Таблица лидеров

Армения и Дания взаимно упростили визовый режим 14 марта в столице Дании Копенгагене состоялись переговоры глав МИД Армении и Дании Эдварда Налбандяна и Андерса Самуэльсена. «В ходе встречи министры иностранных дел двух стран обсудили ряд вопросов по политическому взаимодействию между странами, активизации торговых связей и сотрудничеству в рамках международных организаций», — сообщает пресс-служба МИД Армении. По итогам переговоров, Налбандян и Самуэльсен подписали соглашение об упрощении визового режима между Республикой Армения и Королевством Дания. https://rusarminfo.ru/2018/03/14/armeniya-i-daniya-vzaimno-uprostili-vizovyj-rezhim/

это не Православная Пасха, а Пасха по Юлианскому календарю. По старому стилю. В начале 20-м века армянская церковь перешла на Григорянский календарь, как и Католическая, которая перешла на этот календарь еще в средние вка. Мы все живем по Григорянскому календарю. Но, армянская Церковь в Иерусалиме не перешла и осталась на Юлианском календаре (по старому стилю), как и вся Православная церковь. Также, на юлианском календаре долгое время была и армянская церковь России, Объясняя это тем, что так проще армянам России. Типа, удбно, когда российские армяне отмечают Пасху вместе с местными жителями в один день. Точно не помню, но где то 80-х годах только они перешли на григорянский. т.е. с точки зрения армянской церкви Иерусалима, это день Пасхи. На мой взгляд, могу ошибаться, они не переходят на григорянский календарь по той причине, что с этим связаны все Статус Кво в Иерусалиме. Там давно описано, какие конфесии в какие дни какие службы несут. Если армянсая церковь перейдет на григорянский календарь, то надо тогда параллельно требовать пересмотра Статуса Кво. А это, скорее всего проблематично.

Несхожесть чувствую. Когда что-то утверждают на западе тебе не приходит в голову сомневаться, ждать доказательств. Либерал-демократы на моей памяти, всегда кичились свободой прессы, разнообразием мнений, презумпцией невиновности. Но со времени демонстративного единообразия союза, многие из нас поняли, что на западе больше понтов, чем принципов. Там просто более изощренно манипулируют общественным мнением, в сравнении с прямолинейными ком.режимами. А вот некоторые как верили в идеал либерал-демократии, так продолжают истово верить несмотря на множество свидетельств практики. И вот видя очередное наглое попрание западом принципа презумции невиновности, ты на "голубом глазу" поражаешься нашему видению этой беспринципности либерал-демократов. Понимаю, до тебя как всегда не дойдет эта логика, но я хотя бы попытался довести ...

кстати, до 90-х годов прошлого века, православные русские вообще этот день отмечали очень скромно. Совсем не давно только из этого сделали такое шоу. А что касается "самых-самых", то тут православные не одиноки. Можно такое же найти и у армян и католиков. Католики вообще это "вселенская церковь", таже это переводится с латинского. Для них все остальные кто не католики не совсем хритияне и еретики. Только недавно они начали считаться с другими конфессиями и кстати, в первую очередь с армянской церковью и первым начал это по моему Иоанн Павел 2 в середине 90-х годов а с Православными, они до сих пор несадятся за один стол (всего пару встреч на несколько минут у них было с Патриархом)

с точки зрения армянской церкви, Благодатный огонь не исходит. Точнее, он может божественным образом появиться, но совсем не обязательно и таких случаев было в истории несколько раз всего. Это день святого света. Православные заявляют что огонь появляется без человеского воздействия. Армяне, никогда не спорили с ними, не отрицали и не подтверждали. Типа, ваша религия, нам нет дела до вас. Хотите так считать, ваше дело. так что, это все их проблемы и пусть сами решают. Кстати, этот огонь считают божественным только православные. Католики, в этот день вообще ничего не отмечают и тихо смотрят со стороны.

Просто чтобы те, кто жалеет сербов и считает их обиженными мусульманами, знали. На прошлой неделе сербский парламент проголосовал против признания геноцида армян. Только 7 депутатов из 250 проголосовали ЗА. Ну турецкие и азерские инвестции же дороже даааа.

Веб камеры уже работают. На Камчатке уже через 50 минут начнется очередное голосование по переизбранию неизменного)) http://www.nashvybor2018.ru/voting-stations/70805?channel=0

Предлагаю забанить всех кролиководов форума. А для баланса также хоккеистов.

