20 лет карабахскому движению

[Ундина]

В честь 20-летия карабахского движения на сайте "Азат Арцах" размещены статьи воспоминания участников событий, как все начиналось.

По мере поступления буду сюда постить.

Все материалы взяты отсюда http://www.artsakhtert.com/rus/index.php

[Ундина]

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

27 ноября 1987г. Из Степанакерта я возвращался в село Норагюх. По пути встретился с сотрудником редакции Аскеранской районной газеты "Кармир дрош" Славиком Мирзояном.

С.Мирзоян остановил свою машину и пригласил сесть. Мы давно были знакомы друг с другом. "Хочешь поехать в Москву и встретиться с М.Горбачевым по арцахскому вопросу?" - неожиданно спросил он. Проблема не была незнакома, но вопрос был неожиданным. Я, не раздумывая, согласился. В Москву я должен был отправиться 28 ноября 1987 года вместе с директором средней школы села Бадара Арменом Аванесяном. Вечером я связался с ним по телефону. Он отказался: "Не могу, меня тут же уволят с работы". Что касается меня, то у меня не было никакой должности, я был "рядовым" учителем и (естественно, на общественных началах) секретарем школьной первичной партийной организации, и мне нечего было терять. Я возмутился ответом А.Аванесяна, и выехать в Москву не удалось. Собранные подписи вместо нас отвез начальник склада Аскеранской хлебопекарни Рафик Асрян. Решением руководства района Рафик был уволен с работы, но благодаря поддерживавшим его силам Р.Асрян был восстановлен.

В Арцахе сбор подписей продолжался. Особенно активно эта работа велась в Норагюхе. Активистами были Петросян Валерик, братья Владимир и Виталий. Я тоже не отставал от них. Следует отметить также села Сардарашен, Рев и Гшлаг. Не могу не сказать, что только один человек отказался поставить свою подпись. И это было нормально. Как говорится, в семье не без урода.

1 января 1988 года. В школе мы были заняты новогодними праздниками, как вдруг пришел один из активных руководителей Арцахского национально-освободительного движения, руководитель кабинета агитации и пропаганды Аскеранского райкома партии Славик Арушанян. Разговор длился недолго. Мы давно знали друг друга. На следующий день встретились в Аскеране. Договорились. Поздно вечером в село приехал на машине Володи (по прозвищу Вараздат). На следующий день Валерик Петросян должен был отвезти меня на машине до ханабадской мельницы, откуда я должен был пересесть в автобус Степанакерт - Ереван. Но из-за неисправности машины Валерика Петросяна, утром 3 января меня вывез из села Ширин Асланян на своей машине. Все делалось строго секретно (действовать в открытую было опасно). Уже в автобусе встретился со Славиком Арушаняном. В тот день в Ереване мы собрались на квартире Игоря Мурадяна. Нас уже было 8 человек. На следующий день собрались в квартире Зареха Мелик-Шахназаряна, которая впоследствии стала штаб-квартирой делегации. Из Степанакерта приехали инструктор областного комитета комсомола Аркадий Карапетян, инструктор областного совета Серж Арушанян, из Гадрута директор музея Артур Мкртчян, из Соса - депутат Верховного Совета СССР Вазген Балаян, из Гиши - учитель математики - Армо Арустамян (работал в школе Агорти), из Мартуни - Гурген Шахраманян (учитель истории), всего 13 человек.

В доме Зареха Мелик-Шахназаряна встретились с писателем Зорием Балаяном и известным романистом Серо Ханзадяном. На встрече С.Ханзадян воодушевил нас своими советами. Он говорил с большим воодушевлением, иногда теребя усы. "Будьте смелее...".

6-е января 1988 года. Мы собрались в общежитии альпинистов-химиков. На встречу пришли Зорий Балаян и врач Валерий Марутян. В тот же день в 20.00 часов усилиями Игоря Мурадяна нас всех разместили в разных гостиницах. Нам очень помог уроженец Степанакерта Виктор Аветисович Григорян (полковник, энергичный, преданный делу человек, по прозвищу Быстриков).

7 января 1988 года мы уже были в приемной ЦК КПСС. Нам сообщили, что по нашему вопросу (национальному, отделиться от АзССР и присоединиться к Арм.ССР) мы должны пойти в Верховный Совет, потому что председатель комиссии по национальным вопросам ЦК КПСС Михайлов болен и на работу придет только на следующий день. Мы решили подождать его возвращения. Чтобы не терять времени, мы обратились в Президиум Верховного Совета СССР. Здесь, депутата Верховного Совета СССР Вазгена Балаяна, Артура Мкртчяна, Игоря Мурадяна, Славу Арушаняна, Аркадия Карапетяна приняли Колесников, В.Володин, В. Забанов. Выслушав их, они сказали, что должны посовещаться с высшим руководством и что завтра вновь их примут. 8 января в ЦК нам сообщили, что Михайлов выйдет на работу только 11 января в понедельник и обязательно примет нас. Из нашей делегации Вазген Балаян и Артур Мкртчян побывали также у первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР Демичева, который встретил их очень дружелюбно. Вопрос изучался специально созданной комиссией.

11 января 5 членов делегации: Вазген Балаян, Артур Мкртчян, Слава Арушанян, Игорь Мурадян, генерал-майор Рафик Арутюнян из Мартакерта (из села Маральян Саров), руководитель курсов квалификации работников гражданской обороны в Москве - пошли на прием к Михайлову, где должны были представить Арцах с экономической, военно-политической, а также исторической точек зрения.

Заведующий отделом межнациональных отношений ЦК внимательно и с уважением выслушал членов делегации и сообщил, что изучение вопроса будет поручено одному из секретарей ЦК, будут исследованы архивные документы, после чего будет вынесено окончательное решение. В Москве на встречу с членами нашей делегации пришла поэтесса Сильва Капутикян. Здесь нас постоянно сопровождали армянские аспиранты (студенты), ученые, профессора, в том числе почетный химик Мартин Семенович Вартанян, Риго Артемович Срапянц, доктор технических наук. Они ознакомили нас со многими архивными документами, где содержались сведения о том, как Ленин узнает от Тер-Габриеляна о судьбе Арцаха, как по указанию Сталина Арцах отделяется от Армении и присоединяется к Азербайджану и др.

Эти сведения не были для нас новостью, но говорили о многом. Оставив в ЦК КПСС около 80 тысяч подписей, делегация с надеждой и верой вернулась в Арцах. Нас везде встречали с радостью. Поездки в Москву продолжались на уровне различных должностных лиц и ведомств. Со временем национально-освободительное движение получает новый размах. Наступает февраль. Начинаются открытые выступления, митинги. Борьба начала выходить из подполья. Первый аскеранский митинг-протест состоялся 12 января 1988 года.

В зале Аскеранского райкома партии проходило заседание актива района. Присутствовали второй секретарь ЦК Компартии Азербайджана Коновалов, ответственный работник ЦК Компартии Азербайджана Асадов, секретари всех первичных партийных организаций района, директора школ, руководители колхозов, совхозов. Заседание открыл первый секретарь Аскеранского райкома партии В.Григорян. С докладом выступил первый секретарь Областного комитета Нагорного Карабаха Б.Кеворков. В своем докладе он представлял общую картину экономического развития области. Зал засуетился, народ уже не скрывал пренебрежения к былому авторитету Кеворкова. Директор совхоза села Нахичеваник бросил с места реплику: "Вы лучше подайте в отставку, Ваше время истекло". Естественно, что доклад был прерван.

