Бесконечно непобедимая армия Азербайджана

[Mihailovich]

Если с восточного фронта нами было снято три крупные группировки то только Баран может поцокать языком и не спросить-А с какого хрена не ударили по оголенным участкам?

У них и генералы бараны есть в натуре.Раньше я о них был более приемлемого мнения.

Что за сто танков?Зачем нам столько танков в горной местности где дороги узки и между ущельями не развернуться,к тому же танковые группировки в горах это азерское военное ноу-хау.Сколько мы их там подобрали!

[Джиокки]

Абсолютно правильно. Поэтому почти всегда для наступательной операции наши брали с каждого ОРа по 50-100 человек, не больше (чтобы не оголять позиции) плюс основная часть, действующая в данном районе.

[Гуру]

Как непосредственный учасник со стороны вардениса, было около 600-630 человек... Сборная солянка из срочников, трехмесячников и нескольких отрядов фидаи.. Со стороны НКР примерно столько же... У нас главной проблемой было что солярки хватало только до карвачара, если бы не получилось пришлось бы без техники отходить(да и не получилось бы отходить по снегу в горку) .... заправляли ее утром 2 число уже трофейной соляркой...

[Sashiko]

скучно читать ваши истории..нет драйва, нет подвига,нет заявлений типа "армянский солдат не давал повода сомневаться в его смелости", даже про белые лифчики тоже ничего нет

))

[Mihailovich]

Как непосредственный учасник со стороны вардениса, было около 600-630 человек... Сборная солянка из срочников, трехмесячников и нескольких отрядов фидаи.. Со стороны НКР примерно столько же... У нас главной проблемой было что солярки хватало только до карвачара, если бы не получилось пришлось бы без техники отходить(да и не получилось бы отходить по снегу в горку) .... заправляли ее утром 2 число уже трофейной соляркой...

[Джиокки]

даже про белые лифчики тоже ничего нет

))

[Джиокки]

ГСМ не хватало, машин тоже было недостаточно, снаряды были на вес золота. А сейчас и топливо есть, грузовых машин разных большое количество, боеприпасов полно. Как азербайджанцы будут воевать сейчас?

[Sashiko]

Какие лифчики брательник.Мы разгрузочные жилеты называли лифчиками,но белых ни у кого не было.)))))(

вэээ...а батальон снайперш из Прибалтики, которые расхаживали в белье не помнишь? В основном носили белые лифчики,отсюда и погоняло ))

[Гуру]

))) ради прикола надо колону вдоль границы пустить.. машин 50-70... представляете разрыв мозга в баку когда им каждый командир с границы каждые 3-4 часа будет докладывать что на его участок армяне еще один полк перекинули... и так пару дней.. главмое что бы сумма всех войск не перевалила за численность российской и иранской армии вместе взиатих... а то могут не купится.. хотя еще курдские боевики есть..

[Джиокки]

вэээ...а батальон снайперш из Прибалтики, которые расхаживали в белье не помнишь? В основном носили белые лифчики,отсюда и погоняло ))

[Урукхай]

аа,эстонские дашначки,конечно помню,они даже по городу в лифчиках расхаживали.)

[u-2]

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с участником Карабахской войны, командиром взвода азербайджанского ОМОНа Рогдаем Караевым.

- Когда и при каких обстоятельствах Вы оказались в рядах азербайджанского ОМОНа?

- Я был призван в армию в 1988 году, попал во Внутренние войска, служил, преимущественно, в Туле и Орле. После демобилизации вернулся в Баку, где уже произошли трагические события Черного января. Танки на улицах города, комендантский час, тяжелая ситуация в НКАО. Я решил, что не имею права оставаться в стороне, когда моя Родина находится в тяжелом положении, когда она сталкивается с такой несправедливостью. А я считал несправедливостью претензии на азербайджанские земли. Я пошел в военкомат и заявил, что хочу стать добровольцем и защищать свою Родину. Но в военкомате мне сказали, что ничем помочь не могут и порекомендовали записаться в только создававшийся тогда ОМОН. Мне дали адрес, и я поехал записываться в ОМОН. Как сейчас помню, он располагался в жилмассиве «8-й км», в бывшем здании детского сада. Когда у меня спросили, чего я хочу, я открыто сказал, что хочу принимать участие в борьбе с незаконными бандформированиями в Нагорном Карабахе. Я сдал экзамен по физической и боевой подготовке. Экзамены мы сдавали на стадионе «Спартак». Так как я только что демобилизовался, то особых проблем с этим у меня не возникло. Так меня приняли в ряды ОМОН. Это был сентябрь 1990 года.

