Албанский миф

10 апреля 2007

В.А. Шнирельман

Албанский миф[1]

*****

Албанизация армянского наследия

Самым излюбленным занятием азербайджанских авторов стало переименование средневековых армянских политических деятелей, историков и писателей, живших и творивших в Карабахе, в албан. Так, со временем Мовсес Каганкатваци[2], писавший на армянском языке, превратился в албанского историка Моисея Каланкатуйского. Та же участь постигла армянского князя Сахля ибн-Сумбата (армяне предпочитают называть его Сахлом Смбатяном[3]), ставшего не то албаном, не то азербайджанцем.

Наиболее влиятельной в Азербайджане книгой, где все это стало принципиальной позицией, была работа З.М.Буниятова, вышедшая в 1965 г. и посвященная событиям арабского времени в Кавказской Албании[4], которую он прямо именовал Азербайджаном. В этой книге он уже говорил об «армяноязычных авторах», разумея под ними деятелей раннесредневековой Албании, писавших по-армянски, таких, как историки Мовсес Каганкатваци и Киракос Гандзакеци[5], поэт Давтак, правовед Мхитар Гош[6]. Между тем, армяне числили всех этих деятелей культуры среди важнейших создателей армянской литературной традиции; их, разумеется, не могли не возмущать новые интерпретации Буниятова, которые они трактовали как посягательство на армянских культурных деятелей.

Мало того, Буниятов писал о не дошедшей до нас богатой литературе на албанском языке, якобы уничтоженной стараниями арабов и армян. При этом армяне будто бы предварительно перевели албанские рукописи на грабар[7], сознательно искажая изначальные албанские тексты. Буниятов делал специальный акцент на происках армянских католикосов, которые с помощью арабов, приветствовавших любые антивизантийские акции, пытались силой внедрять монофизитство. С тех пор эта идея стала аксиоматичной в азербайджанской историографии. Между тем, как подчеркивали в ответ армянские ученые, речь шла не о каком-либо межэтническом конфликте, а о религиозной борьбе монофизитов против халкедонизма. Последний опирался на поддержку Византии, пытавшейся оказывать сильное давление равным образом на Армению и Агванк; и в этой борьбе Армянская и Агванская церкви действовали как союзники. Армянские критики указывали также на то, что создавая фантастическую картину уничтожения албанской литературы армянами, Буниятов умалчивал о реальных фактах - о варварском уничтожении армянских рукописей тюрками-сельджуками.

Начиная со второй половины 1950-х гг. азербайджанские историки прилагали все усилия для того, чтобы оторвать население раннесредневекового Карабаха от армян. Они не только подчеркивали языковое родство его исконных обитателей с горцами Дагестана, что в общем-то правильно, но и пытались доказывать, что албаны-христиане разговаривали по-тюркски, или изобретали сюникский язык или особый сюникский диалект албанского языка. В ответ армянские авторы указывали, что периферийные говоры Арцаха[8] и Сюника были всего лишь диалектами армянского языка.

Иной прием избрал Буниятов, который, во-первых, сильно омолаживал процесс арменизации Нагорного Карабаха, относя его едва ли не к XII в., а во-вторых, следуя уже установившейся в Азербайджане тенденции, делал акцент не на языке, а на культурных традициях, и заявлял, что Арцах никогда не принадлежал к центрам армянской культуры. Некоторые из его коллег шли еще дальше и подчеркивали, что местные обитатели вплоть до XVIII-XIX вв. сохраняли свое особое, отличное от армянского, национальное самосознание.

Позднее Буниятов целенаправленно пытался «очистить» и другие земли современного Азербайджана от армянской истории.

Одновременно Буниятов стремился пересмотреть историю Армении. Он утверждал, что со времен Тиграна Великого[9] у армян никогда не было ни политической, ни экономической независимости, и высмеивал стремление армянских историков объявить царство Багратидов независимым государством. Естественно, армянские специалисты не могли трактовать это иначе, как «искажение истории армянского народа», и усматривали в этом тревожный симптом - поворот азербайджанской науки к традициям антиармянской турецкой историографии. Уместно отметить, что Буниятов начал очень активно пропагандировать все эти взгляды вскоре после печально известного Пленума Нагорно-Карабахского обкома компартии Азербайджана, состоявшегося в марте 1975 г., о чем речь еще впереди.

В то же время азербайджанские историки пытались доказать, что Кавказскую Албанию неверно рассматривать как отсталую периферию передневосточных цивилизаций и что по уровню развития она нисколько не отставала от своих соседей. Со временем азербайджанские авторы начали удревнять время возникновения государства Кавказская Албания, чтобы сделать его современником Иберийского царства. Вопреки Страбону[10], относившему это к I в. до н.э.. они стали писать о IV—III вв. до н.э.

Делались также попытки удревнить время проникновения христианства в Кавказскую Албанию. Ссылаясь на весьма сомнительные сообщения Мовсеса Каганкатуаци, азербайджанские авторы доказывали, что Албания была едва ли не первой христианской страной в Закавказье и что Албанская церковь имела апостольские начала. В своем исследовании, специально посвященном истории раннесредневековой Албанской церкви, Р.Б. Геюшев делал все, чтобы оторвать ее от армянских корней, и по мере сил замалчивал все, что касалось ее вековой подчиненности Армянской церкви. О последней он вспоминал только в связи с ее активной борьбой против халкедонизма, укрепившегося в Албании в VII в. Тем самым, вслед за Буниятовым, он изображал Армянскую церковь исключительно злобной силой, пытавшейся подавить свободомыслие в Албании. Геюшев признавал наличие множества армянских надписей на раннехристианских памятниках, но упорно называл последние не армянскими, а албанскими.

В то же время, если Геюшев все же признавал, что начиная с VIII в. Албанская церковь попала в подчинение армянской, то некоторые другие азербайджанские авторы шли еще дальше и доказывали, что арменизация Албанской церкви никак не могла произойти ранее середины XVII в. Мало того, они настаивали на том, что создатели армянских надписей на местных средневековых храмах не имели никакого отношения к армянам. Вопреки фактам, они пытались убедить читателя и в том, что большинство таких надписей имели поздний вторичный характер и наносились поверх предварительно уничтоженных албанских. Так, средневековые армянские храмы под пером азербайджанских авторов постепенно стали превращаться в «албанские». Дело доходило до курьезов, когда «албанскими» начали признаваться даже типичные армянские надписи.

Многие азербайджанские авторы рассуждали следующим образом. Если правобережье Куры принадлежало Кавказской Албании и не имело отношения к армянам, то там не должно было быть и следов армянского присутствия, а все исторические памятники должны были быть творением албанов. Поначалу наличие армянских памятников просто замалчивалось, к чему начали прибегать еще в 1950-е гг. Например, в туристическом справочнике «Памятники истории Азербайджана», выпушенном сотрудниками Музея истории Азербайджана в 1956 г., об армянских памятниках культуры не было сказано ни слова. Из всех многочисленных древних христианских монастырей, расположенных в Азербайджане, был упомянут только один – Кызылванк, что под Нахичеванью. Единственным памятником Нагорного Карабаха, помещенном в справочнике, являлась крепость Джраберд. О связи этих памятников с армянами умалчивалось. А между тем, Кызылванк (по-армянски Кармир Ванк, т.е. Красный монастырь) является единственным из древних армянских монастырей, уцелевшим до сих пор в г. Астапат. Этот архитектурный комплекс, возникший в VII в. и известный армянам как монастырь св. Степаноса, считается «значительным памятником армянской средневековой архитектуры». Что касается крепости Джраберд, то само ее название имеет армянскую этимологию: «джур» означает «вода», а «берд» — «крепость». В XVII—XVIII вв. эта крепость была резиденцией армянских меликов Исраелянов. В справочнике вовсе не сообщалось о том, что рядом с крепостью располагался армянский монастырь XVI—XVII вв. Ерек Манкунк, где сохранялись армянские хачкары[11] (камни с изображениями креста).

В новом еще более полном издании этого академического справочника авторы не забыли упомянуть даже о расположенных в Баку остатках храма огнепоклонников, но об армянах и их культурном наследии упорно хранили гробовое молчание. Древние памятники письменности упоминались лишь в связи с раскопками в Мингечауре. где были найдены фрагментарные албанские надписи. Зато многочисленные армянские надписи авторов не привлекали. Кызылванк теперь прямо назывался албанским монастырем, тогда как для армянских церквей и кладбищ в справочнике места не находилось. Между тем, в одном лишь Нагорном Карабахе имелось не менее 60 монастырей и 500 церквей; среди них замечательный Гандзасарский монастырь[12] XIII века, который армяне почитают как «самый великолепный из богатого архитектурного наследия армянского народа». Не говорилось в справочнике и о хачкарах Х—ХIII вв., во множестве рассеянных по территории Нагорного Карабаха и встречающихся в других южных районах современного Азербайджана.

Такой политики Музей истории Азербайджана последовательно придерживался десятилетиями. В юбилейном издании, посвященном Музею, он прямо объявлялся хранилищем «бесценных сокровищ духовного и материального наследия азербайджанского народа». Обитатели Азербайджана, начиная с эпохи первобытности, безоговорочно назывались «азербайджанцами». Музей с гордостью экспонировал раннесредневековую албанскую надпись из Мингечаура, но умалчивал о десятках и даже сотнях армянских надписей, найденных в правобережье Куры. О каких-либо других народах, живших на территории Азербайджана, не сообщалось, как не упоминалось и о том, что в 1920-е гг. музей назывался Музеем истории народов Азербайджана. В октябре 1983 г. Президиум АН Азербайджанской ССР принял постановление об издании «Свода памятников истории и культуры Азербайджанской ССР». К этому были привлечены лучшие силы республики. Однако и здесь речь шла об историческом и культурном наследии исключительно азербайджанского народа (Абасов, 1989). В книгах по истории искусства и архитектуры Азербайджана армянские памятники культуры регулярно куда-то исчезали. Мало того, со временем из них стала исчезать даже ... Кавказская Албания; ее заменили азербайджанцы и их «предки». В парадном издании, посвященном памятникам азербайджанского зодчества, были представлены, в основном, мусульманские постройки; о древних христианских храмах на территории Азербайджана там не упоминалось вовсе.

В 1980 г. в Москве была опубликована карта памятников зодчества Азербайджанской ССР, подготовленная азербайджанскими специалистами. Из фигурировавших на ней 101 объекта только два представляли раннесредневековые христианские храмы, причем оба располагались на северо-западе Азербайджанской ССР недалеко от границ Грузии. В Куро-Аракском междуречье не было показано ни одного христианского памятника; на карте отсутствовал даже Гандзасарский монастырь. Иными словами, исторический Азербайджан представлялся туристу исключительно мусульманской страной; память об армянах и даже о господствовавшем там некогда христианстве последовательно стиралась. И это несмотря на то, что азербайджанские ученые-«албанисты» десятилетиями пытались приписать азербайджанцам албанских предков-христиан!

