Две Стихии

[Bagirka]

Я не единственный, кто влюблен в Аньку. Мой приятель с параллельного потока Андрей, а также молодой профессор Герман Седов влюблены в нее тоже. Во всяком, случае, они это даже не пытаются скрывать. Про тех, кто скрывает, я, пожалуй, ничего не знаю, но уверен, что есть и такие. Иначе быть не может, - Анька женщина прекрасная, общительная, и интересная. Она ненамного старше нас с Андреем и ровесница Германа.

Герман составляет нам в этом смысле самую "опасную" конкуренцию, так как он не просто физически хорош собой и талантлив, он еще и входит в профессорский состав кафедры, - той же, на которой преподает и Анька. Он имеет к ней больше "доступа", имеет больше поводов для встреч и разговоров с ней. Но, конечно, даже Герману не под силу вытеснить из ее сердца ее единственную и неповторимую любовь, - ее мужа.

Я позавидовал этому человеку еще даже не зная и не видя его, в тот момент, когда эта худощавая хрупкая красавица-брюнетка произнесла слова "мой муж". Ее муж. Это тот, кто видит ее дома каждый день и может спать с ней в одной постели. От одной этой мысли мой молодой организм начинал бушевать самым возмутительным образом.

Я уверен, что то же самое происходило и с Андреем. Я видел его лицо, и мне всегда казалось, что я знаю значение каждого его мимического движения.

- Если он был единственным мужиком в ее жизни, то дело наше труба, - говаривал Андрюха.

- Ты что, друг, рассчитываешь когда-нибудь заполучить ее в койку?

- А разве это новость или редкость - студент в постели преподавательницы?

- Замужней преподавательницы?

- А хоть бы и замужней, - Андрей сплюнул на землю и зажег сигарету.

Мы находились за городом, у нее на даче, которую она нам предоставила для работы над ее веб-сайтом. Нам крупно повезло. Она выбрала именно нас для этой работы. Хотя точнее будет сказать, что мы оказались самыми настойчивыми и самыми убедительными кандидатами на эту работу.

Я не уверен, что симпатичный кирпичный особнячок с высокоскоростным Интернетом и полным набором всевозможных коммуникаций и удобств можно назвать просто "загородной дачей", но факт есть факт: это именно загородная дача, куда Анька приезжает не чаще раза в месяц, - проверить, все ли в порядке с садом, с домом, с двориком. Вообще-то за состояние сада и двора отвечал один из жителей соседнего села, которому она платила, но проверить его работу она никогда не забывала.

Когда Анька предложила нам в помощь свою домработницу, Свету, - чтобы та готовила нам и убирала за нами, мы поначалу воодушевились этой идеей, но, когда узнали, что Света - это молоденькая и, возможно, симпатичная девушка, то было решено отказаться от ее услуг.

- Она нас будет отвлекать, Анна Николаевна...

- Ну, как хотите, - только я люблю порядок и чистоту... если я приеду и увижу бардак на кухне или недельную пыль на мебели...

- Не увидите, Анна Николаевна!

- Ох уж эти армянские женщины... - ворчал Андрюха, - закончив пылесосить гостиную в один из вечеров.

- Почему именно армянские? Моя мать тоже любит чистоту и порядок... - возразил я.

- Да... но эти как-то придают слишком большое значение домашнему хозяйству, кухне...

- Откуда ты знаешь?

- Я не знаю, но стереотипы... и потом, ты же видишь, что нам приходится делать... чтобы не терпеть тут ее домработницу.

- Я бы лично потерпел...

- Пойми, Денис, что если у нас тут что-то произойдет со Светой, то к Аньке путь закроется навсегда. Мы должны быть для нее святее пап римских!

Я рассмеялся, услышав это словосочетание во множественном числе.

- Ты считаешь, что я утопист? - насторожился Андрей.

- Да нет, не считаю, - меня рассмешили твои "римские папы". А соблазнить Аньку, я считаю, хоть и сложно, но вовсе не невозможно. Это всего лишь женщина.

- Не скажи... это армянская женщина.

- Да что ты заладил, в самом деле! Ты прямо ксенофоб какой-то...

- Вовсе нет. Наоборот, я во восторге от всего этого... Что ты делаешь?

- Звоню ей... - я уверенно набирал номер на своей трубке.

- Зачем?

- Не знаю... придумаю что-нибудь... я хочу слышать ее голос...

- Поставь на громкую связь...

- Хорошо...

***

Так проходили почти все наши вечера на даче у Аньки. Моя мама уже отчаялась когда-либо застать меня ночующим дома, в Москве. Родители Андрея были гораздо более демократичнее моей мамы. Она предоставили своему взрослому сыну полную свободу действий, и редко требовали у него отчета о его жизни. Однако, они были достаточно строги в определенном смысле:

- Погуляй еще пару лет, сынок, но к двадцати девяти годам ты должен будешь представить нам свою невесту, - говорила его мать, когда вдруг ее пробивало на заботу, - в тридцать лет мы намерены тебя женить, купить тебе квартиру и оставить часть бизнеса.

- Везунчик ты, Андрюха... - говорил я, - все-то у тебя расписано и все решено в твою пользу. Не то что у меня. Мне приходится самому думать о своем будущем. Хорошо еще что мать работает...

- Да ну, - отмахивался Андрей, - мне ничего этого не нужно. Все это не имеет для меня смысла, если с Анькой не выгорит ничего...

- Знаешь, иногда мы оба кажемся мне такими идиотами, - усмехнулся я, - посуди сам: два здоровенных лба, - охотятся за замужней преподавательницей, матерью троих детей...

- Да что дети! У них есть отец, который уже обеспечил их на сто лет вперед.

- Но физиологически...

- А физиологически - посмотри на нее! Помнишь тогда, в аквапарке? Ты хоть одну растяжку у нее видел? Чем ее фигурка отличается от тела нерожавшей?

- Да нет там никакой фигурки, вот в чем все дело... Она же тоща как...

- Ты прав, - рассмеялся Андрей, - мне иногда так и хочется привезти ее сюда, приковать наручником к батарее и ... - впихивать ей сладкое, жирное, мучное - три недели подряд!

Мы смеялись, даже не желая задуматься о том, что при успехе одного из нас другой готов будет придушить первого собственными голыми руками.

Продолжение следует

[Bagirka]

Сегодня Герман в очередной раз опередил нас, оказав подъехавшей к Университету Аньке помощь в парковке. Анька не умела правильно парковаться, точнее, у нее это отнимало кучу времени и усилий. Она уже привыкла, что на стоянке ее всегда кто-то поджидает, чтобы помочь с парковкой, - поэтому, она просто подъезжала, выскакивала из машины и, коротко поздоровавшись, с нежной улыбкой на виноватом личике, прошмыгивала между машинами в сторону здания. Потом был еще один повод с ней встретиться, - отдать ей ключ от машины. Сегодня, стало быть, это сделает Герман...

- Чертов кобелина, - с досадой, Андрей сплюнул на землю по своему обыкновению, - неужели ему мало общения с ней на кафедре? Зачем ему отнимать у нас последнее?

- Аньки много не бывает - отозвался я.

Покосившись на меня, Андрюха усмехнулся:

- Скажешь, тоже!..

***

- Ребята, я собираюсь сегодня проехаться с вами на дачу, - давно я там не бывала.

- Конечно, Анна Николаевна, мы вам будем очень рады, - чувствуйте себя там как дома, - Андрюха присел в комедиантском реверансе.

Анька взглянула на него, поджав губы, чтобы сдержать улыбку, и сказала как будто между прочим:

- Ребята, я, наверное, буду просить кого-то из вас подработать у меня дома на Дмитровке. Муж часто уезжает по делам на несколько дней, и мне бывает страшно с детьми в таком большом доме. Компьютерную комнату я вам там предоставлю... Но работать придется в основном снаружи, обходя дом по ночам.

- Ну, а занятия как же, Анна Николаевна? - спросил я идиотским голосом.

Немного помолчав, Анька пожала плечами:

- Ну, как хотите. Я думала, вы... по крайней мере ты, Денис... - будете рады возможности подработать.

- А мы и рады, Анна Николаевна! Но, насколько я понимаю, вам нужен только один из нас...

- Не знаю, как вы договоритесь. Вы можете сменять друг друга. Единственное, что мне нужно, - это присутствие надежного мужчины рядом, когда я одна с детьми.

Мы с Андреем обменялись многозначительными торжествующими взглядами. Такими словами женщина может иметь в виду все что угодно, не так ли?...

- Вы такая беззащитная, Анна Николаевна? - продолжал балаболить Андрюха в своем дурацком стиле.

- Да, я беззащитная, а что в этом такого странного? Разве я похожа на терминаторшу?

- Ни дай боже, конечно нет! - Андрюха покраснел, пытаясь что-то еще сказать, но, видимо, слова застряли у него в горле. Я решил воспользоваться моментом.

- Я еще никогда в жизни не встречал такой женственной дамы как Вы, Анна Николаевна!

Кажется, комплимент оказался то ли неуместным, то ли банальным, то ли вообще привычным для нее явлением. Анька не прореагировала на него никак, - просто села в машину и захлопнула дверцу, готовая ехать за нами к своей даче.

***

- Ну что, съел? - ехидно вопрошал я, когда белый "мерин" Аньки скрылся за поворотом, - приехала, молча проинспектировала, расплатилась с садовником и поминай как звали...

- Да уж... ведет она себя как-то слишком бесперспективно, - отозвался Андрюха, лениво затворяя ворота.

- Она просто влюблена в своего мужика, вот и все.

- Хоть бы одним глазком на него взглянуть... что он из себя представляет...

- Знаю одно: он русский.