- Что из себя в то время представлял азербайджанский ОМОН?

- Первый состав азербайджанского ОМОНа был набран, в основном, из сотрудников спецназа ППС, из бывших «афганцев», из ребят, прошедших армию. У нас на тот момент даже не было своей формы. Я был зачислен в ОМОН под номером 146. Через несколько дней после моего зачисления нам утвердили форму, и мы получили обмундирование.

- Помните свое боевое крещение?

- Да, оно состоялось в Ханларском районе. В первую командировку мы отправились спустя 2-3 дня после получения обмундирования. Я был зачислен во вторую роту пулеметчиком. В Ханларском районе есть села Чайлы и Сарысу, которые регулярно подвергались вооруженным нападениям со стороны армянских боевиков, засевших в Чайкенде. Тогда бои были больше локального значения, боевики совершали вылазки с целью запугать население азербайджанонаселенных сел. Никаких наступательных задач перед нами на тот момент не ставилось. Наша задача заключалась лишь в охране мирного населения и защите сел от вылазок армянских бандформирований.

После той командировки была создана пятая рота, которую еще называли «рыжая рота». Она состояла из жителей Азербайджана русской, украинской, еврейской, лезгинской национальностей, азербайджанцев, которые могли без акцента говорить по-русски и которые внешне могли сойти за славян. Первым старшим этой группы был знаменитый Юра Ковалев, прозванный Юра Черный, а командиром – Олег Звенигородский. В нашу задачу входило проникновение под видом советских военнослужащих в тыл врага, где мы собирали информацию об имеющейся у армян технике, о численности личного состава бандформирований, и периодически совершали диверсии. Нашей главной мишенью была вражеская техника. Лишая противника техники, мы лишали его средств к передвижению. Нам ставили задачу и мы ее выполняли.

Весной 1991 года мы участвовали в Чайкендской операции. Это была первая наша наступательная операция, во время которой мы выдворяли незаконные вооруженные формирования с нашей территории.

- Кстати, вот уже 21 год армянская пропаганда вопит о том, что в ходе Чайкендской операции советские войска и азербайджанский ОМОН чинили зверства над «мирным армянским населением»…

- Скажу так. Любая война – это смерть. Что же касается зверств, то все относительно. Если мы в мирное время идем по улице и убиваем человека, то это, безусловно, зверство. А если ты находишься в зоне боевых действий и убиваешь вооруженного человека, то это естественная реакция. И времени на то, чтобы разбирать, виновен был тот человек или нет, просто не было. Естественно, армяне будут кричать о зверствах, но это были боевые действия. Азербайджанские бойцы не совершали никаких зверств по отношению к мирным армянам, но если во время боя осколок от снаряда или пуля случайно попала в мирного жителя, то нужно понимать, что это происходит во время боевых действий. Было бы правильным, если мирное население Чайкенда покинуло зону боевых действий, а с оставшимися там боевиками мы сами бы разобрались. А если вам говорят, что нужно уходить, а вы сознательно остаетесь среди боевиков, то вы делаете свой осознанный выбор.

Летом 1991 года мы провели операции по освобождению сел в Геранбойском районе, где дошли до Гюлистана.

- Насколько мне известно, отряды ОМОНа принимали участие и в боях за Шушу. Как Вы считаете, имелись ли у нас возможности для удержания города?

- Надо было очень сильно постараться, чтобы отдать Шушу врагу. Это мое личное мнение. Считаю, что падение Шуши – это результат предательства. Но ни один офицер, ни один солдат не мог совершить предательства. Даже если бы какой-то азербайджанский офицер и захотел бы сдать Шушу, то он не смог бы этого сделать, так как у него на это не хватило бы сил. Скорее всего, падение Шуши – дело рук группы людей, у которых были рычаги управления этими действиями.

