Gwynnbleyd (c)

[cartesius]

Я смотрю на весеннее небо сквозь осенние листья.

Королевский узор – золотое на голубом.

Да еще, словно росчерк пера , появляются птицы,

А потом осень ставит жирную точку – дождем.

Я смотрю на весеннее небо сквозь осенние листья,

И от этого взгляда в лужах всплывает тоска.

Я пытаюсь увидеть вдали улетевшие письма

И пытаюсь запомнить, как машет прощально рука.

[cartesius]

1.

Птица летит... каждый взмах ее крыльев - как вздох.

Птица летит - ну а я на земле лишь вздыхаю.

Птица, что слева в груди, снова в небо зовет,

Я же внизу остаюсь и во сне каждый вечер летаю.

2.

Птицей, свободною черною птицей сердце трепещет мое.

Надо стремиться, к чему-то стремиться, но небо нас ждет.

Мне и тебе только небо покой обещает - нас только небо

возьмет на постой.

я на века с тобой попрощаюсь - словно черным крылом

помашу рукой.

3.

Если любовь слишком сложная штука,

Значит ли это, что мы не умеем любить?

Просто закрыть надо двери, не слушая стука,

Чтобы потом их на небо впервые открыть.

4.

Если слова и признанья вечно беречь на потом -

Нам остается лишь вечно друг с другом молчать.

Молча любить и молча друг друга терять -

И возвращаться в туман, разделенный мостом.

5.

Птицы летят - две черные смелые птицы,

Крыльями черными пишут на небе: У рустьЕФ(?)

Мы наконец-то порвали чужие границы.

Ты не вернешься на землю и я не вернусь.

[Aghavni]

Рене,красиво! Очень! :sharik: :diana:

[cartesius]

Рене,красиво! Очень! :sharik: :diana:

Очевидно из названия темы непонятно, что это стиxотворения юзера Gwynnbleyd? :wallbash:

[Aghavni]

Очевидно из названия темы непонятно, что это стиxотворения юзера Gwynnbleyd? :wallbash:

[cartesius]

Я на улице видела упавшего ангела.

Я успела узнать на изломанных крыльях бинты

И тяжелую пыль на ногах от дорог неасфальтовых,

Сигарету в руке, дым у губ, вместо фона – зонты.

Снежной пылью с небес падают ангелы,

И ломаются крылья – без боли – просто как факт.

И бродить, и стоять, засыпать до боли усталыми…

Никогда не поют и уже никого не хранят.

Мы для них, словно дети, и чуточку странные.

В остальном мы похожи, как пара капель воды.

Просто люди и просто упавшие ангелы.

И на белом снегу следы – как на небе следы.

[cartesius]

Воздух заполнен танцующим снегом –

Словно туман разорвали в клочки.

Разницы нет меж землею и небом –

Только на белом снеге – следы.

На небе белом следов не заметно,

Там все следы не с той стороны.

Снег открывает нам лесенку в небо

И приглашает: “На чай заходи!”

В небе зимою снега по пояс,

Как на ладони звезды видны.

В небе в глубокий снег я зароюсь –

Он там горячий – просплю до весны…

23. 11. 2004

[cartesius]

04. 12. 2004

Я могла бы петь для тебя,

Я могла бы играть на гитаре.

Научиться всему, только зря –

Мы не в той декартовой паре.

В моей паре вместо тебя

Непонятная икс-переменная.

Надо просто решить уравнения,

Для того чтоб узнать имена.

28. 02. 2005

* * *

//импровизированный перевод JRRT “I sit beside the the fire & think…”

Сижу я у огня, и вновь

Я вспоминаю дни,

Которые ушли давно,

Оставив только сны.

Смотрю в огонь и вижу в нем

Осеннюю листву,

Опавшую на дальний дом

И узкую тропу.

И вижу бабочек в огне

И очертанья слов....

И слышу голоса друзей

И тихий шум шагов.

17. 03. 2005

* * *

1.

Я тебя догоняю и опять на два дня отстаю.

Я тебя догоняю – а кажется, будто стою.

Я бегу по остывшим следам, словно стая комет,

И тебе посылаю записки хвостатые вслед.

2.

Я бегу за тобой, как рекламный розовый кролик,

Я спешу, как спешит íà ðàáîòó ñ óòðà òðóдоголик.

Взглядом честно отражаю себя – некрасивую –

Догоняю тебя в Интернете – и просто ретируюсь.

3.

Я с утра продираю глаза – и вперед –

Догонять. А потом убегу в свой черед.