Гайто Газданов Ночные дороги (фрагмент) <…> Я помню, как в начале шоферской работы я остановился однажды у тротуара, привлеченный стонами довольно приличной дамы лет тридцати пяти с распухшим лицом, она стояла, прислонившись к тротуарной тумбе, стонала и делала мне знаки; когда я подъехал, она попросила меня прерывающимся голосом отвезти ее в госпиталь; у нее была сломана нога. Я поднял ее и уложил в автомобиль; но когда мы приехали, она отказалась мне платить и заявила вышедшему человеку в белом халате, что я своим автомобилем сбил ее и что, падая, она сломала ногу. И я не только не получил денег, но еще и рисковал быть обвиненным в том, что называется невольным убийством. К счастью, человек в белом халате отнесся к ее словам скептически, и я поспешил уехать. И впоследствии, когда мне делали знаки люди, стоящие над чьим-нибудь распростертым на тротуаре телом, я только сильнее нажимал на акселератор и проезжал, никогда не останавливаясь. Человек в прекрасном костюме, вышедший из гостиницы Клэридж, которого я отвез на Лионский вокзал, дал мне сто франков, у меня не было сдачи; он сказал, что разменяет их внутри, ушел – и больше не вернулся; это был почтенный, седой человек с хорошей сигарой, напоминавшей по виду директора банка, и очень возможно, что действительно директор банка. Однажды, после очередной клиентки, в два часа ночи, я осветил автомобиль и увидел, что на сиденье лежит женская гребенка с вправленными в нее бриллиантами, по всей вероятности фальшивыми, но вид у нее был, во всяком случае, роскошный; мне было лень слезать, я решил, что возьму эту гребенку позже. В это время меня остановила дама - это было на одной из авеню возле ChampsdeMars – в собольем sortiedebal Женская вечерняя накидка (фр.).; она поехала на авеню Foch; после ее ухода я вспомнил о гребенке и посмотрел через плечо. Гребенки не было, дама в sortiedebal украла ее так же, как это сделала бы горничная или проститутка. Я думал об этом и о многих других вещах почти всегда в одни и те же утренние часы. Зимой было еще темно, летом светло в это время и никого уже не было на улицах; очень редко встречались рабочие - безмолвные фигуры, которые проходили и исчезали. Я почти не смотрел на них, так как знал наизусть их внешний облик, как знал кварталы, где они живут, и другие, где они никогда не бывают. Париж разделен на несколько неподвижных зон; я помню, что один из старых рабочих – я был вместе с ним на бумажной фабрике возле бульвара delaGare – сказал мне, что за сорок лет пребывания в Париже он не был на Елисейских Полях, потому что, объяснил он, он там никогда не работал. В этом городе еще была жива, – в бедных кварталах, – далекая психология, чуть ли не четырнадцатого столетия, рядом с современностью, не смешиваясь и почти не сталкиваясь с ней. И я думал иногда, разъезжая и попадая в такие места, о существовании которых я не подозревал, что там до сих пор происходит медленное умирание средневековья. Но мне редко удавалось сосредоточиться на одной мысли в течение более или менее продолжительного времени, и после очередного поворота руля узкая улица исчезла и начиналось широкое авеню, застроенное домами со стеклянными дверьми и лифтами. Эта беглость впечатлений нередко утомляла внимание, и я предпочитал закрывать глаза и не думать ни о чем. Никакое впечатление, никакое очарование не могло быть длительным при этой работе – и только потом я старался вспомнить и разобрать то, что мне удалось увидеть за очередную ночную поездку, из подробностей того необыкновенного мира, который характерен для ночного Парижа. Всегда, каждую ночь, я встречал нескольких сумасшедших; это были чаще всего люди, находящиеся на пороге сумасшедшего дома или больницы, алкоголики и бродяги. В Париже много тысяч таких людей. Я заранее знал, что на такой-то улице будет проходить такой-то сумасшедший, а в другом квартале будет другой. Узнать о них что-либо было чрезвычайно трудно, так как то, что они говорили, бывало обычно совершенно бессвязно. Иногда, впрочем, это удавалось. Я помню, что одно время меня особенно интересовал маленький, невзрачный человек с усиками, довольно чисто одетый, похожий по виду на рабочего и которого я видел примерно каждую неделю или каждые две недели, около двух часов ночи, всегда в одном и том же месте на AvenuedeVersailles, на углу, напротив моста Гренель. Он обычно стоял на мостовой, возле тротуара, грозил кому-то кулаками и бормотал едва слышно ругательства. Я мог только разобрать, как он шептал: сволочь!.. сволочь!.. Я знал его много лет всегда в одни и те же часы, всегда на одном и том же месте. Я заговорил наконец с ним, и после долгих расспросов мне удалось выяснить его историю. Он был по профессии плотник, жил где-то возле Версаля, в двенадцати километрах от Парижа, и мог приезжать сюда поэтому только раз в неделю, в субботу. Шесть лет тому назад он вечером повздорил с хозяином кафе, которое находилось напротив, и хозяин ударил его по физиономии. Он ушел и с тех пор затаил против него смертельную ненависть. Каждую субботу он приезжал вечером в Париж; и так как он очень боялся этого ударившего его человека, то он ждал, пока закроется его кафе, пил, набираясь храбрости, в соседних "бистро" один стакан за другим, и когда, наконец, его враг закрывал свое заведение, тогда он приходил к этому месту, грозил незримому хозяину кулаком и шепотом бормотал ругательства; но он был так напуган, что никогда не осмеливался говорить полным голосом. Всю неделю, работая в Версале, он с нетерпением ждал субботы, потом одевался по-праздничному и ехал в Париж, чтобы ночью, на пустынной улице, произносить свои едва слышные оскорбления и грозить в направлении кафе. Он оставался на авеню Версаль до рассвета – и потом уходил по направлению к порт Сен-Клу, время от времени останавливаясь, оборачиваясь и помахивая маленьким, сухим кулаком. Я зашел потом в кафе, которое держал его обидчик, застал там пышную рыжую женщину за прилавком, которая пожаловалась на дела, как всегда. Я спросил ее, давно ли она держит это кафе, оказалось, что три года, она переехала сюда после смерти его прежнего владельца, который умер от апоплексического удара. <…>

