Новая Европа

[u-2]

Полиция Франции- это не полиция Армении, они знают, что делают.

Полагаю, на основании одной газетной статьи трудно делать полноценные выводы.

Известно, что людей было много, что они были одинаково одеты. И все это на фоне того, что гомофобная толпа последние 3 месяца регулярно выходит на митинги в такой же одежде.

Многое остается под вопросом, раздавали ли они листовки, агитировали ли, выкрикивали ли гомофобные реплики. Мы не знаем этого.

В любом случае причиной задержания стала не футболка, что зарегестрирована в протоколе задержания.

различия между полицаями двух стран за чашкой чая другим обясните ok

разве я писал что за майку этого человека задержали

«organisation d'une manifestation ludique dans le jardin du Luxembourg sans autorisation spéciale»(!!!!!!)

о чем спор не понял

без специального разрешения забрался на Люксембурские поля извините за мой голландский

[cartesius]

прочитай еще раз причину задержания ....футболки не причем...

под предлогом прятания "пасхальных яиц", кстати странно, что чуваки с католичеством головного мозга не знают, что прятание яиц никак не связано со светлым праздником ПАСХИ, так вот, тупо пытались провести несанкционированный митинг, будь у них на футболках хоть семья, хоть х*й моржовый.

Зачетный троллинг.

На то что незадолго до этого против демонстрантов полиция применила слезоточивый газ никто не обратил внимания, а что за свитер с изображением семьи арестовали и выписали штраф - знает весь мир.

Так что проблемы с мозгами у французской полиции. :innocent:

[Monica B.]

Зачетный троллинг.

На то что незадолго до этого против демонстрантов полиция применила слезоточивый газ никто не обратил внимания, а что за свитер с изображением семьи арестовали и выписали штраф - знает весь мир.

Так что проблемы с мозгами у французской полиции. :innocent:

[cartesius]

Нищая Европа: какое будущее ожидает ЕС

http://www.forbes.ru/mneniya-column/krizis/238468-nishchaya-evropa-kakoe-budushchee-ozhidaet-es

Расчеты на то, что усиление власти бюрократов поможет ЕС выбраться из кризиса, ошибочны и опасны

Я с детства интересуюсь политикой. Пусть мне и было всего девять лет, но я помню референдум 1972 года о вступлении Дании в Европейское экономическое сообщество. Вечера в день выборов всегда были увлекательными, и мне разрешали ложиться спать немного позже, чем обычно было принято в нашем доме в пригороде Виборга в западной части Дании. Здесь мы ужинали в пять часов вечера, затем я делал уроки и шел спать в подходящее время. Семья была типичной для среднего класса; мой отец в основном придерживался консервативных взглядов, но голосовал за Либеральную партию, как и большинство людей в деревнях.

У меня остались хорошие воспоминания о референдуме 2 октября 1972 года. Дания вышла на авансцену, явка избирателей превысила 90%, и практически два из трех жителей Дании проголосовали за вступление страны в ЕЭС.

В нашем доме, как и в большинстве семей среднего класса в Дании, положительно относились к ЕЭС. И я на протяжении многих лет безоговорочно сохранял это отношение. Даже в организации «Молодые консерваторы» мы поддерживали Европейский Союз, а некоторые из нас надевали носки в сине-желтой гамме ЕС. Но с течением времени эта поддержка и оптимизм испарились. Огромная центральная бюрократия, европейское высокомерие и отсутствие уважения к независимости, истории и культуре национальных государств постепенно уничтожили доверие к проекту.

Оглядываясь назад, я понимаю, что мне потребовалось слишком много времени на то, чтобы понять, что на самом деле представляет собой европейский проект. Но я также должен отметить, что к остальным это понимание пришло еще позже, а некоторые из наших профессиональных политиков по-прежнему этого не понимают. Но датчане, граждане, народ почувствовали неладное.

Почему все сложилось неудачно для ЕС?

Вацлав Клаус, бывший президент Чехии, попытался ответить на этот вопрос в своей книге Европа — Разрушение иллюзий. Президент Клаус в конце своего президентского срока пишет о развитии европейского сотрудничества и возможном крахе. Он анализирует различные стадии экономической и политической интеграции Европы и открыто критикует нашу эпоху некритичной «еврократии». Я написал эпилог к датскому изданию этой книги (Europa — Integration uden illusioner), выдержки из которого составляют эту статью.

ЕС — проблема, а не решение

В книге поднимается важный вопрос: действительно ли ЕС скорее представляет собой проблему, а не решение в условиях текущего кризиса.

И ЕС, и Дания находятся в сложной ситуации. Евро показал свою истинную сущность, и каждый, кто смотрит на мир рационально, видит в совместной валюте исторический провал, который может привести к еще более губительным последствиям для Европы и конкурентоспособности всего континента. Евро может спасти только одно — намного более обширная интеграция между странами еврозоны: общая финансовая политика, выпуск совместных облигаций, готовность переводить огромные отчисления из богатых стран в бедные или, если быть более точным, из Германии в остальные страны еврозоны.

Это возможный путь, но нежелательный для граждан, чьи интересы, кажется, фундаментально отличаются от интересов политиков.

Он требует отказа от национальной независимости до уровня, который избиратели считают неприемлемым, и именно поэтому пойти по нему можно исключительно недемократическим способом.

Здесь стоит вспомнить речь британского премьер-министра Дэвида Кэмерона, произнесенную 23 января (он допустил возможность выхода Великобритании из ЕС. — Forbes). До этого момента единственным главой государства, который участвовал в таком споре, был Вацлав Клаус. Тот факт, что премьер-министр одной из важнейших стран ЕС обращается к тем, кто хочет видеть другой Евросоюз, может стать чрезвычайно важным, хотя первоначальная реакция элиты ЕС была негативной, как и ожидалось. ЕС с трудом выносит критику.

Урок, который преподал Кэмерон

Откровенная попытка Великобритании договориться с ЕС о новом соглашении открыла ящик Пандоры. Скорее всего, ЕС будет все сильнее настаивать на получение большей власти, несмотря на слабые результаты. И британцам, и другим гражданам ЕС все сложнее будет понимать неприятие пяти принципов Кэмерона — конкурентоспособности, гибкости, большей власти для национальных государств, демократической ответственности и объективности. ЕС придется выступать против этих вполне обоснованных требований, пытаться предотвратить проведение референдумов, на которых они могут быть одобрены. Это только привлечет еще больше внимания к критикам, и не последнюю роль в этом сыграет дальнейшее экономическое давление на еврозону, поскольку референдум в Великобритании может состояться в 2017 году.