Председательствующий на собрании заявил, что заседание считается закрытым. Президиум направился к двери. В зале царил шум. В этот момент, не попросив слова, к трибуне подошел директор средней школы села Бадара Армен Аванесян. Он был возмущен подобным скоротечным закрытием собрания и выдал все, что накопилось в течение десятилетий в результате армяноненавистнической политики властей Азербайджана.

Коновалов в форме реплики отметил, что ничего особенного не произошло, просто группа экстремистов подняла переполох в Арцахе. Я нервничал, но ждал своей очереди. "Это враги народа, - продолжал Коновалов. - В Москве никто не интересуется карабахским вопросом". Я с места крикнул: "Это не 1937-й год". Затем к трибуне подошел редактор районной газеты "Кармир дрош" Комитас Даниелян, далее очередь дошла и до меня. Я поднялся на трибуну и сказал

- Я недавно возвратился из Москвы с друзьями. Там в ЦК КПСС нас приняли и сказали, что в нашем требовании нет ничего националистического. Они сказали, что мы правы, что наш вопрос изучается и он получит справедливое решение. Президиум молча удалился. Зал покинули также азербайджанцы. Мы составили декларацию и отправили в ЦК КПСС комиссию во главе с народным учителем СССР Иваном Атаяном.

Когда мы вышли из зала, то увидели, что под окнами собралось много народу. Так начался митинг-собрание протеста.

На следующий день должна была состояться районная предметная олимпиада школьников. Я должен был представить группу учеников для участия в олимпиаде по русскому языку, кроме того, я был членом комиссии.

Вечером того же дня в час ночи ко мне позвонили из Аскеранского райкома партии и предупредили, чтобы я не поехал на олимпиаду, которая должна была проходить в 8-летней школе села Ходжаллу. Позвонили по указанию первого секретаря райкома. На следующий день в ходжаллинской школе меня ждали с вилами, но натолкнулись на моих товарищей.

Первые открытые шаги национально-освободительного движения.

20 февраля 1988 года. Накануне начались митинги в других райцентрах, затем в Степанакерте.

Стали создаваться отряды добровольцев.

Д. МАРТИРОСЯН

[Ундина]

ЦЕЛЬ БЫЛА ОДНА

Был октябрь 1989 года. Мы выезжали в Москву - для участия во второй сессии Верховного Совета СССР. Я - как журналист и депутат Верховного Совета СССР от национального избирательного округа N 218 Нагорно-Карабахской автономной области, генеральный директор Нагорно-Карабахского производственного автотранспортного объединения Борис Дадамян. По разговорам, на этой сессии должен был прозвучать отчет прибывшей из Арцаха депутатской группы СССР. И вот мы едем в Москву, чтобы присутствовать на этих обсуждениях. Спустя немного времени многочисленная группа пассажиров окружила в самолете Бориса Дадамяна и попросила рассказать о закулисных подробностях состоявшегося в мае 1989 года первого съезда народных депутатов СССР, его пламенного выступления, которое было первой попыткой публично представить арцахскую проблему со столь высокой трибуны.

После этого выступления он стал любимцем всего армянства. Борис Дадамян был прирожденным оратором, искусным мастером устного слова. Он был непревзойденным рассказчиком и интересным собеседником. В его гостиничном номере в Москве постоянно толпились местные интеллигенты, беженцы, имеющие и неимеющие отношение к делу люди.

И в такой обстановке он готовил свое выступление. Ему часто доверяли миссию приверженного посланца к различным должностным лицам или выступления с краткими и острыми репликами на судьбоносных заседаниях Верховного Совета СССР. Его неожиданное появление на ведущей к трибуне ковровой дорожке, его властная, твердая и немного небрежная походка, с которой он направлялся к трибуне, настораживали, вызывали замешательство. Выступая, он соблюдал рамки приличия - никого не оскорблял, не унижал. Говорил кратко и доступно, заразительно и живо. У него не было принципиальных разногласий с депутатами ни Армении, ни Арцаха. Напротив, он был единственным, кого любили и кому доверяли все. Именно он уговорил меня присутствовать при обсуждении карабахской проблемы в Москве и записать все это для истории. Достал мне пропуск в Кремль. И вот мы вместе с Борисом Дадамяном и его женой Белой едем в Москву работать.

Выступление народного депутата СССР Бориса Дадамяна на первом съезде народных депутатов СССР 29 мая 1989 г. (Текст выступления приводится с незначительными сокращениями).

"Уважаемый председатель!

Уважаемые депутаты!

В своем выступлении на Съезде, говоря о национальных проблемах, Михаил Сергеевич использовал образ плуга: если начнем межи устанавливать, если начнем плугом ходить по нашей земле, это будет гибельный путь. Все правильно. Но давайте честно спросим себя: кто же прошелся плугом по судьбе народа Нагорного Карабаха? 4 июля 1921 г. на пленуме Кавбюро РКП (б) было принято решение о включении Нагорного Карабаха (это часть древнего армянского края Арцах) в состав Советской Армении. Но уже на следующий день на новом заседании Кавказского бюро по воле Сталина армянский народ был разделен на две части, и область, которая на 95% была заселена армянами, была передана Азербайджанской ССР со следующим обоснованием: я цитирую: "...исходя из необходимости национального мира между армянами и мусульманами…" Позже размежевание между Армянской и Азербайджанской ССР было проведено таким образом, чтобы Нагорный Карабах не имел общей границы с Арменией. Предусмотрительно между двумя частями армянского народа был создан 5-километровый санитарный кордон между двумя частями армянского народа. Те, кто проводил межи, хорошо знали, чего хотят. Что стояло за этим: недальновидность или политика "разделяй и властвуй"? Ну хорошо, разделили, оторвали, включили, каков же был результат, что последовало? Последовала политика дискриминации армянского населения НКАО, его выживания с родной земли. Менялись руководители Азербайджанской ССР, менялись слова и лозунги, но эта политика оставалась неизменной. Дискриминация охватила все сферы - экономику, кадры, образование, культуру. НКАО была превращена в сырьевой придаток Азербайджана. Народ покидал свои земли. Сегодня вне Нагорного Карабаха проживают примерно 300 тысяч армян - выходцев из Карабаха, вынужденных выехать оттуда. За период 1970-79 гг. в Нагорном Карабахе оставался лишь каждый десятый родившийся здесь армянин. Остальные девять вынуждены были мигрировать. Любая попытка установить культурные и духовные связи с Арменией жестоко пресекалась. У армян пытались отнять не только будущее, но и прошлое.

"История Армении" была изгнана из армянских школ, уничтожались и осквернялись древнейшие памятники армянской культуры и зодчества - эти каменные свидетельства принадлежности нашей земли нашему народу. Даже древние армянские хачкары - камни-кресты - объявлялись памятниками предков азербайджанцев. Дело дошло до того, что армянам стали доказывать, что они вовсе не армяне, а арменизированные албанцы. Цель подобной историко-идеологической агрессии одна - доказать, что армяне пришлые, чужаки на этой земле.