Штурм в Дамаске: САА захватывают «транспортную точку» и технику боевиков https://inforeactor.ru/140115-shturm-v-damaske-saa-zakhvatyvayut-transportnuyu-tochku-i-tekhniku-boevikov?utm_source=warfiles.ru

Denis Dragunsky 4 mins · Moscow, Russia · ПАБЛО ПИКАССО БЫЛ ОТЛИЧНЫМ РИСОВАЛЬЩИКОМ. Он жил в Париже, рисовал очень похожие портреты тамошних богачей и отлично зарабатывал. А у него были три нищих друга-художника: немец Блауман, англичанин Роузвуд и еврей Кубик. Чтоб поддержать товарищей, он покупал у них картины, прямо на корню - всё, что они ни напишут. Эти трое разбаловались, стали вести очень невоздержанный образ жизни, и скоро скончались - один от пьянства, другой от кокаина, третий от женщин. Тогда Пикассо взял и выставил их картины как свои. Отсюда и пошел "голубой период", "розовый период" и "кубизм". Самому Пикассо больше всего нравился кубизм, потому что легче в производстве. Он потом и сам так наладился рисовать - кубиками и глаза на затылке. Но по ночам запирался в своей мастерской и тонким карандашом, со штриховкой, рисовал академическую натурщицу.

Греки. РПЦ в случае с благодатным огнем приседает за территорией храма.

Ара джан, ты действительно не чувствуешь абсолютную НЕСХОЖЕСТЬ ситуаций, или претворяешься? Причём тут либерализм с фишками?)))

Новый министр внутренних дел Германии Хорст Зеехофер не считает ислам частью Германии. Об этом он заявил в интервью газете Bild. Политик отметил, что Германия сформировалась под влиянием христианства, частью которого являются выходные дни и церковные праздники, такие как Пасха, Троица и Рождество. При этом Зеехофер подчеркнул, что проживающие в стране мусульмане, «естественно, являются частью Германии». «Однако это не означает, что мы должны отказываться от собственных традиций из-за фальшиво понятой тактичности», — указал он. Заявление главы МВД идет вразрез со словами канцлера Германии Ангелы Меркель, неоднократно утверждавшей, что ислам является частью ФРГ. На высказывание Зеехофера отреагировал официальный представитель немецкого правительства Штеффен Зайберт. Он заявил, что хотя исторически большее влияние оказали христианская и иудейская традиции, не стоит забывать о живущих в стране 8 миллионах мусульман. Отсюда https://lenta.ru/news/2018/03/16/kein_islam/ Спохватились, что ли?