Другим способом преуменьшить присутствие армян в древнем и средневековом Закавказье и умалить их роль является переиздание античных и средневековых источников с купюрами, с заменой термина «Армянское государство» на «Албанское государство» или с иными искажениями оригинальных текстов. В 1960-1990-х гг. в Баку вышло немало таких переизданий первоисточников, чем активно занимался академик 3.М.Буниятов. В самые последние годы, описывая этнические процессы и их роль в истории Азербайджана, азербайджанские авторы порой вообще избегают обсуждать вопрос о появлении там азербайджанского языка и азербайджанцев, тем самым давая читателю понять, что они существовали там испокон веков.

Вряд ли, азербайджанские историки делали все это исключительно по своей воле; над ними довлел заказ партийно-правительственных структур Азербайджана. Особую роль сыграл мартовский 1975 г. Пленум обкома партии НКАО, где рассматривались вопросы патриотического воспитания и противостояния национализму. Пленум был ответом на рост армянского национального движения. Поэтому под национализмом на Пленуме однозначно понимался армянский национализм, и после Пленума резко усилилось вмешательство властных органов Азербайджана в духовную и культурную жизнь армян Нагорного Карабаха. С этого времени во всех справочниках коренное население области стало называться азербайджанцами, были прерваны все культурные связи с Арменией, включая прием радиопередач. Тогда же безусловный приоритет получили версии истории, приемлемые с точки зрения «азербайджанской идеи». Юбилейный сборник, посвященный 50-летию НКАО, был изъят из обращения и сожжен по той причине, что в нем говорилось о вековой борьбе населения Карабаха за независимость и перечислялись армянские архитектурные и археологические памятники. Вместо него был опубликован статистический сборник, где сообщалось лишь о том, что настоящая история Нагорного Карабаха началась лишь после установления советской власти в Азербайджане.

Последнее в качестве директивной формулы повторялось и в новом юбилейном издании, выпущенном к 60-летию создания НКАО. Древнейшей и средневековой эпохам его авторы уделили буквально две фразы, говорящие о многочисленных памятниках истории, расположенных в Карабахе. Но о том, что местные средневековые памятники были созданы предками армян, умалчивалось. Зато всячески прославлялась палеолитическая пещера Азых, где в 1970-х гг, была найдена челюсть древнейшего на территории СССР человека. Как все это контрастировало с изданной через год книгой, посвященной 60-летию Нахичеванской АССР, в которой детально рассматривалась древняя и средневековая история с действовавшими в ней «предками азербайджанцев»! В ней явственно звучала мысль о том, что, не в пример Карабаху, Нахичевань неоднократно переживала периоды расцвета задолго до установления советской власти. Надо ли говорить, что и в этой книге историческое присутствие армян в Нахичевани и их богатое архитектурное наследие полностью игнорировались. Это была установка, которой обязаны были следовать все азербайджанские историки.

В свое время еще Буниятов объявил Нахичевань исключительно азербайджанским городом на том основании, что в XII в. атабеки временами устраивали там свою резиденцию. Правда, он же отмечал местоположение Нахичевани в пограничной области, где сказывалось влияние «иноверцев-христиан». О том, что эти христиане были армянами, он старательно умалчивал. Любопытно, что на карте, помещенной в его книге, Нахичевань оказывалась едва ли не в центре Азербайджана. В конце 1980-х гг., когда напряженность в армяно-азербайджанских отношениях шла к критической отметке, все такие аргументы широко тиражировались азербайджанской прессой. В частности, они нашли отражение в статье Дж. Гулиева, директора Института истории партии при ЦК КП Азербайджана, заявлявшего, что азербайджанцы не только с древнейших времен жили на территории Нахичевани, но и всегда составляли там большинство населения. Другой видный азербайджанский историк, М.А. Исмаилов, в популярной брошюре, направленной против «фальсификаторов» истории, тоже заявлял, что «город Нахичевань никогда не являлся армянским». Однако, в памяти армян Нахичевань остается одним из древних городов, с которым связаны значительные события в жизни их предков (принятие христианства, начало школьного образования и т.п.) и где, несмотря на все разрушения, до сих пор сохраняются шедевры армянского зодчества и художественной культуры.

В 1970-е гг. азербайджанские историки перешли от замалчивания к присвоению армянского исторического наследия. Средневековое княжество Хачен[13] в одночасье стало «албанским», а принадлежавший ему Гандзасарский монастырь был объявлен «памятником культуры и религии Кавказской Албании». В 1986 г. в Баку в популярной серии «Памятники материальной культуры Азербайджана» была опубликована брошюра, где Хаченское княжество и Гандзасарский монастырь представлялись безусловным историческим наследием Кавказской Албании на том основании, что местные католикосы отождествляли себя с особой Албанской церковью. В то же время, авторы этих публикаций умалчивали о том, что храм являлся типичным образцом армянского зодчества X-XIII вв., что в нем сохранились многочисленные армянские надписи, что никакого Албанского государства в ту эпоху уже давно не существовало и что правитель Хаченского княжества назывался в источниках армянским князем. Что же касается названия «Албанская церковь», то оно, как указывали специалисты, лишь отражало консервативность церковной традиции.

Все эти доводы лишь распаляли воображение азербайджанских авторов. И в 1980-х гг. один из них, архитектор Д.А. Ахундов, сделал попытку объявить типичные памятники армянского средневековья, хачкары, «албанскими хачдашами» и потратил немало усилий для того, чтобы доказать, будто по стилистике они существенно отличались от армянских. По его мнению, на этих памятниках сохранялись живые следы дохристианской митраистской или зороастрийской символики, и он «находил» эти следы в типично христианских изображениях. Фактически, как было отмечено критиками, Ахундов попросту либо не знал, либо умышленно игнорировал хорошо известные особенности христианской иконографии, принося ее в жертву «навязчивой идее "митраизма"». В результате он обнаруживал пережитки последнего в типичных символических изображениях евангелистов и охранителей храмов. Мало того, также по неведению или же преднамеренно Ахундов ухитрился просмотреть армянские надписи, сохранившиеся почти на всех изученных им «хачдашах».

Между тем, критику со стороны специалистов Ахундов воспринимал как стремление наложить вето на азербайджанские исследования по истории Кавказской Албании и не допустить азербайджанских ученых к изучению местной раннехристианской культуры. В то же время он сам, возможно, по наивности, откровенно демонстрировал цели этих исследований: признавая, что армянские надписи на раннехристианских храмах ему явно мешали, создавая «мнение, будто они (храмы и хачдаши. - В.Ш.) принадлежали к Армянской церкви», он пытался дискредитировать эти надписи и представить их фальшивками. Фактически он делал все, что в его силах, чтобы вытеснить армянское культурно-историческое наследие из пределов Закавказья. А тем временем в 1980-е гг. азербайджанские власти перестали пускать на территорию Азербайджана армянских исследователей, и попытка последних произвести в 1989 г. археологические раскопки в Нагорном Карабахе и оказать помощь в реставрационных работах была расценена крупным азербайджанским историком как «прямое вмешательство во внутренние дела суверенной республики - Азербайджанской ССР».

Некоторые другие авторы, рассматривая раннехристианские памятники Кавказской Албании, просто умалчивали об армянских архитектурных сооружениях, хачкарах и эпиграфике. Вслед за этим, началась «албанизация» первобытных памятников Азербайджана. По историческим источникам было известно, что в последней трети I тыс. до н.э. на территорию Кавказской Албании с севера проникали ираноязычные кочевники, и с их появлением ученые сопоставляли распространение обычая катакомбных погребений с встреченным там обрядом трепанации черепа, в целом характерным для сарматов и родственных им племен. Иначе на это смотрят отдельные азербайджанские авторы, которые, несмотря на явные сарматские черты таких захоронений, предпочитают считать их «албанскими» или даже «тюркскими». Мало того, азербайджанский археолог Д.А. Халилов готов объявить албанскими едва ли не все местные древние погребальные памятники, несмотря на их очевидную разнокультурность.

Наконец, новый ракурс этому дискурсу придали ревизионисты, объявившие население Восточного Закавказья едва ли не изначально тюркоязычным. Они причисляли Карабах к «исходной земле наших предков шумеро-тюркского происхождения», идентифицировали с тюрками саков, давших название расположенной в правобережье Куры области Сакасена, представляли Атропатену «первым центром скифо-тюркских племен» и населяли тюрками княжество Хачен. Одной из острых проблем в этом отношении является культурная принадлежность каменных изваянии баранов и лошадей, в изобилии встречающихся на средневековых кладбищах Куро-Аракского междуречья. Азербайджанские ученые склонны причислять их к тюркскому наследию и видеть в них тотемные изображения древних тюрок. Начало этой традиции положила исследовательница средневековья С.Б. Ашурбейли, которая возмущалась тем, что сотрудница Государственного Эрмитажа Е.Г. Пчелина отнесла такие изваяния к армянскому культурному наследию. Между тем, перечисляя вслед за Е.Г. Пчелиной и В.М. Сысоевым места обнаружения этих памятников, Ашурбейли в отличие от названных исследователей забывала упомянуть одно - то, что такие скульптурные изображения встречались на армянских кладбищах, расположенных рядом с армянскими средневековыми церквями. Надо ли удивляться тому, что армянские специалисты со своей стороны демонстрируют глубокие корни культа барана на Армянском нагорье и доказывают, что его каменные изваяния относятся к древней местной армянской традиции?

Постепенно научный спор о принадлежности тех или иных исторических памятников приобрел актуальное практическое значение. Обе стороны начали обвинять друг друга в уничтожении исторического наследия, принадлежавшего другой стороне. И в самом деле уничтожение памятников действительно имело место. До начала широких военных действий в Карабахе происходила, как выразился один наблюдатель, «война кладбищ» и «каменная война», направленная против исторической памяти. В результате к осени 1989 г. разрушение надгробных памятников приняло характер эпидемии. Особенно пострадало армянское кладбище в окрестностях Шуши, где были повалены каменные стелы и хачкары.

Иногда уничтожение исторических и культовых памятников получало обоснование в работах местных ученых. Например, в 1975 г. при строительных работах в Нахичевани была снесена глубоко почитаемая армянами церковь Сурб Еррордутюн (Святой Троицы), где по преданию в 705 г. арабами были заживо сожжены армянские князья. Вскоре после сноса этой церкви Буниятов начал отстаивать идею о том, что указанное событие произошло вовсе не в Нахичевани на р. Араксе, а далеко оттуда на нынешней территории Северо-Восточной Турции, где он и советовал армянам искать свои исторические реликвии. Надо ли говорить о том, насколько это возмутило армянских исследователей?

