.

По большому счёту, Адрианопольский мир 1829 года, заключённый после очередной русско-турецкой войны, решал все эти задачи. Если трезво анализировать геополитическую ситуацию того времени, Россия была единственной державой заинтересованной в как можно дольшем сохранении Османской Империи в её тогдашних границах. Де-факто, ослабление Блистательно Порты на Ближнем Востоке. Привёл к росту не Российского влияния в этом регионе, а росту влияния её главного соперника– Австро-Венгрии во вновь образованных Балканских странах. В то время как африканскую часть Оттоманской империи, в первую очередь Египет, подмяла под свой контроль Великобритания, что позволило ей существенно улучшить коммуникации со своей самой большой жемчужиной в короне королевы Виктории – Индией.

Такая перекройка карты произошла во время второго этапа противостояния кита (Великобритании) и слона (России) после Крымской войны, которая не только вывела Россию из Европейского концерта держав на 20 лет, но и существенно ослабила Турцию, ради интересов которой так рьяно боролись союзники.

Великобритания опасалась роста влияния России в этом регионе. Главной причиной тому являлись призраки русского флота в Индийском океане, который может угрожать Индии. Конечно, такое опасение можно сравнить с паранойей. Чтобы понять это, достаточно просто взглянуть на карту. Для того чтобы русский флот мог решать задачи в Индийском океане, не имея своих баз на его побережье, ему нужно было бы контролировать не только Босфор и Дарданеллы, ни и весь Египет (всю акваторию Красного моря). А уже эта задача точно никогда не прорабатывалась русскими военными стратегами. Поэтому, максимум, на что могло рассчитывать Российское правительство – это влияние в средиземноморском бассейне (Средиземное озеро, как писал А. Дюма). Само по себе решение такой задачи, а именно тотальное доминирование в регионе, сопровождалось бы такой перекройкой карты Ближнего востока и Малой Азии, что России пришлось бы воевать со всей Европой. Что, собственно говоря, и произошло во время Крымской войны.

Второй этап русско-английского антагонизма проходил на фоне покорения Россией Средней Азии. Когда англичане увидели «И русский флаг над Хивой Белой», у них начался очередной приступ паранойи. Присоединение Бухары и Хивы было необходимо России в первую очередь для стабилизации этого региона и прекращение набегов кочевников на Урал, и ныне северный Казахстан. Кстати, именно этим и продиктовывалось покорение Кавказа. Северокавказские тейпы препятствовали коммуникации России с Закавказьем. Такое изменение положения России в среднеазиатском регионе позволило влиять империи на дела Ирана и Афганистана, но не более. Англичане просто получили конкурента.

На протяжении всего русско-английского антагонизма мир постоянно стоял на пороге конфликта двух держав, который мог вполне перерасти в глобальный. Но он так и не разгорелся. Почему? Ответ, прост: Россия никогда не угрожала британскому доминированию в мире. Недаром, по меткому выражению Р. Киплинга, это противостояние получила название Большая Игра – игра взрослых мужчин, но не более того. К слову, и раздел Африки между Францией и Англией тоже сопровождался постоянными стычками двух держав. И проходили они не только на дипломатическом фронте. Вспомним, хотя бы, экспедицию капитана Маршана в низовья Нила, когда экспедиционный корпус, которым он командовал, принял бой с англичанами. Газеты того времени на полном серьёзе обсуждали вероятность полномасштабной войны между двумя берегами Ла Манша. Но этого не произошло, так как конфликт носил сугубо региональный характер. Тем более, Франция, уже входила в английскую систему разделения труда.

По этой же причине стало возможным снижение градуса русско-английского антагонизма. Начиная с Александра III, Россия стала семимильными шагами входить в британскую систему разделения труда. Этот процесс во многом ускорился благодаря г-ну Витте, реформы которого (золотой рубль) позволили беспрепятственно вывозить капитал за рубеж. Именно поэтому Россия не могла не участвовать в первой мировой войне на стороне Великобритании. Она полностью зависела от капитала Франции и Англии. В новых условиях Россия тем более не могла угрожать Британскому доминированию.