Мои слова оказались полной неожиданностью для Андрюхи.

- Она вышла за русского? Как? Откуда ты это знаешь?

- А так... видел как-то на ее столе документы ее детей...

- То есть?

- Ну, она искала что-то в сумочке, и решила опрокинуть все ее содержимое на стол, ну, чтобы быстрее найти... а я в этот момент сидел за компом на кафедре, искал для нее одну статью... ну, и увидел краем глаза, что фамилия у ее детей - русская.

- Какая? - нетерпеливо осведомился Андрей

- Драгунские, - неохотно ответил я, словно расставаясь с дорогой мне вещицей.

Андрюха присвистнул.

- Что такое?

- Знакомая фамилия... предки время от времени называют ее. Особняк на Дмитровке... Неужели это он? Если так, то нам хана. Это молодой и вполне нормальный, здоровый мужик, - говорят, и выглядит прилично.

Что-то упало во мне. Станет ли Анька рисковать нормальной семьей ради интрижки с такими переростками как мы...

- А... он ведь часто уезжает по делам... куда, ты не знаешь?

- О-о, Дениска, этот может поехать куда угодно. И за бугор в том числе. Запросто.

- Но при его данных и при его деньгах... неужели у него не бывает там интрижек?

- Думаешь, проследить за ним и предоставить Аньке материалы? Чего мы добьемся этим?

- Как чего? Она разведется с ним.

- Дурак ты, Денис! - рассердился Андрюха, - Ты что забыл, что она армянка?! Да она все что угодно вытерпит, чтобы сохранить семью, тем более, там трое детей!

- Анька? Вытерпит все что угодно? - с сомнением в голосе, не обращая внимания на его реакцию, пробубнил я, - Нет, думаю, нет...

Продолжение следует.

[Bagirka]

Увидев особняк на Дмитровке, где постоянно проживала Анька, где жили с ней ее муж и ее дети, откуда она каждый день начинала свой путь в Москву, на работу, я сник окончательно. Хозяином такого жилища может быть только человек, которому ничего не стоит безнаказанно закатать обидчика в асфальт. Я видел флигель для охраны, который был ничем не хуже Анькиного дачного особнячка с противоположной стороны кольцевой автодороги. Андрюхи со мной не было, - я сегодня должен был дежурить один. Однако меня интересовал весьма уместный и логичный вопрос: для чего ей нужны были мы с Андрюхой, если я видел как минимум двух вооруженных людей у флигеля. Один из вариантов ответа ласкал мое воображение.

Да, - ей нужна не просто охрана, а общение. Ей скучно вечерами без мужика в доме. Будем пока от этого танцевать.

Смеркалось. Мне никогда еще не приходилось бывать в таком своеобразном поселении. Постройки в самых разных стилях, которые объединял только внушительный размер и высоченные заборы, находились на нелогичных для сельской местности расстояниях друг от друга. Впрочем, это давно уже "сельская местность"...

- Что там у вас по правой стороне, Анна Николаевна, - спрашивал я, когда Анька, легко пробежав по тропинке мне навстречу, с радостным и счастливым лицом, как обычно встречают любимого папу из длительной командировки, сопровождала меня к дому, цепко схватившись за мой локоть.

- Я обожаю животных, Денис... там конюшня - у меня две лошадки, а рядом - небольшая оранжерея, там несколько птичек!

Я чувствовал, что Анька ведет себя, пожалуй, слишком уж по-домашнему. Мы привыкли видеть ее бесстрастной и немногословной, при всей ее хрупкости, беззащитности и нежной красоте, - твердый характер чувствовался на расстоянии. Сейчас же она походила скорее на школьницу, которой страшно идти по улице в сумерках без сопровождения.

- Ого, решили завести себе зоопарк, - усмехнулся я, - и кто же за всем этим хозяйством следит?

- Как так "кто"? Я сама и слежу!

- Никогда не поверю, Анна Николаевна! Я ведь помню, как Вы едва не разрыдались на кафедре, когда сломали себе ноготь!

- Денис! Прекрати немедленно этот цирк, - с наигранным возмущением воскликнула Анька и, вырвав руку, легонько толкнула меня в бок.

Она пробежалась вперед и крикнула:

- Динка!! Денис приехал, помнишь, я вам рассказывала!

На ажурной скамейке сидела девочка лет шести, рядом лежала какая-то большая яркая книжка.

- Это ты - Дина? - Я подошел поближе и рассмотрел под светом фонарного столба очаровательное глазастое дитя.

- Да, я...

- А откуда у тебя такое красивое имя?

- Это мама придумала, потому что я родилась как раз когда умерла принцесса.

- Принцесса? А ну да, я теперь вспоминаю...

Анька стояла рядом и с довольной улыбкой наблюдала за нами. Повернувшись в ее сторону, я увидела еще двух малышей рядом с ней. Это были близнецы Никита и Артем. Эти были совсем мелкие, - не старше двух лет.

- Как вы со всеми справляетесь, Анна Николаевна? Вам Светлана помогает?

- Помогает, конечно, только они у меня довольно спокойные и очень послушные.

- Это они в Вас? - хитро спросил я.

- Вопрос риторический, Дениска, - улыбнулась Анька, - Нет, это в папу.

- Что я буду делать сегодня у вас?

Аньку этот вопрос как будто удивил.

- А... ты посидишь с нами здесь, потом мы пойдем домой, поужинаем, и я покажу тебе компьютерную комнату, где ты можешь немного поадминистрировать сайт, а потом, когда мы все ляжем спать... - ты начнешь дежурить. Понятно?

- Разумеется, мне все понятно.

Я все еще надеялся, что когда все лягут спать, случится что-нибудь эдакое, чем я смогу похвастаться перед Андрюхой завтра.

Впрочем, как оказалось, все произошло отнюдь не по стандартам романтического кино. Это было самое обыкновенное дежурство, - я даже не узнал, где находится анькина спальня. Зато я познакомился со Светой.

- А ты привык не спать ночами?

- Нет, не привык вообще-то, но я молодой и сильный, и, когда приходится не спать, обычно нет проблем.

- Ну, а если каждый день так будет?

- Не знаю, - откажусь, если не буду справляться. Но очень надеюсь, что не придется отказаться.

Света оказалась молодой женщиной лет тридцати, упитанной, коротко стриженой блондинкой с большими голубыми глазами и нежной белой кожей.

- А сама почему не пойдешь спать?

- Не знаю, не хочется пока...

Я чувствовал, что Света то ли недоговоривает что-то, то ли ждет от меня какой-то информации.

- Я пойду пройдусь вокруг дома, как Анна Николаевна просила...

Света фыркнула.

- Ну, иди, конечно, только я не понимаю, для чего это, какой в этом смысл... Каприз просто и все.

- Это меня не касается. Она мне платит.

- Платит... - ворчливо повторила Света.

Когда я вернулся минут через двадцать, Света все еще была внизу у стойки.

- Что ты делаешь тут до сих пор? Я думал, ты уже спишь!

- Не могу я спать...

- Но завтра Анне Николаевне на работу, тебе же детьми заниматься...

- Завтра Светка придет, а я отосплюсь...

- Не понял... какая еще Светка? Разве не ты у нас Света?

- И я Света, и все, кто тут работает должны носить это имя.

- И сколько вас тут Свет?

- Пока двое, была еще одна, вроде не оправдала надежд, уволилась.

- Но почему именно Светы?

- Мы не знали раньше. Теперь, когда стала известна причина, я не могу больше спокойно тут работать. Это просто унизительно и даже мерзко. - Света зажгла сигарету.

- Какая причина? Как стала известна?

- Владимир Максимович говорил по телефону... ну, ее муж, - Света выпустила струю дыма и замолчала.

- Его зовут Владимир Максимович? Так, и что он сказал по телефону?

- Он говорил по телефону с каким-то своим приятелем... ну, очень так весело и по-дружески говорили... и он вдруг говорит такие слова: "только если ее зовут Светланой. Иначе мы ее не берем". Тот, видимо, спросил, почему... Он и отвечает: Да Анютин каприз, - она до сих пор меня ревнует к Светке, - восемь лет прошло, - а она мол все ревнует.

- Это, видимо, его предыдущая пассия, которая была до Анны?

- Именно, понимаешь? - возбужденно отвечала Света, - И вот так она отрывается теперь на других.

- Она как-то унижает тебя или что-то в этом роде?

Света помолчала.

- Нет, грешить не буду. И платит нормально. Но вот один этот факт меня уже бесит, - что я тут именно из-за имени.

- Перестань, Свет, ты тут не из-за имени... не только из-за имени, но и из-за основных своих достоинств.

- Решающее мое достоинство - это именно имя.

- Брось, не думай об этом. Смотри на это с юмором.

Света усмехнулась, скривив лицо и кивнула.

- Я стараюсь. Иначе меня бы давно уже здесь не было.

Вот, собственно, пока и все, чем мне удастся "похвастаться" перед Андрюхой: слышь, мол, Андрюх, прикинь, какой прикол, Анька-то наша берет в прислуги исключительно девиц, у которых такое же имя, как и у предыдущей пассии ее мужика, правда, атас?

Скривив лицо почти так же, как Светка накануне, я мрачно ухмыльнулся этой своей мысли.

Продолжение следует

[Bagirka]

Поскольку в то утро к Университету мы с Анькой прибыли одновременно, то я, опередив ее на подъезде, спешно припарковал свою "Волгу" и, выскочив из нее, перехватил Аньку на противоположной от местонахождения Германа стороне стоянки. Даже на таком расстоянии я смог рассмотреть разочарование и досаду на физиономии этого хлыща.