Особенно остро вопрос о принадлежности тех или иных древних монастырей встал в конце 1980-х гг. в условиях либерализации государственной политики в отношении церкви. Например, в 1989 г. Совет по делам религии при Совете Министров СССР передал здания Гандзасарского и Амаракого монастырей[14] в ведение Армянской церкви. Это вызвало бурю возмущения в Азербайджане, где их связывают с албанским, и таким образом с азербайджанским наследием. В итоге по требованию Совета Министров Азербайджана Совету по делам религии пришлось отменить свое решение, и указанные архитектурные комплексы вернулись под юрисдикцию Азербайджана.

За всеми этими страстями в I960-1980-е гг. стояла одна кардинальная проблема - южные границы Кавказской Албании. О том, что Куро-Аракское междуречье принадлежало не Армении, а Кавказской Албании, первым с полной определенностью заявил Буниятов. Вслед за ним это, как по команде, стали повторять все азербайджанские историки, включая и специалистов, которые теперь считали своей честью доказывать, что граница между Кавказской Албанией и Арменией всегда или почти всегда проходила не по Куре, а по Араксу.

Албанский миф

Таким образом, представления азербайджанцев о древней и средневековой истории края были прямо противоположны армянским. Поводом для открытого и резкого противостояния двух историографических школ стала состоявшаяся в 1986 г. в Баку защита докторской диссертации Ф.Д. Мамедовой. Свою карьеру Ф.Д. Мамедова начала с исследования различных списков рукописи Мовсеса Каганкатваци. Выполнив свою кандидатскую диссертацию под руководством известного армянского историка К.Н. Юзбашяна и защитив ее в 1971 г., она опубликовала ее в виде книги в 1977 г. Пока рукопись готовилась к публикации, ее общий настрой заметно изменился. Если диссертация была посвящена манускрипту Мовсеса Каганкатваци, то в книге последний превратился в «албанского автора» Моисея Каланкатуйского; там воспроизводилась уже знакомая нам версия о том, что албанский оригинал «Истории албан» был позднее переведен на армянский язык. В то же время полностью игнорировался тот факт, что многое в этом тексте было заимствовано из армянских источников и что «страна Агванк» Мовсеса Каганкатваци была вовсе не идентична изначальной Кавказской Албании. Короче говоря, над рукописью Мамедовой, очевидно, основательно поработал ее редактор З.М. Буниятов. Мало того, по словам одного из критиков, Мамедова, похоже, не читала первоисточники и многие из исследовании, на которые она ссылалась; и ее выводы вызывали у специалистов недоумение.

Между тем, не без подсказки Э.M. Буниятова Мамедова выбрала для своей докторской диссертации острейшую проблему, стоявшую в центре азербайджанско-армянского спора - «каковы были политические границы албанского государства в период античности и раннего средневековья, на какой территории шло формирование албанской этнической общности, которая была одним из предков азербайджанского народа, какова была ее политическая жизнь, идеология, религия». В этой диссертации как бы подводился итог той многолетней работы по пересмотру албанской истории и культуры, которую провели азербайджанские авторы. У Мамедовой не было сомнений в том, что в Кавказской Албании до Х в. имелась своя разнообразная литература на албанском языке, и она повторяла домыслы своих коллег о переводе «Истории албан» на армянский язык. К албанским деятелям культуры она, вслед за Буниятовым, причисляла Мовсеса Каганкатваци, Мхитара Гоша, Киракоса Гандзакаци. Мало того, она писала о неких никому не ведомых переводах богословской литературы с греческого и сирийского на албанский и высказывала догадку о том, что своя письменность в Албании появилась еще в дохристианское время. Она также ставила под сомнение участие Месропа Маштоца[15] в создании (она даже писала о «реформировании») албанского алфавита[16]. Стоит ли говорить, что никаких документальных свидетельств в пользу этого не приводилось?

Хаченское княжество вместе с его правителями и памятниками архитектуры Мамедова причисляла к «албанскому историческому наследию». Она даже настаивала на существовании особого «албанского этноса» в эпоху средневековья и, чтобы окончательно дистанцировать его от армян, заявляла, что последние поселились на территории Азербайджана лишь в конце XVIII-начале XIX вв.

Сознавая, что все это находится в противоречии с показаниями средневековых армянских авторов, Мамедова уличала их в тенденциозности и искажении истинной картины. Разумеется, нельзя не признать справедливость ее призыва к критике исторических источников. Однако от внимательного читателя не ускользнет тот факт, что этот призыв странным образом не распространялся на те источники, которые удовлетворяли концепции Мамедовой. В частности, она цитировала целые страницы из «албанского историка Моисея Каланкатуйского», полностью доверяя этому автору и не делая никаких попыток сопоставить его показания с данными других источников.

Особое пристрастие она проявляла в отношении армянской историографии. Она не без оснований упрекала современных армянских историков в приукрашивании истории древней Армении. В то же время сама она пыталась всячески поднять престиж Кавказской Албании - удревнить ее возникновение, избавить ее от зависимости от соседних могущественных держав, показать незыблемость ее границ, а также продемонстрировать очень раннее проникновение туда христианства и доказать независимость Албанской церкви от Армянской.

Книга Мамедовой была и знаком того, что, вслед за армянскими и грузинскими учеными, азербайджанские специалисты также выказали готовность ступить на зыбкую почву «исторической географии», которая в советских условиях была прикрытием ожесточенной идеологической борьбы за территориальные границы. И Мамедова с усердием доказывала, что никакие исторические потрясения не оказывали влияние на границы Кавказской Албании, якобы постоянно охватывавшие все правобережье Куры. Спор с армянскими и грузинскими авторами велся за те земли, где в глубокой древности обитали албанские племена, позднее попавшие под сильное влияние соседних армянской и грузинской культур. Политический статус этих земель временами менялся: они то находились в составе Кавказской Албании, то принадлежали Армении, то Грузии, то Азербайджану - речь шла о таких областях как Камбисена, Гогарена (Гугарк) и Эрети на западе, правобережье Куры (Утик, Арцах) на юго-западе, а также Сюник и Пайтакаран на юге. Вслед за Буниятовым, она повторяла, что процесс арменизации албанов Арцаха был сильно растянут во времени: вначале они подпали под влияние Армянской церкви («грегорианизировались»), и лишь с Х в. начали переходить на армянский язык и восприняли армянскую культуру, что и означало их арменизацию.

С тех же позиций она оценивала и ситуацию в лежавшей на территории исторической Армении Нахичевани. Она утверждала, что арменизация началась там тоже лишь в Х в., что до XII в. там использовалась албанская письменность (ни одного свидетельства этому до сих пор нет. – В.Ш.), что там жили не армяне, а «арменизированные албаны» и что именно они создавали там замечательные памятники зодчества, которые армяне ошибочно считают своими. При этом она не только отметала показания всех армянских средневековых источников, но отказывалась доверять греко-латинским авторам, если их данные противоречили ее концепции. Зато она полностью полагалась на Мовсеса Каганкатваци, считая, что уж он-то знал ситуацию много лучше других.

Наконец, Мамедова изображала Албанскую церковь как апостольскую и автокефальную, независимую от армянской. Она утверждала, что та была силой подчинена последней лишь после арабского завоевания. В слабости Албанской церкви она видела причину легкой ассимиляции албанов их соседями.

Мамедова представляла албанов единым консолидированным этносом, одним из предков азербайджанского народа, едва ли не главным создателем античной и раннесредневековой культуры Азербайджана. В развитие этой идеи в последующие годы Мамедова выступила с концепцией единого древнеалбанского этноса, якобы существовавшего в I в. до н.э.-VIII в. н.э. на всей территории Кавказской Албании. Затем, расширив рамки своих исследований, она начала утверждать, что албанский этнос будто бы непрерывно развивался в Арцахе и позднее вплоть до XIX в. Взяв на вооружение советскую теорию этноса, Мамедова пыталась показать, что в раннесредневековой Албании имелись все признаки, по которым советские ученые выделяли этнос, - государственное единство в пределах стабильных территориальных границ, единство культуры (язык, письменность, литературная традиция, религия), а также албанское самосознание. Иными словами, находясь под явным влиянием советской этнонациональной модели, она пыталась интерполировать ее в далекое прошлое и выстраивала Албанское национальное государство задолго до того, как национальные государства стали политической реальностью.

Она настаивала на непрерывности албанской государственности с III в. до н.э. до конца VIII в. н.э. и на продолжении его традиций в Арцахе и Сюнике в IX-XIV вв., а затем в Карабахских меликствах XV-XVIII вв. Она доказывала, что в албанском обществе господствовала апостольская автокефальная церковь, надолго пережившая Албанское государство и сохранявшаяся вплоть до 1836 г. Мамедова приводила свидетельства того, что албанское самосознание сохранялось вплоть до XVIII—XIX вв. По ее мнению, именно албанский этнос составлял основу Албанского государства и его дериватов. Вопреки армянским авторам Мамедова отказывалась признавать существование какого-либо армянского государства в промежутке между второй половиной I в. до н.э. и V в. н.э., ибо тогда оно было поделено между Римом, Персией, затем - Византией. Жестко связывая культурный прогресс только с наличием собственной государственности, она не могла поверить в то, что, не имея таковой, Армения могла успешно развивать свою культуру и даже оказывать сильное влияние на соседних албан. Поэтому, несмотря на наличие ранних исторических текстов об Албании на армянском языке (например, знаменитой «Истории агван» Мовсеса Каганкатваци) и полное отсутствие таковых на албанском, она вновь и вновь воспроизводила идею Буниятова о вторичном характере этих текстов, будто бы являвшихся переводами с албанских подлинников. Мало того, она шла еще дальше и высказывала предположение об «албанизации» тех армян, которые волею судьбы оказались в правобережье Куры в эпоху раннего средневековья. Признавая тот факт, что албаны начали с XII в. (армянские авторы относят этот рубеж к более ранней эпохе. - В.Ш.) писать на армянском языке, она заявляла, что «язык - не единственный показатель этноса» и что, несмотря на смену языка, албанское самосознание сохранялось еще в течение многих веков вплоть до XVIII-XIX вв.

Соглашаясь с тем, что албаны низовий Куры и Аракса были тюркизированы, Мамедова утверждала, что по этой причине центр христианской Албании был перенесен в Гандзасарский монастырь и в Арцахе была сделана попытка возродить Албанское царство - названия «Хаченское княжество» Мамедова всячески избегала. Настаивая на различиях между Албанской и Армянской церквями эпохи позднего средневековья, она никак не объясняла причину перехода местных албанов на армянский язык. Зато она объявляла армянские хачкары албанскими. Причиной, вызвавшей у албанов XIX в. смену идентичности с албанской на армянскую, она называла упразднение Албанской церкви Священным Синодом в 1836 г. Нельзя не отметить, что эта концепция нашла в Азербайджане широкий спрос.