Единственной державой, которая оказалась способна это сделать оказалась Германия. Пруссия слишком долго валялась под лоскутным одеялом Священной римской империи Германской нации. Геополитическая конструкция на берегах Рейна, которую выстраивал ещё Ришелье в XVII веке, просуществовала вплоть до середины века XIX. Благодаря этому Германия просто опоздала к дележу мирового колониального пирога. Пока Фридрих Великий воевал за Польшу и Шлезвиг-Гольштейн, морская держава Англия сломила конкуренцию морской державы Франции и получала в качестве бонусов Северную Америку и Индию. Пока германские государства восстанавливались после наполеоновских войн, и великий Бисмарк создавал Северогерманский союз, а затем Германскую империю, обеспечивая «единство Германии железом и кровью», Англия заполучила половину Африки, а США контроль над Латинской Америкой. Так что к 1871 году, Германскому империализму осталось только несколько тысяч квадратных миль болот в Камеруне, Того и т.п.

Однако, населения, проживающего в центре Европе, хватило немецкому капиталу для организации своей системы разделения труда. Более того, материальные ресурсы Германии смогли прирастать такими темпами, что она стала реально конкурировать с Великобританией уже на её рынках. Немецкий капитал стал активно проникать в Турцию. Проект Багдадской железной дороги, который должен был связать Берлин со Стамбулом и дальше на Басру, к берегам Персидского залива позволил закрепиться немцам в Блистательной Порте. Дошло до того, что Вильгельм II объявил себя защитником всех мусульман.

Таким образом, на смену русско-английскому антагонизму пришёл антагонизм англо-германский. Амбиции Германского капитала проистекали настолько далеко, что Германия стала реально угрожать британскому доминированию. Это, в конечном итоге, и привело её к краху. Бисмарк предвидел это. Он не был сторонником экспансии Германии за пределы Европы. Руководствовался он классической геополитической доктриной о противоборстве морской и сухопутной державы. Морская – Англия. Сухопутная – Германия. По его мнению, Германия могла контролировать только Европу. И здесь Англия никак не могла одержать победу над ней. Как только интересы немцев стали проистекать на весь мир, они проиграли, потому что нельзя победить врага (Англию) на её территории.

Тем не менее, рост мощи Германии, стал реально угрожать Британскому доминированию. И как только немцы стали осуществлять конкретные шаги в этом направлении (военно-морская программа), возникновение большого конфликта между Германией и Англией стало неизбежным.

Сегодня основным инструментом англо-саксонского доминирования в мире является североамериканский доллар (USD) и, чтобы реально говорить о вероятности нового глобального конфликта, нужно посмотреть, что угрожает ему сейчас.

В настоящее время нельзя сказать о том, что какая либо валюта может прийти на смену доллара в краткосрочной перспективе. Ухудшающиеся положение в Европе и возможное вхождение её в зону свободной торговли с США делает угрозу со стороны Евро минимальной. Юань, наращивает свои объёмы во внешнеторговом обороте Китая. Но думается, что он имеет свои перспективы только, как региональная валюта, но здесь есть одна тонкость, о которой мы напишем ниже.

В настоящий момент есть только одна тенденция, которая может поколебать позиции доллара, как мировой резервной валюты и средства платежа. Американский доллар смог стать инструментом англо-саксонского доминирования в рамках ныне существующей мировой системы разделения труда, которая, как, учит нас теория неоэкономики, подошла к своему завершающему этапу. В мире просто нет новых территорий, которые можно включить в эту систему. Процесс разработки и массового внедрения технологий шестого технологического уклада может просто не успеть к моменту, когда нынесуществующая система разделения труда просто исчезнет. Таким образом, как говорит, в т.ч., и Михаил Хазин, вполне вероятен вариант распада мира на несколько технологических зон со своей системой разделения труда. Такими зонами могут стать Юго-Азиатская, плюс Океания и Австралия, под доминирование Китая, Североамериканская, под доминированием США, возможно, Евро-Африканская, если Европу не поработят США (зона свободной торговли), Латиноамериканская, Индийская и Северо-Евразийская, под доминирование России. Если накануне первой мировой войны шла борьба за уничтожение конкурента между германской и английской технологическими зонами (системами разделения труда), то сегодня вопрос стоит именно о разделе мира по границам разных систем разделения труда.