Для стран, не входящих в еврозону, это уникальный шанс создать независимый форум, во главе которого будет стоять Кэмерон. Премьер-министру Дании следовало бы прилететь в Лондон ближайшим рейсом, чтобы обсудить это. Конечно, этого не случилось, но новообретенная ведущая роль Кэмерона укрепила надежду на лучший ЕС.

Сложно понять, почему ЕС не признает своих ошибок. Вместо того чтобы бездумно навязывать неудачный проект, лучше использовать кризис, чтобы прислушаться к европейцам и изменить курс. И датчане, и жители других стран ЕС хотят двигаться в ином направлении. Политикам пора понять, что они здесь ради своих граждан, а не наоборот.

И хотя я надеюсь, что этого никогда не случится, я по-прежнему могу смело предсказать, как будет развиваться сильная Европа, если Европейская комиссия, Европейский парламент, «баррозу» и «ван ромпеи» мира сего получат власть, о которой они мечтали и к которой сейчас идут семимильными шагами.

Повышение налогов и колоссальная нищета

Унификация усилится, а налоги значительно вырастут по сравнению с текущими уровнями. Появятся прямые налоги ЕС, которые будут идти непосредственно в европейский бюджет. Для тех, кто захочет выйти из состава ЕС, будут введены огромные налоги и штрафы на экспатриацию, а также иные препятствия.

В ряде «регионов», прежде известных как Испания, Италия, Греция и других, воцарится колоссальная нищета. Огромная, растущая власть будет сосредоточена в руках немцев (и французов, в знак признания их поддержки). Национальные государства лишатся права вето, а небольшие государства будут иметь крайне мало влияния.

Стагнация и массовый выход из союза

Весь Евросоюз впадет в экономическую стагнацию. Финансовый сектор переместится в США, Китай, Гонконг и Сингапур. Промышленность уйдет в Азию. Молодые, талантливые и образованные люди будут уезжать как можно дальше. Но ЕС будет занимать ведущие позиции в символической и нерациональной деятельности, такой как борьба с выбросами диоксида углерода, поддержка экологически чистых компаний и прочих дорогостоящих и экономически провальных проектов.

Все больше будет подавляться свобода слова, все жестче будут санкции за оскорбительные выражения в отношении других культур, религий и самого ЕС. Повышенное внимание будет уделяться пресечению асоциального поведения, такого как скептицизм в отношении климатических проектов, социальных «прав» и т. д. Политкорректность достигнет небывалых размеров.

На международной сцене ЕС будет считаться слабым игроком с низким уровнем надежности и уважения, и ему все чаще придется делать то, что потребуют крупные нации-кредиторы, поскольку союз будет сильно от них зависеть. В ООН Евросоюз будет искать сотрудничества со странами третьего мира.

Мы можем это допустить?

На самом деле я думаю, что европейцы уже приняли правильное решение. В любом случае, я убежден, что они это сделают, когда станет совершенно ясно, из каких вариантов им приходится выбирать. Но я не уверен, что политики поступят аналогичным образом. И я не уверен, что они спросят мнения европейцев, если у них будет возможность этого избежать.

Итак, пришло время не допустить того, чтобы политики игнорировали мнение граждан.

Пришло время сделать все возможное, чтобы европейцы поняли, перед каким выбором они стоят, и чтобы они осознали значение этого выбора; чтобы европейцы осознали риск того, что, вероятно, у них не будет другого шанса принять собственное решение.

Я думаю, мы можем и преуспеем в том, чтобы предупредить европейцев. Я думаю, мы можем и преуспеем в том, чтобы найти правильные пути решения для Европы.

[lira]

Кризис выбрал в Европе новую жертву?

Людям, имеющим власть и деньги, выгодно сохранение статус-кво в экономике, иони готовы бесконечно повторять: "Все прекрасно, даже если выглядит нестоль радужно, потому что мы действуем рационально, а рынки эффективны. Так чтодаже если мир кажется хаотичным и глупым, это лучший из возможных миров".Им до такой степени выгодно, чтобы люди верили в такой тип экономики, что онитак просто не откажутся от своих подходов.

Ч.Чжун, экономист, Кембридж

По мнению Capital Economics, Словения - самый вероятный, но не единственныйкандидат на принудительную помощь со стороны европейских соседей. Аналитикиотмечают, что серьезные проблемы имеются в банковских секторах Люксембурга иМальты.

Ситуация в ближайшей перспективе будет ухудшаться: по прогнозам, ВВП страны поитогам этого года упадет как минимум на 2%. Ранее МВФ подсчитал, чтоправительству необходимо не менее 1 млрд евро (3% от ВВП) на рекапитализациюбанковской системы и еще 3 млрд евро дополнительного финансирования в целом.

Вместе с тем, по мнению экспертов, власти ЕС сначала дадут Словении возможностьсамостоятельно предпринять попытку по сбору средств и только в случае еепровала будут навязывать свою помощь по кипрскому сценарию. Внешний долгСловении не так уж велик — 48% ВВП. Однако с учетом того, что многие инвесторытеперь не станут вкладываться в экономику страны, которой угрожает дефолт,правительству придется искать внутренние резервы — не менее 10% от ВВП.

Источник: http://mediarupor.ru/blog/43475831756/Krizis-vyibral-v-Evrope-novuyu-%22zhertvu%22?from=mail&l=bnq_bn&bp_id_click=43475831756&bpid=43475831756

[Desperado Хайский]

Хаи, я сейчас в Берлине и провел кое-какие наблюдения:

http://www.europalibera.org/content/blog/24974658.html

Чем больше я общаюсь с немцами здесь, в Берлине, тем больше я думаю о том, что какое будущее ждет Германию и Европу в целом. За прошедшие дни я вместе с коллегами из бывших советских республик встретился с рядом представителей Партии зеленых. Я всегда с большим уважением относился к активистам зеленых партий и движений, но на примере немцев вынужден констатировать, что есть как минимум один вопрос, из-за которого «зеленых» и меня разделяет глубокая пропасть.