Не день и не два, а десятилетиями попирается национальное достоинство армянского населения Нагорного Карабаха. И нет обещанного Кавбюром национального мира. Перед глазами армян Нагорного Карабаха пример трагической участи Нахиджевана. Этот древний армянский край по требованию Турции и в соответствии с договором между Россией и Турцией 1921 г. был передан Азербайджану, который по-своему распорядился им. Сегодня в этой автономной республике, полностью расположенной на территории Армении, не граничащей с Азербайджаном, но входящей в него, практически нет армян.

Идея национально-освободительного движения владела умами карабахских армян в течение всех этих десятилетий. Народ НКАО неоднократно поднимался против национального гнета, но все выступления жестоко подавлялись. Перестройка породила надежду. Выразив волю своего народа в феврале 1988 года, областной Совет НКАО обратился к Верховным Советам Азербайджанской и Армянской ССР, а также к Верховному Совету СССР - с просьбой рассмотреть и решить вопрос воссоединения Нагорного Карабаха с Арменией. Есть печальная истина о том, что при возникновении сложных проблем у нас в стране принимаются с самого начала далеко не лучшие решения или же следуют золотому правилу застоя - отодвинуть проблему в сторону, не решать ее. Так произошло и с проблемой Нагорного Карабаха. Руководство страны, начиная перестройку, понимало, конечно же, что она не пройдет мимо национальных проблем. Трудности ожидались. И именно поэтому события в НКАО были восприняты не сами по себе, в своей реальной сущности, а как опасный прецедент, как возможная угроза перестройке. Отсюда - первая реакция властей запретить, отсюда - ошибочное решение Политбюро от 21 февраля 1988 г., и отсюда же - полумеры решения Президиума Верховного Совета СССР от 18 июля. Эти решения не учитывают сложности реальной ситуации.

Искусственное затягивание решения проблемы резко обострило межнациональные отношения в регионе. Лишь спустя много месяцев стали признавать, что проблема есть, что она возникла на почве дискриминационного, даже бесчеловеческого, как точно определил Михаил Сергеевич Горбачев, отношения к нам со стороны бывшего руководства Азербайджана. Политическую проблему Нагорного Карабаха пробовали и пробуют подменить экономическими проблемами. Конечно, экономика НКАО в крайне запущенном состоянии, и мы за подъем экономики, за региональный хозрасчет. Но главное для нас - это решение политической проблемы, в рамках самоопределения. То, что без политического решения экономика будет хромать, доказывают те же 450 миллионов, которые были выделены Москвой для НКАО, но по пути застряли в Баку. Мы их пока не видели.

Карабахское движение поставило много вопросов, которые все еще остаются без ответа. Главный из них заключается в следующем: признается ли нами ленинский принцип самоопределения наций? Сегодня, в конце 20 века, вопреки признанным международным нормам права и практике самоопределения наций ясное и недвусмысленное выражение народной воли о воссоединении Нагорного Карабаха с Арменией трактуется как недозволенное и противоправное стремление к перекройке границ, как нечто в корне не допустимое и асоциальное.

Должны ли мы, в Нагорном Карабахе, понимать это как фактический отход партии от самоопределения наций? В этом зале 85% коммунистов, и мы в определенной степени представляем лицо партии. Давайте спросим себя: ради чего, ради каких таких высших принципов должен страдать армянский народ Нагорного Карабаха? Какое это самоопределение, если малая нация должна спрашивать разрешения для самоопределения у большей нации, а та может милостиво разрешить или высокомерно запретить? Что это за великодержавно-разрешительное самоопределение? А теперь от гордого лозунга о самоопределении перейдем к действительности и посмотрим, что же получил Нагорный Карабах вместо самоопределения? Он получил особую форму управления, приостановлены полномочия областного Совета народных депутатов, советов трудовых коллективов, обкома партии. Фактически, упразднена местная Советская власть. Решение о создании Комитета особого управления преподнесено общественности как компромиссное, не ущемляющее ничьих интересов, способное стабилизировать обстановку в регионе. Однако это не так. Особая форма управления опирается на сильное военное присутствие, которое, к сожалению, не мешает руководству Азербайджана проводить еще более жесткую линию на дискриминацию армянского народа, межнациональный конфликт продолжает углубляться. Отдаем ли мы себе отчет в том, что в НКАО азербайджанское руководство реализует вариант "модели Кипра"? Область раскалывается по национальному признаку на две противостоящие общины - вот к чему привело желание отодвинуть решение проблемы Нагорного Карабаха.

Сумгаитское преступление - это особый вопрос. Не углубляясь в него, хочу отметить, что политическая оценка преступления в Сумгаите важна не только для армянского, но и азербайджанского народов. Завершая свое выступление, по поручению своих избирателей я хочу передать съезду требование армянского народа Нагорного Карабаха. Мы требуем:

Первое. Незамедлительно восстановить обком КПСС и облисполком НКАО. Верните Советскую власть на карабахскую землю!

Второе. Отменить решение Кавбюро от 5 июля 1921 года - как противоправное.

Третье. Создать комиссию Верховного Совета по регламентации процедуры воссоединения НКАО с Арменией. Если вы разрешите, у меня еще есть две минуты, и я хочу зачитать постановление съезда народных депутатов "О положении в Нагорно-Карабахской автономной области". Это тот проект, который мы предлагаем:

Первое. Создать депутатскую комиссию для всестороннего и объективного изучения обстановки и подготовки всенародного референдума в НКАО на основании пунктов 2 и 13 статьи 108, пункта 12 статьи 73 Конституции СССР.

Второе. До проведения референдума наделить Комитет особого управления НКАО полномочиями, обеспечивающими вывод области в реальное подчинение центру.

Третье. Считать целесообразным восстановление функций местных органов власти.

Здесь стоят подписи 33 депутатов".

Шушан ГАЗАРЯН

[Ундина]

НЕПОКОЛЕБИМАЯ ВЕРА ЗАСТАВЛЯЕТ НАС ЖИТЬ

В октябре 1989 года мы отправились в Москву с непоколебимой верой, что арцахский вопрос на сей раз серьезно будет обсуждаться в высшем парламенте власти и 10 депутатов, которых Съезд направил в Арцах, наконец-то выскажут свое мнение. Но выяснилось, что сверху был дан приказ ничего не говорить, и они, набрав в рот воды, молчали.

Первая плохая новость была получена 18 октября, и ее автором, как правило, был Примаков. Он вызвал Генриха Погосяна и Бориса Дадамяна и представил очередной проект, подготовленный Центром, по которому впоследствии должен был быть упразднен комитет Вольского, а вместо комитета, которым были недовольны в Армении и Арцахе, была бы создана чрезвычайная комиссия, куда вошли бы по одному члену из Баку и Степанакерта. Ее должен был возглавить назначенный Центром человек. При этом, все партийные и государственные органы области должны были находиться в подчинении Азербайджана. Наши депутаты, естественно, отклонили этот проект. "Тогда предложите свой вариант, с которым согласится и Азербайджан". "Хотя бы временно выведите область из состава Азербайджана". "А вы не боитесь 35-тысячной мусульманской армии?".

Тот же проект председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Рафик Нишанов отдельно представил Гранту Восканяну. Он тоже категорически отклонил, объяснив его последствия.