Обращает на себя внимание тот факт, что вся эта конструкция была навеяна рассуждениями русского шовиниста В.Л. Величко[17], который в 1897-1899 гг. руководил полуофициальной газетой «Кавказ», где демонстрировал откровенную нетерпимость к армянам и пытался натравить на них остальное население Кавказа. Он писал свои памфлеты в тот короткий период, когда российские власти проводили целенаправленную антиармянскую политику. На рубеже ХIХ-ХХ вв. в России культивировался негативный образ армян как народа, не имевшего никаких корней и потому представлявшего собой «пятую колонну». Иными словами, будучи редактором шовинистической газеты «Кавказ», Величко писал по заказу российских властей. Любопытно, что его работы заново начали публиковаться в Азербайджане в начале 1990-х гг. и получили там широкую популярность.

Определенное отражение в концепции Мамедовой получили и взгляды ревизионистов. Так, отрывая Карабах от древней истории армян, она зато настаивала на том, что там едва ли не с III в. н.э. обитали тюркские группы и поэтому «Арцах был частью всех азербайджанских политических образований». На рубеже 1980-1990-х гг. Мамедова активно пропагандировала свою теорию как в популярной прессе, так и на международных конференциях. В июле 1991 г. она участвовала в проведении Дней Кавказа в Берлине, где выступала с лекциями по истории Южного и Северного Азербайджана. На конференции в Париже в ответ на выступление Мамедовой об

10 апреля 2007

Игорь КУЗНЕЦОВ

Краснодар

Удины

CАМОНАЗВАНИЕ у д и, у т и. Общая численность — около 8 тыс. чел. (1989, оценка). В РФ проживает 1102 чел. (1989г.), т. е. не менее 13 % от общей численности. До середины XIX в. (т. е. до начала фиксации в русских официальных документах) численность удин, видимо, неуклонно сокращалась. За последние 100 лет динамика выглядит следующе: 1897 г. — около 4000 чел., 1926 г. — 2500 чел., 1959 г. — 3700 чел., 1979 г. — 6863 чел. (в послевоенный период был преодолен процесс вымирания и численность стала расти, в начале 1960-х гг. она достигла уровня 1897 г., за десятилетие 1979-1989 гг. возросла не менее чем на 15 %). В РФ характеризуются довольно высоким уровнем урбанизации (городское население 840 чел. или 76,2 %, сельское — 262 чел. или 23,8 %, 1989 г.). В Закавказье — почти исключительно сельское население.

Проживают преимущественно дисперсно в городах Москва, Санкт-Петербург, Свердловск, Саратов, Пятигорск, Минеральные Воды. Наиболее многочисленные группы имеются в Ростовской области (г. Ростов-на-Дону и Шахты) — около 70 семей и особенно в Краснодарском крае (г. Краснодар, Анапа, Апшеронск, р-ны: Кущевский, Динской, Крымский, Ленинградский, Мостовс-кой — свыше 100 семей).

Кроме России проживают в Азербайджане (с. Нидж Куткашенского (ныне Кабалинского) р-на, районный центр Варташен (ныне Огуз) — 6,1 тыс. чел.), Грузии (с. Октомбери (бывшее Зино-биани) Кварельского р-на — 227 чел., а также дисперсно в Армении.

В РФ живут преимущественно среди русского населения. Удины — вынужденные переселенцы из Закавказья — селятся часто вместе с армянами.

Удины РФ не обладают особым административно-территориальным статусом, так же, как и удины, проживающие в Закавказье.

История

Удины (в форме "угии") впервые упоминаются Геродотом (V в. до н. э.) дважды: при перечислении податного населения XIV сатрапии (кн.III, № 93), в которую входили Дрангиана и Кар-мания — земли внутреннего Ирана, и при описании персидского войска, уже среди кавказских народов (кн. VII, № 68).

Более поздними греко-римскими авторами (Аполлоний Родосский, Полибий, Страбон и др.) обычно локализуются в северо-западном Прикаспии, но всегда севернее р. Кура. Плиний Старший. (I в. н. э.) называет удин скифским племенем и упоминает также так называемых утидорсов (аор-сы-сарматы, видимо, смешанное племя). В связи с этим вероятен дрейф этнонима или более сложные этногенетические процессы (например, оседание какого-либо ираноязычного или, что менее вероятно, угро-финского народа и восприятие им языка местного кавказского населения). Соседями др. удин были албаны, первоначальная территория которых, согласно тем же и другим греко-римским источникам II в. до н. э., — II в. н. э. была в междуречье Куры и Аракса. В разное время в их состав также вливались разноплеменные группы, преимущественно ираноязычные (Страбон насчитывает в Албании 26 отдельных народностей со своими языками). Во второй половине I тыс. до н. э. на территории Албании возникают городские центры (ялойлутепинская культура), ко II в. до н. э. объединившиеся под властью одного царя.

Армянские средневековые источники (например, "Ашхарацуйц") определяют область расселения удин — наханг Утик, состоящий из 8 гаваров / районов: Гардаман, Тускатак, Шакашен, Арданрот, Ути арандзнак, Рот-и-баз-Кура. Севернее Куры расположен Агванк, т. е. Албания с центром в Кабалаке (ныне с. Чухур-Кабала Куткашенского/Кабалинского р-на).

Утик вошел в состав Армении при Арташесе I (189 — 160 гг. до н. э.). Агванк оставался независимым. После раздела Армении между Римом и Ираном (387 г. н. э.) Утик (а также Арцах и часть Пайтакарана) был присоединен к Агван-ку, из которых образовалось особое персидское марзпанство (наместничество). С этих пор утвердилось расширенное понимание Албании, (парф., араб. Арран, груз. Эр-Ран), включающей большую часть части территории современной республики Азербайджан. До 510 г. н. э. в Албании сохранились царская власть (местная ветвь парфянской династии — Аршакидов, которые правили и в Армении: Вачаган I, Ваче, Урнайр, Иавчаган, Мерхаван, Сато, Асай, Есвален, Ваче, Вачаган III), после упразднения которой правили персидские марзпаны (наместники) и албанские князья Мих-раниды, признавшие верховенство Сасанидского Ирана. В VI — VII вв. Утик в значительной степени был уже арменизирован.

В начале VIII в. территория Албании — Аррана подпадает под власть арабов (в 705 г. занимает г. Партав), начинается активный процесс мусульманизации удин и сокращения их численности. В 866 г. албанский князь Хамама предпринимает кратковременную попытку восстановления Албанского царства. С массовым переселением тюрок-огузов (начиная с XI в.) идет тюркизация.

Ко времени прихода русских на Кавказ села, население которых продолжало осозновать себя удинами, были сконцентрированы в основном в пределах Шекинского ханства (вошло в Россию в 1805 г. как Нухинский уезд Елисавет-польской губернии: с. Варташен, Варданлы, Баян (ныне Огузский р-н), с. Нидж (ныне Кабалинский р-н), с. Киш (Шекинский р-н). В с. Бум, Солтану-ха, Мирза-бейли и Мухлугувак (современный Кабалинский р-н) проживали семьи мусульман, осознающих себя уже азербайджанцами, но еще помнящих удинский язык. Эти села расположены на территории древнего Агванка. Кроме того отдельные села удин или их потомков сохранялись на землях древнего Утика (с. Кырзан, современный Таузский р-н) и Арцаха (Карабах, с. Сейсулла, Га-санкала).

Миграционные процессы

В конце XIX в. происходило собирание всех, еще осознающих себя удинами, в 2 крупных села Варташен и Нидж. Особенно это касается последнего (существует мнение о том, что традиционное деление Ниджа на кварталы — результат поселения в нем удин из разных мест: из Тауз-ского р-на и Карабаха). Первое переселение удин за пределы этнической территории датируется временем армяно-азербайджанского конфликта начала века. В 1922 г. часть православных удин Варташена бежали в Грузию (с. Зинобиани). В период коллективизации и раскулачивания (1930-е г.) отдельные семьи удин были выселены или бежали в Баку, Евлах, Шеки, Мингечаур (при паспортизации они были записаны армянами). В РФ удины появляются впервые в 1970-е г. Массовое переселение однако началось сразу после 1988 г., во время армяно-азербайджанского конфликта. В настоящее время в Варташене (около 7000 чел. населения), осталось менее 20 домов удин (до 1950-х гг. их и армян было абсолютное большинство, в 1975 г. — около 40% населения), из Ниджа выехала почти вся молодежь.

Характер миграции удин : селятся преимущественно в городах или пригородных поселках (селениях, станицах); внутри поселений образуют ячейки из нескольких родственных семей, которые служат притяжением для последующих мигрантов; в отличие от армян стараются сохранить дома на своей родине (Нидж).

Языковаая ситуация

удинский язык относится к северо-кавказской семье, нахско-дагестанской (восточно-кавказской) подсемье, лезгинской (лезгинско-даргин-ской) ветви, лезгинской группе, удинской подгруппе. Имеет два диалекта: ниджский и варта-шенский (варташенско-октомберийский). Ниджский диалект имеет свои подговоры, делящиеся на 3 подгруппы — нижние, промежуточные и верхние. По одной версии эти подговоры исторически являлись отдельными говорами (диалектами), соответствовали разным группам удин из Карабаха, Таузского района, переселившихся в Нидж. В составе Варташенского диалекта выделяются 2 говора : собственно варташенский и ок-томберийский.

После исследований А. Шанидзе, Ж. Дю-мезиля и других принято считать, староудинский — языком других агван (кавказских албанцев). Неудивительно, что язык населения Утика, служившего проводником шедшего из Армении влияния христианского культурного мира, в какой-то момент стал общеупотребительным среди других народов Албании. Реже с агванским сближают цахурский и другие языки лезгинской группы, распростаненные на территории совр. Азербайджана. Согласно традиции (Корюн, Мовсес Каланкатуйский) ок. 430 г. н. э. для агванского языка была создана письменность Месропом Маштоцем (святой, изобретатель армянского алфавита), в летописи упоминаются книги, письменные доски, выполненные этим письмом, предание их огню хазарами в VII в. и т. д.

В 1937 г. И. В. Абуладзе нашел агванский алфавит (52 буквы, многие напоминают армянские и грузинские — хуцури) в армянской рукописи XV в. (Матенадаран, Эчмиадзинский фонд № 7117). В 1948—1952 гг. во время раскопок в Мингечауре было сделано еще несколько эпиграфических находок. В 1956 г. А. Курдиан (США) открыл второй экземпляр алфавита (переписанный в XVI в.).

Агванскими часто объявляются плохо читаемые армянские эпиграфические памятники. В действительности их до сих пор найдено не более 7—8 (письмо раздельное, написание слева направо, вокалическое). Все памятники относятся к V— VIII вв.

