Китайская папка

[Desperado Хайский]

На этой неделе произошло историческое, но давно ожидаемое событие: США перестали быть крупнейшим импортером нефти, пропустив вперед Китай. По итогам сентября КНР ввезла нефти на 6 млн баррелей больше, чем американцы. Для России это одновременно и приятное известие, и тревожное.

Приятное - потому что с каждым годом Китай всё больше нуждается в углеводородах. Москва может хорошо заработать на этой потребности, учитывая географическую и политическую близость.

Тревожное - потому что в США растет собственная добыча, благодаря Нажать наращиванию производства сланцевой нефти. Это со временем может привести к снижению мировых цен на сырье.

Полный текст

http://www.bbc.co.uk/russian/business/2013/10/131010_china_oil_imports_russia.shtml?ocid=socialflow_facebook_russian

[Desperado Хайский]

По оценкам различных иностранных обозревателей, в последнее время происходит достаточно явное обострение отношений между КНР и США, несмотря на внешне декларируемую Вашингтоном готовность развивать двустороннее сотрудничество в ряде областей. Указанная ситуация, по мнению аналитиков, в значительной степени обусловлена произошедшей корректировкой военной стратегии США и сделанным американцами особом акценте на усилении стратегического присутствия в тихоокеанском регионе, как способе противоборства с экспансией КНР в Азии. Наиболее остро это противоборство происходит в военно-стратегической области и соперничестве во влиянии на региональные торгово-экономические объединения.

Наиболее ярким свидетельством роста антикитайских настроений в американском политическом истеблишменте стало произошедшее 30 октября с.г. заседание подкомитета по Европе, Евразии и возникающим угрозам международного комитета Палаты представителей США. Как свидетельствуют его результаты, это заседание ознаменовалось значительным подъемом подстрекательства к военной конфронтации Вашингтона с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Темой прошедших под председательством правого республиканского конгрессмена Дана Рорабахера (Dana Rohrabacher) слушаний в подкомитете было: “Морские и другие географические угрозы Китая.” Явной целью этих «слушаний» стал поиск американскими политиками путей дальнейшего усиления экспансии США в Азиатско-Тихоокеанский регион путем военного противоборства с Китаем с опорой в этой деятельности на Японию.

В противовес официальной риторике Белого дома «о развитии сотрудничества с КНР», еще только открывая заседание подкомитета Дана Рорабахер заявил: «Мы находимся в холодной войне с Китаем». Он отнес Китай к явной международной угрозе в его стремлении доминирования в Азиатско-Тихоокеанском регионе, подвергнув сомнению законность территориальных требований Китая в зоне Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Он расценил эти требования как «необоснованные», «сомнительные» и «экспансивные». Рорабахер раскритиковал администрацию Обамы за то, что она официально не поддержала территориальные требования Филиппин в Южно-Китайском море. По его мнению, нейтральная позиция Вашингтона в территориальных спорах с Китаем в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях идет в ущерб американским союзникам.

Явно придерживаясь в отношениях с КНР конфронтационной позиции, Рорабахер обвинил Пекин в «засылке десятков тысяч студентов в Соединенные Штаты для сбора секретной информации и, прежде всего, в области вооружений, чтобы затем использовать эти сведения для интересов китайской армии». Серьезную опасность для США представляют также, по мнению Рорабахера, и китайские хакеры, проникающие в правительственные и исследовательские центры США.

Риторику Рорабахера усилил член комитета Алэн Лоуенталь (Alan Lowenthal), который отметил, что «из истории необходимо извлекать соответствующие уроки и, если не будут сделаны выводы, то новый Перл-Харбор может застать США врасплох, а будущее будет походить на события 11 сентября 2001 г.». Поэтому, по его словам, «необходимо с большей тревогой относиться к Китаю».

Воинственные призывы подхватил и старейший член Палаты представителей США конгрессмен Уильям Р.Китинг (William Keating), раскритиковавший политику сокращения военного бюджета США, что, по его мнению, вселяет в ряды американских союзников неуверенность в возможность Вашингтона защитить их интересы.

Безусловно, выбор времени слушаний по указанному вопросу в подкомитете Палаты представителей США обращает на себя особое внимание. После отказа Вашингтона под влиянием международной общественности от осуществления военного удара против Сирии, демонстративного неучастия Обамы на недавних азиатских встречах на высшем уровне и скандальных разоблачений шпионской деятельности посольств и консульств США по всему миру в интересах Агентства национальной безопасности, американская внешняя политика находится в явном кризисе. В этих условиях американский политический истеблишмент как за соломинку хватается за провозглашенный администрацией Обамы «разворот в сторону Азии», чтобы взять реванш на международном фронте и совместно с союзниками блокировать в военном отношении Китай в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Именно этим обстоятельством были обусловлены провозглашенные на заседании подкомитета призывы к созданию азиатской военной коалиции с главенствующей ролью в них США и с основной опорой в этой деятельности на Японию.

С учетом таких призывов американских политиков и взятого правительством Абэ курса на увеличение военного бюджета Японии, наряду с ослаблением конституционных ограничений в отношении использования национальных вооруженных сил, вряд ли стоит ожидать в ближайшее время ослабления воинственной позиции Токио в территориальном споре с Китаем. Пожалуй, также как и созидательной роли США в деле ослабления международной напряженности и региональных конфликтов.

http://topwar.ru/35774-ssha-naraschivayut-voennuyu-ritoriku-protiv-kitaya.html

[Desperado Хайский]

Недавно Китай объявил о начале реализации сразу двух новых интеграционных процессов на евразийском пространстве. Председатель КНР Си Цзиньпин, выступая в столице Казахстана перед студентами Назарбаев-Университета, предложил «объединить усилия и на основе инновационных методов взаимодействия создать «экономический пояс Великого шелкового пути» (ЭПВШП), сделать поддерживаемые между евро-азиатскими странами экономические связи более тесными. Затем Си Цзиньпин выступил в парламенте Индонезии с речью, в которой выдвинул стратегическую концепцию Сообщества общей судьбы Китай–АСЕАН и совместного построения «Морского шелкового пути XXI века» (МШП-21). По сообщению агентства Синьхуа, он настаивает на следующих пяти пунктах: «придерживаться принципа доверия и стремиться к добрососедству; придерживаться принципа «жить душа в душу»; придерживаться принципа открытости и толерантности».

При всей сенсационности новых внешнеполитических инициатив Пекина Центральная Азия, на которую в первую очередь нацелена стратегия «экономического пояса Великого шелкового пути», и Юго-Восточная Азия, куда планируется проложить «морской шелковый путь XXI века», для Китая вовсе не являются «чистым листом бумаги, на котором можно писать самые красивые иероглифы». Проложенный более 2 тыс. лет назад Великий шелковый путь был непревзойденным по протяженности и длительности функционирования межконтинентальным торговым путем. Его основные маршруты от Срединного государства до Римской и Византийской империй проходили именно по Центральной Азии. Через пустыни и степи, горы и оазисы в обе стороны перетекали не только шелк, кони, бронзовые зеркала и другие товары, но также технологии (порох, бумага, колесницы), языки (пали, санскрит, согдийский), религии (буддизм, ислам, христианство, манихейство). Тысячи персов, тюрков, иудеев оседали в китайских городах, обзаводились семьями и потомством. Великий поэт Ли Бай родился на берегу озера Иссык-Куль, где на китайской таможне служил его отец. В столице династии Тан городе Чанъань (ныне Сиань) еще в IX веке по приказу императора была построена украшающая город и по сей день Большая мечеть. В пещерах Могао близ города Дуньхуан, где заканчивалась прикрывавшая Шелковый путь Великая китайская стена, несколько веков действовал центр переводов буддийских канонов с санскрита, а потомки художников из Индии и Персии выработали уникальный стиль фресок и скульптур. Привлеченные прибылями от караванной торговли по Великому шелковому пути, на него нападали хунну (гунны), монголы, тюрки, тибетцы и другие «варвары». Китай то вел с ними многолетние войны, то платил громадные отступные, отсылал их предводителям принцесс и приобщавшие к своей цивилизации богатые дары. Несколько раз Китай даже терял суверенитет и на десятки лет попадал под власть «варваров»: монголов, чжурчжэней и их наследников – маньчжур.