Во время войны девушку ранило в живот очередью из автомата и три пули засели в полости матки. Врачи, после лечения, сказали ей, что пули абсолютно не мешают ей и они оставят их в матке. Прошло время, девушка вышла замуж и родила дочку, через пару лет ещё дочку, и ещё через пару сына. Живут в частном доме. Через несколько лет, старшая дочка прибегает к маме взволнованнная: - Мама, мама!!! Что сейчас было!!! Я писала и у меня пуля выпала!!! Мама рассказала ей про войну, про ранение и сказала, что, видимо пуля передалась ей по наследству. Ещё через пару лет, аналогичная история случается со средней дочкой. Мама успокаивает и рассказывает историю про войну. Проходит ещё пара лет и к маме бежит сын: - Мама! Мама!!! Мама: - Да знаю я - ты писал и у тебя пуля выпала. - Нет! Я дрочил в огороде и бабушку застрелил!!!

Тико , ну возьми , к примеру , кактус , рядом поставь горшочек с землей и бутылку с водой . И пусть , вопреки твоему желанию , кактус окажется в горшке и будет полит. Ты можешь это представить ? Я нет. И поэтому , когда говорят , что в ВОВ победили вопреки Сталину , я это не воспринимаю всерьез. Кому известны ? Вот мне известно , что голод был и в конце сороковых, - тоже по вине индустрилизации? Пожалуйста , цитата из википедии , ссылку на которую ты привел : " В эти два года, по версии историка Земскова, по политическим мотивам было расстреляно 681 692 человека[6], что составляет 85 % общей численности расстрелянных за контрреволюционные и другие особо опасные государственные преступления за весь условный «сталинский период» (799 455 человек c 1921 года по 1953 год) " Как видишь , нет " миллионов растреленных " , а есть 799455 за 32 года, среди которых , подавляющая часть - по уголовным делам . Ну так стройте , вопреки сталинистам. Чтож не строите ? Курды - хуже турок.

Абсолютно согласен, что не имея хотя бы 5 млн народа, невозможно решать значимые задачи. Опять же, как довести численность Армении до 5 млн??

https://cont.ws/@alexandr-rogers/884342 Почему Тереза Мэй — русский агент

Вообще то, им надо научиться у пупсов. Подсказка: Древние белорусы, это литовцы. Там реально есть за что ухватиться, так как литовское государство в средние века и современная Литва никак не связаны и в Литве, которая как раз и занимала территорию указанную на карте свыше и даже районе севернее, жили славянские народы. Далее, надо включить фантазию как азики и получим красивую историю древнего государства.

Была бы эта пара при власти, и ждать не надо было )

Вопрос репутации - это всего лишь вопрос пропаганды. При прочих равных англосаксонский мир по конкретным мерзостям, которыми нашпигована вся его история по отношению ко многим странам и народам ( и к нам в том числе - их корабли, понятное дело, не ходят по горам, а то, что веками они были союзниками османов стыдливо забывают) должен был самоубиться (что, собственно, он почти уже проделал). Репутация - это не какая-то абстрактная категория, а результат игры интересов, игры грязной и шулерской для всех. А вот репутационные предпочтения - это проблемы личного выбора.

Думаю, мы хотим, чтобы турецкое государство, построенное на наших землях и костях, было разрушено и будем приветствовать всех, а при возможности и содействовать всем, кто будет с ним воевать. Но, это разные вещи: воевать с турками и обустраивать на тех же наших землях теперь уже курдское государство, тех самых курдов, чьими руками было разграблено и убито огромное количество нашего народа, а дети и молодые женщины в виде трофеев доставались в собственность( как и туркам) в виде платы за проделанную работу, были насильно обращены в ислам и стали фактически их рабами. Неужели Вы этого не знаете? Какая нам разница чья рука убивала - турка или курда? Они сообщники в этом черном деле и мне, приношу извинения за грубость, глубоко наплевать будет у курдов свое государство или нет, а сама мысль, что оно может возникнуть на наших землях просто омерзительна, как и нынешнее их и турок нахождение в наших городах и селах считаю осквернением. Тико джан, не забывайте армянский вопрос не закрыт: пока есть мы и турецкое государство, с него и спрос за эти преступления и расплата. Турки об этом прекрасно знают, а мы тем более.