С VIII в. в связи с конфессиональными, политическими и культурными изменениями (слияние с Армянской церковью и т. д.) письменным языком и языком культа удин становится армянский. Часть удин, впоследствии перешедшая в православие, широко использовала грузинский. В ряде случаев это привело к полной языковой ассимиляции (появление одного из грузинских диалектов — ингилойского, в котором выделяется удинский субстрат, иногда рассматривают как продукт перехода православных удин на грузинский).

Современный удинский язык — безпись-менный. В разное время предпринимались попытки по переводу его на кириллическую письменность (например, Евангелие на варташенском диалекте Семена Бежанова). В Сухуми был издан букварь (Ф. И. и М. И. Джейранишвили, 1934). В это же время на удинский язык перевели некоторые партийные документы. Неудавшаяся попытка преподования на удинском языке в начальной школе (1—2-й классы) предпринимались в Нид-же сразу после закрытия армянских школ в конце 30-х XX в. В настоящее время (с 1994 г.) здесь пытаются ввести удинский язык как иностранный (1 урок ежедневно для учащихся нач. школы) по программе Азербайджанского педагогического института (И. А. Айдынов, Ж. А. Кочарли, 1992, общий объем — 274 часа). У удин никогда не существовало национальных школ. В дореволюционный период в Варташене имелись: общее (земское) училище, преподование в котором велось по-русски, и армянская церковно-приходская школа, в Нидже — 1 армянская церковно-приходская школа. Делопроизводство в обоих селах велось по-армянски. Армянские школы сохранились до конца 1930-х гг., затем с санкции республиканской администрации преподавание велось на азербайджанском языке. В начале 1950-х гг. по требованию населения и под давлением Москвы местные власти преобразовали азербайджанские школы для удин в русские. В Варташене 1 русская школа (средняя) обслуживала все христианское население (армян и удин), в Нидже имелись 4 русские школы: 1 средняя, 2 семилетки и 1 начальная (в настоящее время здесь 5 школ — 3 русские и 2 азербайджанские — все средние). В русских школах преподовался также азербайджанский язык (2 часа в неделю, начиная с 5-го класса). Удины, проживающие в Октомбери, учатся в грузинской школе, удины РФ — в русских.

70,6 % удин РФ назвали в качестве родного языка — удинский (778 чел.), 24,8 % — русский (273 чел.), 4,6 % — какой-либо другой язык (51 чел.) (Перепись 1989г.). 72,3 % удин РФ двуязычны (796 чел.), включая 58,8 % владеющих удинским и русским (648 чел.), 7,3 % удинским и каким-либо другим языком, например, армянским или русским и удинским как вторым (6 чел.) (Перепись 1989 г.).

Удины Закавказья также в подавляющем большинстве двуязычны: в Грузии — удинский и грузинский, в Азербайджане — удинский и азербайджанский. Старшее поколение удин Азербайджана триязычно — удинский, азербайджанский, армянский.

Этническая ситуация

В XIX в. в обоих селениях удин — Нидже и Варташене — этнические процессы протекали по-разному. Нидж был в большей степени центром притяжения для удии из еще оставшихся маленьких селений, попавших в окружение азербайджанцев. Главной отличительной чертой ниджс-кие удины считали приверженность к христианству. Несмотря на то, что они принадлежали к Армянской церкви и обучались в армянских школах — арменизации здесь не происходило. Современные ниджские удины часто вообще не знают армянского языка, не видят различий между армянским исповеданием христианства и православием (в РФ предпочитают крестится в православных церквах), но в основном сохраняют армянские фамилии (после последнего армно-азербайд-жанского конфликта часть сменила окончания -ян на традиционные удинские или азербайджанские, например, Кочарян — Кочарли и т. д.) и считают самым близким народом армян.

В Варташене, напротив, шел активный процесс арменизации удин в кон. XIX в., помимо мусульман и евреев здесь жили армяне, удины-гри-гориане и удины-православные. В 1920 — 1930-е гг. удины продолжали считать себя только православными. В отличие от армян (и удин, считавшихся с ними, которых, видимо, было даже больше), они носили грузинские фамилии и фамилии на -ов. В основном арменизировались и удины окрестных сел (Баян). После переселения части варташенских удины в Грузию у удин Варташена возобладали фамилии на -ов, те же фамилии, оканчивающиеся на -ян, уже считались армянскими. Этот процесс продолжается и сейчас. Среди варташенских удин в РФ есть семьи, в которых родители сохраняют двойное удинско-армян-ское самосознание, а их дети считают себя армянами.

Переселенцы из обоих сел в РФ держатся обособленно (удины Варташена переселяются в Минводы, Пятигорск, Краснодар, Саратов) и предпочитают браки внутри своей группы, но конфессионального барьера между ними нет.

Внутренняя структура каждого села различна. Варташен распадается на 3 части: верх (христиане — удины раньше, также армяне), середина села (первоначально тоже христиане, сейчас мусульмане) и низ (еврейский квартал). К 80-м гг. XIX в. сложилась администрация села, свидетельствующая о статусах различных общин: старшина, 3 его помощника (1 православный, 1 еврей, 1 азербайджанец), сельский суд (1 православный, 1 еврей, 1 азербайджанец и 2 григорианина), писарь (армянин).

Нидж делится на "концы" (мехелле).

В советский период на базе мехелле были организованы колхозы. У удин нет своей аристократии (князей, дворян). До установления русскими контроля платили церковную десятину армянской церкви и номинально шекинскому хану. Земельные наделы получали по жребию в условное владение или арендовали (за 1/3 урожая). Были свои помещики (беи).

Для удин характерно представление об ав-тохтонности, активно поддерживаемое азербайджанской администрацией. Этим они противопоставляют себя армянам (некотрые группы армян например, карабахцев, удины рассматривают как арменизированных удин, а их памятники воспринимают как древние албанские). Склонны, особенно читающая интеллигенция, объяснять с помощью народных этимологии как удинские даже такие топонимы как Каспий, Баку.

Религиозная ситуация

Распространение христианства на территории Утика традиция связывает с событиями II в. н. э., когда апостол Елисей (Егише), рукоположенный апостолом Иаковым — первым иерусалимским патриархом, построил церковь в Гисе. Две последующие церкви — в гаваре Амарас и г. Цри (Утик) — заложили соответственно св. Григорий Армянский (Просветитель) и его внук Григорис, рукоположенный епископом по настоянию агван-ского царя Урнайря (на этом основаны дальнейшие притязания Армянской церкви на роль старшей по отношению к албанской; албанская традиция, видимо, напротив подчеркивала собственную первопрестольность). Ко времени Агуэнско-го собора (488 г. или 493 г.), созванного агванс-ким царем Вачаганом III Благочестивым, местная церковь имела уже своего архиепископа (резиденция г. Партав-Бердаа) и 8 епархий (Партав-ская, Кабалинская, Гардманская, Шакинская, Пайтакаранская, Амарасская и др.).

Находясь под идейным влиянием соседей, Албанская церковь выступила против Халкидон-ского собора. На Вагаршапатском (491 г.) и Двинском (527 г.) соборах, осудивших одновременно Халкидонский собор, Нестория и Евтихия и утвердивших армянское исповедание, присутствовали также агваны. Халкидониты объявили армян и их союзников, в том числе агван, монофи-ситами, те же расценили Халкидонский собор как возврат к несторианству.

Когда в 590 г. византийский император Маврикий учредил на своей территории альтернативный Халкидонитский католикосат для армян, Албанская церковь приостановила отношения с расколовшейся "отступившей" Армянской церковью. Глава Албанской церкви стал рукополагаться на месте (учреждение католикосата), кроме того к рукоположению от Албанского католикоса переходит Сюник, бывший под юрисдикцией Армянской церкви. Во время греко-армянских споров о неполных 9 чинах своего католикоса патриархом агванского — архиепископом, грузинского — митрополитом; оба последних оспорили это.

Неудачная попытка перейти в халкидонит-ство была предпринята при агванском католикосе Нерсесе Бакуре (688 — 704 гг.), после низложения которого Албанская церковь потеряла автокефалию и вошла в состав Армянской (агванс-кий католикос рукополагался армянским). Формально агванский католикосат (резиденция в Ган-дзасаре, Нагорный Карабах) просуществовал до середины XIX в., затем был упразднен, а соответствующие приходы Армянской церкви переподчинялись непосредственно Эчмиадзинскому като-ликосату (Адербеджанская и Арцахская епархии).

Окончательный переход западных групп удин в православие (халкидонитство), видимо, начался в XI — XIII вв., в связи с активизацией Грузинской православной церкви в регионе. У удин сохранилось предание о деятельности среди них в первой половине XV в. грузинского проповедника Иоанна.

По одной версии православным удином Петром Силиковым в окрестностях Варташена был построен монастырь Егиш Аракел (Апостола Елисея), который затем перешел под юрисдикцию Армянской церкви. После вхождения Закавказья в Россию "восстановление" православия в регионе стало одной из задач официальной политики (специальная комиссия в Тифлисе православные миссионеры — удинцы И. Бежанов и другие, открытие православной церкви в 1822 г. в Варташене).

Христианские приходы Албании (Аррана) начинают переживать глубокий кризис после VIII в., в связи с общей мусульманизацией региона.

Ал-Истахри (середина X в.) упоминает о соборной мечети в Барда, ал-Мукаддаси (вторая половина X в.) — о мечети в Кабале. В это время в Шаки (Шеки) большую часть населения составляют еще христиане, но уже имеется соборная мечеть. Это подчеркивает также и Масуди (X в.). Доля христианского населения постоянно сокращается. Шекинское ханство к моменту вхождения его в Россию было уже в основном мусульманским. После кратковременного подъема в период владычества русских, общая тенденция падения влияния христианства возобновилась. В середине 30-х гг. XX в. на территории проживания удин в советском Азербайджане были закрыты церкви (вначале 30-х гг. в Варташене их было 2 — армянская и православная, после этого удины Варташена продолжали ходить в церковь армянского с. Джалут; в Нидже было 4 церкви, в мехелле Фалчюли, Дарамяхля, Пюцюли и Коджабялли). Ныне православная церковь Варташена превращена в музей, здание армянской церкви сохраняется, церковное армянское кладбище разбито. В Нидже сохранилось 3 здания недействующих церквей, четвертая (в мехелле Пюцюли) была разрушена еще в советский период.

Для народного исповедания удин характерно смешение православных и армянских традиций, множество локальных черт. Удины РФ считают себя прихожанами Русской православной церкви, в отличие от армян гораздо меньше вовлечены в процесс религиозного возрождения.

Особенности Культуры

На этнической территории для удин был характерен земледельческий скотоводческий уклад хозяйства (пашенное земледелие и яилажное скотоводство). Специфические отрасли: шелководство, табаководство (в Варташене им занимались преимущественно евреи, в мусульманском окружении это считалось низкостатусным занятием). В качестве субстрата: собирательство, охота. Села удин попадают в ареал широкого использования лесного (лещины) и грецкого ореха (северо-востока Азербайджана, примыкающие районы Дагестана и Грузии). В гораздо меньшей степени, чем армяне и горские евреи занимались торговлей. В РФ большая часть занята в строительстве, меньшая — в торговле.