Морской шелковый путь, который связывал порты на побережье Китая с Персией и Аравийским полуостровом, также возник не менее двух тысячелетий назад. Шелк, чай, фарфор, нефрит доставлялись несколькими маршрутами вдоль берегов нынешних Вьетнама, Малайзии, Индонезии, Таиланда, Индии, Шри Ланки, Пакистана, Ирана, стран Персидского залива. Несколько лет назад вблизи города Гуанчжоу были найдены хорошо сохранившиеся остатки китайского морского судна «Наньхай № 1», затонувшего с грузом фарфора и шелка. Поднятый со дна корабль поместили в гигантский «аквариум» специально построенного Музея Морского шелкового пути. В самом городе Гуанчжоу действует мечеть, которую местные мусульмане считают даже более древней, чем сианьская. Знаменитый евнух-флотоводец Чжэн Хэ несколько раз провел Морским шелковым путем эскадру торговых и военных кораблей до берегов Южной Индии и Аравии. В портах оживленного торгового маршрута возникали фактории, многочисленные купеческие общины. Выходцы из китайских прибрежных провинций селились в странах Юго-Восточной Азии, создав процветающие и по сей день общины заморских китайцев «хуацяо».

Второе дыхание великих торговых путей

Контакты Китая с соседями вдоль Великого шелкового пути и Морского шелкового пути получили второе дыхание около 20 лет назад, когда экономические достижения и новая геополитическая обстановка открыли для Пекина небывалые возможности. После распада Советского Союза республики Средней Азии и Казахстан, получившие теперь общее наименование «страны Центральной Азии», перестали рассматриваться Пекином как составная часть антикитайского фронта Москвы. Напротив, растерянность руководителей и элит неожиданно ставших суверенными государств, их потребность в насыщении пустых рынков товарами и хотя бы минимальных инвестициях открыли перед КНР небывалые возможности распространения своего влияния в еще недавно «запретной зоне». Быстро урегулировав на своих условиях оставшиеся от советской эпохи пограничные споры с некоторыми странами Центральной Азии, китайские стратеги начали использовать приобретенный экономический и политический капитал для системного продвижения в сопредельный район. Удобным каналом им представлялась Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), созданная в 2001 году по инициативе Москвы и Пекина. Однако все более ощутимое, хотя и негласное противодействие Москвы китайскому экономическому продвижению в регион под эгидой ШОС подтолкнуло Пекин к переносу акцентов на двусторонние проекты сотрудничества. По словам российского эксперта Сергея Лузянина, «торговля Поднебесной за 20 лет увеличилась более чем в 100 раз, превысив в 2012 году 35 млрд долл. Китай опережает все страны (включая Россию) по объемам вложенных инвестиций, количеству реализованных проектов. И главное – КНР за 10–15 лет разрушила углеводородную монополию России, реализовав систему стратегических нефтепроводов (Казахстан) и газопроводов (Туркменистан), альтернативную российским по маршрутам доставки и контрактным ценам». В свою очередь, американский эксперт Стив Финч отмечал: «Китай уже стал крупнейшим торговым партнером Туркменистана (10,37 млрд долл США в 2012 году) и Казахстана (поставлена цель в 40 млрд долл. к 2015 году). Китай – второй по важности партнер Узбекистана (2,875 млрд долл. в 2012 году) и Кыргызстана (5,6 млрд в 2012 году). В маленьком Таджикистане КНР занимает третье место».

Новые горизонты взаимодействия были намечены во время сентябрьского визита главы китайского государства в Туркменистан, Казахстан, Узбекистан и Киргизию. В Казахстане Си Цзиньпин пообещал инвестировать 30 млрд долл. в проекты добычи и транспортировки нефти при том, что, по разным оценкам, под контролем китайских компаний уже находится до 40% здешних углеводородов. В Туркменистане он участвовал в церемонии открытия гигантского месторождения газа, который будет прокачиваться в Китай через территорию Узбекистана и Киргизии в дополнение к уже осуществляемым поставкам. Во всех посещенных странах были обещаны новые инвестиции, программы экономического и гуманитарного сотрудничества. Комментируя новые проекты, местные эксперты подчеркивали, что Китай никогда не увязывает свои вложения с требованиями политических реформ, не задает неуместных вопросов по поводу «нецелевого использования средств».

Что касается стран АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины), то быстро развивавшиеся с начала 80-х годов двусторонние торговые связи с отдельными странами в 2010 году переросли в соглашение о создании зоны свободной торговли. Сейчас Китай стал крупнейшим торговым партнером АСЕАН: в 2012 году двусторонняя торговля достигла более 400 млрд долл., а объем взаимных инвестиций превысил 100 млрд. В Джакарте Си Цзиньпин поставил новую цель: увеличить объем двусторонней торговли между Китаем и АСЕАН к 2020 году до 1 трлн долл. Кроме того, Пекин предлагает расширение транспортно-коммуникационных возможностей, выдвинул инициативу создания Азиатского банка инфраструктурных инвестиций.

Сотрудничество и конкуренция

Список успехов Китая в Центральной и Юго-Восточной Азии можно продолжать и продолжать. Но встает вопрос: зачем Пекину потребовалось официально объявлять о намерении резко укрепить свои позиции на этих двух направлениях? Ведь до недавнего времени китайские руководители следовали завету Дэн Сяопина «таогуан янхуэй» (избегать солнечного света, скрывать намерения в тени). Некоторые московские китаеведы расценили концепцию ЭПВШП как «рецидив китайского гегемонизма», «противостояние проекту Евразийского экономического союза». Американское издание «Стратфор» разместило анализ выступления Си Цзиньпина и, в частности, отметило: «Агрессивные усилия Китая по модернизации своего военного флота и продвижению за рубеж энергетических, инфраструктурных и сырьевых проектов являются, пожалуй, наиболее заметными попытками ответить на геополитические последствия собственных экономических и энергетических потребностей. Турне Си, как и некоторые другие недавние события, пролили свет на традиционную потребность развития в западном направлении».

Вероятность беспокойства в Москве по поводу неожиданной инициативы своего стратегического партнера просчитывают и в Пекине. Недаром агентство Синьхуа процитировало заместителя директора лаборатории по изучению российской дипломатии Института России, Восточной Европы и Центральной Азии Академии общественных наук Китая Цзян И, который в своем комментарии написал: «Самым большим вызовом для Китая является налаживание отношений с Россией. Нельзя допустить, чтобы тесные связи с Центральной Азией оказали влияние на китайско-российское взаимодействие. Вместе с тем также необходимо задуматься о координации связей между странами в регионе, поддерживать благоприятные отношения». Как бы то ни было, качественный скачок в активности китайской дипломатии был неизбежен и объясняется комбинацией нескольких внешнеполитических и внутриполитических причин.

Лучший способ защиты – нападение

Прежде всего новое руководство КПК и КНР, пришедшее к власти в ноябре 2012 года, проанализировало ситуацию, которая начала складываться вокруг Китая в конце правления предыдущей команды во главе с Ху Цзиньтао. Выдвинутая в 2011 году американская концепция «поворота к Азии» оказалась вполне эффективным планом сдерживания КНР в первую очередь через создание реальной угрозы заморским источникам сырья, рынкам сбыта и морским транспортным путям. Администрация президента Обамы продолжила осуществление этой конфронтационной стратегии и во второй срок своего правления. Июньская поездка Си Цзиньпина в Калифорнию и интенсивные многочасовые переговоры с Обамой, похоже, не сняли противоречия между Пекином и Вашингтоном.

Серьезность намерений «сдерживать Китай» была подтверждена еще и активизацией создания Транстихоокеанского торгового партнерства, новой зоны свободной торговли, в которой не нашлось места второй экономике мира. Впрочем, в Пекин не пришли приглашения и от авторов идеи Евразийского экономического союза. Похоже, что Китай почувствовал себя исключенным из процессов глобальной и региональной интеграции. «Китаю надо привыкнуть к тому, что его будут «вытеснять на холод». Это нормально, ведь Китай становится второй державой мира. Ценой возвышения страны является потеря симпатий, которые сменяются подозрительностью, настороженностью…» Этот пассаж взят из издаваемой на английском языке пропагандистскими службами КПК газеты Global Times. Сама же статья была озаглавлена «Китай может быть одиноким, но не изолированным». Для «мастерской мира», какой стал Китай, попасть в изоляцию, поставить под вопрос доступ к источникам сырья и рынкам сбыта означает перечеркнуть далеко идущие планы развития. Предотвратить возможную военную и торгово-экономическую изоляцию вряд ли удастся за счет участия в малоэффективном объединении ШОС или пока еще аморфном БРИКС. Поэтому были выдвинуты идеи создания собственных интеграционных зон с опорой на использование колоссальных финансовых ресурсов. Выбор зон можно признать оптимальным – они лежат на традиционных торговых маршрутах, сложившихся под влиянием естественных географических факторов, и включают в себя страны неевропейских цивилизаций, которые способны быстрее адаптироваться к моделям Поднебесной. Они располагают почти всеми видами необходимого Китаю сырья, по их землям проходят более короткие и безопасные маршруты доставки, чем из Африки или стран Ближнего Востока.