Эта угроза является абсолютно-реальной для тех сил, которые стоят за сохранение существующей системы с глобальным доминирование доллара. Хазин их называет «процентщиками». Условно – партия Рокфеллеров. Соответственно, те, кто стоит за создание макрорегиональной системы – «менялы» - партия Ротшильдов.

Сейчас в мире можно выделить два процесса по формированию новых систем разделения труда: Китайская система и Таможенный Союз. Причем перспективы ТС остаются, весьма туманны из-за слабой позиции Российского руководства, которое работает по принципу «шаг вперёд – десять шагов назад». С одной стороны, мы подписываем соглашение с Белоруссией и Казахстаном о создании зоны свободной торговли внутри ТС, с другой, мы вступаем в ВТО, чем самым поддерживаем глобальную систему разделения труда. С одной стороны Путин сохраняет нелиберальную команду у руля Российской экономики, с другой, мы выделяем кредит Украине в $15 млрд. и заявляем о тесном экономическом сотрудничестве с ней. Неужели ВВП думает, что Улюкаев, Набиулина, Шувалов, Христенко и им подобные будут реально проводить его решения в этом направлении.

В любом случае, ТС предстоит пройти большой путь, прежде чем будут созданы предпосылки для создания северо-евроазийской системы разделения труда.

Намного ближе к решению этой задачи подошёл Китай. Мы уже упоминали о росте товарооборота, номинированного в юанях в юго-азиатском регионе. Благосостояние в Юго-восточной Азии растет, и, теоретически, Китай сможет возместить потерю рынка США за счёт рынка этих стран. Другое дело, что подавляющее большинство продукции, которое производится в Юго-Восточной Азии и Китае, разработано в США и Европе. Но если в Китайскую систему разделения труда войдёт Япония, то эта проблема решится. Тем более, в последнее время и Китай стал демонстрировать свои разработки, например, оружие.

С этой точки зрения ближайшей угрозой для единой мировой системы разделения труда под англо-саксонским контролем и доминированием доллара является Китай и вполне реальная перспектива создания своей технологической зоны Юго-восточной Азии. Поэтому вполне вероятен сценарий, по которому аналогом военно-морского закона Германии 1906 года может стать введение юаня, как средства платежа между Китаем и странами Юго-восточной Азии. Что же касается «дров» для розжига костра, то в этом регионе их вполне достаточно. Возьмём хотя бы огромные залежи углеводородов в Восточно-Китайском море, за которые спорят Китай и Япония или тот же Тайвань, а аналогом выстрела в Сараево вполне может стать атака на какой-нибудь японский пограничный катер возле островов Сенкаку.

Источник: http://3mv.ru/

[Alexandre Rodrigues]

История полна парадоксов. Один из главных состоит в том, что она никогда не повторяется полностью и в то же время повторяется если не в деталях, то в целом. Историю можно сравнить со стихами, в которых постоянно повторяются одни и те же рифмы. Историк Маргарет Макмиллан считает, что 2014 год содержит достаточно много пугающих параллелей с 1914 годом.

[Desperado Хайский]

К 100-летию Первой Мировой войны. Часть 1

В 2014 году исполняется 100 лет с начала Первой Мировой войны, и в течение года мы не раз еще вспомним об этой великой и страшной войне, предопределившей развитие всего человечества в ХХ веке. Сегодня, когда на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке происходят серьезные геополитические баталии, эксперты то и дело проводят параллели с 1914 годом, мрачно намекая на риск новой крупной войны ввиду обострения противоречий на евразийском континенте.

И хотя любая аналогия «хромает» ввиду своей условности и склонности к упрощенчеству, нужно помнить о том, что история развивается по спирали. И если сто лет назад «пороховой бочкой Европы» был Балканский полуостров, который, полностью оправдав свой «псевдоним», взорвал Старый континент, то теперь это почетное звание передалось Ближнему Востоку, который еще даст о себе знать.

Я решил открыть новый цикл материалов, посвященных анализу предпосылок, хода и последствий Первой Мировой войны. Основной упор я буду делать на комплексе противоречий главных участников бойни 1914-1918 годов.