Из Еревана журналист Самвел Шах-Мурадян привез самиздат "Сумгаит", который мы раздали перед началом заседания Президиума. Азербайджанцы, как всегда, привезли академические издания, сборники документов, научные публикации, которые легко убеждали незнающих историю людей (90% депутатов), что правы именно они. Владимир Фатеев показал один из таких толстых сборников и сказал: "Вместо возгласов "Карабах наш" издайте вот такую серьезную литературу, чтобы люди прочитали, узнали факты. В этом тоже виновата Москва?". 20 октября состоялось заседание Президиума Верховного Совета СССР с участием двух сторон и арцахских депутатов. Из откомандированной в Степанакерт по арцахскому вопросу группы на заседании участвовал только Владимир Фатеев, который в своем выступлении отметил, что обе стороны находятся во враждебном отношении друг к другу и сейчас не могут жить вместе. Генрих Погосян в своем выступлении вновь отметил, что у Армении нет притязаний на территорию Нагорного Карабаха. "Азербайджан недавно принял решение об автономии. Там говорится о том, что республика - это единая целостность и на любое посягательство они ответят только насилием. Не может Азербайджан самоопределиться, так как проживающие в его составе народы не доверяют ему свои права. И знаете почему? Ни один азербайджанский руководитель не пожелал поговорить с нами по-человечески, предложить сесть за стол и постараться понять друг друга. По-моему, Карабах нужен азербайджанцам без карабахцев. Десятки поколений карабахцев родились и выросли на этой земле, и мы никуда отсюда не уйдем. Мы должны остаться на этой земле и жить свободно наравне с другими национальностями. Мы хотим равенства и ничего другого. Этого равенства, к сожалению, до сих пор не было и не будет, Михаил Сергеевич, так как мы видим, какими путями Азербайджан желает решить вопрос, который можно решить только путем политического диалога. Несколько слов о Комитете особого управления и предлагаемом Карабаху новом проекте. Несмотря на различные мнения, считаю, что Комитет Вольского защитил оба народа от резни. Если бы не Комитет, резня началась бы давно.

Упраздните Комитет, и завтра же начнется резня. Комитет должен существовать, но его надо наделить достаточными полномочиями, чтобы он сумел на государственном уровне решать вопросы. Следующий пункт - подчинение советских и партийных органов Азербайджану.

Михаил Сергеевич, я прекрасно знаком с ситуацией. Это невозможно. Ни один партиец не пойдет на выборы в составе Азербайджана. Область надо полностью вывести из состава Азербайджана. Целостность Азербайджана не нарушится, так как Нагорный Карабах входил в состав Азербайджана со своими границами. И эти границы закреплены Конституцией Азербайджана и законом "О Нагорно-Карабахской Автономной Области". Там очень четко прописано, что территория Нагорного Карабаха не может быть изменена без согласия местных властей области. То есть у нас есть своя территория, понимаете, своя. Это не территория Азербайджана, это - наша территория, территория армян Нагорного Карабаха, территория азербайджанцев Нагорного Карабаха, но не Азербайджана. И выводя область из подчинения Азербайджана, мы не применяем силового давления".

Заключение депутатской группы Верховного Совета СССР по арцахскому вопросу на заседании Президиума Верховного Совета не было зачитано. Однако в закулисных беседах члены группы подтвердили, что они поставили свои подписи за отделение области. Речь идет о документе, который по поручению Генриха Погосяна я привезла в Ереван и передала Вазгену Манукяну (оригинал храню по сей день). И понятно, почему он не был зачитан. На заседании Президиума выступали почти все наши депутаты. Вачаган Григорян отметил в своем выступлении, что решающей силой истории является народ и любая попытка бороться с ним обречена на провал, а народ Арцаха правовым документом решил свою судьбу. Через 2 дня Аркадий Вольский получил указание пригласить обе стороны в Кировабад на переговоры. Зорий Балаян сказал, что поехать надо, чтобы еще раз представить наши требования, но он сам не может этого сделать, так как азербайджанская пресса полна угроз в его адрес. Зорий был прав. Появление Зория Балаяна на трибуне тут же парализовывало азербайджанцев, вводило суматоху, даже доброе предложение с самого начала вызывало уверенное решение проголосовать "против". Вот почему наши депутаты не разрешали Зорию подходить к трибуне во время судьбоносных обсуждений арцахского вопроса. Вачаган Григорян был против поездки, так как он считал, что это ничего не даст. Остальные трое - Погосян, Дадамян и Ваган Габриелян были одного мнения - надо ехать. По их мнению, это избавит их от обвинения в том, что армяне не хотят стабилизации ситуации в регионе.

Генрих Погосян предлагает созвать внеочередную сессию Верховного Совета Арм.ССР и выяснить точку зрения Армении. Первый секретарь компартии Армении Сурен Арутюнян возражает: "... а если Москва отменит это решение, что вполне возможно, и тогда республика окажется в новом психологическом кризисе". Было решено сделать заявление от имени Президиума Верховного Совета Армении о том, что, если Арцаху будет угрожать опасность, Армения встанет на защиту своих соотечественников. Составлению документа очень помог Юрий Барсегов.

28 октября состоялась первая встреча сторон конфликта - три депутата из Арцаха и шесть из Азербайджана. Присутствовал также председатель комиссии по межнациональным вопросам Верховного Совета Георгий Таразевич.

Дадамян - Вы признаете право Нагорного Карабаха на самоопределение? Кафарова (председатель Верховного Совета Азербайджана) - Нет. Надо жить в рамках Конституции, иначе не избежать кровопролития.

Дадамян - Тогда, когда Горбачев поставил свою подпись под международными актами о защите прав человека, вы уже должны были бы изменить вашу Конституцию. СССР должен признать право проживающих на своей территории народов на самоопределение. Я не хочу отделяться от принципов Горбачева. Он заявил, что в этом вопросе не будет победителей и побежденных. Вы потеряете, и Армения ничего не выиграет. Наша уступка такова - вывести область из подчинения Азербайджану.

Во время второй встречи азербайджанцы представляют разработанную ими декларацию об экономических и культурных мероприятиях в Арцахе. "Все, что вы обещаете на этой бумаге, вы уже должны были бы выполнить за истекшие 70 лет. Это изложение того, чего вы не сделали. Вот почему народ Арцаха встал на борьбу, - Дадамян поочередно опровергает каждый пункт декларации, - Вы, по ошибке, верно представили всю картину, причем настолько совершенно, что нам нечего добавить. Уважаемые посредники, и вы прочитайте эту бумагу и тогда поймете: в чем кроются корни борьбы нашего народа". 29 октября 1989 года. Москва.

Арцахские депутаты истощены и нездоровы. Вачаган Григорян уже неделю не выходит из комнаты, острые боли в области сердца не прекращаются, врач запретил ему вставать с постели. Утром у Вагана Габриеляна был сердечный приступ. Я навещаю всех по очереди, пытаюсь уклониться от разговоров об арцахском вопросе, но не получается. "Мы все заболели одной болезнью - болью за Родину, которую можно преодолеть только верой. И отказаться от этой веры - все равно что лишиться жизни. А наша жизнь, в буквальном смысле слова, принадлежит Арцаху, у армянина нет другой жизни в Москве, - моя беседа с Ваганом Габриеляном больше напоминала монолог, и я не решалась прервать его. - Наш вопрос - особое звено в цепи национальных отношений. Это национально-освободительная борьба ради нашей будущей жизни на исторической родине. Нам отступать некуда. Это борьба за жизнь. Народ обязан и должен выстоять. Наш вопрос должен быть правильно представлен здесь с тем, чтобы депутаты поняли его суть и вынесли правильное решение. Когда мы говорим "Мы" - всегда надо понимать, что с нами Армения, здесь нас называют армянскими депутатами. Но нам нужен надежный тыл, как у азербайджанцев, у которых весь национальный фронт в Москве. Если предстоящая сессия вопрос не разрешит, надо включить его в повестку Съезда.