Это турецкий вопрос. Беседа с депутатом Бундестага от «Союза-90/Зеленые» только укрепила меня во мнении, что немцы слишком упрощенно воспринимают понятия «толерантность», «солидарность» и «гостеприимство». Начну с того, что наш собеседник откровенно признал: в 60-е годы, когда правительство ФРГ стало приглашать рабочих из Турции, оно рассчитывало на временный характер их нахождения на немецкой земле. «Да, тот самый случай», - подумалось мне. Официальный Бонн ожидал, что турки поработают и уедут, но он явно не ожидал, что гости с Востока не только останутся, но и начнут забирать из Турции семьи, а затем через суд узаконят свое нахождение в ФРГ.

Дальше – больше. Наш «зеленый» собеседник признал, что сегодня немецкому правительству не удалось обеспечить полную интеграцию турецких иммигрантов. Во-первых, турки зачастую препятствуют получению их женами образования в Германии. Во-вторых, не меньше половины школьников во многих крупных городах составляют турецкие дети, что лишь способствует их национальному сплочению и препятствует полноценному приобщению к немецкому обществу. Я сразу вспомнил выступление Ангелы Меркель в октябре 2010 года, когда фрау канцлер откровенно признала провал мультикультурализма именно в контексте отказа турок от интеграции в Германии.

Далее стало ясно, почему мое видение ситуации в корне расходится с позицией Партии зеленых. Когда господин депутат Бундестага сказал, что выступает убежденным сторонником вступления Турции в ЕС, я задал ему вполне резонный вопрос: если Германия не в состоянии «переварить» 3 миллиона турок (только по официальным данным!), то как она собирается совладать с целой Турцией и ее 70 миллионами населения? Собеседник ответил, что Турция – экономически развитое государство, и Евросоюзу было бы выгодно с ним сотрудничать в рамках ЕС.

Допустим. Я задаю второй резонный вопрос: если Турция – развитое государство, которое, к слову сказать, почти не страдает от кризиса в еврозоне, то почему турки не уезжают из «бедной» Германии на свою «богатую» родину? Господин «зеленый» ответил, что, мол, уже есть примеры репатриации турок, но в основном это пожилые люди, которые хотят умереть на родной земле. Что ж, умереть на родине – это очень романтично, но, сдается мне, это никак не свидетельствует о том, что турок больше не устраивает Германия.

В общем, в понимании немцев, и не только «зеленых», поощрение иммиграции – это нормально. Решать, конечно, им, но я не могу отделаться от мысли, что в Германии комплекс вины за Вторую Мировую войну принимает формы латентного самоуничтожения. И тут уместно перейти ко второму блоку моих впечатлений от пребывания в Берлине. Первое мая – важная дата в общественной жизни страны. В этот день левые партии и движения, а их очень много: социал-демократы, зеленые, левые (die Linke), коммунисты – проводят акции солидарности трудящихся и антинацистские манифестации.

Нынешний Первомай не стал исключением. Несколько тысяч левых, и среди них достаточно много агрессивных молодых людей, захотели, как и в прежние годы, помешать шествию праворадикальной Национально-демократической партии. Я не могу не отметить, что лозунги и настрой левых по своему радикализму едва ли не превосходят настроения правых. В самом деле, митинг НДП был гораздо малочисленнее и разобщеннее, а их воззвания сводились к двум вещам: хватит кормить всю Европу и Германия задыхается от иммигрантов.

Более того, мне довелось услышать от одного «ветерана» левого движения совсем не толерантное высказывание: мы не успокоимся, пока не уничтожим всех фашистов. Странный подход для мирных левых, не правда ли? В конце концов, сегодня НДП не декларирует ни антисемитизм, ни реваншизм, ни милитаризм, их требования созвучны миллионам жителей стран Евросоюза: долой брюссельскую бюрократию и мигранты заполонили европейские города.

Еще из наблюдений: полицию провоцировали не правые, а левые, витрины банков разбивали не неонацисты, а красно-зеленые. Не НДП блокировала марш левых, а ровно наоборот, и это притом, что манифестация неонацистов законом не запрещается, поскольку они не носят свастику, не отрицают Холокост и не кричат «Хайль, Гитлер». То есть блокирование их митинга левыми нарушает право НДП на свободу собраний, но полиция вынуждена идти на поводу у левых, поскольку в противном случае крупного столкновения не избежать.

В общем, сейчас в Германии и Европе мы видим доминирование радикальных либертарианских взглядов. Огромные по масштабу митинги противников однополых браков во Франции, где традиционному большинству фактически навязывается мнение агрессивного и сплоченного меньшинства, показывают, что Старый континент скатывается к левому диктату. И я не вижу причин, почему агрессию левых «ультрас» можно считать лучше доминирования правых радикалов.

[cartesius]

Во-вторых, не меньше половины школьников во многих крупных городах составляют турецкие дети, что лишь способствует их национальному сплочению и препятствует полноценному приобщению к немецкому обществу.

Ну это ты загнул, только в некоторых районах(гетто) крупных городов турки составляют ощутимый процент.

В остальном - согласен. Просто пока немцы живут в относительном достатке проблема мигрантов является несущественной. Вот когда начнется безработица в 20 процентов, или мигранты начнут массово жечь автомобили бюргеров как в Париже, Германия начнет радикализироваться в сторону правых.

А так пока что культурное столкновение Запада-Востока происходит в рамках терпимого.

[Гость NarekMec]

На северо-востоке Германии уже достаточно радикализированый подход к иностранцам. И ещё-если не ошибаюсь то загон скота в Германию в 60-ые имел место под сeрьёзным давлением Америки. Так же как и вопрос о вступлении турции в ЕС. Были даже протесты немецких промышленников что им рабочих рук хватает.. А по поводу перевоспитания скажу так-Восточная Германия по сей день не умеет работать. И это всего то из-за 40 лет иждивенчества под эгидой Москвы. Доходит до смешного-немцы при польской границе покупают вчерашний хлеб потому что он дешевле. И по опросам многие немцы из приграничной зоны НАДЕЮТСЯ НАЙТИ ДОСТОЙНУЮ РАБОТУ В ПОЛЬШЕ. Так что это сегодняшняя система Германии не эффективна в переваспитывании, а натурализация вообще непонятный термин. Как какой-то сатирик говорил-пишут на стенах слово из трёх букв, да пишут, я проверял-там этого нет.

[Мегреци]

Вот когда начнется безработица в 20 процентов, или мигранты начнут массово жечь автомобили бюргеров как в Париже, Германия начнет радикализироваться в сторону правых.