Нас на вертолетах доставили в село Туршсу, если не ошибаюсь, 7 или 8 мая. И там нам объявили, что Шуша уже пала. Я был тогда уже командиром взвода, и нас – мой взвод и лачинскую роту ОМОНа затем перебросили в обход Шуши. Мы должны были удерживать дорогу до прибытия техники. До утра 12 мая мы могли вернуть Шушу без особых усилий. Нам просто нужна была техника. Но ее у нас не было. Как не было и соответствующего приказа, и дополнительных сил.

Четыре дня мы ждали под Шушой подкрепления, но так его и не дождались. Через два дня у нас сели батареи радиостанции. Связи нет никакой, армянские бандформирования начали нас окружать, и нам пришлось уходить через село Сарыбаба. Два дня мы шли через перевал, и в Лачин я вывел свой взвод без потерь. Мы старались не ввязываться в бой, так как понимали, что силы были слишком неравными. С автоматами и одним гранатометом против бронетехники не устоишь.

- Есть ли такие спецоперации ОМОНа, о которых даже сегодня в Азербайджане мало кто знает?

- После падения Шуши, меня перевели в разведгруппу. Но есть такие операции, о которых я даже сейчас, спустя 20 лет, не могу говорить. У меня нет полномочий рассказывать о тех операциях. Может быть, об этом можно будет говорить лет через 50-60.

- Вы принимали участие в охране Гейдара Алиева в тревожном 1993 году. Как получилось, что Вы, офицер ОМОНа, оказались в охране будущего президента Азербайджана?

- Да, это было зимой 1993 года. Я познакомился с будущим главой Исполнительной власти Баку Рафаэлем Аллахвердиевым, и в беседе он сказал, что Гейдар Алиевич хочет прилететь из Нахчывана в Баку. Ситуация в городе тогда была сложная, контроль со стороны правоохранительных органов был очень слабый. И Аллахвердиев попросил меня обеспечить безопасность Гейдара Алиевича. Я сразу же согласился и пообещал сделать все, что в моих силах.

Вскоре Рафаэль Аллахвердиев вновь связался со мной и сообщил о дате приезда Гейдара Алиева. Я собрал группу в составе четырех человек и в назначенное время мы выдвинулись в аэропорт. Там встретили Гейдара Алиевича. Мы ехали с ним в одном автомобиле – это была черная «Волга», принадлежавшая Бахтияру Вагабзаде. В течение нескольких дней, пока Гейдар Алиев находился в Баку, я был со своей группой рядом с ним. После этого у меня были определенные проблемы, потому что это не понравилось тогдашнему руководству МВД, в частности, Центральному аппарату ведомства. Учитывая мой опыт, меня не могли уволить, но передали в распоряжение, уволив из ОМОНа. В течение двух месяцев я был прикомандирован к Центральному аппарату МВД. Но в тот период нам удалась одна операция, о которой хотел бы упомянуть. Мы с большой суммой денег вылетели в Таганрог, где нелегально приобрели вертолеты и так же нелегально переправили их в Азербайджан. Были еще две операции в Грузии, в Осетии, где мы осуществили действия по перекрытию доступа в Армению железнодорожных составов с топливом.

Затем начались всем известные события в Гяндже. Со мной вновь связался Рафаэль Аллахвердиев. Он сообщил мне, что Гейдар Алиевич прилетает в Баку, и вновь стоит вопрос обеспечения его безопасности. Было принято решение, чтобы в обеспечении его безопасности участвовали те же люди, что и зимой того же года. Мне дали сутки на сборы, я собрал 10 человек. Мы вылетели в Нахчыван и вернулись в Баку вместе с Гейдаром Алиевым. До октября 1993 года наша группа обеспечивала безопасность Гейдара Алиевича.

- Вам не предлагали затем остаться в охране президента?

- Предлагали. Но охрана первых лиц – это очень тяжелый и ответственный труд. Когда мне предложили перейти в охрану президента Азербайджана, я подумал, что война еще не закончилась. Это был очень трудный для меня выбор, но я, взвесив все «за» и «против», принял решение продолжить службу в Карабахе. К тому же, к тому моменту, к октябрю 1993 года, и МВД, и МНБ уже выполняли функции по охране президента Азербайджана. Я выполнил свой долг как гражданин страны, обеспечив безопасность первого лица государства, и уже мог возвращаться в Карабах.