Мы, похоже, друг друга замкнули в петлю,

Я тебя догоняю – и просто люблю.

4.

Ты мелькаешь и мчишься, как метеорит.

Понимаю – быстрее душа долетит –

Я себя убиваю, чтоб с выси небес

Неожиданно вроситься наперерез.

5.

Я люблю улыбаться, по паркам бродить.

Я могу и достать, обещаю – простить.

Ты не знаешь, что кто-то бежит за тобой,

Так узнай, и пожалуйста, просто постой.

02. 05. 2005

[cartesius]

Я под сломаннным зонтом

Промокаю, и надежды

Мокнут тоже.

Все заботы на потом

Оставляю, содрогаюсь

Мокрой дрожью.

На плече сидит усталость

Промокает и, конечно,

Тяжелеет.

Я, наверно, не останусь,

Я хотела бы стать нежной.

Сонный лепет.

Я шагала по дороге,

Я забыла направленье

И застыла.

Я сижу, скрестила ноги,

Жду свой компас-откровенье,

Жестко, пыльно.

Сверху смотрит иронично

Кто-то, может, самый вышний,

Понимает.

И ему небезразлично –

Он влюблен в кого-то слишком,

Дождь стихает.

Я не знаю, как закончить,

Замыкается дорога

В знак – восьмерку.

Мысли можно недодумать

И не двигаться с порога,

Только - проку

10. 05. 2005

[cartesius]

БАСНЯ О ВОРОНЕ

В лесу соседнем Ворон жил.

Жил тиxо, скромно и прилично.

Он просто жил, жил не тужил,

Со всеми ладил он отлично.

Была семья: жена и дети -

Семь симпатичных воронят;

Любил их больше всех на свете,

Как любят все своих ребят.

Наш Ворон жизнью был доволен:

Служил юристом у зверей,

Направо был гулять он волен,

Хотя гулял он все левей.

Любил жену свою, Голубку,

Что непорочна и мила...

Но пропустить любую юбку

Он сам себе не позволял.

Порой бывал он занят слишком:

Работал день, а то и ночь,

С таким работы он излишком,

Наверно, прижил где-то дочь.

Но наш герой слегка устал,

Решил, что мечется он зря,

О постоянстве возмечтал...

Ну и завел... Секретаря!

А это пташка непростая:

Какие перья, клюв какой!

Как запоет - так сердце тает.

А что за ножки - Боже мой!

"Работа" сразу закипела -

"Работа" сутки напролет ...

Голубка с горя улетела

В круиз, верней, пардон, в полет.

А Ворон словно не заметил

Исчезновения супруги милой,

Свободу песнею он встретил -

И время для него застыло.

Весь день он проводил в веселье,

Ел, спал и пьянствовал вовсю,

И это сладкое безделье

Ему жизнь заменило всю.

Но время платы наступило,

Послышался негромкий стук -

И на чулочек дамский наступила

Голубки ножка, иль, верней, каблук.

И Ворона взгляд ошалевший

Стал подниматься вверх и вверх -

По ножкам длинным и прелестным

До мини-юбки, без помех.

Взгляд задержался на бедре,

Потом все выше, выше, выше:

Как поезд на вокзале на заре,

Поехала у Ворона тут крыша.

Он воспылал любовью страстной

К своей же собственной жене,

Что стала феею прекрасной,

И стал орать:"Приди ж ко мне!"

Окинув взглядом своего супруга,

Голубка усмехнулась и ушла

(И эта верная ему подруга

Себе бойфренда вскоре завела).

Наш Ворон головой об стенку бился,

Рыдал и выл, курил и пил,

Пред нею скатертью стелился...

Не преуспел - и отступил.

Мечтал он все побыть с женой,

Но ей он больше был не нужен,

И он ушел - ушел в запой,

А может быть,на полюс Южный.

. . .

Мораль истории мы все же объясним,

Чтоб Вы не вздумали судить иначе:

То, что имеем, вовсе не храним,

А потерявши - горько плачем!

[cartesius]

БРЕД С УЛЫБКОЙ

Смех с печалью на заре

У меня в душе смешались

Жизнь - игра, и жизнь - в игре,

Где-то горе, рядом - радость.

Не понять себя саму,

Может,что-то позабыла?

Скоро я с ума сойду...

Или это уже было?

Что-то в жизни поменялось:

Чувства есть, но нет причин;

Этот факт, как оказалось,

Описанье дурачин.

Вдруг я думать перестала,

Что, да как, да почему.

Видно, жизнь уже достала:

Ничего я не пойму.