Зерново-молочный подкласс питания. Преобладание зерновых над корнеплодами, молочной (кисломолочной) пищи над мясной, мяса домашних животных (корова, овца, курица) над мясом диких животных и рыбы. Обработанное предпочтительно необработанному, но роль сырого значительна (дикорастущие, овощи). Вареное предпочитается жареному.

Зерново-бобовые блюда: хашил (мучное с мясом и медом), хуп, чилов (крупяные каши), многочисленные блюда из фасоли (каша, суп, голубцы). Хлеб (шом) кислый, но не дрожжевой (для закваски используется кусочек старого прокисшего теста, без яйца), печется в тандырах, тонкими лепешками (чуть толще, чем армянский). Выполняет медиативную роль в противопоставлении армянских опресноков дрожжевому хлебу других народов региона ("свежее-прокисшее", "тонкий-толстый"). Раньше хашил заменял хлеб.

Молочные блюда: накъ (айран, от этого термина образовано мучанакъ "сладкий айран", т. е. обычное свежее молоко, которое осознается таким образом вторичным по отношению к кислому), накъел (кислое молоко), муча накъна чо (букв, "лицо сладкого айрана", т. е. сливки), ч!аьин (масло, кислое, топленое), шор (творог), сюзма (сыворотка), гъусме (сыр), хуп (множество разновидностей кисломолочных каш).

Мясные блюда: яхни (варенуое кусками мясо), чаъраъкъ (шашлык из цельных кусков, на шампурах), толма (рубленное с рисом вперемешку, варенное в листьях), xauilo (кислый суп с зеленью), хуп (плов), хариса (пшеничная каша с размельченной курицей), чихиртма (кислый суп с курицей), бухлама (рыбий суп). Баланс "цельное — рубленое (измельченное)" смещен в сторону предпочтения "цельного" (у азербайджанцев наоборот). Гоурма (кавурма — пережаренное мясо в жиру в виде снеди) готовится из требухи (у азербайджанцев, армян — из чистого мяса). Вместо горячего хаша — холодное (мижмик, холодец). Постные варианты плова, толмы, яхии (вместо мяса — фасоль).

Напитки: чай, вино, водка (виноградная), пунч (водка с сахаром, женский). Употребляют грибы (суп). Несколько блюд из орехов и каштанов (каши, суп).

Оппозиции: "мужское (жареное, мясное) — женское (сладкое)", "праздничное (мясное, жареное, сладкое) — будничное (не маркир.)", "скоромное (мясо, рыба, молочное, соленое, квасное, спиртное) — постное (орехи, фасоль, грибы, мучное)", "поминальное (вареное, гоурма, сыр, спиртное) — непоминальное (не маркир.)", "жертвенное (мясное, вареное, с солью) — нежертвенное (не маркир.)".

Поселения кучевой планировки, с одним центром (Варташен) или несколькими (Нидж). В центре — церковь, школы, магазины. Кладбища за пределами села. Усадьба огорожена забором, жилище — в центре, фасад ориентирован на юг.

Жилище так называемого нухинского типа (распространены также у азербайджанцев Каба-линского, Огузского, Шекинского районов, т. е. в зоне исторического проживания удин). Одноэтажное, из сырцового тяжевого кирпича вперемежку с деревянными брусьями, позднее из плин-фы (кирпича вперемежку с грубо сколотым булыжником, в последнее время — каменное); 2 — 3 комерное (жилые помещения — по продолной оси, объеденены общей верандой), в которой размещен вход); на высоком каменном цоколе; стены несущие; с просторным и очень высоким чердаком, поддерживается 2 балками и опорными столбами), двухскатной (четырехскатной крышей, покрытой соломой, позже — гонтом, затем — черепицей). Высокий чердак и цоколь (а также тандыр на цоколе — специфические черты этого типа, видимо, свидетельствуют о территориальной близости традиций высотного городского зодчества (к западу, в Закатальском и Белоканс-ком р-нах, часто встречаются подобные, но уже 2-этажные дома, кровля становится еще выше, а также появляется башенный тип жилища, характерный для Северного Кавказа).

Вертикальное членение пространства соответствует трехчленной модели мира: цоколь (низ, "чужое", помещение для скота, маркирует камень) — жилая часть (середина, "свое", для людей — глина, смешанная с соломой, пол обязательно глиняный (земляной) — чердак (верх, "чужое", для шелковичных червей, продуктов и т. д. — солома, пол также может быть глиняным).

Внутреннее пространство жилой части структурируется по оси низ-верх: круглый очаг в центре ("женское", "темное") — квадратное отверстие в крыше над ним, для дыма ("мужское", "источник света", первоначально помещение освещалось через верхнее отверстие, окна в фасадной стене появились позже).

Нет характерной для Восточной Европы оппозиции "очаг — сакральное место (передний угол)". Сакральное место находится вне жилища. Это — церковь в центре деревни (мехалле) и так называемый оджах), святое место за пределами села. Формально они также не составляют оппозиции друг другу: "оджахи", как и церковь, увязываются с христианским культом (около с. Вар-ташен: священная роща при церкви св. Егише и "оджах" св. Георгия; около с. Нидж: "Кемрат оджах", "Джотари оджах", "Ялогитяни оджах"; около с. Бум: "Булун оджах"; их связь с огнем, кроме этимологии названия, проявляется в форме — груда камней со свечой). Фактически сакральная роль "оджаха" выше чем у церкви (такая же система верований — у армян Карабаха).

Исполнение продуцирующей ("женской") функции очага также вынесено за стены жилища (хлеб пекут в тандыре, находящемся в летней кухне, специальной пристройке). Удины поддерживали огонь в домашнем очаге днем и ночью. В дальнейшем открытый очаг посередине сменяется камином в одной из стен (нарушена вертикаль). Камины до сих пор сохраняют престижность во всем регионе.

Удины РФ живут в домах, однотипных с домами окружающего населения.

Традиционный мужской костюм был лишен этнической специфики и характерен в целом для региона (азербайджанцев, армян и др.): нательная одежда (рубаха, штаны), верхняя одежда (архалук, шалвары, пояс,чоха), головной убор (баранья папаха), обувь (носки, портянки, чарыки).

Традиционный женский костюм был близок костюму Карабаха, Шеки, Зангезура (варташенские армянки носили костюм, идентичный удинскому), резко отличался от азербайджанского: нательная одежда (рубаха, штаны, выглядывающие из-под верхней одежды), верхняя одежда (архалук с длинными разрезными рукавами и полями чуть ниже колен, серебряный или матерчатый пояс), головной убор (к1ат!ар, составной: обшитый тканью твердый диск; 2 платка, один из них закрывает подбородок и рот; налобник из монет; треугольные височники, верхнее покрывало; серебряное украшение из цепочек и шариков, крепящееся крючками поверх собранного головного убора), обувь (носки, коши). Нарушается характерная для армянской женской одежды цветочная оппозиция "красный" (рубаха и штаны) — "зеленый" (архалук): архалук у удин может быть произвольного цвета, чаще всего яркий, красный, в этом случае роль античлена выполняет фартук (синий — заменитель зеленого). Фартук (майзар) означает также "покрывало для хлеба" — очень длинный, от подмышек до щиколоток ног, чуть выше концов нательных штанов, надевают и девушки, и женщины, входит в выходной костюм. Появление этого типа фартука у удин (а также у армян Сисиана, Гориса) нарушает привычную структуру армянского женского костюма (фартук надевают обычно замужние женщины в ареале, где не закрывают рот: "целое-ущербное"). В отношении женского пояса — представления характерные и для других народов региона (горские евреи и т. д.): если женщина оденет 2 пояса сразу, муж умрет — "чет-нечет", возможно, связано с аральным противопоставлением "фартук, закрывающий пах — пояс с 2 свисающими спереди длинными концами, с эротической символикой).

Оппозиции: мужское (темное, черное, белое нательное белье), животного происхождения (шерсть), высокое (головной убор), активное (ноги свободны) — женское (светлое, яркое, красное (нательное белье), растительного происхождения (конопля, хлопок, ситец), более низкое (головной убор), пассивное (ноги скрыты под юбкой), одежда незамужних, не находящихся в браке (не мар-кир.) — одежда замужних /находящихся в браке (маркирована относительно слабо): "национальный" костюм в полном составе, головной убор, закрыт подбородок, украшения у женщин, "праздничное, (яркое, шелк, бархат, "национальный" костюм в полном составе) — будничное (не маркир.)", "траурное (черное, мужчины небреют-ся, женщины не моют голову (обязательно покрыта) — не траурное (не маркир.)", "нательное (белое у мужчин, красное у женщин, растительного происхождения) — верхнее (темное у мужчин, сочетание контрастных цветов у женщин, животного происхождения)".

В 30-50—е гг. XX в. традиционная одежда исчезает.

Семьи малые 2-3-поколенные (уже в XIX в.). Браки строго экзогамные (традиция запрещает вступать в брак родственникам до 7 поколения). Брачный возраст первоначально низкий (с 13 лет для девушек, с 16 — для парней), но всегда выше чем у окружающих народов, например, евреев Варташена. Практиковалось люлечное обручение. Брак вирипатрилокальный. Разводы редки.

Жизненный цикл

Родильная обрядность

Родины (в доме). Присутствие повитухи. Для облегчения родов: ломают хлеб пополам над головой роженицы; дают ей пить горячее топленое масло, воду (пополоскав в ней гренку, кочергу, руку мужа), воду из лаптя. Для предотвращения действия "Нал" (мифологический персонаж) под подушку кладут кинжал, шампур, чеснок. Новорожденному обрезают пуповину, бинтуют руки и ноги. Предпочитается рождение мальчика. Ребенка купают ежедневно. Этапы: 8 дней (до этого роженицу кормят из особой посуды, отдельно от других), 40 дней для мальчика и 48 дней для девочки (до этого матери не разрешается месить тесто, печь хлеб, выходить за ворота; ребенка — выносить из дому). Сейчас отмирает.

Крестины. Крестный отец (у удин-григори-ан, также крестная мать — его жена) наследственный в этой семье. Происходят на 8-й день или раньше в случае болезни матери и ребенка. Раньше, если ребенок умирал не крещенным, его обливали кипятком и отрубали голову (чтобы не ожил).

Характерны: традиция очень продолжительного кормления грудью (до 7—8 лет), вера в "пал" — мифологический персонаж, способный навредить роженице.

Свадебная обрядность

Браки выкупные (по сговору; сейчас нет).

Предсвадебный этап

Сватовство (сговор). В доме невесты. Дядя невесты по материнской линии. Невеста начинает собирать свадебный костюм (со стороны жениха дарят серебряный пояс и серебряные украшения для головного убора — часть калыма).