Отсталая страна.. Межконтинентальных ракет не имеют, извращенцы, детей из семей забирают, бездушные... дикари из дикого капиталистического общества одним словом, что сказать.. не то что наша щедрая душа.. Мы - первые христиане, а кто они такие вообще э?)))

«Джек, ты любишь мороженое?» Я работаю смотрителем на кладбище: убираю могилы, протираю пыль на памятниках, ставлю живые цветы в вазы. Участок у меня — более ста захоронений, и за каждым требуется тщательный уход. Особенно перед посещением родственников. Кладбище-то наше непростое, что называется, не для всех, сами понимаете… Большинство родственников еще ничего, но есть среди них такие… Чуть что — сразу жалуются директору: почему, мол, цветы несвежие, пыль не вытерта, жухлые листья на дорожке? Хотя на самом деле я все убираю, а цветы вообще меняю каждый день — как положено. Просто хочется им погонять смотрителя, норов показать. Пусть терпит и улыбается, работа у него такая… …С утра пораньше я беру тележку, щетки, тряпки, метелки — и вперед, на участок. Пока всё обойдешь, приберешься… А если в этот день еще и посещение, так вообще забот полон рот. Два часа пройдет, пока блеск наведешь. И перед завершением надо непременно проверить сенсорную панель, чтобы работала. А то как бывает: придет посетитель, а голограмма барахлит, изображение плывет. Скандал, да и только! Родственники возмущаются: они же за тем приходят, чтобы со своими усопшими пообщаться, а не просто так у могилы постоять. За это и деньги платят, причем очень немалые. Пока посетители со своими общаются, я тихонько в стороне стою, не мешаю. В строгом черном костюме и белой рубашке. На лице — подобающее случаю скорбное выражение. А затем подхожу и вежливо спрашиваю, не нужно ли чего, нет ли каких пожеланий. И обязательно провожаю посетителей до выхода, где, как правило, получаю чаевые. Но дают далеко не все — богатые, знаете ли, часто жадные… Но все равно я стою и кланяюсь — работа у меня такая. У каждого из нас, смотрителей, есть свои любимые могилы. Нет, вы не подумайте, это не связано с чаевыми, тут совсем другое… Как бы это объяснить? В общем, убираешь такую могилу, и чувствуешь какую-то особую ауру. Словами не передать, это самому ощущать надо… У меня тоже такая есть — семьи Имамото. Выглядит она очень скромно: простая черная базальтовая плита с двумя именами: Лиза Имамото, тридцать восемь лет, и Джек Имамото, десять. Мать и сын. Я хорошо помню ту историю, о ней много говорили. Лиза и Джек погибли в автомобильной катастрофе — в их прогулочный мобиль на полном ходу врезался тяжелый грузовик. Что-то случилось с тормозами, не успел остановиться. В общем, двадцать пять тонн металла и бетона (а грузовик перевозил балки для нового небоскреба) смяли легкий мобиль в лепешку… Хоронить оказалось почти нечего — сплошное месиво из человеческой плоти и горелого пластика. Но все-таки похоронили, а затем господин Имамото заказал голограмму. Очень дорогую. Хорошая получилось, Джек и Лиза на ней как живые. Господин Имамото денег не пожалел… Посмертная голограмма — дорогое удовольствие, не каждый может себе позволить, но он уже тогда был богатым человеком, президентом крупной корпорации. А затем поднялся еще выше, стал министром… После похорон господин Имамото часто навещал могилу своих близких. Придет, бывало, сядет на скамеечке и разговаривает с женой и сыном. Час, два — как позволяет время. Такому деловому человеку времени всегда не хватает. А у ворот кладбища его всегда ждал большой черный лимузин с личным шофером — везти на заседание совета директоров или на совещание в министерство. Занятой был человек, что и говорить. Кстати, чаевые он давал всегда хорошие, никогда про них не забывал. *** Со временем господин Имамото стал бывать реже, иногда не появлялся по несколько месяцев. Я понимал — дела, заботы, министр все-таки… Но на День поминовения он всегда приходил и возжигал свечи — как положено. Однажды мне сказали, что господин Имамото придет на кладбище в обычный, будний день. Я удивился — а как же работа, он же такой занятой человек? Но потом понял: господину Имамото, видимо, хочется побыть наедине, пообщаться с Лизой и Джеком