На сессии обсуждаются различные вопросы, по которым и нам хочется высказать свое мнение. Но это невозможно, так как трибуну мы используем для Арцаха. Хватит ли нашего здоровья и жизни? Не знаю. Но ясно одно - сегодняшняя нелегкая жизнь принесет счастье завтрашнему поколению. Эта непоколебимая вера заставляет нас здесь жить".

..

01-02-2008

[Ундина]

- Какие условия необходимы для победы и созидания государства?

- Три условия: оружие, хлеб, дух.

- А в случае наличия не трех, а двух условий, какие важнее?

- Оружие и дух.

- А в случае одного?

- Дух.

Конфуций, “Беседы и суждения”

Суть этого монолога Конфуция, связанного с необходимыми для победы и созидания государства условиями, стала стержнем победы Арцахского национально-освободительного движения, а затем и войны. В этом контексте хотелось бы особо выделить самооборону села Карин так, бойцы которого с самого начала и до освобождения Шуши действительно проявляли чудеса храбрости и героизма. И, безусловно, смело можно утверждать, что пик мужества и отваги духа, выпавший на день - 26 января 1992г. , положил начало становлению армянской национальной армии.

Благодаря своему географическому положению и непоколебимой вере - это село сумело не только выжить у подножия гор Шуши, но и таким образом организовать свою самооборону, что азерам всем при своем географическом преимуществе и превосходстве в вооружении и силе не удалось поставить Карин так на колени. И только этого уже достаточно, чтобы Карин так на государственном уровне провозгласили героическим селом. Каринтакцы не только искусно оборонялись, они выполняли и другие боевые задания, порученные из Степанакерта. Однако уже вписанное в историю героическое сражение 26 января, во время которого формирования азеров оставили на поле боя примерно 140 трупов и которое бывший командующий АО НКР Сейран Оганян назвал “уникальным фрагментом военного искусства”, по силе своего духа превзошло рубеж невозможного и сделало осуществимой идею освобождения Шуши. Подобный героизм, не забывают подчеркнуть сельчане, был вдохновлен Богом.

Чем можно объяснить проявленный каринтакцами подвиг, который был подобен чуду и затем повторился в различных вариантах во время Арцахской войны? Чем, если не силой духа, которой наделяет Господь борющихся во имя праведного дела, во имя освобождения родной земли? Чем объяснить одержанную над многократно провосходящим по численности и вооружению противником победу, если не унаследованным от предков мужеством духа?

Однако, к сожалению, следует признать, что проблемы послевоенного существования и вызовы времени внесли раскол в наш единый дух, о чем следует серьезно призадуматься, тем более, что угроза еще существует. О таком расколе сожалеют все - и каждый по-своему. Сожалеет и озабочена этим и Седа-майрик из Карин така, которая потеряла своего сына-героя: “Желаю только одного - чтобы нынешняя молодежь брала пример с воевавших тогда ребят”.

..

31-01-2008

[Ундина]

МЫ НЕ ДОСТИГЛИ ОКОНЧАТЕЛЬНОЙ ЦЕЛИ

Мы продолжаем цикл статей на тему "Как все начиналось", посвященных 20-летию начала Карабахского движения. И сегодня у нас в гостях один из активистов этого Движения Аркадий Карапетян.

- Прошло 20 лет. Наверное, уже можно приоткрыть завесу подполья. Расскажите немного об Аго-подпольщике.

- Мы, молодые ребята, еще со школьной скамьи часто говорили на тему освобождения родины, на тему воссоздания мощного армянского государства, доставали и читали запрещенную литературу. И вот под воздействием всего этого я со своими друзьями в 1975 году создали подпольную ячейку. Это было в Ереване, я тогда жил и учился в Ереване. Но она быстро распалась, поскольку мы были очень молоды, четко не представляли, что нам делать… Потом, спустя 3-4 года, уже здесь мы опять начали формировать нашу группу, в которую помимо меня входили Ашот Гулян (Осколка), Тельман Бабаян, Акоп Багманян, Каро и др. Мы собирали факты притеснения армян, целенаправленного разрушения исторических памятников. Активнее работали с молодежью, с нашими сверстниками. Установили связи с Ереваном. Акоп Хачатрян и я поддерживали связь с Суреном Айвазяном, Сергей Шахвердян - с Зорием Балаяном. Здесь на местах со всеми районными руководителями связь поддерживалась через меня. Я также работал с такими, не побоюсь этого слова, нашими наставниками, как Эдик Погосян (Князь), Кина Оганесян.

В то время членами нашей группы были: Ашот Саркисян, Ашот Гулян (Осколка), Камо Мартиросян, Акоп Хачатрян, Самвел Петросян, Геннадий Нерсисян, Ваграм Айрапетян, Александр Аветисян, Ваграм Арзуманян, Левон Аванесян, Сергей Шахвердян, Серж Арушанян, Христофор Хачатрян, Тельман Бабаян, Акоп Багманян, Сержик Григорян и я. Потом к нам присоединилась группа студентов из института: Норик Даниелян, Феликс Габриелян, Гайк из Вагуаса, Ашот Арушанян, Мгер из Атерка и др. Ряды наши хотя и медленно, но росли.

Всплеск нашей деятельности пришелся на 1987 год, когда мы активно собирали подписи. Каждый член организации отвечал за определенный участок: например, Ашот Саркисян отвечал за Конденсаторный завод, Христофор Хачатрян - за СЭТЗ, Руслан Исраелян - за республиканскую больницу, Серж Арушанян - за поликлинику. Переосмысление нашей деятельности произошло после того, как крымские татары подняли свой вопрос, т. е. они поехали в Москву, на Красной площади у них была демонстрация, даже там один татарин сжег себя. Это послужило для нас сильным толчком.

При любом удобном случае, на разных мероприятиях поднимали наш вопрос. Установили связи с другими группами - с Гадрутской группой Артура Мкртчяна, Аскеранской - Славика Арушаняна, Мартакертской - Вигена Шириняна, Мартунинской - Володи Хачатряна. Вообще-то групп было немного.

- Чем в основном занимались группы в то время?

- В 1987 году мы решили объединить все группы. Благодаря нашим координированным действиям удалось послать делегации в Москву. Ведь если посмотреть - делегации состояли из представителей всех областей республики, и это неспроста. До этого нам удалось установить связи с нашими партийными лидерами - с Вачаганом Григоряном и Генрихом Погосяном.

После того, как наша делегация побывала в Москве, наш вопрос стал выходить из подполья, мы стали выступать более активнее. Мы установили связи с директорами предприятий - Ролесом Агаджаняном, Павликом Наджаряном, Владиком Саркисяном (директор ПТУ) и др.