- Спасибо, Дениска, ну, я побежала, - бросила Анька по своему обыкновению, и, словно на пожар, заспешила в здание.

Черт, она не пользуется ни одним случаем задержаться хоть на минутку наедине с кем бы то ни было... Армянское воспитание? Не знаю, не знаком, - возможно. Ну что ж, Анна Николаевна, я сделаю так, что Вы сами меня станете искать. Вот "забуду" вернуть Вам ключ от машины, - и Вы сами мне позвоните и назначите встречу!

- Дурак, так она больше никогда не позволит тебе помогать ей с парковкой и всех делов, - предупредил Андрюха.

- А поглядим, - заупрямился я.

- Кстати, Дэн, у меня есть идея... - Андрей заговорщически понизил голос.

Я покосился на него, пытаясь скрыть, что заинтригован.

- Слышь, Дэн... а давай в их спальню жучок прицепим... за спинкой кровати или там за лампой...

- Зачем? - я уже был в восторге от этой идеи, но мне захотелось послушать его соображения.

- Ну, прикинь, мы узнаем что они там делают и как часто... какие он ей говорит слова, от чего она тает, что ей нравится, что нет... да и в конце концов, - чем не развлечение?

- А ты, кретин, хоть на минутку подумал о том, что будет, если он нас разоблачит? Он же...

Андрюха с заразительным спокойствием на лице надавил мне ладонями на плечи.

- Спокойно, гигант. Я аккуратненько порасспросил предков. Он не бешеный, - так, умеренной крутости характера.

- Да какая разница, охламон? Вот ты со своим ангельским характером - как бы отреагировал на такое - при его возможностях?

Андрюха сплюнул, растер, но ничего не ответил...

- То-то же!.. - назидательно резюмировал я.

- Сегодня я поеду к Аньке дежурить, Денис, а ты поди мамку что ли порадуй своим присутствием, - обзвонилась она мне, - ты не отвечаешь на ее звонки... Говорит вторую неделю ни слуху ни духу от тебя.

- Ладно, разберусь... - я с досадой всадил кулак в щель между кожаными подушками дивана на кафедре.

***

- Ты знаешь, сынок, я боюсь, что мне пора уже познакомиться с ней...

- С кем, мам, о чем ты вообще?

Мама, стукнув по столу пепельницей, будто ставя ее на более подходящее место, с уверенной улыбкой на лице, произнесла:

- Когда молодой, симпатичный, свободный сын не ночует дома неделями, оптимистичной маме остается думать только одно: скоро у нее появится невестка.

- Ты ошибаешься, мама...

- В чем? В том, что ты влюблен? Исключено, - я не ошибаюсь. Это я чувствую на все сто процентов.

Дурацкий разговор. Ну да, влюблен, и что? Означает ли это, что у мамы появится невестка?

Мать продолжала смотреть на меня как хороший следователь. Сказалось ее длительное пребывание без мужа - она уже много лет небезуспешно сочетала в себе обязанности как матери так и отца для меня.

- Молчишь? Влюблен, конечно, я вижу. И, судя по твоим систематическим отсутствиям дома - влюблен небезнадежно.

- Ты так думаешь? - мрачно спросил я, только чтобы не молчать.

- Во всяком случае, имею кое-какие основания для этого.

- Кто она, как ее зовут?

Я шумно выдохнул, раздув щеки, и придав тем самым еще больше уверенности маме в ее предположениях.

- Она есть, сынок, это уже точно. Но я вижу, что не все так просто. Она замужем, да?

Поразительно! Говорили мне много про женскую интуицию, но чтобы вот так...

- Дело даже не в этом. Я даже не знаю, стоит ли тебе об этом говорить...

- Разумеется, стоит, сынок! - с возмущением в голосе ответила мама.

- В общем, я просто работаю у нее, - а время для этого у меня есть только вечерами. Ну, и потом уже поздно возвращаться домой.

- У кого это "у нее", сынок?

- Ну, не важно, главное, что... вот, кстати, - я вытащил из кармана два полтинника "зеленых" и протянул маме, - вот, главное, что она платит.

- И это всё - за целую неделю отсутствия дома? - напряженно рассматривая купюры, словно ожидая от них деления по клеточному принципу биологии, осведомилась мать.

- Нет, это не все, - это для тебя. Остальное у меня уходит на машину, на еду, на все такое прочее...

- Угу... - закивала мама, - ну, и на том спасибо.

Она встала, вышла из кухни, и на этом наш разговор на сегодня был окончен.

***

Поджидая Аньку, чтобы отправиться с ней на очередное - второе - дежурство, я перепарковал свою машину поближе к ее "мерину", и уселся за рулем, высматривая ее появление на стоянке.

К моему удивлению и разочарованию, она появилась не одна, а в сопровождении Германа. Он вел ее, держа обеими руками за хрупкие плечи, что-то говорил ей, настойчиво увещевая, а она, вся в слезах, только отчаянно мотала головой и нервно потрясала руками. Посадив Аньку на пассажирское место, Герман сам сел за руль ее машины и, выехав со стоянки, они направились скорее всего домой к Аньке, на Дмитровку. Я был готов последовать за ними, когда увидел нечто, что меня вогнало в ступор. Из здания университета выходила моя мать с гордо поднятой головой, с выражением чувства выполненного долга на лице и торжеством во всей ее мощной фигуре. За ней, с растерянным видом, следовал Андрюха.

Продолжение следует

[Bagirka]

Когда мать, перекинувшись с Андрюхой парой фраз, направилась в сторону автобусной остановки, я вылез из машины и догнал его возле недавно пожалованной ему любящими родителями "Мазды".

- Андрюх, что за дела?

Андрюха сник не на шутку. Он уставился на меня, не способный произнести что-либо.

- Ну, я видел, Германа, он повез Аньку домой... а что случилось-то?

- Денис, все пропало... Ты даже не представляешь, чего твоя мать наговорила Аньке-то, - он шмыгнул носом, будто у него был насморк, и усердно потер его тыльной стороной запястья.

- Мама? - воскликнул я.

- Да! Твоя мама! - ехидно повторил Андрей, захлопнул дверь своей машины, которую все это время держал открытой, и отвернулся от меня, уперевшись локтями о ее крышу.

- Что теперь будет, как ты думаешь? - спросил я идиотским голосом.

- Как я думаю... - мрачно передразнил он, - ты видел Аньку? Если она попадет в таком состоянии домой и ее мужик увидит ее такую, то он запретит ей работать здесь, посадит ее в четырех стенах и хана.

- Погоди, мужик-то ее еще не вернулся...

- Возвращается завтра. А до завтра она вряд ли отойдет.

- Да можешь ты мне толком объяснить, что именно произошло?

- Могу, конечно... и твою мать я понимаю где-то. Но Анька не заслуживала такого обращения.

- Рассказывай давай, Дрюх, достал уже своими причитаниями! - я схватил его за плечи, повернул лицом к себе и припер к машине.

Андрей смотрел на меня с каким-то странным пренебрежением и многозначительной улыбкой.

- Помнится, ты меня называл... ксенофобом-то?

- Не понял.

- Все ты понял!..

- Погоди, это я тогда так, в шутку. В чем дело, придурок, говори уже! Ты хочешь сказать, что моя мать...

- Да! Она высказала Аньке все свои соображения - уместные и не очень, относительно ее нравственности, ее национальности, ее внешности, ее замужества, и даже ее детей.

Я схватился обеими руками за голову, словно пытаясь утрамбовать в ней эту жуткую информацию, которую мой мозг отказывался воспринимать.

- Аньке... Аньке?? - оглянувшись по сторонам, словно выискивая подходящий предмет и не найдя его, я с силой двинул кулаком в заднее боковое стекло новенькой "мазды", и оно покрылось мелкими трещинками.

- Ты что делаешь, бычина! - воскликнул Андрей, в отчаянии скача вокруг меня.

Нетерпеливо отстранив его, как назойливую муху, я решительно направился к своей машине и поехал домой. Возле подъезда меня ждал Андрей, - уж не знаю, как ему удалось добраться сюда раньше меня, но он решительным движением остановил меня и сказал:

- Значит так, Дэн. Ты сейчас не в том состоянии, чтобы с матерью говорить, понял?

- Отвали, сказал... - мы махались возле моего подъезда, как мальчишки.

- Дэн, ты сейчас мало что соображаешь, остынь!

- Да пошел ты, ты... - я осекся и посмотрел на него пристально, - ты почему не остановил ее вот так же как меня сейчас? Почему ты позволил ей столько всего наговорить Аньке?

- Денис, ну как ты это себе представляешь? Вся кафедра молча стоит и наблюдает, а я - должен был ее остановить?

- Уроды, просто ублюдки!.. Ты понимаешь, что она этого не вынесет, Анька-то? Ты понимаешь, что вся ее твердость характера - это просто пыль в глаза, что она слаба и беззащитна...

У меня в горле застрял огромный ком, и я не знал, что с ним делать.

- Да понимаю я все, Дэн, но что тут поделаешь, - довёл ты свою мать, вот она и разрядилась по полной на Аньке...

- Да чем я ее довёл? Дома не ночую? Дрюх, мне двадцать семь, я бывший десантник, я три месяца воевал по контракту, я работаю, я учусь, что я -мальчишка что ли, чтобы отчитываться перед мамочкой о каждом шаге?

- Ладно, остынь, Дэн, все образуется... Поехали к Аньке.

- Нет, Дрюх я не попрусь к ней сейчас, даже не думай...

- А что ты сделаешь?

- С матерью поговорю... разберусь с ней раз и навсегда.

- Ты наломаешь дров, Дэн, - сейчас ни на что больше не способен. Да и... о...