На школьных уроках истории мы любили повторять, что одной из главных причин, приведших к развязыванию войны, стали противоречия между старыми и новыми европейскими державами. Во главу угла всегда ставился англо-германский антагонизм. Первым шагом к мировой войне стало провозглашение Германской империи 18 января 1871 года в Версале, на руинах поверженной Бисмарком империи Наполеона Третьего. Немцы тогда разгромили главного континентального противника, отобрав у французов Эльзас и Лотарингию.

Франция столетиями боролась с династией Габсбургов, контролировавшей Австрию, Испанию, земли в Италии, Германии и Нидерландах, но не сумела разглядеть появление гораздо более опасного визави – Пруссии. Преемник Бранденбургского курфюршества был монолитной и в целом моноэтнической страной, в отличие от «лоскутной» Австрийской (Австро-Венгерской) империи. Прусская дисциплина, помноженная на структурные реформы и экономическую мощь, за полтора столетия выдвинула второразрядного игрока в сильнейшее континентальное государство Европы. Во второй половине XIX века пруссаки разгромили датчан и австрийцев, присоединив ряд территорий, а затем поставили на колени Францию.

К концу позапрошлого столетия Германия ворвалась в клуб сильнейших стран, обладая мощной промышленностью, но не имея достаточных рынков сбыта. «Германия опоздала к разделу мира», - говорили мы на уроках истории. За период с 1870 по 1913 годы немцы увеличили объем выплавки стали почти в 160 раз (!!!), в то время как Англия – только в 30 раз, Франция – в 47 раз, а Россия – в 25 раз (М. Б. Вольф и В. С. Клупт. Статистический справочник по экономической географии стран капиталистического мира. Изд. 4-е. Москва, 1959). Быстрее Германии развивались только США (рост в 800 раз), но на том историческом отрезке Вашингтон и Берлин не имели прямых противоречий. Другой интересный показатель: к 1913 году стоимость продукции машиностроительной промышленности Германии составила почти 1,3 млрд. золотых рублей, что превысило объем производства Англии, Франции и России вместе взятых – 1,08 млрд.

Германия беспрецедентно наращивала объемы промышленного производства, серьезно беспокоя своих соседей с востока и запада. Параллельно в мировой клуб вошли США и Япония, но поскольку американцы «осваивали» преимущественно Западное полушарие, а японцы оседали в полуколониальном Китае, они не доставляли особых хлопот Лондону, Парижу и Петербургу.

К концу XIX века мир был практически уже поделен, но новички начинали вызывающе подрывать устоявшуюся систему мировой политики тех лет. Так, в 1898 году США отобрали у испанцев Кубу и Филиппины, не только закрыв 400-летнюю историю испанской колониальной империи, но и обозначив новую эру империализма. Германия попыталась создать свои колонии «снизу», то есть взяв под защиту государства земли, купленные немецкими коммерсантами. Таким способом были созданы колонии в Намибии, Камеруне, Танзании, а также в Океании. Немцы активно вмешались в Марокканский кризис 1905 года, бросив вызов Франции, но оказавшись в одиночестве, а в Англо-бурской войне 1899-1902 годов поддержали буров.

Германский экспансионизм настолько обеспокоил Британию и Францию, что вынудил их к сближению. «Владычица морей» давно смирились с существованием своей вечной колониальной соперницы, но не могла смириться с появлением «немецкого выскочки», от которого можно было ожидать чего угодно. А Франция параллельно добивалась союза с Россией, дабы в случае чего иметь возможность взять Германию в клещи. Однако англо-русский союз был еще далек от осуществления, поскольку Британия даже на фоне усиления Германии не считала нужным полностью опираться на русский противовес. Наличие германской угрозы не помешало Англии занять дружественный Японии нейтралитет в Русско-японской войне и спокойно взирать на выгодную Германии аннексию Боснии Австро-Венгрией (1908 год).

С другой стороны, свои претензии на африканские колонии стала предъявлять Италия, намереваясь потеснить там Францию и Англию, а Австро-Венгрия продолжала экспансию на Балканах, откровенно раздражая Россию. Болгарское царство, возрожденное после Русско-турецкой войны, ориентировалось на Германию, которая активно поддерживала планы болгар на расширение территорий за счет соседних стран.