Мы стали усиленно готовиться к митингу. А до этого удалось послать в Москву еще одну делегацию - представителей интеллигенции - Гургена Габриеляна, Грачью Бегларяна, Жанну Галстян и других. Первый митинг мы договорились провести 13 февраля в 10.30. На всех предприятиях стали проводиться собрания, где народ изъявлял свое желание о воссоединении с Арменией. Мой дом стал штаб-квартирой по руководству, координации предстоящими действиями, куда приносили протоколы собраний и всю документацию. 13 февраля утром я встретил Славика Арушаняна, который сказал, что у аскеранцев все готово и уже человек 400 собрались на "Пятачке". Я ему ответил, что сейчас мы тоже подойдем. Сам же оперативно посетил СЭТЗ, Конденсаторный завод, заехал в институт и сказал ребятам, что пора, и приехал в сельхозтехникум. Здесь все уже были готовы, и я остался с ними и с ними же пошел на митинг. Можно сказать, первыми вышли техникумовцы, за ними институт. Все мы поднялись до "Пятачка", где уже ожидали аскеранцы. Мы встали под елками и стали ждать, пока подтянутся остальные. Пока мы собирались, партия быстро отреагировала - спустились Завен Мушегович и Армен Исагулов и сказали, чтобы мы разошлись. В рядах собравшихся почувствовалось некое смятение. У меня в руках была Конституция СССР, я вышел вперед и сказал: "Ребята, не бойтесь, у нас есть право собираться".

И мы организованно зашли на площадь. Да, забыл отметить, что я заранее поручил транспаранты Сергею Мирзояну и сказал, чтобы он со своими работниками и свернутыми транспарантами ждал моего сигнала у здания прокуратуры. Как только мы зашли на площадь, я подал сигнал, и, как и договорились, они с развернутыми транспарантами организованно пришли на площадь. На площади мы стали ждать, пока подтянутся остальные. Вскоре подошли работники СЭТЗ и Конденсаторного завода, представители всех районов области. А поскольку все произошло очень быстро и несколько неожиданно, то я не знал, как начать митинг. Положение спас Григорий Афанасян, который первым поднялся на трибуну, за ним выступила Аракся, а потом я. На первом митинге собралось где-то до 8 тысяч человек.

- Почему именно 13 февраля решили провести митинг?

- События опередил Баку. Дело в том, что 11-12 февраля должны были пройти партхозактивы под руководством ЦК Азербайджана, на которых должны были быть приняты документы, осуждающие наше Движение. В каждом районе прошли такие партхозактивы, но они с треском провалились, т. е. прошли не по тому сценарию, который задумали в Баку. В каждом районе во время партхозактива под окнами собирались люди, и это в итоге выливалось в митинги. Поэтому первый общий митинг переставили на 13-ое.

После митинга, ночью меня вызвал Б. Кеворков. За мной приехал Эдик Бабаян, сказал, что меня вызывает Марат Мусаелян. Мы с Маратом зашли к Кеворкову. Кеворков говорит, мол, вот ты митинг организовал, больше этого не делай. Я ему отвечаю, что не я организовал митинг. Он говорит, ну ты из меня дурака-то не делай, я все прекрасно знаю, у вас и транспаранты уже были готовы. Я ответил: "Армяне - народ находчивый. Транспаранты они приготовили тут же, на месте". Он говорит, турки только этого и ждут, чтобы найти причину и напасть на нас и стереть Карабах с лица земли. Я разозлился и говорю - а Вы скажите - пусть приходят. Когда мы вышли из кабинета, Марат говорит мне: "Я еще не видел Кеворкова таким. Он как будто меньше стал".

20 февраля состоялась сессия. Вообще-то, я хотел бы отметить, что не всегда в средствах массовой информации проходят достоверные сведения о ходе сессии. А реальность такова, что на сессии никак не набирался кворум. Многие не смогли приехать из-за того, что дороги были закрыты, но честь и хвала тем, кто, несмотря ни на что, через горы, леса, пешком, но все же добрались. Зато были и такие, кого надо было долго убеждать в том, что наше дело правое, что идет перестройка, что ничего бояться не надо, чтобы они приняли участие в сессии. Наконец, после нелегких усилий, кворум был набран, и сессия состоялась. Мы приняли решение о воссоединении с Арменией, о чем мечтали всю жизнь. На что азеры ответили Сумгаитом. 28 февраля, осознавая, что нужна общеармянская организация, которая будет руководить Движением, на собрании активистов в Ереване, в Доме писателей, был создан комитет "Карабах", членами которого стали: Игорь Мурадян, Вазген Манукян, Ашот Манучарян, Амбарцум Галстян, Гагик Сафарян, я и руководители наших районных организаций - Славик Арушанян, Виген Ширинян, Володя Хачатрян и Артур Мкртчян.

- В то время Вы верили в конечный успех Движения и что Арцаху придется пройти через пекло войны?

- В отличие от многих, мы, подпольщики, прекрасно понимали, что в конечном итоге все это приведет к кровопролитию, и готовились к нему. Против нас, естественно, велась работа. Например, после визита первой делегации в Москву ребят вызывали на беседу в горком партии, в КГБ. Или же такой пример, мы - я, Осколка, Ашот Саркисян, Ролес Агаджанян - на асфальтном заводе организовали производство гранат, естественно, нас выдали, и ребят стали вызывать в КГБ, и это в то время, когда весь народ уже поднялся на борьбу.

Ну а потом, то ли нас обманули, то ли мы сами себя обманули, но в итоге мы не добились поставленной цели, и как результат - на сегодня у нас два армянских государства. То есть мы не воссоединились с Арменией, мы не создали одно государство, одну осязаемую Родину.

- Господин Карапетян, в газете "Аравот" прошла информация о том, что на предстоящих президентских выборах в РА Вы поддерживаете кандидатуру Л. Тер-Петросяна. Так ли это?

- Эту информацию я впервые слышу от Вас.

Беседу вела Эвика БАБАЯН

P.S. Аркадий Карапетян приносит свои искренние извинения всем тем, чьи имена он не назвал, так как в одной статье невозможно осветить все события и указать все имена.

..

09-02-2008

[Ундина]

Первый митинг в Степанакерте отозвался рухнувшей берлинской стеной

Для бессмертного духа народа, стремящегося к свободе и достойному человеческому существованию, этот промежуток времени небольшой. В феврале 1988 года народ Карабаха заявил на весь мир о своей решимости и непоколебимости защищать свои неотъемлемые права на свободу и независимость. При той системе взаимоотношений между народами и странами, при которых превалировало блоковое черно-белое мышление, карабахское движение стимулировало новый подъем в самосознании всех без исключения народов.

Люди понимали, что так дальше невозможно жить, инстинкт самосохранения настоятельно требовал решительных действий и начинаний. Первый митинг в Степанакерте отозвался рухнувшей берлинской стеной и развалом большой, могучей и казалось незыблемой страны.

Вот уже 20 лет наш лозунг свободы – стоять непокоренной цитаделью армянского народа - стимулирует уверенность в правоте, и никакое насилие не остановит нашего уверенного движения к развитию и прогрессу. Многие бывшие республики, начинавшие с демократии, скатываются в лоно национализма и шовинизма.

Опыт истории учит, что все –измы - это война и разрушения, террор и насилие. По большому счету, наиболее демократичными на Южном Кавказе являются три независимые республики - Нагорный Карабах, Абхазия и Южная Осетия. И это не удивительно, ведь мы не угрожаем никому, стремимся к человеческим отношениям. С другой стороны, Армении, Азербайджану, Грузии не обойтись без нас. Величие этих государственных образований определяется отношением к «непризнанным». Мосты дружбы налаживать гораздо труднее, чем разрушать.