На душе светло и ясно,

Никаких тебе проблем,

Все отлично и прекрасно,

Улыбаюсь мило всем.

Что за диво? Что за чудо?

Не пойму себя сама...

Будто сплю я беспробудно.

Видно, я сошла с ума!..

* * *

Что за странное созданье,

Что за чудо - человек?

Появился в мирoзданье

И живет за веком век.

Ненормальное творенье

Или, может, божья тварь -

Сумасшедшее смешенье

Всех зверей - всем тварям тварь!

Ненавидит, дружит, любит,

Вдруг в истерику впадет,

И себя и ближних губит,

Если цель себе найдет.

Лишь вершины достигает,

В пропасть сразу же сигает.

Как же он так умудрился,

Что досель не уморился?

А куда как прост ответ:

Звери ведь дают совет

Молодым зверям всем прочим:

"Люди-де живучи очень,

С ними драться не трудись,

Лучше сразу отступись".

Точно, правда есть в совете:

Вам нигде на белом свете

Не найти таких зверей,

Что живучее людей.

Да к тому же люди эти,

Как никто другой на свете,

И разумны, и шустры,

И жестоки, и быстры,

Иногда добры, милы

И мудры - а ля орлы.

И излишним самомненьем

Не обижены они -

Ведь они - венец творенья!..

Вот и все. И ты нишкни.

[cartesius]

ОДА К ПАРНЯМ

или

ОПТИМИЗМ,

ДОХОДЯЩИЙ ДО ИДИОТИЗМА

О Боже, как он симпатичен!

А как умен вон тот, другой!

А этот как самокритичен!

Сейчас затмится разум мой...

Какие голубые очи!..

А эти - ведь чернее ночи!..

А эти - чистый изумруд!

И все они к себе влекут.

А что за взгляды очи дарят...

То нежностью обволокут,

То улыбнуться вдруг заставят,

То нежной страстью обожгут.

Бывает взгляд - красот ценитель,

Оценит и лицо и ноги,

Бывает - наглый соблазнитель,

Сбивает с истинной дороги.

Мне все они по нраву равно,

Хоть невзлюбила я все те,

Что небреженьем дух мой ранят

Или надоедают мне.

А каково разнообразие

Широких плеч и сильных рук,

И что за милые объятия

Тебя замкнуть в свой могут круг.

Как много вас - и все различны...

Какая жалость, Боже мой,

Что не получится всем лично

Перезнакомиться со мной.

[cartesius]

Как интересно мир устроен:

Кому-то стоит нас понять -

Лицо печальное мы строим

И ну проблемы разбирать.

Коль влюблены - тотчас находим

Себе наперсника в толпе

И долго мы его изводим

Любви в угоду и мечте.

Случится горе - нам "жилетка"

Необходима, как вода,

Друзья ж , скорее, как креветки,

Попрячутся, да кто куда.

Случится радость - надо уши

Нам поскорее раздобыть,

Чтоб об успехе кто послушал

И поспешил распространить.

Ну а когда досуг никчемный

Нас ухитрится изловить -

Тогда с покорной миной скромной

Готовы слушателем быть.

При этом мним себя Платоном

Иль Кантом на худой конец,

Даем советы строгим тоном,

Что есть премудрости венец.

А если взять, да ту "жилетку"

Бревном с ушами заменить!

Ужель никто и не заметит?

Да, очень даже может быть.

* * *

Недавно я томилась скукой:

Уныло по дому слонялась,

И "Воскресенье" не читалось,

И жизнь казалась нудной мукой.

Мой сонный взгляд скользнул уныло

По документам тети милой

И очень быстро просветлел -

Статью он мудрую узрел.

Ученый ум в ней доказал,

Что сердца всякого краса,

Все то, что будоражит кровь,

А в просторечии - Любовь, -

Какой-то там адреналин,

Верней, пардон, амфетамин.

...Прощайте, милые свиданья

И в трепетной любви признанья...

Тут дело в чем? Тут дело в том,

Что есть у нас такой геном,

Который тянется к другому,

К нему идущему геному!

Такие, братцы, вот дела...

Наука наша родила:

Все дело в чем? Все дело в том,

Что в жизни нужен нам геном,

Амфетамин, ну и притом

Питание и здоровый сон!

* * *

Жил-был на свете старый бес:

Копыта стерлись, хвост облез...

В чужие все дела он лез

И гадил в замыслы небес.

Был этот бес большой шутник

И делать гадости привык,

И Люцифера самого

Он разозлил, и тот его

Послал из пекла адова

И грешников порадовал.