[Гость NarekMec]

В 90% случаев мигранты жгут машины мигрантов. По разным причинам мигранты составляют наименее обеспеченный слой общества и соответственно не стесняются по максимуму "доить" как госструктуры, так и страховые компании. В данном вопросе техника простая: - Мигрант страхует свой подлежащий дорогому ремонту автомобиль на случай поджога, а затем заказав за 50 евро у знакомого мигранта поджог собственного автомобиля имеет страховой случай который с лихвой хватит на покупку другой машины на много лучше предыдущей.

Насколько я знаю, раньше в Германии практиковалась подобная "дойка" страховых компаний в плане угона. Т.е владелец получив определённую сумму у "угонщика" отдаёт ему дубликат ключей и документы на машину (якобы случайно забытые там), затем уезжает в деревню. Через несколько дней когда машина благополучно доехала до Москвы, несчастный хозяин заявляет об угоне родного авто пока он был в отъезде.

[Мегреци]

Не знаю как когда-то но сейчас не закрытые двери, ключи в салоне и/или документы равносильны аннулированию страховки ибо ты способствуешь угону автомобиля.

[u-2]

Коль принудил Европу к миру...

В неожиданном интервью экс-канцлер ФРГ Гельмут Коль (Helmut Kohl) признался, что введение евро проходило в «диктаторской» обстановке, однако делалось это ради высокой цели – предотвращения войны между европейскими странами.

Единая европейская валюта так и осталась бы недостижимой мечтой, если бы правительство Германии в своё время прислушалось к мнению немецкого народа. Об этом в 2002 году бывший канцлер ФРГ Гельмут Коль рассказал берлинскому докторанту Йенсу Петеру Паулю (Jens Peter Paul), готовившему диссертацию на тему коммуникационной политики вокруг введения евро. И вот теперь, защитив её, Пауль опубликовал полную расшифровку интервью, которое отчасти пролило свет на логику немецкого правительства в начале 90-х, когда Евросоюз принял решение о переходе на единую валюту.

Коль, возглавлявший немецкое правительство с 1982 по 1998 год, открыто признался, что в вопросах, связанных с евро, действовал как диктатор, сознательно пренебрегая общественным мнением.

«Сегодня две трети европейцев рождены в послевоенный период, поэтому нет смысла повторять молодёжи: вы должны быть каждый день благодарны за то, что сегодня нет войны, – объясняет Коль причины недопонимания между политиками, испытавшими ужасы войны, и послевоенным поколением. – Они, конечно, благодарны, но менее осознанно. А для меня и для Франсуа Миттерана (François Mitterrand) и для многих других было крайне важно: больше никакой войны – ни с Францией, ни с Европой. Поэтому мы строим общий европейский дом».

Именно эта цель, по словам Коля, руководила лидерами крупнейших европейских стран, которые в начале 90-х договорились о введении единой валюты. Валютный союз воспринимался ими не столько как шаг в сторону экономической интеграции, сколько как решение, которое раз и навсегда положит конец войнам на Старом континенте. «Народы с единой валютой никогда не начинали войны друг с другом, – отмечает Коль. – Поймите, что единая валюта – это больше, чем деньги, которыми расплачиваются».

Но, как выяснилось, оппозиция по отношению к евро в Германии оказалась слишком велика. Против новой валюты категорически выступили политики из новых федеральных земель: «Они говорят, мы только перешли на немецкую марку, а теперь её снова отбирают! А раньше они говорили: если немецкая марка не придёт в Лейпциг, то жители Лейпцига сами пойдут за немецкой маркой». Политическую волю в этом вопросе он не видел даже среди своих сторонников из Христианско-демократического союза, не говоря уже об оппозиционных социал-демократах. Кроме того, общественное мнение было против евро. «Я проиграл бы любой всенародный референдум по этому вопросу в отношении 7 к 3», – говорит Коль.

По мнению Коля, если бы на посту канцлера оказался другой политик, введение евро почти наверняка было бы отложено: «В Германии ты всегда получишь поддержку большинства на то, чтобы отложить что-либо. Они говорят – ты прав, но надо с этим обождать». Именно в свете таких дискуссий и сомнений он решился возглавить правительство и после парламентских выборов в 1994 году, несмотря на то, что ранее намеревался передать кресло канцлера Вольфгангу Шойбле (Wolfgang Schäuble): «Нет сомнений, Шойбле очень одарённый человек, но масштабы этой задачи стали непосильны для новичка. Нужен был человек, который надавит своим авторитетом».

«И так происходит всю мою жизнь: то, как в случае евро, я выступаю как диктатор, то колеблюсь, ожидая, что проблемы решатся сами собой, но я всё тот же Гельмут Коль, – говорит он, объясняя, что широкие властные полномочия использовал лишь в самых необходимых случаях. – Поймите, для меня идея объединения Европы – это нечто другое, чем пенсионное страхование для Ристера (Walter Riester). Страхование меняется сегодня, будет меняться завтра, а затем снова и снова. А Европа впервые будет жить без войн. Надо это осознать».

Как утверждает Коль, введение евро надо рассматривать шире рамок привычного демократического процесса: «Если божий след ведёт нас через историю, надо идти за ним!»

Антон Невзлин http://www.rg-rb.de/index.php?option=com_rg&task=item&id=9241&Itemid=13

[lira]

В Германии предлагают меньше работать

Сообщение: Сотни немецких преподавателей, политиков левого крыла и представителей профсоюзов подписались под открытым письмом, в котором требуют сократить рабочую неделю до 30 часов. По мнению инициаторов, это лучший способ, чтобы справиться с высоким уровнем безработицы и уменьшением заработной платы.

Безработица достигла новых максимальных показателей, а тем, кто остается без работы, все труднее трудоустроиться. Все больше людей находятся под угрозой бедности. Молодые люди, безработные женщины и матери-одиночки подвергаются особому риску скатиться к состоянию хронической бедности.

Это, кстати, выход для всех стран в условиях усугубляющегося кризиса и растущей безработицы.

[cartesius]

Хлам ислама.

Два года назад в Каире, крупнейшем городе арабского мира и, как назвал его Обама в своей каирской речи, «бессмертном городе», разразился тяжёлый мусорный кризис. У него была очень простая причина: свиней, поедавших органические отходы, перебили, чтобы «предотвратить распространение свиного гриппа».