без лишних глаз. И ушей тоже. Хотя у нас и закрытое кладбище, посторонних людей не бывает, но все-таки… В традиционные поминальные дни народу всегда много, как ни скрывайся, а все равно будешь у всех на виду. В будни же почти никого нет, тихо, спокойно… Вот господин Имамото и решил прийти в такой день. Тем более что пошли слухи о его скором назначении премьер-министром, и внимания к нему стало еще больше. Как тут спокойно поговорить со своими родными? И вот с раннего утра я ждал его. А до того еще раз прошелся тряпочкой по плите, подмел дорожки и освежил цветы. Затем переоделся в черный костюм и встал у ворот. Смотрю, в десять часов он идет. Но не один, а с молодой красивой дамой. Та цепко держала его за руку и буквально висела на нем. И вообще вела себя так, будто имеет на него какие-то особые права. Ну, вы меня понимаете… Я поклонился, как положено, проводил господина Имамото и его спутницу к могиле. Молодая дама оставаться не захотела — сразу же пошла гулять по кладбищу. Что понятно: многие наши памятники — настоящие произведения искусства, сделали известные скульпторы. И за очень большие деньги… Господин Имамото грустно посмотрел ей вслед, но ничего не сказал. Только вздохнул тяжело и вызвал голограмму жены. Он всегда так делал — сначала с ней говорил, а потом уже с сыном. Такой уж у него был заведен порядок… Значит, вызвал господин Имамото Лизу, поговорил. О чем, я, разумеется, не слышал — нам запрещено близко подходить. Однако заметил, что Лизе разговор этот очень не понравился — хмурила брови и сердито поджимала губы. Но потом все-таки кивнула. А что ей оставалось делать? Голограммы ведь не для того созданы, чтобы спорить с родными, а для того, чтобы только общаться… Потом господин Имамото вызвал сына. Он обрадовался, стал, как всегда, что-то говорить, но господин Имамото прервал. Опустил виновато голову и прошептал что-то. «Нет, ты не можешь!» — воскликнул Джек. Да так громко, что даже я услышал, хотя и стоял на приличном расстоянии. Господин Имамото снова тяжело вздохнул и развел руками — прости, мол, сынок. Попрощался с ним быстро и выключил голограмму. А тут и его молодая спутница пришла — нагулялась уже. Подхватила она господина Имамото снова под руку и потащила на выход. Тот шел и спотыкался, еле ноги переставляя, так плохо ему было. И даже забыл дать мне чаевые, впервые за многие годы. Впрочем, я не обиделся — понимал, что ему сейчас не до того. Даже жалко его было… Конечно, если разобраться — жизнь есть жизнь, живые должны думать о себе, а не о мертвых. Но, как бы вам сказать… Одним словом, в тот день у меня на душе было очень грустно, как будто пошел серый осенний дождь… *** После этого господин Имамото долго у нас не появлялся, целых пять лет. В поминальные дни вместо него приходил специальный человек — возжигал свечи и следил, чтобы все было так, как надо. Но я всегда прилежно исполняю свои обязанности, и претензий ко мне не было. Накануне очередного Дня поминовения мне сказали, что господин Имамото лично посетит кладбище. Я очень обрадовался — давно пора, а то Джек с Лизой начали скучать. Конечно, голограммы чувств не имеют, это так, но я давно заметил, что, если могилу долго не посещают, то они как бы тускнеют, выцветают. И дело тут вовсе не в технике… В десять часов утра я, как всегда, был у ворот кладбища. Вот появился господин Имамото, а с ним — девочка лет четырех, маленькая, хорошенькая, просто загляденье. Очень на господина Имамото похожая. Я проводил их до могилы, а затем встал неподалеку, чтобы послушать. Впервые за много лет я нарушил строгую инструкцию… Господин Имамото сначала вызвал жену, Лизу. Та бросила короткий взгляд на девочку, понимающе кивнула и попросила выключить ее голограмму. Что господин Имамото и сделал. Затем он вызвал Джека. Тот также посмотрел на девочку, улыбнулся и произнес: — Здравствуй, как тебя зовут? — Юми, а тебя? — спросила малышка. — Джек. — Джек, ты любишь мороженое? И они стали беседовать. Я хотел еще послушать, но меня неожиданно вызвало начальство, а я когда я вернулся, то Джек и Юми уже прощались: - Пока, приходи еще! — махал рукой Джек. Юми кивнула — конечно. Джек, видно, ей