К подъезду подошла моя мама. Мы, два придурка, не сообразили, что ей-то автобусом до дома добираться гораздо дольше чем нам на тачках, - и оба были уверены, что она уже дома.

- Что у тебя с рукой, сынок? У тебя кровь!

- Значит так мать... - тяжело дыша, не зная куда девать глаза, отвечал я, - кровь и все такое это фигня, ты понимаешь? Это тьфу - по сравнению с тем, что ты сделала, что ты причинила Ань.. - я запнулся - Анне Николаевне!

Изменившись в лице, - сделав его непроницаемым, мама набрала код на двери подъезда и, остановившись на входе, произнесла твердым и хладнокровным голосом:

- Я сказала ей далеко не все, чего она заслуживает. Жду тебя дома. - Бросив надменный взгляд на Андрея, мама скрылась за металлической дверью.

- Да! Ты дождешься меня дома! Я приду собрать вещи, поняла? - кричал я ей вслед, стряхивая с плеч то и дело ложащиеся на них ладони Дрюхи.

Продолжение следует.

[Bagirka]

Мать молчала как сфинкс, когда я собирал шмотки в дорожную сумку. Я зыркнул на нее несколько раз, - она сидела без всякого выражения на лице, - уж во всяком случае, ни сожаления, ни раскаяния, там не читалось, не было ни резких движений, ни отчаянных взглядов - только сигаретного пепла в кофейном блюдце у нее на коленях становилось все больше.

- На работе буду навещать тебя. Пошел... - сухо проговорил я в дверях и вышел из квартиры.

Андрюха созвонился с Анькой, чтобы спросить, должен ли он приезжать на дежурство, хотя я на его месте не стал бы этого делать - а просто поехал бы к ней - без всяких звонков. Сегодня был его день, его ночь, а он...

В общем, я застал его на даче у Аньки, когда приехал туда со своим скарбом, чтобы поселиться тут окончательно, так как другого жилья у меня не было.

- Ты что тут делаешь, Дрюх?

- Не видишь? Груши околачиваю... - не отводя глаз от монитора, ответил Андрей.

- А как же твое долгожданное и вожделенное дежурство у Аньки?

- Я звонил ей, - она ответила, что сегодня ей никто не нужен. А завтра уже ее мужик приезжает, и мы ей не нужны до его следующей "командировки"...

- Как бы не так, - я свалился в кресло - она лично мне ничего про приезд мужа не говорила, стало быть завтра я там. Приедет - увижу его, познакомлюсь, буду знать... противника в лицо.

- Ты серьезно? Попрешься? А если она сама позвонит и скажет, чтобы не приезжал?

- Я не стану отвечать на ее звонок.

- А если пришлет сообщение?

- Тьфу ты... Потерял я свой телефон, понятно? - я раскрошил сигарету в пепельнице.

- Да закури ты уже, горемыка, сколько можно самому мучиться и сигареты мучить?

- Нет, Дрюх, не буду. Бросил так уж бросил.

- Знаешь, табачная индустрия тебя не хватилась. Ты все равно покупаешь сигареты, - а для чего - им неинтересно: денежки-то ты платишь.

- Моя цель - мое здоровье, а не ущерб табачной индустрии.

- Эх, бычина, мне бы твою волю... и твое здоровье.

- Все, отвалил от компа - моя очередь, - я встал и выпихнул Андрея с кресла.

- Кстати, Дэн, ты там отдрючь этих... ну, в той гостевухе.

- Кого? Что, опять они на армян наезжают?

- Наезжают - не то слово, - пусть Анька, если выйдет в Инет, убедится, как мы защищаем и отстаиваем интересы ее нации.

- Ну, а сам-то написал им что-нибудь?

- Естественно!! Но уверен, что тебе будет что добавить. Пойду, покурю снаружи...

***

Следующим днем была суббота, Андрей отправился навестить родителей, и я весь день помирал от безделья, дожидаясь вечера, чтобы отправиться к Аньке. Меня воодушевляло то, что никаких звонков и сообщений, отменяющих мое дежурство, от нее не поступало. Мое появление может быть расценено не иначе как усердие и благонадежность. Я вполне мог ничего не знать об инциденте с моей матерью. А если мне повезет, и я прибуду на место раньше "хозяина", то, возможно, успею привести Аньку в чувство так, чтобы муж не заметил ее состояния.

Проделывая неблизкий путь через субботние заторы и по Кольцу, я не мог не размышлять о сложившейся ситуации, не мог не проанализировать свои собственные чувства и мотивы. В какую-то секунду я даже ясно и четко понял чувства своей матери. НО это длилось ровно одну секунду, так как дольше я не мог испытывать недовольство тем, что знаю Аньку, что могу с ней хоть иногда пересекаться, что могу приносить ей какую-то пользу и вызывать у нее положительные эмоции.

Я давно уже перестал думать о том, что мне не хватает общения с девчонками. Анька - при том минимуме отношений, который был у нас допустим, каким-то странным образом компенсировала для меня полноценные отношения с другими девушками. Я не желал даже думать о том, чтобы восстановить отношения с кем-либо из них. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы добиться лишней ее улыбки, пристального взгляда, случайного прикосновения. А еще меня каким-то возмутительным образом интересовало все, что связано с ее жизнью, с ее эмоциями, с ее любовью.

Еще год назад я бы не понял ни одного мужика, который бы мне рассказал, что безнадежно влюблен в счастливую в своем замужестве женщину и интересуется ее жизнью и каждым ее шагом вплоть до того, что можно увидеть в замочной скважине. Когда Дрюха предложил поместить "жучка" в ее спальне, я сам был поражен противоречивости своих чувств по поводу этой идеи. Там были и восторг и омерзение, - в одной эмоции.

Анька - мое наваждение.

Продолжение следует

[Bagirka]

Честно говоря, я понятия не имел, в каком состоянии или настроении застану я Аньку, и поэтому, я стал заранее заготавливать какие-то фразы и жесты, которые, как мне казалось, будут наиболее подходящими для того или иного случая. Я также не знал, каковы внешние признаки присутствия в доме хозяина, поэтому, подъезжая к дому по "сельской" дороге, и не заметив никаких изменений по сравнению с прошлым разом, я решил, что Владимира здесь пока нет.

Оставив, как и прошлый раз, свою "Волгу" у забора за воротами, я подошел к створкам и остановился. Однако, через несколько секунд, ворота открылись и по выражению почтенного ожидания на лице стоявшего там охранника я понял, что я должен войти, и что на данном этапе все в порядке. Остановившись на секунду возле ребят, я хотел было дождаться, чтобы кто-то из них сообщил хозяйке о моем прибытии, но, судя по всему, в этом не было необходимости, и я смело прошел к дому.

Аньку я застал у небольшого крытого бассейна, - мокрую, растрепанную, без косметики, совершенно жалкого и беззащитного вида. Она была одета в тяжелый махровый халат, который, казалось, был непосильной ношей для ее тщедушного тельца.

- Денис, ты приехал... Как же это я забыла сообщить тебе, чтобы ты не приезжал, - пропищала она еле слышно, едва взглянув в мою сторону, - впрочем, мне не до того было.

- Анна Николаевна, Вы как будто не в настроении сегодня, - я решил поиграть с ней в прятки.

- Да... как? Ты ничего не знаешь? - она уставилась на меня своими заплаканными, блестящими глазищами, как ребенок, ожидающий сладкой конфетки, но не уверенный, что получит ее.

- Нет, а что я должен был знать, - что могу не приезжать сегодня? Почему?

Анька опустила глаза, вздохнула и, вдруг улыбнувшись, ответила:

- Ну, сегодня ведь мой муж приезжает... я разве не говорила тебе, ты не знал??

- Нет, не знал, иначе бы я не приехал, - соврал я, - впрочем, если я Вам не нужен...

- Нет, отчего же... пока останься, если тебе не сложно. Ты не голоден?

Я прокашлялся.

- Если голоден, Света тебя покормит, - поди к ней, она должна быть внизу, у стойки, а мне нужно привести себя в порядок.

Кажется, ужинать меня обязали. По крайней мере, из бассейна выперли. Ну что ж, - можно и поужинать.

Увидев меня, Света бросилась ко мне на шею и расцеловала меня как народного героя.

- Привет, Дениска! - пропищала она восторженным голосом.

- В чем дело, Света? Что за фамильярности? - с улыбкой осведомился я.

- Как классно! - продолжала восторгаться Светка, потрясая в воздухе кулаками.

- Ты так рада меня видеть? Вам тут так скучно было без меня?

- Ну, дело не в этом! Но мамка-то твоя так здорово ее отчестила, я просто в восторге.

Кровь бросилась мне в лицо от неожиданности и досады, но я смог скрыть свою ярость, и спросил спокойно:

- А тебе-то откуда это известно?

- Да ты знаешь, а каком ее состоянии вчера привезли? Я ее еле откачала, и убедила все мне рассказать, чтобы ей полегчало.

- Кто привез? Долго он еще тут ошивался? - мне было наплевать, что я выдаю себя, - гораздо важнее мне было знать, как долго он тут был.

- Герман-то? Да нет, сдал мне ее на руки, сказал ей еще несколько фраз, потом взял такси и уехал. У него были дела еще в Москве.

- Отлично, - мрачно отреагировал я и уставился на Светку с непонятным мне самому выражением лица. Мы с ней в данный момент не были союзниками.

- Что, голоден? - ласково спросила она.

- Нет, пожалуй, нет, - ответил я.

- И все-таки, молодчина твоя мать. Вот уж высказала так высказала. Так ей и надо!

- Анна тебе все рассказала?

- Да раз пять повторила, - только тогда ей и стало легче!

- Ну, ты ее хоть для вида-то поддержала морально?