Малое обручение (балйга). В доме невесты. Дядя невесты по материнской линии. Если претендентов много, то невеста выбирает (на блюде раскладывают вещи женихов).

Большое обручение. В доме жениха. Родственники жениха и невесты, включая брата невесты. Застолье. Дары жениха брату невесты (та-пак).

Между обручением и свадьбой проходит весь годичный календарный цикл (раньше до 4 лет). Во время него идет собирание свадебного платья невесты из даров жениха, приуроченных к различным календарным датам (Вербное воскресенье, Пасха, 3-й день Пасхи, Вардавар, поминальный день в середине сентября, Рождество, Масленница), к датам, кодирующим природные циклы (рост шелковичных червей, созревание плодов).

Кройка платья. За месяц до свадьбы в доме невесты. Родственники жениха и невесты. Застолье.

Свадьба (лаш!кой, каскГо).

Собственно свадебный обряд вирилокаль-ный: невеста находтся дома; из дома жениха за ней отправляется поезд; фиксируется граница ("свое-чужое"); венчание в церкви по дороге; свадебный поезд с невестой и женихом движется к дому жениха; фиксируется граница; в доме жениха устраивается застолье. В то же время ряд признаков как собственно свадьбы (начинается одновременно в доме жениха и невесты), так и предсвадебного этапа (малое обручение у невесты, и большое — у жениха) уравновешивают роль обоих локусов.

Коммуникативный код: жених ("бег") и невеста участвуют в свадьбе, но роль их, особенно невесты, пассивна. Свадебные чины: крестный отец (хачбаба, у удин-григориан, также крестная мать — его жена), тойи баши (распорядитель), макары (свита жениха, холостая молодежь), йэн-га (свита невесты, девушки), ранее также ясоул (блюститель порядка), чардагчи ("чердачные", ответственные за продукты). Замещение основных героев (жениха и невесты) происходит по довольно сложной схеме: на первом этапе ее выкупают у дяди по материнской линии, затем мать невесты вручает ее хачбаба жениха, от которого она переходит жениху. Уже в доме жениха переходу невесты несколько раз препятствует ее брат, наконец перед брачной ночью невесту поручает жениху — "хачбаба жениха".

Длится 3 дня. Начало — в пятницу вечером. Родственники жениха приглашают гостей: в знак приглашения дается яблоко главе семейства, близким родственникам приносят вино, носящим траур — папаху и коши, азербайджанцам — платят деньги ("свое-чужое", в дарах "своим" присутствует откровенная эротическая символика, с "чужими" или находящимся за гранью, "в трауре" поступают иначе). У жениха и невесты одновременно собираются все свадебные чины и приглашенные. В доме жениха ночью макары режут скот (быка режут на плуге; кровью мажут куски ткани от свадебных нарядов жениха и невесты, завязывают в узлы, прячут; окровавленный плуг кладут у очага; далее перед брачной ночью плуг уносят, а узлы сжигают).

Бритье, купание в медовой воде и обряжение жениха (в его доме, утром следующего дня). Обход святых мест ("оджахов") женихом.

Бег бесун ("делать бегом, князем"). Жених, хачбаба, тойи баши, макары стоят лицом на восток. В руках у тойи баши медное блюдо с 3 горящими свечами. Мать жениха повязывает ему на шею красный шелковый платок. Гости одаривают его деньгами и платками.

Свадебный поезд к дому невесты. Близкие со стороны невесты преграждают путь (требуют выкуп), закрывая ворота. Мать невесты крестообразно обвязывает крестного жениха большим шелковым платком и дает ему вышитое полотенце (действие, симметричное "бег бесун"). Обмен яблоками между нею и женихом с крестным. Макары стреляют в нишан (высоко подвешанное на дереве яблоко). Застолье. Обряжение невесты (пояс завязывает ее брат, раньше лицо и тело покрывали белым покрывалом "чадира"). Она целует очаг. Благословление. Хачбаба выводит жениха и невесту, которые держатся за платок, идут пешком в церковь. Венчание в церкви (сейчас нет). Путь свадебного поезда к дому жениха не преграждают. Родственники жениха зазывают к себе молодых, дарят подарки. У входа во двор невесту встречают родители жениха (вручают тузлур — 3 зажженные свечи). Брат невесты не пускает ее; стараясь вырвать из рук жениха платок (шуточное перетягивание). Невеста прилепливает масло из чаши к верхней части дверного косяка (вариант — это делает жених, макары рисуют маслом себе усы), проходит под скрещенными кинжалами. Невеста находится за специально приготовленной ширмой (гярдак, после 6 месяцев снимается). Застолье (для Макаров — обязательно баран или 1/4 быка, танец ялли). Перевоз приданного (количество предметов не играет роли). Брачная ночь (вторая ночь в доме жениха). Невеста моет ноги родственникам жениха, после чего в их присутствии не прячется за ширмой (третий день). Показ родственникам простыни.

Послесвадебный этап. Приглашение родителей невесты на 8-й день (до этого не могут приходить в дом жениха). Приглашение дочери и зятя в дом родителей невесты. Избегание невестой старшего деверя, свекра и других (раньше 10 — 15 лет, всю жизнь, сейчас нет).

Похоронная обрядность

Похороны. Покойника обмываю

Марга · 10 апреля 2007

Справка:

Шнирельман Виктор Александрович - доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института этнологии и антропологии Российской академии наук.

Научные интересы: 1. этничность и национализм.

2. этноцентристские версии истории.

3. идеология этнических конфликтов.

4. расизм и ксенофобии в современной России.

еще из http://base.ijc.ru/o_lect.html...

Еврейский интернет клуб. Лекции.

"В соответствии с этой программой Центр "Сэфер" организует лекционную работу: ведущие специалисты в области иудаики, преподаватели из еврейских университетов Москвы, Петербурга, Израиля, США, Канады, Великобритании читают выездные лекции в различных учебных заведениях стран бывшего СССР, а также в еврейских общинах. Лекционные поездки организуются на основании заявок от местных университетов (по согласованию с отделениями ДЖОЙНТа). Заявки принимаются по адресу Центра "Сэфер и удовлетворяются в соответствии с существующими финансовыми возможностями и расписанием лекторов. Ниже приводится список лекторов и предлагаемой тематики лекций

...

Шнирельман Виктор Александрович, д. ист. н., проф.

Библейская археология

...

вопрос - зачем евреям заниматься армянскими проблемами?

Марга · 10 апреля 2007

еще...

грантополучатель фонда Макартуров за 1999 год http://www.macfound.ru/granties/index1999.html

Гранты, выделенные в 1999 г.

по программе индивидуальных исследовательских проектов

на общую сумму $ 1,396,946.00.

Шнирельман, Виктор Александрович

Москва, Россия

Институт этнологии и антропологии РАН

Интеллектуальный антисемитизм и политика в постсоветской России

adi · 10 апреля 2007

О том, что Куро-Аракское междуречье принадлежало не Армении, а Кавказской Албании, первым с полной определенностью заявил Буниятов. Вслед за ним это, как по команде, стали повторять все азербайджанские историки, включая и специалистов, которые теперь считали своей честью доказывать, что граница между Кавказской Албанией и Арменией всегда или почти всегда проходила не по Куре, а по Араксу.

Ваэ · 17 апреля 2007

Вопрос комплекса Давида Гареджи: Баку и Тбилиси нашли общий язык?

С началом весны в Грузии и Азербайджане с новой силой возобновилась полемика о судьбе историко-архитектурного комплекса Давид Гареджи, расположенного на границе двух стран (большая часть находится на грузинской территории, меньшая - на азербайджанской).

Напомним, что переговоры по вопросу ведутся уже более 10 лет в рамках процесса делимитации и демаркации государственных границ между двумя странами. За это время вопрос комплекса Давида Гареджи вышел за рамки чисто дипломатических обсуждений и превратился в вопрос политический - фактически он стал устойчивым раздражителем в двусторонних отношениях.

В Тбилиси неспокойно…

Последний по времени пример - реакция главы МИД Грузии Гелы Бежуашвили на высказывания замминистра иностранных дел Азербайджана Халафа Халафова по поводу комплекса Давида Гареджи. Бежуашвили, согласно сообщению агентства «Новости-Грузия», призвал Халафа Халафова воздержаться от исторических оценок и советует ему почитать всемирную историю.

Гела Бежуашвили заявил, что непонятно, на каком основании Халафов утверждает, что монастырский комплекс Давид Гареджи является албанским памятником культуры. По словам главы МИД Грузии, Халафов «не должен был вторгаться в историческую часть вопроса о делимитации границы, поскольку это не является сферой его компетенции».

По словам министра, историческая часть не входит в мандат госкомиссии по демаркации и делимитации грузино-азербайджанской границы.

Гела Бежуашвили отметил, что в последнее время Грузия и Азербайджан достигли заметного прогресса по согласованию других участков общей границы, и стороны договорились, что такие вопросы, как Давид Гареджи и другие спорные участки будут обсуждаться после того, как завершится согласование всех остальных участков границы.

«Обсуждение тех спорных участков, по которым у нас расходятся позиции и имеется несовпадение интересов, начнется после того, как завершится работа по согласованию остальных участков границы», - заявил глава внешнеполитического ведомства Грузии.

Более того, Бежуашвили выразил свое скептическое отношение и к вопросу о совместном распоряжении участком границы в районе комплекса Давида Гареджи. «Объявление этой территории туристической зоной и возможность совместного распоряжения ею - плод чьей-то фантазии», - заявил Гела Бежуашвили.

Как можно видеть, приведенный выше текст носит довольно эмоциональный характер, и, по всей видимости, сделан под влиянием сложившейся в Грузии непростой обстановки.

Речь идет об акциях протеста представителей общественности Грузии перед зданиями посольства Азербайджана в Тбилиси и грузинского МИДа, состоявшихся в марте. Их участники обвинили грузинских чиновников в том, что в результате переговоров по делимитации и демаркации границы монастырский комплекс Давид Гареджи будет отдан в совместное пользование обеим странам.

Кроме того, участники акции протестовали против того, чтобы территория комплекса Давида Гареджи была объявлена туристической зоной, как это, по их словам, планируют сделать власти Грузии.

В свою очередь, азербайджанская сторона продолжает обосновывать свои права на часть комплекса, апеллируя к истории Кавказской Албании.

«Невозможно обменяться с Грузией территорией, где расположена албанская церковь на горе Кешикчи», - так, по сообщению агентства «АПА», прокомментировал вопрос глава Госкомитета по земле и картографии Гариб Мамедов. «Имеется мнение ученых, и наше министерство культуры и туризма зарегистрировало церковь как памятник Азербайджана», - подчеркнул он.

Исторический ракурс...

Для того, чтобы понять, чего хочет Грузия от Азербайджана, есть смысл рассмотреть более детально позицию и аргументы противоположной стороны.