очень понравился. Господин Имамото был очень доволен, просто сиял. После этого он стал часто бывать у нас, почти всегда — с маленькой Юми. Лиза держалась с девочкой прохладно, а Джек болтал охотно и подолгу. *** Прошло несколько лет. Юми потихоньку росла, господин Имамото старел, только Лиза и Джек не менялись, оставались все такими же. Мертвые, знаете ли, не стареют. Новая жена господина Имамото так ни разу у нас после этого и не появилась — наверное, некогда ей было. Затем господин Имамото опять надолго пропал, на полгода. Я уже начал волноваться — не случилось что? Хотя, с другой стороны, сообщили бы, ведь он человек богатый, известный. Наконец господин Имамото снова появился, и я заметил, как он сдал, постарел. Наверное, долго болел… Потом жизнь снова вошла в привычное русло… …И вот настал день, которого я ждал и боялся. Юми пришла на могилу вместе с матерью, обе они были в траурных платьях. Я низко поклонился и, как обычно, проводил до могилы. — Ты уверена, что тебе это надо? — нервно спросила госпожа Имамото. — Да, — твердо ответила внезапно повзрослевшая и очень серьезная Юми, — это моя обязанность, мой долг. — Ну, как знаешь, — пожала плечами госпожа Имамото. И Юми осталась одна. Она подождала, пока мать отойдет, а затем вызвала голограмму Лизы. Та мельком взглянула на ее траурное платье, черную вуалетку и все поняла. — Где его похоронили? — только спросила она. — На городском кладбище, — тихо ответила Юми. — Мама не захотела, что его хоронили здесь. Но вы не волнуйтесь — отец заплатил за вашу могилу на десять лет вперед, а затем буду платить я. — Зачем тебе это надо, девочка? — грустно улыбнулась Лиза. — Ты молодая и, очевидно, скоро забудешь о нас. У тебя своя жизнь, друзья. Зачем тебе чужие мертвецы? Да и мать твоя наверняка будет против… — Нет, — упрямо повторила Юми, — я стану навещать вас. И мать не сможет этого запретить, не имеет права. Да и невыгодно ей, потеряет деньги. — Разве не она наследовала все состояние? — удивилась Лиза. — Нет, я единственная наследница, — ответила Юми. — И, по условиям завещания, сама распоряжаюсь деньгами. Такова предсмертная воля моего отца. Мать это знает и препятствий мне чинить не станет. Понимает, что ей лучше со мной не ссориться… Лиза кивнула: — Хорошо, пусть будет так. Ты, наверное, хочешь поговорить с Джеком? — Да, если вы не против. — Как я могу быть против? — горько усмехнулась Лиза. — Я лишь голограмма. Разговаривай, сколько захочешь, он только будет рад этому. Юми вызвала Джека. Тот очень обрадовался, заулыбался, замахал руками. И они стали беседовать. А я стоял в сторонке и тихо плакал. Но не от горя, а от счастья. Я очень был счастлив, что у Джека и Лизы появится новый опекун. Значит, они не останутся одни. Никто не должен оставаться один, ни в этом мире, ни в другом… На выходе из кладбища Юми дала мне чаевые, очень хорошие — как раньше ее отец. Госпожа Имамото скривилась, но ничего не сказала. Кстати, она больше на кладбище не приходила, а вот Юми приезжала довольно часто. Конечно, не каждую неделю и даже не каждый месяц, но в поминальные дни и праздники — обязательно. Разговаривала с Джеком и с Лизой, а я, как обычно, стоял и ждал, не будет ли каких приказаний. Но ничего обычно не бывало. Шло время. Юми сменила школьное платье на форму престижного столичного университета, затем — на деловой костюм одного из солидных банков. Значит, у нее все было хорошо. Потом Юми надолго исчезла, ее не было пять или шесть лет. Я уже стал думать, что она забыла о Лизе и Джеке. Что ж, бывает. Возможно, она вышла замуж, уехала далеко… Жизнь-то идет, а мертвые… Что мертвые? Они подождут, никуда не денутся. В конце концов, у них есть я, их верный смотритель. Но однажды она вернулась. Я, как обычно, прибирал могилу, когда Юми неожиданно появилась. Да не одна, а с девочкой трех-четырех лет. Очень хорошенькой. Юми вежливо поздоровалась со мной, а потом вызвала Джека. — Смотри, Лизи, — сказала она, — это твой дядя Джек. Поздоровайся с ним! — Здравствуй, дядя Джек! — прощебетала малышка. — Ты любишь мороженое? _____ Рассказ победителя конкурса для авторов портала "Хороший текст" Игоря Градова.