- Ох, Дениска, если бы ты знал, как мне было сложно скрывать свою радость! Хорошо еще, что она не особо на меня смотрела... ну а так, конечно, я ей сказала, что... ну, что твоя мать поступила неправильно, бестактно, некультурно...

- А разве это не так? - резко прервал я ее.

- А хоть бы и так! Все равно ей положено это услышать, - так справедливее.

- Да что услышать-то?

- А что она приехала неизвестно откуда, и звать ее никак, и что захомутала русского мужика своим легкомысленным поведением и экзотической внешностью, и что ничего в ней такого нет кроме смазливой мордашки, и что бедные, несчастные ее дети теперь сами не будут знать, кто они такие, где их род-племя, что одного мужика ей мало, и все прочее в духе "понаехали тут", - Света рассмеялась, а я смотрел на ее пышные колышущиеся белоснежные формы, и единственным моим желанием было придушить ее.

Резко выйдя из-за стойки, я направился в сторону бассейна, крича:

- Анна Николаевна! Анна Николаевна!! - оказавшись же во дворе, я увидел джип, кажется, "Инфинити", из которого вылез какой-то хмырь и громовым голосом воскликнул на весь двор:

- А подать мне сюда мою армяшечку-У!

Не обращая на меня ни малейшего внимания, - лишь одарив коротким понимающим взглядом, он захлопнул дверцу машины и резко прошел в сторону дома. Однако, Анька вышла, уже одетая и причесанная, и остановила его, прижавшись к его груди лицом и обвив руками его торс.

- Ах, вот ты где, малыш... а что это с тобой такое? А? Что случилось?

- Ничего, любимый, - просто настроения нет, - пропищала она.

- Почему?

Анька помолчала, потом ответила с игривой улыбкой:

- Соскучилась.

Наблюдая за ними, я все время нервно перемещался и, в итоге оказался за джипом, что не мешало мне видеть, как они медленно, потискивая друг друга, направляются в дом.

- Вот как, соскучилась? Только и всего? Никаких проблем, малыш, - я, конечно, устал как собака и голоден как волк, но уж вдуть-то тебе разок- другой я, пожалуй, смогу! - входная дверь закрылась за ними.

Услышав такие бесцеремонные слова - обращенные к Аньке, - на которые она отреагировала лишь нежным мурлыканьем, я впал в такое бешенство, что над крышкой бензобака хозяйского джипа появилась приличная вмятина, а все мое тело - от одной только мысли о том, что сейчас будет происходить между ними, напряглось как у школьника.

Продолжение следует.

[Bagirka]

Холл со стойкой, где оставалась Света, имел со двора отдельный вход. Однако, из самого холла наверх - в комнаты - вела лестница, заканчивающаяся в противоположной от основной лестницы части коридора. Мне еще ни разу не приходилось заходить в дом с основного входа.

Прослонявшись в темном дворе еще минут десять, я вернулся в холл. Светы там не было, но через минуту она спустилась:

- Ужин туда отнесла. Теперь нужно ждать, когда можно будет забрать посуду... - проворчала она.

- А что тебе мешает подождать? - еле скрывая недовольство, спросил я.

- Да спать бы легла я на самом деле, - Света потянулась, снова продемонстрировав мне свои роскошные формы.

- А дети где же?

- Дети... Детей вчера ее сестра забрала к себе, чтобы они мамку в таком состоянии не видели.

- У Анны есть сестра?

- Да, двоюродная. Мы ее вчера вызвонили, она и приехала.

- Что за сестра?

- Ну так... вроде ее ровесница, есть кое-какое сходство, тоже где-то что-то преподает, и тоже замужем за русским, кстати.

- Вот как...

- Да, это у них семейное. Только Нора-то поспокойнее и порассудительнее будет... чем эта импульсивная.

- Разве Анна импульсивная?

- Ну, вот какая ни есть, а Нора ее намного спокойнее...

- А вторая Света что же?

- Она только утром приходит, и до пяти дня.

- Сменщица, значит....

- Ну, вроде того.

***

В тот вечер я больше не увидел ни Аньки, ни ее мужа, а утром, не желая их дожидаться, я просто уехал. Вот тебе, Дэн, и дежурство, и общение с Анькой, и все три короба счастья, - больше тебе, кажется, пока и не светит. Проезжая по Дмитровке уже в городе, я увидел нечто необычное. Нет, измордованный в кровь человек для меня, пожалуй, не новость, но, по крайней мере, мне никогда не приходилось видеть в стольном городе - опрокинутую палатку с надписью "мороженое". Она лежала на боку, безобразно выставив на всеобщее обозрение оторванное от земли днище. О том, что в самой палатке все было опрокинуто и порушено - говорить даже не приходится.

Я проехал еще несколько метров и, остановившись, как будто для того, чтобы что-то купить в киоске, направился в сторону "места происшествия".

Мой вид показался кому-то из очевидцев инцидента достаточно солидным, и даже официозным, чтобы вот так сходу начать мне расписывать ситуацию.

- Вы представляете, что они сделали?.. - верещала пенсионерка, теребя меня за рукав, - а ты тоже хорош: зачем ты нагрубил девочке, как было можно такое сказать ребенку?? - этими словами она обращалась к измордованному.

- Так, давайте все по порядку, бабуль, что тут было?

- Да девочка, малышка совсем, купила у него мороженого, а он ей дал сдачу. Ребеночку-то сотня его не понравилась, старая, мятая, грязная, она и попросила другую...

- Попросила, - проворчал один из зевак, - вы бы видели, какова воображала! Вот он ее и послал матом.

- Погодите, ребенка - матом, и это вы считаете нормальным? - воскликнул фальцетом пожилой прохожий.

- Да вы хоть видели, что это за типы были? Они вышли спокойно, два шкафа, вытащили этого несчастного из палатки и мордой по асфальту извозили. А потом второй-то сел в джип и на палатку наехал как танк... это же просто беззаконие и произвол! - кричал зевака.

- Ну да, - подтвердила старушка, - а я-то им кричу, милицию сейчас вызовем, а они мне: вызывай, мамаша, - а приедут - так и скажи: все вопросы к Драгунскому.

К тому моменту, когда рассказ прохожих дошел до этого места, неподалеку уже остановилась милицейская машина. Но, когда старушка произнесла фамилию мужа Аньки, высунувший было ногу мент вдруг сел на место, захлопнул дверцу и спокойно отъехал в неизвестном (или известном?) направлении.

Продолжение следует.

[Bagirka]

Две недели до следующей командировки Анькиного мужа были похожи на ад. Мы Видели ее только два раза в неделю - на ее предмете, и она вылетала из аудитории едва завершив лекцию, - мы не имели никакого шанса перекинуться с ней и парой слов. На стоянке нас стабильно опережал Герман, на "инспектирование" своей дачи Анька не приезжала, и мы имели возможность "общаться" с ней лишь в Интернете, на одном из национальных сайтов, где она активно полемизировала с азербайджанцами по их межнациональным геополитическим и историко-культурным вопросам.

Мы подключились к этим дискуссиям через месяц после того, как она в них увязла, и делали все возможное, чтобы она была довольна нашими репликами, комментариями и прочими выступлениями, которыми мы, разумеется, защищали интересы ее, армянской стороны. И так получилось, что мы вполне серьезно увлеклись этой полемикой, мы знали ответы практически на любой возможный аргумент азербайджанцев, - благо, на лекциях нам иногда удавалось заставить Аньку отвлечься от темы и "вдариться" в рассуждения по своему национальному вопросу.

Но самым интересным было то, что участие в этих спорах и сознание того, что она читает наши реплики и знает, кто их авторы - также были способны компенсировать нам недостаток общения с Анькой. Дошло до того, что мы не пропускали ни одного вечера, не поучаствовав в этих баталиях, и, разумеется в каждом нашем сообщении чувствовалась влюбленность в нее. Когда кто-то из оппонентов позволял себе грубость в ее адрес, мы могли урезонить его так технично и эффектно, что грубияны не решались больше экспериментировать с жаргоном.

И только идиот мог бы не заметить по нашим фразам, что речь идет о самой любимой нами женщине. И мы все больше и больше увлекались этой возможностью признаваться Аньке в любви, - не забывая при этом аргументированно отстаивать армянские интересы.

Пару раз за эти две недели, ближе к выходным, звонила моя мать. Но я был все еще зол и не отвечал на ее звонки.

- Ты поступаешь непредусмотрительно, Дэн, - заметил Андрей, когда я снова сбросил мамин звонок, - так ведь она снова пойдет Аньку доставать - тебе не кажется?

- Не могу я с ней разговаривать... А к Аньке она не посмеет пойти...

- Твоя-то мать не посмеет? Ты меня удивляешь!

- Погоди, сейчас...

Я набрал наш домашний номер и, когда мать расплакалась от неожиданности, услышав мой голос, я растерялся. Каким-то странным образом женские слезы меня обезоруживают.

- Мама, если ты не перестанешь плакать, я дам отбой...

- Я не плачу, сынок, ну что ты! У меня просто грипп...

- Ты болеешь? Ты не ходишь на работу?

- Хожу, конечно, - конец квартала, - это я на ногах переношу. Как тебе живется, сынок?

- Мне живется замечательно, мама, и я надеюсь, что и тебе тоже.

- Напрасно надеешься, - голос мамы стал холоднее, - ты меня оставил совсем одну, и в этом не может быть ничего для меня замечательного.

- Прости меня, мама, пожалуйста, но я не могу находиться с тобой после всего, что ты наговорила Анне Николаевне...

- Я твоя мать, Денис, и не понимаю, как ты можешь нас ставить на одну планку с этой...