Уже на следующий день после возвращения в ОМОН, меня командировали в Физулинский район. Потом была Горадизская операция. Из ОМОНа я ушел после заключения режима прекращения огня.

- В Горадизе наша Армия смогла отбросить врага. Как Вы считаете, почему наши военные не двинулись дальше и не закрепили успех?

- У нас уже не было сил. Обе воюющие стороны к тому времени выдохлись. Развивая успех в одном направлении, мы могли потерять в другом месте. Вспомните, очень тяжелая ситуация тогда сложилась в гянджинском направлении. Заключение режима прекращения огня было правильным решением, потому что нам нужно было сохранить то, что мы имели.

- Ребята из ОМОНа покрыли себя неувядаемой славой во время боевых действий в Карабахе. Но, к сожалению, в последующем мы увидели много негатива, например, имел место откровенный криминал со стороны омоновцев. Чем это было вызвано?

- В 1992-1993 годах набор в ОМОН осуществлялся не так щепетильно, как в предыдущие годы. В Карабахе у ОМОНа были огромные потери, погибло чуть ли не 50% личного состава. Для подразделения это очень много. Поэтому набор в ОМОН осуществлялся не так строго, как раньше. Естественно, что там стали появляться и случайные люди.

В то же время, очень много криминальных деяний было совершено под именем ОМОНа. Случалось так, что нам сообщали о том, что где-то бесчинствуют люди в форме ОМОНа, мы выезжали на место, и там выяснялось, что они к нам никакого отношения не имеют.

Конечно, я не могу исключать того, что и со стороны омоновцев имели место некоторые криминальные действия. Не оправдывая такие действия, скажу так: люди, которые прошли через войну, которые готовы были отдать свои жизни за Родину, в какой-то момент поняли, что в них больше нет необходимости. Нужно было после заключения режима прекращения огня весь состав ОМОНа распределить по системе МВД, в управления и отделения полиции, в спецназ, обеспечить всех работой, стабильной зарплатой, а в сам ОМОН набрать полностью новый состав, который бы выполнял именно те функции, которые возложены на подобные подразделения. Понимаете, те люди, которые 3-4 года воевали, ежедневно заглядывали смерти в глаза, они охранять футбольный матч не будут. А в функции ОМОНа входит обеспечение правопорядка в городе. Нужно было ребят распределить по отделениям, по районам, а так как это сделано не было, они остались вместе, оружия на руках много, психологическое состояние тогда не у всех было нормальное, то до криминала был один шаг. К тому же многие их использовали, подкупали, в результате произошло то, что произошло.

- А как Вы сами смогли адаптироваться к мирной жизни?

- Мне было очень сложно. Для адаптации к мирной жизни мне понадобилось как минимум 8 лет.

- Если завтра война, Вы пошли бы воевать?

- Честно говоря, я надеюсь, что боевые действия все же начнутся, так как без войны мы свои земли не вернем. Наше правительство делает все возможное, чтобы это произошло мирным путем, так как война – это всегда гибель людей. Но когда начнется война, когда Верховный Главнокомандующий объявит о мобилизации и начале боевых действий, то скажу так – покидать Азербайджан я не буду. По первому же призыву я, естественно, пойду воевать за свою Родину. Это даже не обсуждается.

Бахрам Батыев

[scorpion12]

Эксклюзивное интервью Vesti.Az с участником Карабахской войны, командиром взвода азербайджанского ОМОНа Рогдаем Караевым.

[Mihailovich]

Относительно правдивое интервью, в смысле, что есть несколько точных моментов:

1) не отрицает гибель мирного армянского населения,

2) большие потери ОМОНа - 50 % личного состава,

3) пишет, что весной 1994 года у них сил не было, что на гянджинском направлении сложилась тяжелая ситуация.

Но порадовал тоже неплохо, особенно, когда пишет про события 1990-1991, что их главной мишенью была армянская техника. Где он ее нашел?:rolleyes:

[Sashiko]

его видать забыли предупредить,что принцип "кто не спрятался, я не виноват" в отношении мирных жителей действует и в отношении азербайджанцев