Свиньи, жившие в «Мусорном городе» Каира, служили «заводом» по переработке органики и пищевым ресурсом для «Забалин» — семей христиан-коптов, маргинализированных исламским обществом, и живущих тем, что удастся добыть переработкой мусора — отделяя органику от неорганики, скармливая годные в пищу отходы свиньям и перепродавая остальное. Система работала до тех пор, пока существовали свиньи. Как только не стало свиней, улицы Каира утонули в мусоре.

Возможно, многие окажутся шокированы, осознав, что функционирование системы сбора и переработки мусора в крупнейшем мегаполисе арабского мира, столице того, что называют «арабской исламской цивилизацией», зависит от касты «неприкасаемых» мусорщиков, начинающих работать в возрасте восьми лет, и принадлежащих им хрюшек. Они-то и спасают город от погружения в бездну мусора.

Это даже не средневековые — это доисторические «технологии», какой-то Бронзовый век. И всё это потому, что арабские и мусульманские народы не создали цивилизации в современном смысле этого слова. Они застряли в родоплеменном строе, их инфраструктура представляет собой фрагменты и осколки, доставшиеся им от проклятых колонизаторов, — ошмётки технологий, которые никогда не работали, как следует, и перестают работать вовсе, как только они окончательно «адаптируют» их под себя. Это выморочное наследство тонким слоем покрывает мрачное, примитивное, пронизанное безысходностью и насилием левантийское прозябание, основанное не на нравственности, а на трайбализме. А под всем этим — свиньи. Уничтожьте свиней — и всё окончательно рухнет.

Дело отнюдь не только в горах вонючего хлама на улицах Каира. Арабский и мусульманский мир экспортирует куда боле опасный мусор в виде иммиграции и радикализма, а мы — эдакие забалины, — христиане, евреи и все остальные, — обязаны всё это разгребать.

Едва ли не каждый арабский властитель балансирует на лезвии бритвы — между соблюдением государственных интересов и мусульманских законов, экспортируя к нам безумных «муджахеддинов». Никогда не знаешь наверняка — то ли арабские правительства спонсируют живые бомбы в Тель-Авиве, Москве и Мадриде да бесноватых проповедников джихада в мечетях Осло и Манчестера, то ли Аль-Каеда захватывает самолёты, чтобы атаковать Манхэттен. Не зная, что ей делать со всем этим барахлом, не умея и не желая его перерабатывать, родина ислама вышвыривает его вон — пусть его прибьёт к чужим берегам, пусть кто-нибудь другой решает проблемы.

«Не допускайте гражданской войны — развяжите мировую», — гласит девиз царствующих домов Саудовской Аравии, ОАЭ и прочих арабских и мусульманских правителей и диктаторов, протягивающих Западу одну руку за подачками, а другой — подсовывающих ему исламских террористов. Так они выпихивают свой взрывоопасный мусор — словно пересаживают кочевряжащегося мальца на чужие колени. Чем больше озлобленных молодых людей — борода кульком — вываливается за пределы исламского мира, надеясь вцепиться в глотку американскому солдату, зарезать еврейскую семью или заживо сжечь тайского учителя-буддиста, тем легче дышится королевской семье аль-Фейсалов, позволяя им в тишине и покое подсчитывать нефтяные барыши и скупать себе Лондон и Манхэттен кварталами.

Что им удалось создать, очень похоже на каирскую мусороперерабатывающую свиноферму — правда, этот «завод» экспортирует террористов на Запад, где они куда меньше грозят тысячам «принцев», громоздящих тысячи дворцов на берегах сочащегося нефтью Персидского залива. Сами же правители притворяются паиньками, не забывая выставлять бесконечные счета за «услуги» по «снижению напряжённости». Доходы от этого механизма позволяют им жить припеваючи на свои непомерные нефтяные барыши, попутно наживаясь на экспорте ядовитой мерзости ислама, превосходно конвертируемой в хрустящую наличность.

Ах, да, ещё — иммиграция. Запад обеспокоен низкой рождаемостью. В противоположность ему, умма страдает от её неумеренных темпов. Западная медицина блестяще справилась со снижением детской смертности и ростом продолжительности жизни, в то время как сами исламские страны не знают и не понимают, что им делать со всем этим «лишним» народом. Вся их социальная и экономическая система основана на семейных и клановых связях, экономика откатов и взяток непривлекательна для инвестиций; добавьте сюда длинный список исламских запретов — и станет понятно, почему мусульманские страны не могут предложить своему растущему населению никаких разумных перспектив. Ну, так они экспортируют его на Запад!

И кто же эти люди, что едут к нам? Задавленная запретами талантливая молодёжь, стремящаяся к свободе? Не так, чтобы очень задавленная, не слишком талантливая и не особо стремящаяся к свободе. Иммиграция на Запад позволяет исламским режимам избавляться от тех, кто, находясь внизу социальной лестницы, не имеет перспектив, или от тех из среднего и выше среднего класса, кто с большим интересом слушает лекции джихадёров, чем гейдельбергских профессоров, и вместо постановок артхауза торопится в мечеть с имамом побесноватее. С такой «продвинутой» молодёжью Пакистан и Египет расстаются с большим удовольствием. Пусть у Запада от них голова лопнет.

Это паршивый механизм, но трудно предположить, что мир, чья столица может быть погребена под слоем мусора из-за недостатка свиней, в состоянии произвести нечто большее. Мусульманские набобы экспортируют собственный мусор, который Запад с благодарностью принимает. Они преследуют сразу две цели: получить прививку от внутреннего исламского терроризма и подготовить почву для грядущего торжества Халифата. Другими словами, копают нам с вами могилу. Беспроигрышная стратегия — ну, пока живы свиньи, конечно.

С точки зрения «умеренных» мусульман, о которых мы столько слышим со всех сторон, Бин Ладен, разумеется, перегнул палку, — устроив заварушку, поставил их под удар. В результате система дала сбой, и дьявольский круг порвался. Слишком, слишком рано, расстроенно шепчут они. «Умеренные» мусульмане не возражают, чтобы американцев и всех остальных убивали. Они возражают против того, чтобы террористы слишком сильно нас пугали. А вдруг мы, чего доброго, разберёмся, что происходит?

Их цель — построить халифат из дерьма, превратить Европу, Америку, Канаду, Австралию в кучу гуано, кипящую терроризмом, исламским радикализмом и мусульманами-иммигрантами. Мусора должно быть достаточно, чтобы громоздить там и сям минареты, лепить из него шариатское царство и уничтожить, наконец, Запад. Ну, а когда это произойдёт, умеренные режимы всяких террористанов с исламабадами смогут насладиться фантазиями о том, как они снова вознесутся над опустошённым миром со своим бременем исламского человека.