Вряд ли в Пекине не понимали, что выдвижение двух интеграционных концепций вызовет озабоченность в столицах стран, рассматривающих страны обеих зон в собственных геополитических и экономических планах. Речь идет о Дели, Тегеране и Анкаре в случае ЭПВШП, о Токио и Дели в случае МШП-21. Но в первую очередь негативную реакцию логично ожидать от Москвы и Вашингтона.

Пекин предлагает «разделение труда»

Для Кремля, потерпевшего за последние годы целый ряд геополитических неудач на своих западных границах, создание Евразийского экономического союза стало главным стратегическим проектом как минимум на предстоящие 10 лет. Интенсификация китайского продвижения в Центральную Азию, включая Казахстан, один из трех китов этого интеграционного объединения, не сулит Москве ничего хорошего. Нынешняя Россия просто не в состоянии выдвинуть альтернативу предлагаемым на самых выгодных условиях китайским капиталам и товарам, необходимым странам Центральной Азии новым железным и шоссейным дорогам, емким рынкам углеводородов и иным видам сырья. Мало того, после распада Советского Союза вставшие у кормила власти российские либералы немало потрудились, чтобы демонстрировать странам Центральной Азии пренебрежение, подчеркивать их второсортность как «недемократических режимов», доказывать невостребованность их углеводородов и прочих традиционных экспортных товаров. Непоследовательность России, провалы Америки в Ираке, Афганистане и Сирии, поглощенность Европы своим финансовым кризисом создают в регионе геостратегический вакуум, заполнение которого Китаем может затормозиться только из-за векового страха перед могущественным восточным соседом.

Конечно, «экономический пояс Великого шелкового пути» примет реальные формы не завтра, это долгосрочная стратегия. Но карты выложены на стол, и в создавшейся новой ситуации предотвратить возрождение российско-китайского соперничества в Центральной Азии возможно только через установление некоей формы взаимодействия, взаимных уступок, разделения ответственности и сфер влияния. Скажем, Россия обеспечивает безопасность региона с учетом возможного вывода сил НАТО из Афганистана и дальнейшей активизации «трех сил зла» – терроризма, сепаратизма и экстремизма. Китай же берет на себя финансирование некоторых военных программ, а также крупных инфраструктурных и сырьевых проектов с учетом интересов России, в том числе в Сибири и на Дальнем Востоке.

Примерно такое же «разделение труда», похоже, видится Пекину и в Тихоокеанском бассейне. Отвергнув предложенную президентом Обамой еще в 2009 году формулу «G2», подразумевавшую американо-китайскую глобальную гегемонию при сохранении лидирующих позиций Вашингтона, китайские стратеги уже при новом руководстве выдвинули концепцию «нового типа отношений великих держав». Именно эту концепцию, которая подразумевает равенство великих держав и взаимный учет интересов, обсуждали председатель Си Цзиньпин и президент Обама в июне нынешнего года в Калифорнии. По существу, эта глобальная стратегия подразумевает раздел Тихоокеанского бассейна, а уже из нее вытекает концепция Морского шелкового пути. Китайской частью разделенного Тихого океана как раз и должны стать территории и прилегающие к ним морские пространства стран АСЕАН.

Выглядящая сегодня весьма необычно, эта схема вполне может стать реальностью уже в обозримом будущем. Пекинская «Global Times» напечатала статью профессора Австралийского национального университета Хью Уайта, в которой говорится: «Американцы думают, что если они будут занимать твердую позицию, то Китай откажется от надежд на «новый тип отношений» и примирится с американским лидерством в Азии. Некоторые китайцы думают, что финансовые и политические проблемы Вашингтона, озабоченность делами Ближнего Востока вынудят его отступить из Азии и позволить Китаю занять освободившееся место. Обе стороны не правы. Обе стороны – это мощные и решительные державы, и никто из них просто так не уступит свое место другой. Единственный способ избежать обострения стратегического соперничества лежит в компромиссе. Им надо согласиться на новый порядок в Азии, при котором США и КНР делят власть как равные».

Внешнеполитические очертания «китайской мечты»

Провозглашение стратегических концепций ЭПВШП и МШП-21 вполне логично вытекает из гораздо более крупномасштабной стратегии «Китайская мечта», также сформулированной Си Цзиньпином. В ноябре 2012 года, через несколько дней после избрания на пост генерального секретаря ЦК КПК, он провозгласил стратегию «китайской мечты о великом возрождении китайской нации». В области экономики она имеет четкие параметры – построение к 2021 году «среднезажиточного общества», а к 2049 году – «процветающей, сильной, демократической, культурно развитой, гармоничной и современной социалистической страны».

Внешнеполитическая часть стратегии оставалась белым пятном. В то же время зарубежные эксперты обращали внимание на призывы «расплатиться за унижения со стороны иностранных держав за 170 лет после Опиумных войн», «возродить былое могущество Китая», которые попадались в комментариях китайской прессы и особенно часто в Интернете. Великодержавные настроения, на волне экономических успехов захватывающие китайский средний класс, молодежь и военных, влияют на правящую Коммунистическую партию и ее руководство, подталкивают их к все более решительным словам и делам на внешнеполитической арене.

Первым внешнеполитическим фрагментом стратегии «Китайская мечта» можно считать концепцию «нового типа отношений великих держав». Теперь появились еще два объемных фрагмента. Думается, что и этим дело не ограничится, что в ближайшем будущем мы узнаем о новых установках в отношении важнейших стран и регионов, ключевых международных проблем. Председатель Си Цзиньпин с явным удовольствием занимается внешней политикой, у него складывается собственное видение мировых проблем и места Китая в их решении.

В конце октября в Пекине прошла беспрецедентная конференция по вопросам отношений с сопредельными странами. В ней участвовали все члены Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, высшие руководители партийных и правительственных ведомств, вовлеченных во внешнюю политику и торговлю, послы и старшие дипломаты, военные, ученые и журналисты. В своей речи председатель Си Цзиньпин отметил, что «стратегической целью китайской внешней политики в отношении сопредельных стран является служение задаче национального возрождения Китая, для этого необходимо консолидировать дружеские отношения с соседними странами и наилучшим образом использовать имеющиеся сейчас стратегические возможности». Было подчеркнуто значение двух новых интеграционных концепций: «Китай совместно со своими соседями должен работать для ускорения взаимной стыковки и формирования «экономического пояса Великого шелкового пути» и «Морского шелкового пути XXI века». Китай должен ускорить создание зон свободной торговли с соседями в качестве фундамента, расширить торговлю и инвестиции, создать новый образец региональной экономической интеграции».

Китай на наших глазах вступает в новую эпоху развития под лозунгом «великого возрождения». С учетом демографических, финансовых, экономических и военных параметров азиатского гиганта всем странам мира, и особенно соседям, предстоит внести немало корректив в свои отношения с Поднебесной.

http://www.ng.ru/ideas/2013-11-15/5_china.html

[Desperado Хайский]

С 21 ноября в СМИ стала быстро распространяться публикация известного экономического аналитика и блогера Майкла Снайдера под заголовком «Китай заявил, что прекращает копить американские доллары» (I).

Публикация Майкла Снайдера

Цитируем: «Китай взорвал настоящую бомбу, но основные СМИ в США это почти полностью проигнорировали. Центробанк Китая решил, что "накопление иностранной валюты более не отвечает интересам Китая"». Статья Майкла Снайдера предрекает серьезные последствия этого решения для Соединенных Штатов. По мнению Снайдера, это «бомба», которая если и не уничтожит Америку, то нанесет ей громадный ущерб. Действительно ли всё обстоит так, как утверждает американский аналитик?

Сам «взрыв» «бомбы», по Снайдеру, произошел 20 ноября. Произвел его заместитель председателя Народного банка Китая, выступая на экономическом форуме в университете Циньхуа. «КНР больше не отдает предпочтение увеличению валютных резервов», - цитирует выступление чиновника агентство Bloomberg. По его словам, укрепление юаня приносит жителям КНР больше пользы, чем вреда.