Да, бес явился в этот мир

И стал первейшим из задир,

И там он шкодить стал и сям,

И всем устроил он бедлам.

Когда б не наши да грешки,

Наш чертик умер бы с тоски,

А так живет, собой гордится,

До блеска чистит он копытца,

На рожках розы высекает,

В спиральку хвостик завивает.

Бывает, ходит в ресторан -

Уж и наестся и напьется,

А как уйдет, так враз найдется

Там в чьем-то супе таракан,

Или какой-нибудь болван

Возьмет, да и напьется пьян,

Потом устроит тарарам

И разгромит весь ресторан.

Тому подобная все жуть...

А где же, спросите вы, суть?

А сути, в общем-то, и нет -

В словах "Попутал бес" ответ!

[cartesius]

О ЧЕРНОЙ РОЗЕ

Печаль и радость - все едино:

И звездный свет, и сердца стук...

И время пролетает мимо

Иль бег свой остановит вдруг.

И свет со тьмою, вдруг сплетаясь,

Единым целым предстают.

Весною розы, распускаясь,

Мир ароматом оплетут...

Идешь по жизни и дивишся:

Все чуда ждут, а чуда нет.

Дождавшись чуда, поразишься,

Ведь черной розы ярок свет...

* * *

Она все знает наперед

И горы в порошок сотрет,

Помощник, спутник время ей

И у нее все без затей.

Ее не тронет смех задорный,

Не возмутит поступок вздорный,

И не подействует мольба:

Что ей до нас? Она - Судьба.

* * *

Черный шар светится белым,

В серых сумерках видится мне,

И нездешних земель напевы

Слышу здесь, на этой земле.

Что за странное сочетание?

Тут и радость есть и печаль...

Тут в тоске разлуки свидание,

И как будто чего-то жаль...

Черный шар мерцает и меркнет,

Остается лишь образ во сне.

Человеческих судеб сплетения

Продолжают видеться мне.

* * *

Синие волны и синее небо...

В синем том мире ни разу ты не был,

Ты не катался верхом на волне,

Мир этот видится только во сне.

Синее солнце и синий песок,

Синим мерцает таинственный лог.

Синим я ветром на синем коне

Мчусь по заоблачной вышине.

Синий весь день и синяя ночь...

В жизни возможно все превозмочь.

Синюю песню запели грачи,

Синим безмолвием мы помолчим.

Синий дымок над синим огнем,

Синие духи рождаются в нем,

Синее всего же - морская вода...

Синий мир счастлив - он счастлив всегда.

* * *

Телефонный звонок прозвучал в тишине,

Заплясали тени на белой стене.

Как жестока порою бывает судьба,

И как близко бываем мы от гроба.

Ты идешь и не чуешь ты вовсе беду,

И машина сбивает тебя на ходу,

Заслоняет все боль - на земле ты лежишь,

От предсмертного холода в страхе дрожишь.

Но тебе повезло, а другим повезет?

Завтра, может, и их машина собьет.

Смерти страх заставляет метаться в бреду,

По ночам просыпаться в холодном поту.

Кто ж захотел все выдумать так,

Что в этом мире жизнь - лишь пустяк:

Жизнь можно купить, жизнь можно продать,

Жизнь можно, о горе, играя отнять.

* * *

Идет все дождь,

Смывает ложь,

Смывает боль.

А ты живешь,

И все идешь,

Играешь роль.

Поднимешь взор,

А в нем - укор,

А, может, смех?

И ты живешь,

Чего-то ждешь,

Все без помех.

Но, может, все

Всего лишь сон,

Лишь злой дурман?

Не веришь ты

В жизнь темноты -

Самообман.

Играешь роль:

Ты раб, король.

И где же ложь?

Мне не узнать

И не понять,

Идет все дождь...

РЯБИНОВЫЕ КИСТИ

Было время - были листья,

Что летели сверху вниз.

И рябиновые кисти

Красным огоньком зажглись.

Было время - детство было,

Краски ярче, ночь темней,

Радость голову кружила,

Даже смех был веселей.

Было время... А сегодня

Длится юности пора...

(Можно ночью новогодней

Веселиться до утра).

По-иному мир отсвечен,

По-иному вижу я,

Времени я не перечу,

Жизнь проносится моя.

Юным смех и горе - шутка,

Юным лишь любовь указ,

Юным вся их жизнь - минутка,

И живут ее лишь раз.

Да, сегодня юность бурно

Голову мою кружит,

Завтра молодость наступит,

Позже зрелость подступит.

Будет жизнь лететь стрелою,

Будут годы слать привет...