За 20 лет выросло новое поколение, которым нельзя передавать багаж ненависти. Любая идейно упорядоченная система чревата распадом и деградацией, выделением громадной энергии, которая идет на разрушение. Обратный процесс созидания и восстановления требует гораздо большей работы. Вот почему признание Нагорно-Карабахской Республики, Республики Абхазия, Республики Южная Осетия будет шагом навстречу взаимному признанию народов, этапом примирения. Альтернатива мирному процессу - сожженные города и деревни, погибшие и раненые, без вести пропавшие и невинно убиенные. Война - это варварство, и на каждое действие есть адекватное противодействие, которое в своем исполнении не лучше.

Ведь прошло не только 20 лет с начала Карабахского Движения, а целых 20 столетий с Рождества Христова, и пора в наш ракетно-ядерный век задуматься, как перейти к созиданию.

Григорий Афанасян

Преподаватель Арцахского госуниверситета

13-02-2008 16:47:40 - KarabakhOpen

[Javakhk]

Слава героическому духу Арцаха, сделавшему возрождение армянской государственности более осмысленным и направленным процессом!!!!!

[Ундина]

ТОГ-ОДНО ИЗ ЗНАМЕНИТЫХ СЕЛ АРЦАХА

Тог всегда занимал особое место в истории нашего народа.

В IX веке во время арабских набегов полководец Буга 28 раз совершал нападение на село, но так и не сумел сломить боевой дух мятежных тогцев.

В XVII веке Тог являлся резиденцией дизакского мелика.

В последнее десятилетие ХХ века во время Арцахского движения и национально-освободительной войны большую активность проявили тогские ребята, многие из них погибли.

Мы склоняем головы перед памятью всех павших ребят, которые навсегда останутся для нас примером героизма и мужества. Да, уроки, преподнесенные этими героями, сегодня отображены на страницах книг, и наши дети должны воспитываться в этом духе.

Во имя независимости Родины своей жизнью пожертвовали тогцы Виген Григорян (Вреж) и Армен Гаспарян (Арменчо). В декабре 1987 года в селе Тог В.Григорян тайно начал сбор подписей. 12 февраля следующего года в Гадруте состоялся митинг, и В.Григорян являлся одним из его активных организаторов. На митинге он прочитал неизданное патриотическое стихотворение Ованнеса Шираза "Плач Карабаха", воодушевив народ.

В 1988 году при посредничестве Артура Мкртчяна и Эмиля Абрамяна в Тоге разместился советский военный отряд. Расположенное на склоне Тогасара село было взято в кольцо азербайджанскими домами. Сельчане с трудом могли выезжать в райцентр или Степанакерт.

Начиная с 1989 года сельские ребята, объединившись в партизанские отряды, жили в лесах. Отметим, что в это время 60% населения села составляли азербайджанцы. Армен, несмотря ни на что, на вертолете из Еревана доставил в село гуманитарную помощь.

В те нелегкие годы Сусанна Балаян, приехавшая в село из столицы в качестве учительницы русского языка и литературы, создала детский хор. В те трудные дни дети пели национальные, патриотические, народные песни. Затем к ней присоединилась выпускница Ереванской государственной консерватории, дирижер Нина Григорян, чтобы обогатить репертуар хора. 1 мая 1990 года Армен, Валерик и Хорен повесили с вершины Тогасара до Тагута 32-метровый армянский трехцветный флаг. Утро было облачным, и вначале никто не увидел флаг. В полдень, когда туман рассеялся, флаг стал заметен.

Азербайджанцы потребовали от русских снять флаг и арестовать организаторов. Когда русские пришли и увидели развевающийся с вершины до подножия горы флаг, сказали, что этих людей не арестовывать надо, а наградить медалями альпинистов.

Ситуация в селе обострилась весной - осенью 1991 года.

В Тоге штаб размещался в доме Карине и Степана Аветисянов, так как он был расположен вдалеке от азербайджанских домов. Здесь собирались всем отрядом - Виген, Армен, Валерик, Самвел, Ким, Гагик, Закар, Геннадий и Юра и обсуждили назревшие вопросы. Оружия было мало, всего два автомата, один из которых доверили Вигену Григоряну, а другой - Армену Гаспаряну. В ночь на 17 октября 1991 года азербайджанцы зашли в дом Даниелянов и убили всю семью (пять человек, двое детей чудом спаслись), а дом Анны и Генриха Бадасянов они подожгли. Однако хозяину дома с двумя сыновьями удалось выбежать из горящего дома.

Дальше тогцы уже не могли молчать.

И после этого трагического случая в ночь на 30 октября 1991 года под командованием Аркадия Тер-Тадевосяна село Тог было освобождено от азеров. В операции участвовали отряды самообороны как села, так и из других районов НКР - Тогского (командир В.Григорян), Гадрутского (командир А.Агабекян), Степанакертского (командир В.Балаян).

Утром село было освобождено от азеров. Без жертв.

Первая победа армянских отрядов самообороны воодушевила не только население села, но и всего Карабаха. Освобождение Тога стало шагом вперед на пути освобождения Арцаха от азеров.

5 апреля 1993 года шли бои по взятию Кавакской высоты Физулинского района. Командир штаба батальона Виген Григорян погиб на следующий день от взрыва мины.

Он был одним из инициаторов и активных организаторов Арцахского движения. Посмертно награжден орденом "Мартакан хач" второй степени.

12 июня того же года при защите гадрутских постов погиб командир Тогского батальона Армен Гаспарян. Посмертно награжден орденом "Мартакан хач" 1-й степени, медалью "За отвагу" и медалью "Материнская благодарность". Во время войны погибли 25 тогцев-азатамартиков.

Сегодня Тог живет своей жизнью. Сельчане занимаются земледелием и животноводством.

Действует средняя школа имени Вигена Григоряна, а также Школа искусств имени Б.Каначяна (директор С.Балаян). Школу посещают дети и внуки доблестных азатамартиков. В Тоге четыре церкви, вместе с Гтчаванком. На вершине Тогасара церковь Теж (IX век). Сохранился также дворец мелика Егана Дизака (XVII век).

К сожалению, ни одна из церквей не действует. Тогцы лишены возможности слушать литургии, посещать церковные службы. Но они надеются, что вскоре будет задействована церковь Сурб Гтич и здесь зажгутся свечи в память павших, а вместе с ними и вспыхнет погасший свет духовной жизни села.

[Ундина]

ЗАБЫТЫЙ ГЕРОЙ

Тельман Арутюнян, 1959 года рождения, уроженец села Глишбаг Аскеранского района. Окончил механико-математическое отделение Ереванского политехнического института. Работал на Ереванском компрессорном заводе, затем - до 1992 года - на Степанакертском мясокомбинате. С 1992 года приказом Государственного комитета обороны НКР был назначен уполномоченным представителем депортированных сел Сейсулан, Ярмджа, Газанчи. С 1996 года работал на Степанакертском строительном предприятии N 2, с 1998-го - на молочном комбинате "Арвард". С 2003 года заведует отделом Управления по миграции, беженцам и заселению при Правительстве НКР, где и работает по сей день.

Представляем его воспоминания о начале Арцахского национально-освободительного движения.