Странно, что Снайдер, опытный блогер (блог The Economic Collapse) и тонкий аналитик, так эмоционально воспринял заявление чиновника. На наш взгляд, ничего особо сенсационного в его словах нет.

Во-первых, подобного рода заявления (всегда - в очень осторожной форме) делались в Китае и раньше, но ни к чему не приводили. С конца 1970-х гг. валютные резервы Китая непрерывно росли. Можно по пальцам пересчитать короткие периоды (месяцы, иногда кварталы), в течение которых накопление валюты приостанавливалось.

Во-вторых, последнее заявление звучит очень уж неконкретно. Ничего, например, не сказано о времени, с которого ЦБ Китая прекратит закупки иностранной валюты. Да и сама фраза «КНР больше не отдает предпочтение увеличению валютных резервов» представляется намеренно витиеватой.

В-третьих, если центральные банки и казначейства тех или иных стран прекращают покупку казначейских бумаг США и даже сокращают запасы американской валюты, они обычно об этом громогласно не заявляют. Например, Банк России за период с конца января 2013 года до конца июля снизил объем запасов американских казначейских бумаг со 164,4 млрд. долл. до 131,6 млрд. долл., то есть за полгода сократил свой портфель казначейских облигаций США на 32,8 млрд. долл., или на 20%. И сделал это, заметьте, без всякой шумихи.

Китай в железных объятиях доллара

О том, что громадные и постоянно растущие валютные резервы стали для руководства ЦБ и правительства Китая головной болью, много говорить не приходится. По подсчетам агентства "Блумберг", за период с конца 2004 года до конца 2012 г. золотовалютные резервы (ЗВР) Китая выросли на 721% и достигли 3,3 трлн. долл. Если в конце 2004 г. на Китай приходилось 14% мировых ЗВР, то к концу 2012 г. этот показатель увеличился до 30,2%. По оценкам агентства, в конце 2012 года на американскую валюту в ЗВР приходилось более 2 трлн. долл.

На конец III квартала 2013 года они составили уже 3,66 трлн. долл., что превышает годовой ВВП такой страны, как Германия. Китай не раскрывает структуру своих международных резервов по видам валют. Однако время от времени Народный банк Китая организует «утечки» информации по данному вопросу. Впервые такая информация появилась в сентябре 2010 года. Официальное экономическое издание China Securities Journal сообщило, что по состоянию на середину 2010 г. две трети резервов (65%) было размещено в долларах США, 26% – в евро, 5% – в фунтах стерлингов и 3% – в японских иенах. Позднее появлялись экспертные оценки, согласно которым доля американской валюты в резервах Китая находится примерно на уровне 2010 года. В то же время представители Европейского центрального банка (ЕЦБ) признавали, что доля евро в международных резервах Китая крайне мала. Надо иметь в виду, что на сегодняшний день Народный банк Китая заключил соглашения о валютных свопах (обмене национальными денежными единицами) примерно с 20 странами. И валюты этих стран представлены в резервах НБК.

Доллар был и остается основной валютой в международных резервах Китая. США являются основным торговым партнером Китая, вся китайско-американская торговля ведется в долларах. Поскольку в торговле с Соединёнными Штатами Китай имеет устойчиво положительное сальдо, то происходит непрерывное накопление американской валюты в золотовалютных резервах КНР.

Долларовые валютные резервы Китая – не более чем долговые расписки американского казначейства, которые крайне трудно «отоварить». Китай пытается это делать, направляя часть своих резервов в специальные (суверенные) фонды, которые могут размещать валюту не только в казначейские бумаги и на депозиты банков, но также в акции и паи зарубежных предприятий реального сектора экономики. Однако США и другие страны Запада всячески препятствуют такого рода инвестициям, вводят различные ограничения и запреты для инвестиций суверенных фондов под предлогом «защиты национальной безопасности». Есть подозрения, что часть своих международных валютных резервов Китай пытается конвертировать в золото и что в составе этих резервов золота не 1 тысяча тонн (официальные данные Китая), а в несколько раз больше. При этом подавляющая часть валютных долларовых резервов Китая не работает, вернее она работает, но в интересах не Китая, а Америки, получающей практически бесплатные кредиты от Поднебесной.

О некоторых «минах» китайского производства

Если уж и говорить о «бомбах», которые взрывал или готовил для взрыва Китай в рамках своего противостояния с Соединёнными Штатами, то это, конечно, не заявление заместителя председателя ЦБ Китая от 20 ноября с.г. Указанное заявление можно сравнить со взрывом петарды. Впрочем, и «бомб» за последние три года было немало. Они еще не взорвались, но рано или поздно взорвутся. Правильнее их назвать минами замедленного действия. Вот некоторые из них:

1. Решение Народного банка Китая, принятое летом 2010 г., о возвращении режима «плавающего регулируемого курса» юаня.

2. Принятие в 2011 году очередного, 12-го пятилетнего плана социально-экономического развития Китая. В нем сформулирована задача сделать юань международной валютой. Правда, подробной расшифровки того, что следует понимать под статусом «международной валюты» и алгоритмов решения этой задачи, в плане не содержится.

3. Достижение Китаем с целым рядом стран соглашений о переходе к использованию национальных валют во взаимной торговле. Среди них особенно следует выделить соглашение Китая с Японией, предусматривающее использование во взаимных расчетах лишь юаня и иены. От других валют (в том числе доллара США) стороны отказываются. Есть соглашение о взаимном использовании национальных валют в расчетах между Китаем и Россией.

4. Заключение Народным банком Китая соглашений с центральными банками целого ряда стран (всего около 20) о валютных свопах, т.е. обмене национальными денежными единицами для облегчения взаимных расчетов без применения доллара США.

5. Достижение в конце 2011 – начале 2012 гг. соглашения Китая с Ираном о расчетах за нефть, поставляемую в Китай, в юанях. Параллельное соглашение с Россией о том, что такие расчеты будут осуществляться при посредничестве российских банков.

6. Обращение 6 сентября 2012 г. Пекина ко всем странам – поставщикам нефти в Китай с предложением проводить расчеты за нефть в юанях (основные поставщики нефти в Китай - Саудовская Аравия, Иран, Венесуэла, Ангола, Россия, Оман, Судан).

7. Заявление ЦБ Австралии о том, что он планирует конвертировать 5% своих международных резервов в казначейские облигации Китая (этому предшествовали китайско-австралийские переговоры).

8. Соглашение, достигнутое в октябре 2013 г. между Пекином и Лондоном о том, что на лондонской бирже начнутся валютные торги юань – фунт стерлингов, а также разрешение британских властей китайским банкам открывать в Лондонском Сити свои филиалы. Британо-китайские соглашения фактически предусматривают превращение Лондона в своеобразный офшор китайских банков и финансовых компаний. Ранее аналогичные соглашения были заключены Китаем с Гонконгом, Сингапуром, Тайванем.

9. Объявление в ноябре 2013 г. президентом Шанхайской фьючерсной биржи о запуске нового финансового инструмента – фьючерсного нефтяного контракта, номинированного в юанях. Предполагается, что этот инструмент будет обращаться в регионе Восточной Азии.

10. Проведение в ноябре 2013 г. закрытого пленума ЦК КПК, на котором обсуждался план социально-экономических реформ Китая на период до 2020 г. В итоговом документе, опубликованном после пленума, говорится, что одним из приоритетов экономической политики Китая является превращение юаня в международную валюту. Важным средством достижения этой цели называется скорейший переход к полной валютной конвертируемости юаня.

Каждый из перечисленных выше шагов действительно является миной замедленного действия. Взрывы этих «мин» могут изменить мир до неузнаваемости. Каждый из этих шагов заслуживает отдельного анализа. Вот, например, обращение Пекина к поставщикам нефти с предложением перейти к расчетам в юанях, сделанное 6 сентября 2012 года. Обнародовавший эту секретную информацию Линдси Вильямс назвал ее сенсацией XXI века. По его мнению, 6 сентября 2012 года можно трактовать как дату «ядерного удара» Китая по Америке и Федеральному резерву, как «начало конца» нефтедолларового стандарта, который просуществовал почти 40 лет. Конечно, Л. Вильямс так же, как и Майкл Снайдер, создает искусственный эффект сенсации. Конечно, никакого «ядерного удара» по Америке и Федеральному резерву 6 сентября 2012 года нанесено не было. Просто была заложена очередная мина замедленного действия.