- Стоп, мать. Значит, запомни: я узнал в подробностях все, что ты ей наговорила. И меня от этого чуть не вытошнило. Теперь, если ты вообще хочешь когда-нибудь наладить со мной отношения, тебе придется перед Анькой извиниться...

В ответ прозвучал какой-то щелчок и короткие гудки.

- Суров ты однако, приятель, - Андрей встал и взял с подоконника пачку сигарет с зажигалкой, - я выйду, покурю...

Я не жалел ни об одном слове, сказанном матери. Я говорил именно то, что чувствовал.

- А как бы ты поступил на моем месте, если бы твоя мать такого Аньке наговорила? - крикнул я ему вдогонку и вышел на балкон в ожидании ответа.

- Я бы... - Дрюха уселся на край цветочной тумбы, - я бы сам поговорил с Анькой, объяснил ей все и извинился за мать...

- Вот уж не представляю этого себе!.. мне ей и в глаза-то смотреть совестно будет, не говоря уже о смаковании произошедшего...

- Уж во всяком случае, ссориться с матерью не стал бы...

- Так вот, ты и есть ксенофоб! Это двойные стандарты. Маме - можно?

- Да не стал бы я мамку свою заставлять извиняться... перед кем бы то ни было! - с возмущением на лице кричал Андрей, потрясая рукой, держащей сигарету.

- Значит, не любишь ты Аньку!

- Я?.. - воскликнул Дрюха ошеломленный моим неожиданным выпадом.

Я смотрел на него сверху вниз, ожидая более вразумительного ответа.

- Ни к одной женщине в своей жизни я не относился так, как отношусь к Аньке, Дэн, - произнес он вполголоса, - я говорил тебе уже, что ничто меня не радует в этой жизни, если нет там места Аньке или тому, что с ней хоть как-то связано.

- Что сказала бы твоя мать, если бы узнала? Про отца я молчу, он-то тебя наверняка поймет, - если Аньку увидит.

- Ты ведь знаешь, что старики мои юморные и оптимистичные люди. Не будь она женой Драга...

- Кстати, они знают, кто у него жена?

- Нет, они знали только его гражданскую жену, Светлану Белоголовцеву...

Дрюха произнес имя небезызвестной манекенщицы.

- Кого? Белоголовцеву? Она была его женой?

- Да нет, - просто жили вместе в течение пяти лет, - а потом он Аньку встретил.

- Так вот о какой Светлане идет речь!? Но она все еще работает у Медведева, не так ли?

- Вроде работает - во всяком случае, сейчас у них тур по Европе.

Я присвистнул. Отбить мужика у фотомодели! Сильна Анька!

Продолжение следует.

[Bagirka]

В один из дней, уже после занятий, когда ни я, ни Андрей не чаяли уже увидеть Аньку, я услышал за своей спиной голос Германа:

- Россихин!

Оглянувшись, я увидел, как он, держа на руках одного из Анькиных малышей, спешит в моем направлении. Малыш - я не мог различить, кто именно: Артемка или Никита, - спокойно сидел на руках Седова и смотрел на меня каким-то победоносно-требовательным взглядом из-под густых черных ресниц. В руке он сжимал мышь от Германова компьютера.

- Россихин, у меня были другие планы, я оставил ребенка поиграть с собой на компьютере и обещал вечером привезти его Каджуни на дом. Но теперь я даже не знаю, как поступить. Мне нужно срочно в аэропорт. Я подумал, что ты смог бы его отвезти...

Я на секунду опешил от всей этой ситуации - уж очень непривычно было видеть Анькиного малыша на руках этого холеного жеребца, - зрелище фантастическое и деморализующее, - а Андрей в этот момент был уже рядом с нами и, уверенно подойдя к Герману, подхватил ребенка и, стиснув его как плюшевого мишку, ответил:

- Конечно, мы его отвезем, Герман Сергеевич, никаких проблем не вижу, - у нас сегодня вечер как раз совершенно свободный, - он торжественно посмотрел на меня, словно ожидая подтверждения.

Однако, я все еще "переваривал" происходящее: она доверила ему своего малыша... он играл с ним... лиха беда начало... то ли еще будет!..

- Ну что, малыш, попрощайся с дядей Германом... отдай-ка ты ему его мышку - Дрюха аккуратно выскреб мышь из детской ручки и протянул ее Герману.

Герман, довольный тем, что так легко нашел решение своей неожиданно возникшей проблемы, выглядел все-таки слегка расстроенным из-за того, что лишился повода поехать к Аньке сегодня вечером. По крайней мере, я бы на его месте именно так бы и реагировал.

- Ну что ж, я сейчас созвонюсь с Каджуни и предупрежу ее, что ребенок поедет с вами.

Однако, Дрюха остановил его, сказав своим, как обычно, нарочито учтивым тоном:

- Не стоит так затрудняться, Герман Сергеевич, тем более, что Вам срочно пора по делам, - мы сами предупредим Анну Николаевну.

Покосившись на Андрея поверх своих очков, словно усомнившись в его вменяемости, Герман перевел взгляд на меня и, словно успокоившись, пробубнил:

- А, ну да, хорошо. Спасибо! - явно сожалея о том, что произошло, Герман вернулся в свой кабинет.

- Позвонишь ты ей, как же... - прошипел Андрей, нервно теребя малыша за плечо, - ну, чего застыл Дэн, поехали!

***

В машине, по пути к Аньке домой, я набрал ее номер, чтобы, как и планировалось, предупредить Аньку о нашем визите.

- Денис? Все в порядке? Он не капризничает? - услышал я в трубке.

- Нет, Анна Николаевна, все порядке, мы едем, все хорошо. Будем минут через тридцать, - растерянно отвечал я.

- Все-таки позвонил хмырь, как тебе это нравится, а! - усмехнулся Андрей не без досады в голосе.

- Ну, а чего ты хотел-то, Дрюх, ну сам подумай... она доверила ему ребенка, он обещал его привезти домой в целости и сохранности, - я бы тоже позвонил на его месте.

- Нет, меня другое интересует, - с возмущением в голосе Андрей сменил тему: - мы тут пытаемся ограничивать Седова в звонках, - а как это вообще все получилось? Как пацан очутился в Университете, какими судьбами Герман стал играть с ним на компе, и какими вообще судьбами Анька так ему доверяет? Вот подумай: нам бы она доверила ребенка на пару часов?

Я пожал плечами. Будучи дома у Аньки мне не пришлось близко пообщаться с детьми. А Дрюхе?

- Ты общался с ее детьми вплотную? - спросил я.

- Да практически нет, в том-то и дело! У меня даже создалось ощущение, что она ограничивает нас в этом общении, избегает этого!

- Да, у меня тоже! Но как же тогда Герман-то?..

- А вот так, - лохи мы с тобой, Дэн, вот и все! Этот прожженный донжуан знает, каковы пути к сердцу любящей матери!

- Значит, переходим на детей? - засмеялся я.

- Да они должны к нам привязаться как к родным, понял? - шумел Андрей.

- Так для этого нам нужен шанс общаться с ними! - возражал я.

- А ты прав! Вот сейчас и пообщаемся!

Я был за рулем, поэтому, Андрей стал единоличным объектом внимания малыша.

- Ты кто, - Артемка?

- Да...

- А как меня зовут, ты помнишь?

- Нет... я Дениса помню, - отвечал малыш.

Андрюха, игриво возмутившись, одарил меня красноречивым взглядом, получив в ответ мою ехидную ухмылку.

- Так, а Германа ты помнишь?

- Да...

- Он хороший?

- Да...

- А что в нем хорошего-то?

- Компьютер! - просиял Артемка.

"Ну что ж, - кажется, все не так сложно!" - подумалось мне и я расплылся в довольной улыбке. Андрей заметил это и рассмеялся тоже.

Продолжение следует

[Bagirka]

К моменту нашего прибытия на место Андрей уже успел наобещать малышу золотых гор и молочных рек с кисельными берегами. Во всяком случае, Артемка не сразу согласился слезть с его рук, когда Анька попыталась забрать его.

Мы прибыли к ней около шести вечера, и хозяина еще не было дома.

- Ваш муж снова в отъезде, Анна Николаевна? - деловым тоном осведомился Андрей.

Анька, опустив малыша на землю и взяв его за руку, кокетливо повела плечиком:

- Нет, он пока в Москве, - просто раньше девяти вечера ждать его дома бессмысленно, - он очень занят на работе. - А что, - вы хотели с ним познакомиться?

Мы переглянулись с Дрюхой. Я так понял, что отвечать надо мне.

- Ну, иметь в качестве контакта - на всякий случай, - почему бы нет! - лениво сказал я.

Анька рассмеялась, но ответа не последовало. Подойдя к скамейке, - где так же, как и в первый мой приезд, сидела ее дочь, она оставила малыша в распоряжение старшей сестры и сказала нам:

- Поужинаем вместе?

***

- Может быть, Анна Николаевна, мы поиграем немного с Вашими детьми, - предложил Андрей, когда мы закончили пить чай в беседке за домом, - кажется, я понравился Вашему сыну.

- Нет, останьтесь со мной, - мне вы нравитесь больше, - хитро прищурившись, взмолилась Анька. Кажется, выпитое за ужином вино слегка расслабило ее.

Мы с Дрюхой не знали, как реагировать. Герман сейчас наверняка не полез бы за словом в карман. У нас же - вовремя и к месту вставить что-то эффектное получалось чисто случайно, стихийно, по везению.

- Вы знаете, - продолжала Анька после небольшой паузы, - я вчера сделала для себя одно открытие... и мне так перед вами неловко!

- О чем Вы, Анна Николаевна, какое такое открытие? - затараторил Дрюха.