Наконец, Германия стала главным военным союзником Османской империи. Немцы строили Багдадскую железную дорогу, поставляли туркам вооружения, инструктировали армию и т.д. В определенном смысле Германия стала вторым покровителем осман после Британии. Но если Лондон в основном ограничивался поддержкой Блистательной Порты в деле упреждения русского влияния на Балканах и Кавказе, то Берлин стал скорее «топ-менеджером» в реализации важных инфраструктурных и военно-стратегических проектов.

К началу второго десятилетия ХХ века примерно обозначились антагонистические коалиции, которым было суждено через несколько лет разжечь пожар первой в истории человечества планетарной войны. Исторический отрезок от боснийского кризиса до 1914 года был коротким, но очень насыщенным на события. «Маленькие» войны сделали большие шаги, быстро приведшие Европу в пропасть войны…

Продолжение следует

http://www.europalibera.org/content/blog/25250170.html

[Alexandre Rodrigues]

К 100-летию Первой Мировой войны. Часть 1

В 2014 году исполняется 100 лет с начала Первой Мировой войны, и в течение года мы не раз еще вспомним об этой великой и страшной войне, предопределившей развитие всего человечества в ХХ веке. Сегодня, когда на постсоветском пространстве и Ближнем Востоке происходят серьезные геополитические баталии, эксперты то и дело проводят параллели с 1914 годом, мрачно намекая на риск новой крупной войны ввиду обострения противоречий на евразийском континенте.

И хотя любая аналогия «хромает» ввиду своей условности и склонности к упрощенчеству, нужно помнить о том, что история развивается по спирали. И если сто лет назад «пороховой бочкой Европы» был Балканский полуостров, который, полностью оправдав свой «псевдоним», взорвал Старый континент, то теперь это почетное звание передалось Ближнему Востоку, который еще даст о себе знать.

Я решил открыть новый цикл материалов, посвященных анализу предпосылок, хода и последствий Первой Мировой войны. Основной упор я буду делать на комплексе противоречий главных участников бойни 1914-1918 годов.

На школьных уроках истории мы любили повторять, что одной из главных причин, приведших к развязыванию войны, стали противоречия между старыми и новыми европейскими державами. Во главу угла всегда ставился англо-германский антагонизм. Первым шагом к мировой войне стало провозглашение Германской империи 18 января 1871 года в Версале, на руинах поверженной Бисмарком империи Наполеона Третьего. Немцы тогда разгромили главного континентального противника, отобрав у французов Эльзас и Лотарингию.

Франция столетиями боролась с династией Габсбургов, контролировавшей Австрию, Испанию, земли в Италии, Германии и Нидерландах, но не сумела разглядеть появление гораздо более опасного визави – Пруссии. Преемник Бранденбургского курфюршества был монолитной и в целом моноэтнической страной, в отличие от «лоскутной» Австрийской (Австро-Венгерской) империи. Прусская дисциплина, помноженная на структурные реформы и экономическую мощь, за полтора столетия выдвинула второразрядного игрока в сильнейшее континентальное государство Европы. Во второй половине XIX века пруссаки разгромили датчан и австрийцев, присоединив ряд территорий, а затем поставили на колени Францию.

К концу позапрошлого столетия Германия ворвалась в клуб сильнейших стран, обладая мощной промышленностью, но не имея достаточных рынков сбыта. «Германия опоздала к разделу мира», - говорили мы на уроках истории. За период с 1870 по 1913 годы немцы увеличили объем выплавки стали почти в 160 раз (!!!), в то время как Англия – только в 30 раз, Франция – в 47 раз, а Россия – в 25 раз (М. Б. Вольф и В. С. Клупт. Статистический справочник по экономической географии стран капиталистического мира. Изд. 4-е. Москва, 1959). Быстрее Германии развивались только США (рост в 800 раз), но на том историческом отрезке Вашингтон и Берлин не имели прямых противоречий. Другой интересный показатель: к 1913 году стоимость продукции машиностроительной промышленности Германии составила почти 1,3 млрд. золотых рублей, что превысило объем производства Англии, Франции и России вместе взятых – 1,08 млрд.