Все перечисленные выше шаги направлены, с одной стороны, на высвобождение Китая из железных объятий американского доллара, с другой - на превращение юаня в международную валюту. Правда, в китайском руководстве существуют большие расхождения по поводу того, как добиваться указанных целей и что понимать под «международным» юанем. Именно по этой причине было принято решение последний пленум ЦК КПК сделать закрытым. На нем, судя по ряду признаков, велась очень жаркая дискуссия и продолжалась борьба между «рыночниками» и «государственниками». «Рыночники» медленно, но верно перетягивают канат в свою сторону, хотя и «государственники» не складывают оружия. Формулировки итогового документа достаточно размыты, тем не менее трудно не заметить тенденцию к дальнейшей либерализации экономической политики Китая.

Логика китайских либералов

Вернемся к заявлению заместителя председателя Народного банка Китая от 20 ноября с.г. Смысл его становится понятнее, если его сопоставить с высказыванием, которое за несколько дней до этого сделал председатель НБК Чжоу Сяочуань. Он сообщил, что ЦБ «в основном» откажется от валютных интервенций. Вот такого рода заявлений чиновники ЦБ Китая не делали с того момента, когда был отменен фиксированный курс юаня. Напомню, что до 2005 года юань имел фиксированный курс по отношению к доллару США и другим свободно конвертируемым валютам. При этом курс был явно заниженным, что стимулировало вывоз китайских товаров на мировой рынок, в том числе в США. Именно заниженный курс юаня стал важной причиной победной поступи Китая по миру, он порождал активное сальдо торгового и платежного баланса страны. Под давлением США и других стран-конкурентов Пекин вынужден был отказаться от фиксированного курса юаня и перешел на режим так называемого плавающего регулируемого курса национальной денежной единицы. Этот режим, во-первых, предусматривал, что колебания валютного курса юаня должны быть минимальными (чтобы не дезорганизовывать национальное производство и торговлю). Во-вторых, по-прежнему юань должен быть «дешевой» валютой. А для этого необходимы так называемые валютные интервенции. Под ними понимается банальная скупка Центральным банком Китая «зеленой бумаги», т.е. создание искусственно завышенного спроса на американскую валюту. Отсюда – завышенный курс доллара и заниженный курс юаня. Впрочем, так поступают центральные банки всех стран периферии мирового капитализма.

Логика китайских либералов очень проста: Китаю не нужен стабильный и «дешевый» юань. Это слишком дорого обходится стране, т.к. приходится заниматься постоянной скупкой американской валюты и накоплением резервов. Абсолютно «свободный» юань не требует больших резервов. Таким образом, у руководства страны исчезнет головная боль, которая мучает его уже долгие годы. И на этом либералы хотели бы поставить точку.

(Окончание следует)

(1) Michael Snyder. China Announces That It Is Going To Stop Stockpiling U.S. Dollars // The Economic Collapse, November 21st, 2013.

http://www.fondsk.ru/news/2013/11/26/o-bombe-kotoryu-vzorval-kitaj-20-nojabrja-2013-goda-i-24219.html

[Desperado Хайский]

Китайские власти на уходящей неделе провозгласили бóльшую часть акватории Восточно-Китайского моря своей зоной идентификации ПВО. Реакция США и соседей КНР на это решение оказалась настолько резкой и жесткой, что Пекин оказался перед непростым выбором между публичным унижением и никому не нужным вооруженным конфликтом.

Объявление прибрежных вод зоной идентификации (ЗИ) ПВО страны не является китайским ноу-хау. Такие зоны у своего побережья выделили два десятка стран, обладающих возможностями следить за их соблюдением, включая США и Японию. Теоретически, любая страна имеет право потребовать от воздушного судна, приближающегося к ее побережью на расстояние в несколько сотен километров, идентифицировать себя, назвать свой полетный план и вступить в двусторонний радиообмен с диспетчером.

Большинство стран мира не делают этого по двум причинам. Одни скептически оценивают вероятность налета вражеской авиации, поэтому не желают тратить немалые деньги на предупреждение гипотетической угрозы. Другие просто не обладают силами и средствами для контроля такой зоны и поддержания в ней установленных правил. Проще говоря, одни устанавливать такую зону не хотят, другие — не могут.

Первыми захотели и смогли, как водится, американцы: после нападения японцев на Перл-Харбор в Вашингтоне поняли, что чего-то не досмотрели, после чего и было принято решение установить соответствующую зону вдоль всего побережья США. Цель была проста: не допустить повторения неприятностей декабря 1941 года. Во время «холодной войны» ЗИ устанавливали страны вроде Норвегии и Великобритании, для которых налет советской авиации был не столь уж фантастической перспективой. Советские летчики также блюли интересы своей страны, регулярно сбивая натовские самолеты, вторгавшиеся в ЗИ, установленную СССР. Индия и Пакистан, на протяжении XX века пережившие несколько войн, также установили соответствующие зоны, опасаясь внезапного налета со стороны моря.

На Дальнем Востоке идентификационными зонами ПВО обзавелись сразу несколько стран, опасавшихся воздушной атаки с моря. В числе прочих — Япония, Южная Корея и, конечно, мало кем признанная Китайская республика, более известная как Тайвань. У всех них были основания ждать подвоха со стороны соседей, а также имелись технические и финансовые возможности следить за соблюдением ими же установленных правил.

Для КНР долгое время гарантией безопасности служили неисчерпаемые людские ресурсы и ядерный арсенал. Особой необходимости в установлении ЗИ у материкового Китая не было, как не было технических и финансовых возможностей контролировать такую зону, даже если бы она появилась. Кроме того, превосходящая мощь авиации США и их союзников в регионе не позволяла китайцам даже помышлять о том, чтобы принудить кого-либо к подчинению своим правилам.

Однако в последние десятилетия ситуация стала быстро меняться. С ростом экономической мощи росли оборонные возможности и внешнеполитические амбиции Китая. Те или иные территориальные претензии Пекин начал предъявлять практически всем своим соседям (подробно об этих претензиях «Лента.ру» уже писала). Споры с сопредельными странами привели к быстрому подъему национализма среди простых китайцев, что, в свою очередь, подталкивало руководство страны ко все более агрессивной внешней политике.

Одним из центральных элементов этой политики стал спор с Японией за необитаемый архипелаг, в Токио называемый Сенкаку, а в Пекине — Дяоюйдао. Остроты этому конфликту добавляют сразу несколько факторов: архипелаг расположен сравнительно недалеко от побережья материкового Китая, шельф вокруг островов полон полезных ископаемых, а к японцам в силу исторических причин в Китае относятся крайне негативно.

Правительство Китая в течение нескольких лет пыталось найти способ заставить Японию признать наличие территориального спора, однако всякий раз натыкалось на «поразительное высокомерие» Токио. Японцы даже не собирались обсуждать принадлежность архипелага. Поэтому Пекин вместе с дипломатическими стал использовать и более грубые методы давления. К островам то и дело направляются флотилии китайских рыбаков и исследователей, к ним подходят военные корабли и подлетают самолеты, что очень нервирует японцев.

По всей видимости, решение объявить ЗИ ПВО над Восточно-Китайским морем лежало в русле стратегии наращивания давления на Токио. Если бы иностранные авиакомпании подчинились требованиям КНР, претензии Пекина на острова получили бы некоторое международное признание. Причем поначалу это сработало: практически все авиакомпании, включая японские, заявили, что будут соблюдать установленные Китаем правила, поскольку не собираются рисковать безопасностью пассажиров. Слова о «риске» появились неслучайно: китайцы пообещали применять «меры экстренного оборонного характера» к нарушителям. В переводе с дипломатического — сажать на свои аэродромы, а особо строптивых — сбивать.

Однако торжество китайцев длилось недолго. Когда заинтересованные страны внимательно рассмотрели предоставленные Пекином карты новой ЗИ, в регионе поднялась буря возмущения. Сильнее всех, разумеется, была возмущена Япония. Китай не только провел свою ЗИ поверх японской, но и включил в нее воздушное пространство над спорным архипелагом. Гнев Токио вполне понятен: схожей была бы реакция правительства РФ, если бы те же японцы, например, установили свою ЗИ над Курильскими островами. Токио не только не признал китайское нововведение, но и потребовал от своих авиакомпаний полностью его игнорировать. Те были вынуждены подчиниться, даже несмотря на обещанные КНР «меры экстренного оборонного характера».