- Ну... как вам сказать. Я вчера читала их сайт...видела ваши постинги... вы там так лестно обо мне пишете, так ревностно отстаиваете мои позиции, да и вообще...

Мы переглянулись с Андрюхой. Нам было довольно просто обмениваться многозначительными взглядами, так как Анька на нас почти не смотрела. Она словно разговаривала и со всем миром, и ни с кем.

Я почему-то струсил. Мне показалось, что если она продолжит свою мысль, то придет к решению, что всякие контакты с нами должны быть прекращены. Как ни странно, взглянув на Андрея, я заметил подобного же рода тревогу на его лице. Анька действительно выглядела так, словно принимает какое-то тяжелое для себя решение. Вот ей стало ясно, что мы в нее влюблены как цуцыки. Вот она вспоминает все наши разговоры, смакует мелочи, анализирует все ситуации, наверняка вспомнила визит моей разлюбезной мамочки... Я поддел Андрея ногой под столом и сказал:

- Кстати, Анна Николаевна, вот мы все время недоумеваем, - почему у Вас такие грустные глаза? Ведь вы счастливая женщина.

Оценив мой финт, Дрюха подхватил:

- Ну да, Анна Николаевна, - ведь Вы такая красавица, у Вас такие чудные детишки, любящий муж, выполняющий все Ваши капризы, у Вас есть любимое дело, которым Вы занимаетесь, красивый дом, много друзей...

- И родных, - добавил я, когда Дрюха на секунду запнулся.

- Да, у Вас так много любящей родни, Вы всегда окружены заботой, вниманием, да и в конце концов, от домашнего хозяйства вы практически избавлены. Что мешает Вам быть счастливой? Почему такие глаза?

- Ребята... все, что вы сказали - это правда. Но это лишь часть ее. Вы ведь не все знаете.

- Стоп-стоп, Анна Николаевна. Мы назвали самые главные условия для счастья у нормального человека: благополучие, любовь, любимое дело... - загибая пальцы, нарочито "философствовал" Андрей, - остальное - что бы там ни было - это наверняка мелочи!

- Мелочи... - повторила Анька и взглянула пристально на него, словно для нее это было каким-то открытием, - Ты сказал "мелочи"?

Она помолчала какое-то время, да и мы были растеряны и смущены после столь неожиданной реакции.

- А то, что я... я...

Мы были в полной растерянности. Анька с одной стороны пыталась что-то сказать, а с другой как будто запрещала себе это.

- Мы никому не скажем, Анна Николаевна. Это останется между нами, - но Вы только выговоритесь. Вы что - неизлечимо больны? - спросил Андрей, после чего чуть ли не взвизгнул от моего пинка под столом.

Будто ничего не заметив, Анька вдруг по-детски просияла и закивала:

- Да, да! Именно так! Неизлечимо больна, Андрей! Здорово ты это сказал!

- Ну, я так понимаю, - торжественно заговорил я, пока Дрюха со сморщенным лицом потирал голень, - что все это чисто философски, - метафора такая, - физически-то Вы здоровы!..

- А чем же... чем же Вы тогда "неизлечимо больны?" - поборов, наконец, боль, Дрюха решил не уступать мне права единоличного ведения диалога.

- Как вам сказать, ребята... будет трудно вам это объяснить.

- Мы постараемся понять Вас, Анна Николаевна, - для нас очень важно... - Дрюха запнулся, словно поймав себя на том, что говорит правду, что не притворяется, не играет. Он посмотрел на меня, будто делясь своим "открытием", будто желая получить право на разглашение великой тайны.

- Для нас очень важно, чтобы Вы были в добром расположении духа. Мы Вас очень уважаем, и по-человечески не хотим видеть Вас грустной, - сказал я.

Анька улыбнулась, не разжимая губ, словно пытаясь удержаться от смеха, но глаза ее были, как всегда, полны необъяснимой печали. Она смотрела на нас как на что-то замечательное, уникальное, сверхценное, но - имеющееся у нее в достаточном количестве, а потому не подлежащее присвоению. Да, именно так и смотрела. Как на хороший товар, который она не желает покупать, потому что дома у нее такого добра предостаточно.

- Дело в том, что я ... ведь я армянка, а у армян у всех глаза такие. Грустные.

- Разве - воскликнул Дрюха, дав петуха, - да нет, я бы так не сказал.

- А ты что, много наблюдал армян? - заносчиво спросила Анька.

- Ну вон... вижу же я всяких там ваших...артистов, певцов... Вы ведь много раз говорили нам, кто из них армянин.... да и, - глаза как глаза. Крупные, темные, выразительные, иногда выпуклые... Но у Вас-то они именно грустные при всем при том.

Тяжело вздохнув, Анька шлепнула ладонью по столу.

- У меня нет родины...

Мы переглянулись.

- Как же... А Армения? - спросил Дрюха.

- Погодите, и это и есть причина? - почти одновременно с ним отреагировал я.

- Это половина причины, - она опустила глазки.

- А вторая половина? - Дрюха аж привстал от возбужденного любопытства.

- Ребята... - она усмехнулась, - но это такой интимный момент...

- Мы ведь сказали: мы - могила! - настаивал Дрюха.

- Даже две могилы, Анна Николаевна! - уточнил я.

Я не понимаю, как мы прослушали все предшествующие явления, но после этих моих слов раздалось знакомое "А подать-ка мне сюда мою армяшечку!!", и, звонко рассмеявшись, Анька вскочила из-за стола и, ничего нам не сказав, бросилась во двор.

- Все, приятель, финита ля комедия, туши свет, - я встал, - поехали!

- А что такое? Пошли, познакомимся, - трепыхался Дрюха.

- Ни с кем ты не познакомишься, болван, - она его сейчас прямиком в спальню потащила! Поехали!

Когда мы уже вырулили из поселка, после длительного молчания Андрей произнес:

- А жучка-то им туда поставить надо. Надо!..

Я промолчал, хотя был с ним почти согласен.

Продолжение следует

[Bagirka]

Я просто проходил по коридору - у меня не было никакого намерения заглядывать на кафедру в тот день. Более того, я шел в направлении библиотеки, чтобы забрать зарезервированного для меня Баскакова. Но то, что я увидел, заставило меня на время забыть о заветном учебнике. Она шла мне навстречу, и кроме как на Анькину кафедру ей идти было больше некуда - дальше уже был выход на лестницу. Анька и не Анька. Красота, стиль, шарм - все от Аньки. Но взгляд - более твердый и прямой, походка - просто немецко-фашистская, и, пожалуй, фигурка более устойчивая, - нет Анькиной хрупкости и худощавости. Круто повернув и забыв про Баскакова, я пошел за ней как привязанный.

Войдя на кафедру, она небрежно швырнула сумочку на кожаный диван и подошла к окну. Взглянув на секунду а закрытое окно, она повернулась спиной к окну, оперлась о подоконник и наши взгляды встретились.

- Здравствуйте. Меня зовут Денисом.

- Очень приятно. Элеонора. Здравствуйте, - и голос. Голос, хоть и высокий и женственный, но более жестко поставленный и властный.

- Вы будете здесь работать?

- Нет, я на минутку, к сестре.

- А! А я, знаете ли именно так и подумал. Вы очень с ней похожи, - я попытался улыбнуться, но не уверен, что у меня получилась именно та улыбка, которую я пытался изобразить.

Нора не изменилась в лице, но сделала пару шагов в моем направлении. Пауза. Я посмотрел на часы.

- Анна Николаевна еще минут десять будет на лекции...

- Я подожду ее, спасибо, - она еле заметно улыбнулась и оперлась о стол точно так же, как минуту назад о подоконник.

То, что произошло после этого не поддается никакому описанию. В помещение вошла моя мать. С того последнего разговора со мной, когда она бросила трубку после моего условия об извинениях перед Анькой прошло уже около месяца. Увидев мать здесь сейчас, я было подумал, что мать созрела, наконец, и пришла извиняться. Но сцена развивалась совершенно по иному сюжету.

Уставившись на Нору, мать опешила, видимо, спутав ее по первости момента с Анькой. Потом, поняв, что это не она, мать слегка приоткрыла рот, и многозначительно закивала. Не обращая на меня никакого внимания, она сказала:

- Как я понимаю, тут у вас уже кавказское засилье. Не понимаю только, почему русской филологии обучают нерусские? По какому такому моральному праву? К кому я могу обратиться по этому поводу? Кто тут декан или там ректор! Этому надо положить конец! - мать заметалась.

Она явно сдала за то время, что я ушел из дома. Нервы ее были явно расшатаны.

Нора медленно вплотную подошла к моей матери и, пристально глядя на нее немигающими глазищами, и произнесла ледяным тоном, чеканя каждое слово:

- Если Вы не хотите оказаться в Кащенко или в другом, не менее отдаленном месте, то я Вам не советую даже в мыслях допускать "положить этому конец"...

Моя мать растерялась на секунду, и Нора обратилась ко мне:

- Кто это вообще?

- Я не знаю, - сухо произнес я и стремительно вышел.

[Bagirka]

Народ, до 15 числа, к сожалению, не будет двух стихий, - появились новые дела, - но обещаю после 15-го наверстать! Надеюсь, скучать не будете! 8-)

[Bagirka]

Начисто забыв про Баскакова, я несся к выходу из здания, словно мне не хватало в нем воздуха. Никогда прежде, ни в каких ситуациях и ни при каких обстоятельствах - а были они разные, и их было не мало! - не кипело так все у меня внутри, не стучало так в затылке, не дрожало так в коленках. Я даже слегка труханул по этому поводу, но это чувство быстро сменилось какой-то чрезмерно сгущенной помесью досады и отчаяния.