Германия беспрецедентно наращивала объемы промышленного производства, серьезно беспокоя своих соседей с востока и запада. Параллельно в мировой клуб вошли США и Япония, но поскольку американцы «осваивали» преимущественно Западное полушарие, а японцы оседали в полуколониальном Китае, они не доставляли особых хлопот Лондону, Парижу и Петербургу.

К концу XIX века мир был практически уже поделен, но новички начинали вызывающе подрывать устоявшуюся систему мировой политики тех лет. Так, в 1898 году США отобрали у испанцев Кубу и Филиппины, не только закрыв 400-летнюю историю испанской колониальной империи, но и обозначив новую эру империализма. Германия попыталась создать свои колонии «снизу», то есть взяв под защиту государства земли, купленные немецкими коммерсантами. Таким способом были созданы колонии в Намибии, Камеруне, Танзании, а также в Океании. Немцы активно вмешались в Марокканский кризис 1905 года, бросив вызов Франции, но оказавшись в одиночестве, а в Англо-бурской войне 1899-1902 годов поддержали буров.

Германский экспансионизм настолько обеспокоил Британию и Францию, что вынудил их к сближению. «Владычица морей» давно смирились с существованием своей вечной колониальной соперницы, но не могла смириться с появлением «немецкого выскочки», от которого можно было ожидать чего угодно. А Франция параллельно добивалась союза с Россией, дабы в случае чего иметь возможность взять Германию в клещи. Однако англо-русский союз был еще далек от осуществления, поскольку Британия даже на фоне усиления Германии не считала нужным полностью опираться на русский противовес. Наличие германской угрозы не помешало Англии занять дружественный Японии нейтралитет в Русско-японской войне и спокойно взирать на выгодную Германии аннексию Боснии Австро-Венгрией (1908 год).

С другой стороны, свои претензии на африканские колонии стала предъявлять Италия, намереваясь потеснить там Францию и Англию, а Австро-Венгрия продолжала экспансию на Балканах, откровенно раздражая Россию. Болгарское царство, возрожденное после Русско-турецкой войны, ориентировалось на Германию, которая активно поддерживала планы болгар на расширение территорий за счет соседних стран.

Наконец, Германия стала главным военным союзником Османской империи. Немцы строили Багдадскую железную дорогу, поставляли туркам вооружения, инструктировали армию и т.д. В определенном смысле Германия стала вторым покровителем осман после Британии. Но если Лондон в основном ограничивался поддержкой Блистательной Порты в деле упреждения русского влияния на Балканах и Кавказе, то Берлин стал скорее «топ-менеджером» в реализации важных инфраструктурных и военно-стратегических проектов.

К началу второго десятилетия ХХ века примерно обозначились антагонистические коалиции, которым было суждено через несколько лет разжечь пожар первой в истории человечества планетарной войны. Исторический отрезок от боснийского кризиса до 1914 года был коротким, но очень насыщенным на события. «Маленькие» войны сделали большие шаги, быстро приведшие Европу в пропасть войны…

Продолжение следует

http://www.europalib...g/25250170.html

[Desperado Хайский]

Александр, автор - известный Вам человек :rolleyes2:

Я не пишу о Ротшильдах, потому что нет научных работ. Я в своих публикациях основываюсь именно на научных данных. Но если Вы порекомендуете мне пару хороших ненаучных публикациях, я буду очень благодарен.

[Alexandre Rodrigues]

Александр, автор - известный Вам человек :rolleyes2:

Я не пишу о Ротшильдах, потому что нет научных работ. Я в своих публикациях основываюсь именно на научных данных. Но если Вы порекомендуете мне пару хороших ненаучных публикациях, я буду очень благодарен.

[Alexandre Rodrigues]

Десперадо не обижайтесь ! Я же сказал не освещена теневая цель . То есть освещены только национальные интересы . Но были и другие статью нужно доработать если это для опена, а если для МГУ то можно всё оставить

[Desperado Хайский]

Я о другом, Александр.

Я на самом деле хотел бы получить пару-тройку книг (хотя бы электронных) об исследовании феномена Ротшильдов и Рокфеллеров.