Реакция Японии, при всей ее резкости, была вполне предсказуемой, в Китае наверняка рассчитывали на что-то подобное. Хуже то, что на сторону Токио встал целый ряд влиятельных стран.

Первыми сориентировались американцы. Оборонное и внешнеполитическое ведомства США выступили с очень жесткими заявлениями, в которых китайское нововведение было названо опасным, разрушающим региональную стабильность, односторонним, а потому — недействительным. Вашингтон категорически отказался признавать китайскую ЗИ, сразу после чего через нее пролетели два стратегических бомбардировщика B-52 ВВС США. С китайскими диспетчерами они, разумеется, не связывались и на запросы не отвечали.

Для Китая в этой ситуации неприятно то, что американцы, ранее соблюдавшие нейтралитет в споре за острова, фактически заняли позицию Японии, напомнив про договор о взаимной обороне с Токио. При этом (важный нюанс) США объявили, что будут помогать защищать всю территорию Японии, включая спорные острова. КНР таким образом получила крайне влиятельного оппонента в рамках спора за архипелаг.

Дальше — хуже. В последние годы медленно, но неуклонно ухудшались отношения Японии и Южной Кореи. Главным препятствием на пути нормального их развития были споры об ответственности Токио за преступления, совершенные во время Второй мировой войны. Корейцы никак не могут простить японцам того, что их использовали в качестве рабов, а японцы не горят желанием каяться. На этом фоне зародилась дружба Сеула и Пекина (у которого есть схожие претензии к Японии).

Однако китайская ЗИ ПВО фактически вытолкнула корейцев в объятия Токио: по странному недосмотру китайцы включили в границы своей зоны значительный участок воздушного пространства, который Сеул считает своим. Протесты на действия Пекина посыпались и из Южной Кореи, а ее самолеты и корабли тут же нарушили китайскую ЗИ, демонстрируя ее недействительность.

Схожим образом отреагировал и Тайвань, у которого есть собственные виды на архипелаг. Хотя отношения двух Китаев в последнее время становились все лучше и лучше, объявленная КНР ЗИ ПВО положила конец этой тенденции. В Тайбэе вновь заговорили о «неуемных аппетитах Пекина» и о том, что коммунистам верить нельзя ни при каких обстоятельствах. Другие страны региона, опасающиеся стремительного роста влияния Китая, также выступили с осуждением инициативы КНР. Желающих подчиняться новым правилам полетов над Восточно-Китайским морем не нашлось.

Интересно, что в самом Китае общественное мнение бурно приветствовало установление ЗИ ПВО. Более того, простые жители страны через соцсети и форумы настоятельно рекомендовали своему правительству без промедления сбивать нарушителей, не желающих подчиняться введенным правилам. Последствия подобных действий, если бы Пекин на них решился, мало кого волнуют: все ссылаются на то, что в своей ЗИ «американцы сделали бы то же самое».

Руководство Китая оказалось в двусмысленной ситуации: с одной стороны, раз уж ввели ЗИ ПВО, то надо следить за ее соблюдением и наказывать нарушителей. Но с другой стороны, не очень понятно, как это делать, когда практически все соседи отказываются ее признавать: не сбивать же, в самом деле, американские бомбардировщики и японские пассажирские лайнеры. Хотя возможности Народно-освободительной армии Китая за последние десятилетия существенно возросли, тягаться на равных с США и их союзниками Пекин все равно не может.

Если нарушителей зоны не наказывать, то вся затея с ее введением превратится в хрестоматийный анекдот о «последнем китайском предупреждении». Если же попытаться их наказать, международный скандал будет таким громким, что его негативные последствия перекроют любые выгоды от введения ЗИ ПВО.

Сейчас китайцы приняли промежуточное решение. На патрулирование зоны отправлены истребители, которые, правда, никого пока не сбили и, судя по всему, сбивать не собираются. Пекин обозначил присутствие в им же установленной ЗИ, однако, по сути, оно остается чисто символическим.

Теперь ситуация складывается следующим образом: в своем стремлении погуще насолить японцам китайские руководители явно перегнули палку. Решение объявить ЗИ ПВО вылилось в фактическое признание американцами японского суверенитета над спорными островами, а также в испорченные отношения с Сеулом и Тайбэем с перспективой публичного международного унижения. Не говоря уже о падении авторитета «слабой и нерешительной» власти среди националистически настроенных сограждан, составляющих большинство населения.

Пекину надо как можно быстрее найти какой-то способ продемонстрировать последовательность в своих решениях, не применяя при этом «экстренные меры оборонного характера». Как именно будет решена эта задача, сказать сейчас трудно, но, возможно, какой-то вариант предложит вице-президент США Джо Байден, который собрался в ближайшее время посетить Японию и Китай.

Иван Яковина

http://lenta.ru/articles/2013/11/28/airdefence/

[Desperado Хайский]

3 декабря 2013 года вице-президент США Джо Байден прибыл с рабочим визитом в Китай. Главной темой переговоров стало введением Пекина «особой зоны опознавания» воздушных судов в районе Восточно-Китайского моря, где находятся спорные острова Дяоюйдао (япон.Синкаку), на которые претендуют Китай и Япония. Через данную зону летали военные самолеты США, Японии и Южной Кореи, не ставя в известность руководство Китая. В результате введения «особой зоны» Китай требует от упомянутых стран предоставлять полетные планы, в противном случае Пекин оставляет за собой право «поднимать в воздух военные самолеты с целью опознания и «принятия соответствующих мер». Напомним, что обострение японо-китайских отношений наметилось еще в сентябре текущего года, когда официальный Токио заявил, что будет открывать огонь по любым беспилотникам, которые окажутся в воздушном пространстве страны, после того как китайский беспилотный самолет вплотную приблизился к спорному архипелагу.

Реакция из Вашингтона последовала незамедлительно, так, министр обороны Чак Хейгел заявил: «Действия Китая недопустимы, это попытка изменить статус-кво в регионе. Подобные шаги Китая усиливают риск возникновения конфликта. Наши отношения с Японией носят характер стратегического партнерства, мы готовы оказать нашему союзнику всю необходимую поддержку». Вице-президент Байден также четко предупредил Пекин о возможных негативных последствиях подобного решения: «Мы не признаем эту зону. Она никак не повлияет на американские операции. Абсолютно никак. Подчеркну еще раз, американские вооруженные силы при проведении своих операций не будут принимать во внимание тот факт, что Пекин ввел опознавательную зону ПВО».

В свою очередь, пресс-секретарь МИД КНР Цинь Ган заявил: «Китай имеет право патрулировать регион, а зона ПВО не направлена против какой-либо страны. Если кое-кого беспокоит сложившаяся ситуация, то это потому, что их к этому подталкивают некоторые страны. Если споры об этой части Восточно-Китайского моря и существуют, то Китай намеревается решать их мирно, посредством дружественных переговоров». Японский премьер-министр Синдзо Абэ заявил, что его страна будет реагировать на действия Китая «твердо, но спокойно».

Китай бросает вызов США?

18 ноября 2011 года, по соглашению между президентом Бараком Обамой и премьером Австралии Джулией Гиллард, США получили возможность развернуть собственный военный контингент на Зеленом контенте. Тогда, же Обама обрисовал правила игры для Китая: «Вот моя главная мысль, которую я повторял и на публике, и в частном порядке Китаю. Его экономический рост предполагает и рост ответственности. Важно, чтобы игра шла по правилам». Несмотря на столь провокационный шаг со стороны Вашингтона, официальный Пекин ограничился лишь «мягким» упреком: «Возможно, это не самое подходящее решение. Возможно, это совсем не то, что нужно странам региона».

Долгое время официальный Пекин стремился поддерживать статус quo в отношении с Японией по вопросу спорных островов. Прежнее руководство Китая прекрасно осознавало опасность подобной авантюры, в виду союзнических обязательств между США и Японией. Однако, после Третьего Пленума ЦК КПК, который прошел в начале ноября текущего года, действующее руководство страны по главе с Си Цзиньпином получило карт-бланш на проведение более активной внешней политики. Аналитик The Wall Street Journal Джереми Пейдж считает, что учреждение комитета государственной безопасности укрепит контроль президента над военными и силовыми ведомствами. «Это поможет Си Цзиньпину обрести личное могущество — Китай делает шаг к отказу от коллегиального руководства. Как ожидается, орган будет функционировать во многом наподобие Совета национальной безопасности США»; — подчеркивает Пейдж.