Эксцесс 9/11 поставил под угрозу хорошо налаженную систему мусоровывоза и разбудил кое-кого на Западе, — они проснулись и обнаружили, что кто-то хозяйничает у них в кладовке. 7/7 (взрывы лондонских автобусов 7.7.2005) взвыло ещё больше сирен. Исламизация ускорилась, но и голос тех, кто предупреждал об опасности иммиграции и исламского радикализма, стал всё явственнее различим. Тяни-толкай, туда-сюда. Вместе с тем начал расти и страх — что, если иммиграцию ограничат, а то и вовсе запретят? Если исламский мир не сможет отгружать избыток населения и фанатиков на Запад, куда же им деться?

Азиатские страны посылают избыток людей на работу, но даже такой богатый город, как Дубай, не очень-то рвался заполучить себе братьев-арабов в этой роли, главным образом потому, что им было прекрасно известно — нет лучшего способа добиться, чтобы работа стояла на месте. И все эти молодые сердитые люди, болтающиеся без дела по Каиру и Эр-Рияду, грезящие о возврате к первозданной коранской «правде», зачитывающиеся руководствами по изготовлению бомб — вторая часть уравнения: уравнения смены режима в том же Каире. Ясно теперь, откуда взялась «арабская весна»?

А в Каире воняют мусорки. Черви, мухи и крысы, и кое-что пострашнее, чувствуют себя там, как дома. Круг разорван, машина восстановлению не подлежит. Цивилизацию строят создатели инструментов. Мусульманская «цивилизация» инструментов не создаёт и пользуется ими спустя рукава. Телефоны с твиттерами и фейсбуками в руках могут создать иллюзию просвещения в эпицентре Темновековья, но это иллюзия, не больше. Никогда существующая система не сможет действительно измениться, обеспечить окна возможностей растущему населению. Всё, на что способна эта «цивилизация» — нагадить у чужого порога и поскорей убежать, пока не поймали.

Говорить о столкновении цивилизаций — бессмысленно, ибо нет никакой исламской цивилизации: бывшие колонии и огрызки бывших колоний под управлением тех, кого оставили «смотрящими» после ухода бриттов и галлов. Или тех, кто сумел прогрызть себе дорогу во власть с той поры, — а также их родственников, приятелей, приятелей родственников и прочих кузенов с дядьями.

Они называют себя президентами, министрами и полковниками, у них счета за границей и даже целые банки, инвестиции, острова и поля для гольфа. Они пользуются технологиями, у некоторых даже изысканные манеры. Но все эти километровые небоскрёбы, урбанизированные ландшафты, многоуровневые развязки и прочая мишура — всего лишь холст перед потухшим очагом, декорация, дымовая завеса, за которой скрывается пустота. За ними — всё та же свинья, питающаяся объедками.

Армия Саддама Хусейна, несмотря на гигантский арсенал советского оружия и танковые армады, продемонстрировала тотальную беспомощность в бите против Америки и её союзников. Его соседи вряд ли окажутся способны на большее. Сам Саддам прекрасно понимал это, и во время второй войны вернулся к привычной арабской тактике, которую арабы использовали против Израиля последние 35 лет, — сосредоточился на терроре и партизанщине. Гигантский скачок назад, к «технологиям» кочевников и разбойников, — и больше никаких претензий на цивилизованность, лишь первозданный грабёж, террор и убийство.

Подъём ислама выражает нечто гораздо большее, чем недовольство или разочарование Западной цивилизацией и глобализмом. Это следствие неспособности мусульманского мира воспринять и применить структуру и достижения Запада у себя дома. Алкая славы мирового господства своего Халифата и повсеместного торжества мнимо совершенного исламского «права», они, потерпев неудачу в попытках собезьянничать Запад, не способны придумать ничего лучше, как утолить свои низменные комплексы кровавыми ритуалами смерти.

Где-то в глубине души они, разумеется, понимают — в конечной точке маршрута нет никакого ансамбля золотых минаретов под властью мудрейшего из халифов. Ставка на девственниц в раю, как ни странно, куда более реалистична — потому что даже она вероятнее того, что хотя бы несколько миллионов мусульман уцелеют в грядущей войне, не говоря уже обо всём миллиарде.

Мечта о Халифате не умерла под стенами Вены, не исчезла с падением Оттоманского трона. Она нереальна и не могла такой быть, поскольку арабский, исламский мир никогда не достигал той основы, на которой Халифат был бы возможен, без посторонней и всесторонней поддержки, — а достигнув, не мог удержать, не разбив, поскольку никогда не имел никакой политической системы, помимо непотизма и взяточничества.

Ислам стал волшебным символом, всеобъемлющей идеей некоей наивысочайшей мудрости, призванной всё исправить и исцелить, — но так, что его последователям не придётся на самом деле решать социальные проблемы и проводить реальные реформы, а главное — ислам, ислам чудом выведет их из проклятой колеи и позволит перепрыгнуть сразу несколько ступеней развития. Но вместо этого ислам, ислам — тянет их ещё глубже во тьму, на самое дно, заставляя отбрасывать любые достижения Запада — всё, что нельзя использовать для или ради джихада. У ислама есть лишь один ответ на любой из вопросов и вызовов мира — обагрённый кровью клинок.

Не стоит теперь удивляться тому, что именно эти дурацкие пережитки магизма в сознании больше всего популярны у нас на задворках, в гетто и на окраинах, куда не проникает свет разума. Их обитатели либо пытаются притворяться теми, кем им никогда не стать, либо тужатся заявить своё мнимое превосходство над нашей культурой, — цивилизацией, которую пламя их «истинной веры» искажает и корёжит до неузнаваемости. Германия когда-то выбрала нацизм, чтобы доказать немецкое превосходство, порабощая всех бывших врагов и соседей. Мусульманский мир повторяет ту же ошибку — с исламом. Обращаясь с их мусором так, словно это — золото высшей пробы, мы помогаем им побеждать. Мы сами заваливаем наш собственный путь хламом ислама.

© Дэниэл Гринфилд, Trash of Islam

[moskovskiy]

Хлам ислама.

Два года назад в Каире, крупнейшем городе арабского мира и, как назвал его Обама в своей каирской речи, «бессмертном городе», разразился тяжёлый мусорный кризис. У него была очень простая причина: свиней, поедавших органические отходы, перебили, чтобы «предотвратить распространение свиного гриппа».