В настоящее время монастырский комплекс Давида Гареджи относится к числу важнейших исторических и религиозных памятников Грузии. Как утверждают грузинские историки, он был основан в первой половине VI века н.э. одним из 13 ассирийских монахов - святым Давидом, который прибыл в регион для распространения христианства.

Комплекс представляет собой около 20 монастырей, высеченных в скалах, и охватывает территории трех районов Грузии - Гардабанского, Сагареджийского и Сигнахского. Главным монастырем считается лавра святого Давида, которая находится на северном склоне горы, разделяющей Грузию и Азербайджан.

Граница проходит по вершине горы, которую грузинские историки называют Удабно, по названию одного из монастырей (азербайджанское название горы Кешикчи, или Кешикдаг, - авт.). Кстати говоря, этот самый монастырь находится на азербайджанской территории - на южном склоне горы.

Еще один монастырь, который грузины называют Чичхиктури и церковь Воскресения тоже стоят на азербайджанской территории. Помимо них на южном склоне горы расположены более 100 пещер, который использовались монахами в качестве келий. Больше всего отдален от границы монастырь Бертубани, который находится на расстоянии примерно двух километров от нее.

Граница, разделившая историко-архитектурный комплекс, была проведена после установления советской власти в Азербайджане и Грузии. А в 1948 году на приграничной территории двух республик был создан полигон советской армии, где проходили учения, в которых была задействована крупная военная техника. В то время это зона была закрытой.

В 1989 году в Тбилиси прошли акции протеста студенчества и интеллигенции с требованиями прекратить военные учения в зоне монастырского комплекса. В апреле 1991 года под нажимом общественности правительство Грузии объявляет утратившим силу постановление от 1948 года о передаче Закавказскому военному округу территорий Гардабанского, Сагареджийского и Сигнахского районов, на которых находится историко-архитектурный комплекс Давид-Гареджи.

После начала процесса делимитации границы между Грузией и Азербайджаном общественные организации соседней страны поставили вопрос о необходимости изменения границы с целью возвращения памятников. Грузинская сторона апеллирует к тому, что существование границы на данном участке создает проблемы при проведении исследований на территории комплекса, а также затрудняет доступ верующим к святым местам. Посмотреть на монастыри приезжает и немало иностранцев, работающих или отдыхающих в Грузии, которые посещают и монастыри на азербайджанской территории.

Некоторые даже не подозревают, что, переходя на южный склон горы Кешикчи, оказываются уже на территории другого государства. По тропинке, начинающейся от лавры св. Давида, нетрудно перейти на азербайджанскую сторону и продолжить обследование монастырей и многочисленных пещер южного склона.

Грузинская сторона также ссылается на то, что монастыри, находящиеся на азербайджанской территории, в плохом состоянии. В особенности монастырь Бертубани, датируемый XII веком. По словам руководителя фонда «Удабно», грузинского историка Ладо Мирианашвили, в этих монастырях необходимо проведение реставрационных работ. «На грузинской территории они уже начались, но мы хотели бы, чтобы они охватили весь комплекс, а для этого необходимо изменение границы».

Предложения за предложением…

Руководитель фонда «Удабно» предлагал перенести границу с вершины горы (высота примерно 813 м) до линии расположения нижней пещеры (800 м) на южном склоне.

Таким образом, решится вопрос расположенных на нем монастырей и пещер-келий. Что касается монастыря Бертубани, то Мирианашвили выступает за предоставление грузинской стороне коридора к нему.

В официальных кругах Грузии тоже вначале говорили о необходимости изменения границы. Так, о наличии такого варианта решения вопрос говорил еще в 2003 году тогдашний посол по особым поручениям МИД Грузии и сопредседатель межправительственной комиссии по делимитации границы Заза Канделаки. Тбилиси тогда ратовал за территориальный обмен.

Теперь, по всей видимости, на повестку встал более приемлемый для Азербайджана вариант совместного использования комплекса. Скорее всего, здесь подразумевается реализация двусторонних проектов, нацеленных на обеспечение свободного доступа исследователям, туристам, верующим к памятникам комплекса.

Однако столь нервная реакция в Тбилиси говорит о том, что у этой идеи имеется немало оппонентов, в том числе в правительственных структурах, и что для многих в Грузии более предпочтительным является территориальный обмен.

Поэтому перед руководством Грузии сейчас стоит важная задача - объяснить населению своей страны, что территориальный обмен для Азербайджана неприемлем, и что аргументы азербайджанской стороны - это и соображения политического характера (гора с монастырями в военных кругах рассматривается как имеющая военно-стратегическое значение) и культурно-исторического (памятники представляют интерес для азербайджанских ученых) - достаточно серьезны.

Кстати, то, что религиозные деятели и верующие Грузии считают эти памятники грузинскими святынями, можно расценить, как свидетельство культурной близости азербайджанского и грузинского народов, общности религиозных устоев древних албан и грузин. Храмы и монастыри должны жить, они для того и создавались, чтобы в них звучали молитвы.

И если они могут стать фактором еще большего сближения в рамках совместной туристической зоны Азербайджана и Грузии, то это можно только приветствовать.

М.Губалы

Day.Az

http://www.day.az/news/georgia/76431.html

Маразм · 17 апреля 2007

Ну блин...своей культуры толком и не создали, вот и решилы : "Рас уж у нас нету, таки и у вас не будет"....Нормальные учёные их не воспринимают в серьёз..а то что местоное население прислушивается, вот это обидно....

Kompot · 17 апреля 2007

Ну блин...своей культуры толком и не создали, вот и решилы : "Рас уж у нас нету, таки и у вас не будет"....Нормальные учёные их не воспринимают в серьёз..а то что местоное население прислушивается, вот это обидно....

groul · 17 апреля 2007

Вот рецензия на книгу Шнирельмана.

Не прельщайтесь тем, что он де критикует азербайджанцев. Он профессиональный мутиловщик, а книги его рассчитаны на разжигание розни.

Harib · 12 мая 2007

Я не могу принять позицию рецензентов типа Г.С. Вртанесяна, которые, найдя 4 ошибки, цензорским крестом перечеркивают всю работу.

Можно не соглашаться с отдельными высказываниями Шнирельмана В. А., но нельзя же игнорировать его выводы по поводу того, что вся азербайджанская историография – это сплошные мифы

Vladislav · 12 июня 2007

Уважаемы форумчане, мне бы хотелось все-таки узнать позицию армян по поводу Албании. Мне так и до конца не ясно, каковы же общие мнения и взгляды на некоторые моменты в ней. В частности, согласны ли армяне, что Утик и даже некоторая часть Арцаха была заселена также удинами, хотя и арменизировалась еще в древности? Если нет, то почему столица Албании (если полагать, что Утик не имеет ни какого отношения к Албании) была перенесана в Утик, а именно в Партав (Барда)? Также почему Албанский Католикосат действуйщий в том числе и на землях Утика и Арцаха вплоть до недавнего времени назывался именно Албанский? Значит есть какая то историческая связь между левобережней Албанией и правобережным Утиком и Арцахом, иначе где логика . Или все-таки армяне считают, что Утик и Арцах действительно когда то были заселены албанами (удинами), но позже под влиянием армянской культуры (религия, язык и пр.) трансформировались в армян? Или может какие то другие мысли предложите.

Хотелось бы услышать объективное мнение, тех кого интересует этот вопрос.

Ara55 · 12 июня 2007

Сомнительно, что мнение форумских армян можно поставить наравне с мнением армянских историков-профессионалов.

Так недалеко и до признания пресловутого любителя-Айвазяна настоящим историком .

Что же нам , простым армянам , известно об Албании ?

1.Что определенная местность(регион) населенная в обозримом прошлом армяноязычным населением заимела название Агванк (Албания).

2.Что до и немного после 4 века нашей эры, существенное различие "албанского" языка послужило поводом к созданию Маштоцем , близкого к армянскому, но иного алфавита.

3.Что задолго до появления в регионе тюркского элемента (10 век) албанцы уже почти не отличались от прочих армян. Чему возможно послужило преподавание единого языка при единой церкви на всей территории Армении.

4.Что создание алфавита для другого народа (грузин) реально оконтурило их национальную идентичность. Чего не получилось с албанцами, очевидно ввиду их бОльшей связи с армянским народом.

Пока все...

Таронеци · 12 июня 2007

Ara55,

у некоторых простых армян другие представления:

Агванк, на основании книги Мовсеса Каланкатваци локализуется на левом берегу Аракса. Удины - да, вероятно поучаствовали в формировании армянского народа, а вот агванцы - может быть только в единичных случаях.

Далее, насчёт Католикосата. Мы когда-нибудь станем держать историю с географией в отдельной папке от штатных расписаний? Вы вдумайтесь в значение наименований должностей различных патриархов и увидите, что очень часто они охватывают области, никак не единые. Так ААЦ было удобно. Они имели не двух епископов - арцахского и агванского, а целого католикоса(ну а у него наверняка с десяток епископов). Кадровый рост же надо было обеспечивать. Да и в составе Персии Арцах был объединён с Агванком в одну сатрапию.

Наличие католикоса Киликийского не предполагает наличия Киликии, как страны, ему и без неё довольно уютно.(Хотя нынешний очень хорош - он правильные вещи говорит, в отличие от стамбульских иерархов).

А то, что удины в этногенезе поучаствовали - и что? Это кому-то в упрёк?

ЗЫ Ara55, а какие конкретные претензии ты имеешь лично к Айвазяну, к тому же без указания имени. Не к Армену ли? Или читать не читали, но единодушно осуждаем, потому что вон тот авторитет так сказал?

Kornelij Glas · 12 июня 2007

Ара на все 100% имеет ввиду Сурена Айвазяна- автора шампанирующих теорий по истории и не только

Ara55 · 12 июня 2007

Виноват, ну конечно надо обязательно называть своих "героев" полным именем , наш знаменитый(среди азербайджанцев) историк-любитель Сурен Айвазян, увы отчества не помню.

Другие представления простых армян уважаю по мере их начитанности. Но разницы в данном случае не совсем уразумел.

В контексте моего сообщения важнее было наличие единого языка преподавания, а единая церковь вторична. В последнем возможно я и ошибся, не стыжусь извиниться, на лавры Айвазяна Сурена(отчества не помню) не претендую...

Давайте так, друзья.

Пусть каждый пишет свое видение-знание Албании, а оценки нашим заблуждениям займут место в другой теме.Просто предлагаю...

Войти

Албанский миф

Рекомендованные сообщения

Гость Джанбазеан

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Гость Джанбазеан

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Ссылка на комментарий

Поделиться на других сайтах

Архивировано

Наш выбор

Сейчас в сети 8 пользователей, 1 анонимный, 594 гостя (Полный список)

День рождения сегодня

Сейчас в сети

Сейчас на странице

Сейчас на странице