Действительно, своими последними действиями, Китай стремится продемонстрировать свою возрастающую мощь. Это касается не только введением особой зоны ПВО, но и активизации Пекина в споре вокруг островов Спартли в Южно-Китайском море. При этом, нынешний китайский истеблишмент прекрасно осознавал реакцию Вашингтона. Какую цель преследовал Китай, создавая искусственную напряженность? В первую очередь, действующему руководству хотелось «проверить», на какие шаги способен Белый Дом, помимо официальных «заявлений». Ждать долго этой реакции не пришлось, уже 27 ноября американские военные самолеты B-52 без каких либо предупреждений пролетели над районом Восточно-Китайского моря, который китайские власти объявили своей зоной ПВО.

Второй секретарь Министерства обороны США, полковник ВВС Стивен Уоррен заявил, что полет прошел успешно, без какого либо вмешательства со стороны Китая. В свою очередь, Министерство обороны Китая сообщило, что Пекин тщательно наблюдал за полетом американских бомбардировщиков: «Военно-воздушные силы Китая наблюдали всю траекторию полета бомбардировщиков США, идентифицировали их своевременно и установили тип американского летательного аппарата». Исходя из этого заявления, становится понятно, что Пекин лишь «наблюдал» за полетом, однако нет никаких упоминаний о принятии «необходимых» мер.

Соответственно, «предупреждение» Китая о «мерах», осталось лишь предупреждением. После того, как Вашингтон провел «проверку», две крупнейшие японские авиакомпании, «Japan Airlines» и «All Nippon Airlines», объявили, что не будут представлять Китаю план полетов над спорной территорией. Более того, 29 ноября США и Япония начали стягивание авианосцев в Южно-Китайское море, в числе которых атомный авианосец ВМС США «Нимиц». В тот же день, другой американский авианосец «Джордж Вашингтон» проследовал в Восточно-Китайское море, что стало еще одним ответом Вашингтона. Китай же направил в данный район свой единственный авианосец «Ляонин», который, по мнению военных экспертов, не способен выполнять никаких боевых функций за исключением «демонстрации флага».

Вторая цель Пекина – «проверить» реакцию собственных союзников. В данном контексте, было важно понять позицию официальной Москвы. «Расширение Китаем опознавательной зоны ПВО в воздушном пространстве Восточно-Китайского моря полностью соответствует международному праву»; — заявил посол Китая в России Ли Хуэй. Несмотря на заявление посла Китая, российский МИД до сегодняшнего дня не сделал официального заявления по данному вопросу. Пекин рассчитывал на сговорчивость Москвы, с учетом наличия у Японии территориальных претензий (Курилы). Однако, Пекин и в этом вопросе «просчитался», так, научный сотрудник института Дальнего Востока РАН Александр Ларин заявил: «Для России, оказавшейся между КНР и США, разумнее всего будет сохранять нейтралитет».

Несмотря, на то, что военные приготовления обеих сторон — США и Китая — вызывают озабоченность международного сообщества, большинство политологов и военных экспертов исключают возможность непосредственного военного конфликта между Вашингтоном и Пекином. Таким образом, можно сделать вывод о том, что последние внешнеполитические шаги Пекина носят исключительно демонстративный характер.

Галстян Арег.

[Desperado Хайский]

В последние годы Китай перешел от «мягкой» силы к вполне жесткому наступлению на лидера современной мировой экономической системы – США. Этому способствовал финансовый кризис 2008 г., начавшийся в Америке и прокатившийся по всей планете, а также замедленная реакция западного мира в целом на искусные маневры восточной политики Поднебесной, направленной на постепенное смещение доллара с его главенствующих позиций. Причем весьма оригинальными способами.

Для начала Китай показал положительную динамику роста своей экономики в кризисные годы и предложил партнерам торговать с ним напрямую в юанях, без посредника-доллара. Первой отреагировала Россия, запустив в декабре 2010 г. торги парой юань/рубль на ММВБ, которая стала также первым биржевым рынком юаня за пределами Китая и Гонконга. С середины 2013 г. китайский юань начал торговаться напрямую на Австралийской бирже, а в декабре того же года уже был объявлен второй торгуемой мировой валютой после доллара США, оставив евро на третьем месте.

Самые горячие экономические бои развернулись в геостратегической зоне совпадающих американо-китайских интересов – АТР, где к 2004 г. Китай создал ЗСТ с рядом стран АСЕАН, Гонконгом и Макао. В 2009 г., в попытке вновь укрепить свое пошатнувшееся после кризиса положение в регионе, США, столкнувшись с ростом влияния здесь Китая и России, начали продвигать концепцию Транс-Тихоокеанского партнерства с тринадцатью самыми развитыми государствами АТР, включая Японию, Австралию, Новую Зеландию, Малайзию и Сингапур. Ответом китайской стороны стало создание крупнейшей в мире ЗСТ «АСЕАН-Китай» в 2010 г.

США поднатужились, и в 2012 г., после пятилетних переговоров, Южная Корея согласилась ратифицировать соглашение о ЗСТ, которое для США стало крупнейшим торговым договором со времени подписания в 1994 г. соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA) с Канадой и Мексикой.

Еще ранее геостратегия привела Китай к подписанию соглашений о ЗСТ с латиноамериканскими партнерами США – Чили, Перу и Коста-Рикой.

В 2013 г. между Китаем и США развернулась битва за европейский рынок, с которым американская сторона пока только планирует создание ЗСТ, а Китай уже приступил к этому процессу, решив в перспективе сделать главной торговой площадкой для юаня Лондонскую биржу, а на практике – подписав с Исландией и Швейцарией первые в истории европейско-китайских отношений соглашения о ЗСТ.

Параллельно Китай твердо следовал политике вытеснения американского доллара из посредничества в мировой торговле, подписав своп-соглашения об обмене национальными валютами (минуя американский доллар) с двумя десятками государств по всему миру. В 2012 г. Пекин заключил договоренности о прямых расчетах в национальных валютах в двусторонних торговых отношениях с Россией, Японией, Бразилией и Индонезией. А с 2013 г. к ним присоединились Великобритания и Австралия, при этом последняя согласилась всемерно продвигать юань в качестве мировой резервной валюты, о статусе которой в последние годы мечтает китайское руководство. Среди крупнейших из недавних соглашений о валютных свопах можно назвать договор с центробанком Евросоюза в октябре 2013 г. на максимальную сумму 350 млрд. юаней (45 млрд. евро).

В блоках АСЕАН и БРИКС такие соглашения привели к созданию по инициативе Китая соответствующих внушительных фондов, действующих «в обход» американо-европейского МВФ.

Помимо этого, Поднебесная активно накапливала золотовалютные резервы, которые с 2004 по 2013 гг. увеличились настолько, что теперь их хватит, чтобы дважды купить золотые запасы всех центробанков в мире.

Когда в силе юаня не осталось ни малейших сомнений, а неограниченное печатание доллара ФРС США уже стало вызывать «спортивный интерес», на суд экономистов вышла принципиально новая концепция денег – биткоины (от англ. bit – «бит», единица информации, и coin – «монета»). Эта электронная валюта (криптовалюта) и система электронных платежей возникла в Интернете в 2009 г. благодаря разработчикам, скрывшим себя под японским псевдонимом. Виртуальным биткоинам, не прикрепленным ни к какому курсу, начали приписывать все грехи и добродетели одновременно. Экономический «гуру», бывший председатель ФРС США Алан Гринспэн недавно выразил уверенность, что ничем не подкрепленные биткоины – это обычный «пузырь». Тем не менее, все ведущие мировые СМИ начали усматривать в биткоинах «убийцу» американского доллара, немало поспособствовав подъему ажиотажа вокруг этого принципиально нового явления в международной экономике.

Чем бы на самом деле ни являлись биткоины, несомненно одно: их стоимость выросла с 10 долл. в 2012 г. до 1200 долл. в ноябре 2013 г. Виновником такого стремительного спроса стал Китай, на торговых площадках которого сосредоточилось примерно 60% всего объема биткоинов. И в немалой степени – ФРС США, которая, увидев потенциал криптовалюты, сочла ее законным финансовым инструментом. Банк «Bank of America Merrill Lynch» также выступил активным сторонником нового вида денег. Председатель ФРС США Бен Бернанке с осторожностью указал, что «электронные деньги могут представлять определенные риски для правоохранительных и финансово-надзорных органов. При этом они также могут иметь определенные преимущества в долгосрочной перспективе, в случае если виртуальные валюты смогут предложить более быструю, безопасную и эффективную платежную систему».