Свиньи, жившие в «Мусорном городе» Каира, служили «заводом» по переработке органики и пищевым ресурсом для «Забалин» — семей христиан-коптов, маргинализированных исламским обществом, и живущих тем, что удастся добыть переработкой мусора — отделяя органику от неорганики, скармливая годные в пищу отходы свиньям и перепродавая остальное. Система работала до тех пор, пока существовали свиньи. Как только не стало свиней, улицы Каира утонули в мусоре.

Возможно, многие окажутся шокированы, осознав, что функционирование системы сбора и переработки мусора в крупнейшем мегаполисе арабского мира, столице того, что называют «арабской исламской цивилизацией», зависит от касты «неприкасаемых» мусорщиков, начинающих работать в возрасте восьми лет, и принадлежащих им хрюшек. Они-то и спасают город от погружения в бездну мусора.

Это даже не средневековые — это доисторические «технологии», какой-то Бронзовый век. И всё это потому, что арабские и мусульманские народы не создали цивилизации в современном смысле этого слова. Они застряли в родоплеменном строе, их инфраструктура представляет собой фрагменты и осколки, доставшиеся им от проклятых колонизаторов, — ошмётки технологий, которые никогда не работали, как следует, и перестают работать вовсе, как только они окончательно «адаптируют» их под себя. Это выморочное наследство тонким слоем покрывает мрачное, примитивное, пронизанное безысходностью и насилием левантийское прозябание, основанное не на нравственности, а на трайбализме. А под всем этим — свиньи. Уничтожьте свиней — и всё окончательно рухнет.

Дело отнюдь не только в горах вонючего хлама на улицах Каира. Арабский и мусульманский мир экспортирует куда боле опасный мусор в виде иммиграции и радикализма, а мы — эдакие забалины, — христиане, евреи и все остальные, — обязаны всё это разгребать.

Едва ли не каждый арабский властитель балансирует на лезвии бритвы — между соблюдением государственных интересов и мусульманских законов, экспортируя к нам безумных «муджахеддинов». Никогда не знаешь наверняка — то ли арабские правительства спонсируют живые бомбы в Тель-Авиве, Москве и Мадриде да бесноватых проповедников джихада в мечетях Осло и Манчестера, то ли Аль-Каеда захватывает самолёты, чтобы атаковать Манхэттен. Не зная, что ей делать со всем этим барахлом, не умея и не желая его перерабатывать, родина ислама вышвыривает его вон — пусть его прибьёт к чужим берегам, пусть кто-нибудь другой решает проблемы.

«Не допускайте гражданской войны — развяжите мировую», — гласит девиз царствующих домов Саудовской Аравии, ОАЭ и прочих арабских и мусульманских правителей и диктаторов, протягивающих Западу одну руку за подачками, а другой — подсовывающих ему исламских террористов. Так они выпихивают свой взрывоопасный мусор — словно пересаживают кочевряжащегося мальца на чужие колени. Чем больше озлобленных молодых людей — борода кульком — вываливается за пределы исламского мира, надеясь вцепиться в глотку американскому солдату, зарезать еврейскую семью или заживо сжечь тайского учителя-буддиста, тем легче дышится королевской семье аль-Фейсалов, позволяя им в тишине и покое подсчитывать нефтяные барыши и скупать себе Лондон и Манхэттен кварталами.

Что им удалось создать, очень похоже на каирскую мусороперерабатывающую свиноферму — правда, этот «завод» экспортирует террористов на Запад, где они куда меньше грозят тысячам «принцев», громоздящих тысячи дворцов на берегах сочащегося нефтью Персидского залива. Сами же правители притворяются паиньками, не забывая выставлять бесконечные счета за «услуги» по «снижению напряжённости». Доходы от этого механизма позволяют им жить припеваючи на свои непомерные нефтяные барыши, попутно наживаясь на экспорте ядовитой мерзости ислама, превосходно конвертируемой в хрустящую наличность.

Ах, да, ещё — иммиграция. Запад обеспокоен низкой рождаемостью. В противоположность ему, умма страдает от её неумеренных темпов. Западная медицина блестяще справилась со снижением детской смертности и ростом продолжительности жизни, в то время как сами исламские страны не знают и не понимают, что им делать со всем этим «лишним» народом. Вся их социальная и экономическая система основана на семейных и клановых связях, экономика откатов и взяток непривлекательна для инвестиций; добавьте сюда длинный список исламских запретов — и станет понятно, почему мусульманские страны не могут предложить своему растущему населению никаких разумных перспектив. Ну, так они экспортируют его на Запад!

И кто же эти люди, что едут к нам? Задавленная запретами талантливая молодёжь, стремящаяся к свободе? Не так, чтобы очень задавленная, не слишком талантливая и не особо стремящаяся к свободе. Иммиграция на Запад позволяет исламским режимам избавляться от тех, кто, находясь внизу социальной лестницы, не имеет перспектив, или от тех из среднего и выше среднего класса, кто с большим интересом слушает лекции джихадёров, чем гейдельбергских профессоров, и вместо постановок артхауза торопится в мечеть с имамом побесноватее. С такой «продвинутой» молодёжью Пакистан и Египет расстаются с большим удовольствием. Пусть у Запада от них голова лопнет.

Это паршивый механизм, но трудно предположить, что мир, чья столица может быть погребена под слоем мусора из-за недостатка свиней, в состоянии произвести нечто большее. Мусульманские набобы экспортируют собственный мусор, который Запад с благодарностью принимает. Они преследуют сразу две цели: получить прививку от внутреннего исламского терроризма и подготовить почву для грядущего торжества Халифата. Другими словами, копают нам с вами могилу. Беспроигрышная стратегия — ну, пока живы свиньи, конечно.

С точки зрения «умеренных» мусульман, о которых мы столько слышим со всех сторон, Бин Ладен, разумеется, перегнул палку, — устроив заварушку, поставил их под удар. В результате система дала сбой, и дьявольский круг порвался. Слишком, слишком рано, расстроенно шепчут они. «Умеренные» мусульмане не возражают, чтобы американцев и всех остальных убивали. Они возражают против того, чтобы террористы слишком сильно нас пугали. А вдруг мы, чего доброго, разберёмся, что происходит?