Выбежав на свежий воздух, я сделал глубокий вдох и, когда случайно бросил взгляд на стоянку, увидел возле Анькиной машины какого-то подозрительного хмыря. Пока я подбежал к нему, он уже успел нанести битой два удара по "мерину". Первый попортил низ лобового стекла, а второй угодил в основание капота. Третьего он нанести не успел, хотя явно собирался. Изо всех сил тряхнув его, я хотел было заехать ему как следует, однако его щуплость и перепуганный, загнанный вид остановили меня. В любом случае, я был ему благодарен за то, что он оказался подходящим объектом для выплеска моих диких эмоций. Я просто методично тряс его, как пыльный половик, ничего не говоря, ни о чем его не спрашивая, и даже не глядя на него. Это продолжалось не менее минуты.

Наконец, этот тип, которому, видимо, уже порядком надоел этот "роллер-коустер", стал орать и звать на помощь. Швырнув его на асфальт, я пнул в его направлении биту, которую он выпустил из рук, когда я подскочил к нему. У меня не было никаких оснований опасаться, что этот дохляк представляет для меня угрозу - с битой или без нее.

- Что ты сделал, урод, - ты хоть соображаешь, что натворил? - практически успокоившись, вполголоса произнес я, лениво оглядываясь по сторонам.

В ответ он только поправил вязаную шапочку на голове и продолжал сидеть, даже не пытаясь подняться.

- Ну, чего тушуешься, чучело? - я сделал вид, что теряю терпение, - Колись, откуда взялся и почему именно эту тачку побил?

Шмыгнув носом, подросток с недоверием поднял на меня глаза и промычал что-то невнятное.

- Ты чего бормочешь-то, шкет, мне не слышно, я на ухо тугой. Орать сайчас здоров был?

- Я так просто, ничего такого, - просто тачка клевая...

- Допустим... - я достал сигарету и стал мучить ее, - тогда показываешь паспорт с местом жительства и ждешь повестки в ментуру.

- Да что я сделал-то! - заныл парнишка каким-то очень знакомым мне фальцетом и стал натягивать на глаза шапочку.

- Пашутин? - воскликнул я, узнав в нем одного из вечно торчащих на детской площадке нашего двора подростков, - и ты сейчас будешь мне впаривать, что явился на другой конец Москвы бить случайную тачку? Так, ладно, все ясно с тобой, давай проваливай отсюда, - и смотри, чтобы больше не покупался.... понял?

- Ага... - Пашутин встал и, подобрав биту, пошатываясь, направился к парку.

Дрюха, обладавший удивительным свойством появляться в подходящее время в подходящем месте, уже спешил в моем направлении.

- Слышь, Дэн, танцуй!.. Мы в субботу едем к Аньке в гости! В гости, понял?

Выкрикивая эту новость, Дрюха тем не менее остановил взгляд на анькиной машине, и к концу тирады выражение его лица изменилось в соответствующую сторону.

- Ты... ты, бычина, кажись совсем умом тронулся! Что за моду взял чужие тачки крушить, причем желательно новенькие, а? Что ты о себе возомнил, охламон!?

- Дрюх, ты где сейчас был, на кафедре?

- Слушай, я ее сестру видел... кузину, - сказал Андрей, - продолжая изучать повреждения на тачке, - она говорила с Анькой а каком-то завтраке в субботу. Мы с тобой приглашены.

- Завтраке?

- Ну, приглашены мы утром.

- Мать мою видел?

- Нет, а что такое?

- Ничего...

***

Через час после произошедшего, когда мы, объяснившись с Анькой по поводу ее машины, разложили по полочкам ситуацию и пришли к решению представить случившееся как случайность, а на самом деле преданностью искупить вину, уже ехали в направлении ее дачи, мой телефон зазвонил, и некто, представившись дежурным по отделению, объявил мне, что моя мать поступила к ним с сердечным приступом.

Продолжение следует

[Bagirka]

Я стал набирать номер Андрея, ехавшего передо мной через пару машин, чтобы предупредить его.

- Я, Дрюх, позже подъеду, - мне сейчас на Профсоюзную надо...

- Не понял...

- Мать в больницу загремела.

- А, понял, ну вот как раз под мост и съедешь. Так может, все-таки объяснишь, что случилось... ты ведь спрашивал, видал я ее или нет...

- На кафедру она явилась, с анькиной кузиной разговаривала.

- Опаньки!..

- Ну, та не растерялась и отстрелялась как следует..

- Ну?

- Ну, а потом спросила, мол кто это... Ну, я возьми да скажи не знаю мол.

- Ты в ужасе, урод!

- Заткнись, чучело, я ни о чем не жалею, - я не стал бы при ней... при Норе устраивать разборки. Ей совершенно не обязательно было знать, что это моя маман.

- А эта Нора-то твоя, кстати, против была, знаешь ли...

- Не понял, - против чего?

- Ну, когда Анька говорила мне, что приглашает нас в гости в субботу, та мадам прям так вся напряглась, вся такая в недоумении глазами стала хлопать, как на дуру стала на Аньку смотреть.

- Интересно... - задумчиво отозвался я.

- А ты мать до ручки довел из-за этой фифы, придурок...

- Я сказал заткнись, понял? Не твое это дело.

- Понравилась, да?

- Да пошел ты, я сказал! Все, до вечера!..

***

Узнав, что с матерью все в порядке - просто резко поднялось кровяное давление - я пообщался с врачом и договорился забрать ее завтра.

- Ты, Денис, прости меня, но я не могу так жить. Я всю свою жизнь, всю молодость, всю заботу отдала тебе, - однотонным, упавшим голосом говорила мать, когда я ждал, наблюдая, как она собирается ехать домой, - ты можешь сказать, что не просил меня об этом. Нo знай одно: ты не вырос бы таким какой ты сейчас, если бы не мои усилия, не мое воспитание...

- Вот как... значит, ты своим воспитанием довольна...

Мать застыла, потом повернулась ко мне и ответила тихим, но твердым голосом:

- Представь себе, я довольна тем какой ты вырос. Ты сильный, честный, порядочный, добрый...

- И тем не менее, ты находишь возможным на данном этапе корректировать мои действия...

- Сынок, есть случаи, когда мужчины слепы... я тебе желаю счастья и добра...

Я поморщился, давая ей понять, что она говорит набившие оскомину банальности.

- И, конечно же, ты в этом не признаешься ни мне, ни себе! - продолжала мать.

- Отчего же, мать, я признаюсь: я не могу жить иначе. Для меня жизнь имеет смысл только если я хотя бы иногда могу быть ей полезен...

- Господи... да что же это за напасть такая! - мать села на край кровати и снова застыла с каменным лицом.

- Собралась? Поехали домой, у меня еще куча дел сегодня.

- Как? Ты сегодня не останешься дома?

- Мать, если тебе нужен уход, я найду тебе сиделку, будь уверена.

- Какую еще сиделку? - возмутилась мать.

- Думаю, Пашутин не отвертится, если я его посажу за тобой поухаживать. Это будет самое полезное, что он сделает за последние годы жизни. Не так ли?

- Пашутин?

- Да, мама, Пашутин, - или ты не понимаешь, что мне придется отрабатывать для нее стоимость ремонта?

- Сынок...

- Вставай, мать, поехали!

***

Вечером в пятницу, когда мы с Андреем сидели в Интернете, раздался звонок от Аньки.

- Ребята, завтра по пути ко мне - проезжайте-ка вы через центр, заскочите за моей сестрой.

- Во сколько, Анна Николаевна?

- В семь утра, не рано вам? Завтрак у нас начинается в восемь-половине девятого.

- Адрес сестры дадите?

- Конечно, я послала вам его на электронный ящик, со всеми подробностями.

***

- Слышь, Дэн, тут еще один поклонник Аньки на сайте высветился... - Дрюха встал из-за стола и взял сигарету.

- На каком сайте? На азерийском?

- Ну, а на каком же еще! Выйду покурю.

- Как подписывается?

- С. Просто буквой С. - уже с лестницы отвечал Андрей.

- Так это же Седов запросто может быть! - я подскочил к балкончику, чтобы дождаться, когда он спустится.

Дрюха, поеживаясь, прошел по мокрой от прошедшего дождя плитке к каменной тумбе напротив балкончика и уселся на нее.

- Герман-то? Погоди, а он-то откуда про этот сайт мог узнать?

- Да ты, кажется, с его компа туда заходил как-то... может быть, он потом и нашел в истории, - предположил я.

- Я заходил? Нет, Дэн, не было такого. А вот Анька - да, - она вполне могла. Хотя бы в те моменты, когда мы с тобой ее комп занимали.

- Ну что ж, тоже вариант...

***

Подъехав к подъезду Норы на Заморенова, мы позвонили ей, чтобы сообщить, что она может выходить. Однако ей, оказывается нужна была помощь, чтобы вынести что-то.

Когда она открыла нам дверь, мы увидели, что она еще даже не одета - на ней было маленькое белое атласное платьице с какии-то кружевными вставками то тут то там - в общем, - ночное белье. В квартире, несмотря на ранний утренний час, на полную громкость играла танцевальная музыка, - скорее всего армянская народная. И, пританцовывая в своем пеньюарчике, Нора носилась по квартире, приводя в порядок все, что попадалось ей под руку, потом вынесла из кухни пару сумок - скорее всего со снедью - и вручила их нам со словами: "спускайтесь, я буду через пять минут", а мы, как вкопанные стояли, уставившись на нее и воспринимая всю эту обстановку - с порхающей по комнате молодой женщиной "без кокошника", с этой зажигательной южной музыкой, с нашим абсолютным нежеланием отсюда уходить сейчас.

Продолжение следует.