Наконец, в последних числах ноября 2013 г. американский банк «JPMorgan Chase» решил ввести собственную электронную платежную систему по аналогии с биткоином – Internet Pay Anyone (IPA), с той лишь разницей, что операции с этой криптовалютой должны будут облагаться соответствующим налогом и подчиняться законам об отмывании денег.

Перед этим идею о налогообложении и «озаконивании» виртуальных валют (их существует несколько, помимо биткоинов) поддержала Германия.

Но буквально через несколько дней после оптимистичных заявлений американской стороны Центробанк Китая обрушил стоимость биткоинов на 50%, запретив участие финансовых организаций (но не физических лиц) в операциях с виртуальной валютой.

По миру вновь прокатилась весть о биткоинах – теперь уже с явным негативным оттенком.

Однако аналитики смотрят глубже, считая, что своим запретом Китай старается обезопасить биткоин от рисков и повысить доверие к нему пользователей.

Сложности финансовых маневров Поднебесной пока сложно разгадать, но, по всей видимости, именно этим сейчас заняты финансисты на другом конце света, решая, каким же будет следующий шаг США на поле экономической битвы с Китаем.

София Пале, кандидат исторических наук, научный сотрудник Центра Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании ИВ РАН, специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение».

[Desperado Хайский]

Парное катание России и Китая на ледовой арене мировой политики продолжается. В Сочи мы с удовольствием наблюдали ещё один элемент в композиции всё более слаженного дуэта. Назовём его элегантной поддержкой. Скромное достоинство надёжного партнёра подчеркнуло бесстрашие спортсменки.

То, что у партнёров развитое взаимопонимание, – не только их заслуга. Парадоксальным образом немалый вклад в формирование чувства локтя внесли зарубежные зрительские антипатии. Те потоки чернухи, которые были загодя вылиты на спортивные праздники в Пекине в 2008-м и в Сочи в 2014 году, не могли не вызвать ответной реакции… Топорность работы западных СМИ в отношении сочинской Олимпиады – полнейший аналог 2008 года, когда она вызвала массовое негодование китайцев по всему миру. Этот факт подчеркивался почти во всех комментариях китайской прессы, уделившей поездке Си Цзиньпина в Сочи немалое внимание. Приведу только несколько выдержек: «новая холодная война, к которой так стремятся воины Запада»; «гонения на Россию заходят слишком далеко»; «критику нельзя путать с враждебностью».

http://www.fondsk.ru/news/2014/02/11/elegantnaja-podderzhka-25697.html

[Desperado Хайский]

31 октября 2013 года в самом сердце Пекина прогремел взрыв. Джип, управляемый смертниками, взлетел на воздух на многострадальной площади Тяньаньмэнь. Он на полном ходу протаранил толпу и едва не врезался в стену бывшей императорской резиденции. В этот день уйгуры Синьцзяна совершили свой первый в истории теракт. Событие в прямом смысле имело эффект разорвавшейся бомбы. Уйгурские волнения стали уже закономерной практикой, за свою историю сепаратисты восставали сотни раз. Но лишь теперь их официально объявили боевиками.

Это можно было назвать третьим звонком к спектаклю. До него были «ласточки» из Сирии, — последняя «прилетела» в июле 2013 года. Именно в это время в Синьцзяне резко обострилась обстановка. Волнения стали самыми крупными с 2009 года, когда в городе Урумчи погибли сотни человек. На этот раз уйгуры нападали на полицейские участки и громили магазины этнических китайцев. Несколько дней спустя посол Сирии в Китае Имад Мустафа сообщил, что в Сирии воюют 30 боевиков из группировки «Исламское движение Восточного Туркестана». Единственной сепаратистской организации Синьцзяна, которую признали террористической даже в США. Правда, произошло это сразу после 9/11, когда американцы строили из себя жертву всемирного терроризма. А чего не сделаешь, ради убедительного образа?

http://topwar.ru/39590-geopolitika-vokrug-kitaya-sinczyan.html

[Desperado Хайский]

У китайско-абхазского сотрудничества есть перспективы в сфере сельского хозяйства, а также медицины и геронтологии. Об этом ИА REGNUM 17 февраля заявил старший научный сотрудник Института социальных и политических исследований Черноморско-Каспийского региона Владимир Новиков.

На минувшей неделе в Сухуме прошла встреча китайской делегации с главой МИД Абхазии Вячеславом Чирикба, также делегация КНР посетила Торгово-промышленную палату Республики.

Как отметил Новиков, визиту китайской делегации в Абхазию предшествовало посещение Китайского дома в олимпийском Сочи делегацией МИД Абхазии во главе с замминистра иностранных дел Ираклием Хинтба. Там он встретился с группой китайских общественных деятелей, членов Олимпийского комитета, представителей творческой интеллигенции. Состоялась беседа Хинтба с министром спорта и главой Олимпийского комитета КНР Лю Пэном.

http://regnum.ru/news/polit/1767544.html#ixzz2taOkpbHH

[Desperado Хайский]

Сегодня двусторонние отношения между Китаем и Россией, активно развивающиеся на принципах взаимного уважения, привлекают внимание экспертов и аналитиков во всем мире. В подготавливаемых иностранными наблюдателями анализах разбираются различные стороны этого сотрудничества и, подчас, делаются не всегда правильные выводы. В этой связи представляется целесообразным остановиться на следующих весьма важных вопросах российско-китайских отношений:

- в чем состоит заинтересованность КНР в РФ;

- равнозначна ли такая заинтересованность;

- какие области стратегического взаимодействия между РФ и КНР вырисовываются в среднесрочной и долгосрочной перспективе;

- как КНР и РФ могут совместно противостоять глобальным вызовам, прежде всего системному экономическому кризису западной модели развития и постоянному политическому давлению Запада по ключевым для двух стран международным вопросам.

http://ru.journal-neo.org/2014/03/07/kitaya-i-rossii/

[Desperado Хайский]

Есть все основания полагать, что нарастающее противостояние между Западом и Россией, которое вылилось в конфликт вокруг Украины и Крыма, является важной вехой, ознаменовавшей новый этап в борьбе за будущее мироустройство. И как будет выглядеть это будущее, во многом зависит от того, какую позицию займет Китай на международной арене.

Чтобы понять логику намерений китайцев, необходимо, прежде всего, рассмотреть в каком формате Пекин будет выстраивать свои отношения с основными геополитическими игроками — Евросоюзом, США и Россией. Очевидно, каждая из сторон будет стараться заручиться поддержкой Поднебесной. Но вопрос в том, чего на данный момент хочет сам Китай.

http://ru.journal-neo.org/2014/04/09/rus-kitaj-i-mnogopolyarny-j-mir/

[scorpion12]

https://www.youtube.com/watch?v=rPHkHKzeJsg#t=144 :dribble:

[luc]

и в продолжение песни... :smile:

Китай поднимет Дальний Восток

Заместитель председателя КНР Ли Юаньчао предложил создать единую экономическую зону, включающую российский Дальний Восток и север Китая.

Китайские чиновники предлагают превратить российский Дальний Восток и север КНР в единую экономическую зону. У России не хватает рабочих рук, тогда как у соседа на Востоке их много, обосновывают проект китайцы (прям как в песенке :smile:). Одним из перспективных направлений такого рода сотрудничества может стать сельское хозяйство. Однако российские эксперты указывают, что лучше развивать отношения в агросфере Дальнего Востока с Японией (эти российские эксперты нe указывают, a скорее фантазируют :smile:).

Дальний Восток и север Китая могли бы стать единой экономической зоной. С таким предложением выступил заместитель председателя КНР Ли Юаньчао на «круглом столе» «Россия — Китай: стратегическое экономическое партнерство», проходящем в рамках XVIII Петербургского международного экономического форума (ПМЭФ).

A дальше тут

[НезнайкО]

Сеул и Пекин планируют ввести расчеты в национальных валютах

Данное решение призвано снизить зависимость участников торговых операций при проведении расчетов от колебаний доллара США. Кроме этого стороны вновь подтвердили свою позицию против ядерной и ракетной программы КНДР.

РИА Новости http://ria.ru/world/...l#ixzz36QfjGK5l