Их цель — построить халифат из дерьма, превратить Европу, Америку, Канаду, Австралию в кучу гуано, кипящую терроризмом, исламским радикализмом и мусульманами-иммигрантами. Мусора должно быть достаточно, чтобы громоздить там и сям минареты, лепить из него шариатское царство и уничтожить, наконец, Запад. Ну, а когда это произойдёт, умеренные режимы всяких террористанов с исламабадами смогут насладиться фантазиями о том, как они снова вознесутся над опустошённым миром со своим бременем исламского человека.

Эксцесс 9/11 поставил под угрозу хорошо налаженную систему мусоровывоза и разбудил кое-кого на Западе, — они проснулись и обнаружили, что кто-то хозяйничает у них в кладовке. 7/7 (взрывы лондонских автобусов 7.7.2005) взвыло ещё больше сирен. Исламизация ускорилась, но и голос тех, кто предупреждал об опасности иммиграции и исламского радикализма, стал всё явственнее различим. Тяни-толкай, туда-сюда. Вместе с тем начал расти и страх — что, если иммиграцию ограничат, а то и вовсе запретят? Если исламский мир не сможет отгружать избыток населения и фанатиков на Запад, куда же им деться?

Азиатские страны посылают избыток людей на работу, но даже такой богатый город, как Дубай, не очень-то рвался заполучить себе братьев-арабов в этой роли, главным образом потому, что им было прекрасно известно — нет лучшего способа добиться, чтобы работа стояла на месте. И все эти молодые сердитые люди, болтающиеся без дела по Каиру и Эр-Рияду, грезящие о возврате к первозданной коранской «правде», зачитывающиеся руководствами по изготовлению бомб — вторая часть уравнения: уравнения смены режима в том же Каире. Ясно теперь, откуда взялась «арабская весна»?

А в Каире воняют мусорки. Черви, мухи и крысы, и кое-что пострашнее, чувствуют себя там, как дома. Круг разорван, машина восстановлению не подлежит. Цивилизацию строят создатели инструментов. Мусульманская «цивилизация» инструментов не создаёт и пользуется ими спустя рукава. Телефоны с твиттерами и фейсбуками в руках могут создать иллюзию просвещения в эпицентре Темновековья, но это иллюзия, не больше. Никогда существующая система не сможет действительно измениться, обеспечить окна возможностей растущему населению. Всё, на что способна эта «цивилизация» — нагадить у чужого порога и поскорей убежать, пока не поймали.

Говорить о столкновении цивилизаций — бессмысленно, ибо нет никакой исламской цивилизации: бывшие колонии и огрызки бывших колоний под управлением тех, кого оставили «смотрящими» после ухода бриттов и галлов. Или тех, кто сумел прогрызть себе дорогу во власть с той поры, — а также их родственников, приятелей, приятелей родственников и прочих кузенов с дядьями.

Они называют себя президентами, министрами и полковниками, у них счета за границей и даже целые банки, инвестиции, острова и поля для гольфа. Они пользуются технологиями, у некоторых даже изысканные манеры. Но все эти километровые небоскрёбы, урбанизированные ландшафты, многоуровневые развязки и прочая мишура — всего лишь холст перед потухшим очагом, декорация, дымовая завеса, за которой скрывается пустота. За ними — всё та же свинья, питающаяся объедками.

Армия Саддама Хусейна, несмотря на гигантский арсенал советского оружия и танковые армады, продемонстрировала тотальную беспомощность в бите против Америки и её союзников. Его соседи вряд ли окажутся способны на большее. Сам Саддам прекрасно понимал это, и во время второй войны вернулся к привычной арабской тактике, которую арабы использовали против Израиля последние 35 лет, — сосредоточился на терроре и партизанщине. Гигантский скачок назад, к «технологиям» кочевников и разбойников, — и больше никаких претензий на цивилизованность, лишь первозданный грабёж, террор и убийство.

Подъём ислама выражает нечто гораздо большее, чем недовольство или разочарование Западной цивилизацией и глобализмом. Это следствие неспособности мусульманского мира воспринять и применить структуру и достижения Запада у себя дома. Алкая славы мирового господства своего Халифата и повсеместного торжества мнимо совершенного исламского «права», они, потерпев неудачу в попытках собезьянничать Запад, не способны придумать ничего лучше, как утолить свои низменные комплексы кровавыми ритуалами смерти.

Где-то в глубине души они, разумеется, понимают — в конечной точке маршрута нет никакого ансамбля золотых минаретов под властью мудрейшего из халифов. Ставка на девственниц в раю, как ни странно, куда более реалистична — потому что даже она вероятнее того, что хотя бы несколько миллионов мусульман уцелеют в грядущей войне, не говоря уже обо всём миллиарде.

Мечта о Халифате не умерла под стенами Вены, не исчезла с падением Оттоманского трона. Она нереальна и не могла такой быть, поскольку арабский, исламский мир никогда не достигал той основы, на которой Халифат был бы возможен, без посторонней и всесторонней поддержки, — а достигнув, не мог удержать, не разбив, поскольку никогда не имел никакой политической системы, помимо непотизма и взяточничества.

Ислам стал волшебным символом, всеобъемлющей идеей некоей наивысочайшей мудрости, призванной всё исправить и исцелить, — но так, что его последователям не придётся на самом деле решать социальные проблемы и проводить реальные реформы, а главное — ислам, ислам чудом выведет их из проклятой колеи и позволит перепрыгнуть сразу несколько ступеней развития. Но вместо этого ислам, ислам — тянет их ещё глубже во тьму, на самое дно, заставляя отбрасывать любые достижения Запада — всё, что нельзя использовать для или ради джихада. У ислама есть лишь один ответ на любой из вопросов и вызовов мира — обагрённый кровью клинок.

Не стоит теперь удивляться тому, что именно эти дурацкие пережитки магизма в сознании больше всего популярны у нас на задворках, в гетто и на окраинах, куда не проникает свет разума. Их обитатели либо пытаются притворяться теми, кем им никогда не стать, либо тужатся заявить своё мнимое превосходство над нашей культурой, — цивилизацией, которую пламя их «истинной веры» искажает и корёжит до неузнаваемости. Германия когда-то выбрала нацизм, чтобы доказать немецкое превосходство, порабощая всех бывших врагов и соседей. Мусульманский мир повторяет ту же ошибку — с исламом. Обращаясь с их мусором так, словно это — золото высшей пробы, мы помогаем им побеждать. Мы сами заваливаем наш собственный путь хламом ислама.

© Дэниэл Гринфилд, Trash of Islam