Только вечною звездою

Будет яркий детства свет.

[cartesius]

"ЭПИГРАММА"

О Артемыч! Ты могуч,

Ты гоняешь стаи туч,

Ты волнуешь нам умы,

И уже взбесились мы

От твоих теорий разных

И формально безобразных!

Стоит нам тебя позлить -

Хочешь мелом запустить,

Если будем мы болтать,

Будешь пачкой выставлять.

А в один прекрасный час,

Подустав уже от нас,

Болтунам ты пригрозил -

Пачку скопом заменил.

Словно месяц ясный, ты

Освещаешь нам мечты:

Чтоб 5 лет скорей прошли,

И чтоб мы от вас ушли!

Словно солнышко ты светишь,

На вопросы все ответишь

И докажешь нам, что все -

Группа, поле иль число.

Словно мрак ты нас пугаешь,

И ругая, угрожаешь:

"Коль лукав ты и хитер -

Будешь глупый ты кодер!"

* * *

Хрустальная чаша в пустыне лежала,

Где золото солнца ее окружало,

Прозрачною гранью сверкала она,

Задумчивой, гордою негой полна.

Хрустальная чаша в пустыне лежала

И влагу целебную всем обещала,

Горячим лучам поцелуи даря

И радуги света лениво творя.

И путник приходит, жаждой томим,

И чаша - прохладна - лежит перед ним,

Он жадно губами к ней припадет,

Но... влаги живительной там не найдет.

И путник поднимет к небу глаза,

И станет противна чаши краса,

Продолжит уныло путник свой путь,

С трудом удержавшись, чтоб чашу не пнуть.

Быть может, та чаша - всего лишь мираж,

Иль, может, пустыни задумчивый страж,

Блистает, сверкает, словно алмаз,

Желанно и больно для жаждущих глаз.

Хрустальная чаша в пустыне лежала

И путников души она искушала,

Но чаша, о горе, пустою была,

И путник один преисполнился зла.

Хрустальная чаша в пустыне лежала

И взоры своей красотою ласкала.

И путник решился - пустыни земля

Усеяна пылью из хрусталя...

* * *

Как редко в городской пустыне,

Среди барханов суеты,

Оазисы встречаю ныне,

В тиши цветущие сады...

Как редко среди дюн безумства

Встречает взгляд дубок любви,

Березку дружбы, детства и

Зеленый кактус вольнодумства.

Средь каменной архитектуры -

Старинной памяти культуры -

Лишь ветер юности вздыхает

И в небе синем исчезает...

* * *

Светило солнце, все светило,

И в небе облако парило,

Своей пленяя белизной

И не смягчая тенью зной.

А на земле от жажды жгучей

Цветок бездумно погибал,

Но среди сорняков колючих

Он стан свой гордо выпрямлял.

А облако все вниз смотрело

И все гадало неумело:

"Зачем, зачем цветок стремится

С бездонным синим небом слиться?"

И этой думой одержимо,

И день и ночь тоской томимо,

Печально облако темнело

И ниже, ниже все летело...

Все нестерпимей мучил зной...

И полно облако грозой.

(Клокочет, бьется дума в нем)

И вот в тиши ударил гром.

В блистании молний разразилось

Печальным облако рыданием

И хладною водой пролилось,

Спеша к цветку на миг свиданья.

Но вот капель дождя обвила

Цветка прямой и гордый стан

И с нетерпением приникла

К лилейно-белым лепесткам...

И вздох печали вдруг исторгла

Цветка бездумная душа

У облака, и страсть восторга

Навеки у него прошла...

Светило cолнце, все светило,

И в небе облако парило

И равнодушной белизной

Все чаровало мир земной.

* * *

Не надо мне в глаза смотреть,

Пытаясь мне проникнуть в душу -

Кoму нужна такая честь?

Моя душа не вкусный ужин

Для любопытства твоего!

Пойми, не выразить словами

Все чувства сердца моего;

Оттенки чувств не знают сами,

Чего хотят и отчего.

Ты говоришь, тебе понятно,

Что у меня в душе творится,

Ты это объясняешь внятно

И хочешь этим возгордиться.

А зря! В чужой души потемки

Дано проникнуть НИКОМУ

Так было, есть и потому

Еще продлится очень долго.

Моя душа загадкой служит,

Быть может, для меня самой.

Она сама с собой не дружит,

Так где уж ей дружить со тобой...

Кому-нибудь понять другого,

Пусть даже самого родного,

Удастся только лишь тогда,

Когда забудет он себя...