- Я был студентом в Ереване, а Ованнес Шираз был нашим кумиром. "Плач о Карабахе" в рукописи переходил из рук в руки. Признаться, тема Карабаха в наших студенческих кругах не склонялась, а вот вокруг Ай Дата в студенческих комнатах и в "Красном уголке" общежития шли жаркие споры. Читали патриотическую поэзию О.Шираза, П.Севака, которая вдохновляла нас.

1976-1981 годы для нас, находящихся в Ереване студентов из Карабаха, были годами проникновения национальными идеями. Мы чувствовали себя армянами. Ознакомились с идеями партии "Дашнакцутюн". Наше поколение было воспитано в духе ложных коммунистических идей интернационализма, и, следует признаться, нами с трудом воспринимались новые идеи. И тем не менее, патриотические идеи стали давать свои ростки и на нашей земле.

Когда были провозглашены либеральные принципы горбачевской "перестройки" - "демократия и гласность", я уже работал, и к тому времени у нас создалась благодатная почва для того, чтобы из патриотической искры возгорелось пламя. В меру своих сил и возможностей я пропагандировал в своем кругу запрещенные до этого идеи.

В августе - октябре 1987 года патриотические устремления реализовывались в полулегальных условиях, мы действовали более свободно. Уже шел сбор подписей населения по выводу Арцаха из состава Азербайджана и воссоединению с Арменией. Вместе с сотнями активистов я участвовал в этом процессе.

1988-й год. 13 февраля, первый митинг в Степанакерте. Затем - известные политические события, в которых вместе с тысячами людей принимал участие и я. Шли мирные демонстрации и митинги под лозунгом "Ленин - партия - Горбачев". Мы, активисты, понимали, что наше справедливое требование воспринималось Центром и Азербайджаном, мягко говоря, "в штыки", но велико было разочарование народа.

Организации "Крунк" и "Миацум" вели среди населения большую работу по сохранению и поднятию национально-патриотического духа. Действовала "Рабочая группа", членом которой был и я. Группа действовала по инструкции вышеупомянутых организаций.

20 лет прошло с тех волнующих дней, но в памяти моей свежо заседание от 12 июля 1988 года, на котором участвовал прибывший из Баку Татлиев. Здание обкома было окружено внутренними войсками Азербайджана и советской армии.

Многотысячное население дожидалось на площади решения заседания, непрерывно скандируя слова "Ай-ас-тан", "Ми-а-цум". Ждали решения о воссоединении с Арменией. Заседание затягивалось. Давление со стороны Центра и Азербайджана было сильным. Чтобы вдохновить собравшийся народ, я решил установить флаг Армении над зданием облисполкома. Рядом со зданием была школа, откуда я взобрался на крышу и, преодолев высоту в 3-4 метра, вошел в здание облисполкома, над которым развевался флаг Азербайджана. Замечу, что под крышей находились и патрульные советских внутренних войск. Ползком крадучись, я взбираюсь на крышу здания облисполкома, подхожу и срываю флаг Азербайджана, а на его месте водружаю флаг Армении. Люди, заметив флаг матери-Родины, начинают ликовать. Не успел я покинуть крышу, как 8-9 советских солдат поднялись туда, пытаясь схватить меня. Но мне удалось уйти от них. Вернулся я тем же путем.

Оказывается, весь этот процесс, т.е. водружение флага и мое бегство, были засняты органами КГБ. Патриотично настроенные сотрудники из органов внутренних дел Карабаха предупредили меня о готовящемся моем аресте и посоветовали временно уехать из Карабаха. Я не прислушался к их предложению, и спустя четыре дня меня арестовали.

Допрос проводился в здании прокуратуры, где размещалась прибывшая из Москвы особая следственная группа. После продолжавшегося трехчасового допроса меня увозят в Шушу, продолжая допрос по дороге.

В основном они пытались выведать, кто лидеры Движения. Меня заставляли называть имена Аркадия Манучарова, Роберта Кочаряна, Сержа Саркисяна, Генриха Погосяна. В автомашине находились руководитель следственной группы полковник Майданюк, один русский следователь, два милиционера-азера, один из которых, как я потом узнал, был начальником отдела внутренних дел Гандзака (Кировабада). Не услышав от меня ничего, машина поворачивает обратно в Агдам и останавливается у здания отделения внутренних дел. Затем отсюда мы направляемся в Гандзак. Все это "путешествие" совершалось с целью оказания психологического давления. Одним словом, к вечеру я оказываюсь в изоляторе отделения внутренних дел Гандзака.

Через четыре часа в изолятор входит группа азеров - человек 8-10, подвыпивших и под воздействием наркотиков. Начальник (азер) изолятора заявил, что арестованный Тельман Арутюнян попрал честь Азербайджана, спустив с здания флаг.

Вошедшие в камеру азеры "обрабатывают" меня, понятно как. Утром меня приводят в кабинет начальника, где допрос ведет прибывший из Москвы следователь по особым делам, который, увидев мое состояние, дает приказ оказать мне медицинскую помощь. В камере меня продержали около 5 дней. В предпоследнюю ночь меня стали перемещать из камеры в камеру, где мои мучения продолжались. На пятый день меня привезли в Степанакерт и выпустили на свободу.

Затем из Баку приходит указание о том, что мое дело должно быть рассмотрено в Баку. Об этом я информирую лидера Движения, и при посредничестве Комитета особого управления Аркадия Вольского дело направляется в Ереван. 10 ноября в Ереване в здании Верховного суда дело было рассмотрено, и я, понятно, был отпущен на свободу. От здания Верховного суда до здания оперы меня несли на руках, где, выступая на митинге, я выразил свою благодарность и призвал продолжать борьбу до победного конца.

Нет надобности описывать мое состояние после пребывания в азербайджанской тюрьме. Из Еревана по путевке я выехал в Сочи - в санаторий. Было 6 декабря. 7 декабря произошло Спитакское землетрясение. Вместе с армянской общиной Сочи мы стали организовывать помощь - 11 автомашин с продовольствием и одеждой мы доставили в Гюмри. Трагические последствия землетрясения еще более усугубили мое состояние. Через несколько дней я вернулся в Степанакерт, а спустя два месяца перенес тяжелый инфаркт. После лечения я снова продолжил свою деятельность.

…Межнациональные конфликты стали обретать все более острый характер. Начались каменные войны на дорогах, убийства, погромы машин и т.д. Мы понимали, что нам навязывают войну, и готовились к самообороне. Мы стали ясно понимать, что только с оружием в руках сможем защитить свои очаги.

Затем - война. Победа. Перемирие.

Я горжусь тем, что являюсь очевидцем и участником этого события эпохального значения и что внес свою скромную лепту в Арцахское национально-освободительное движение.

Записала Нвард СОГОМОНЯН

[Ундина]

10 ФЕВРАЛЯ ЗОРИЮ БАЛАЯНУ ИСПОЛНИЛОСЬ 73

ЛИДЕРА РОЖДАЕТ ВРЕМЯ

Сафонов ничего не знал Летом восемьдесят восьмого, когда в воздухе Арцаха уже ощущался запах пороха, я, бывало, по два раза на дню летал на ЯК-40 в Степанакерт, пытаясь наладить, точнее укрепить, связь с командированными в Карабах представителями Кремля. У всех на устах был тогда топоним «Карабах». Именно в те дни впервые появилось в СССР кровавое словосочетание «горячая точка». И именно тогда я осознал, что Карабах - это не только и не столько митинги, статьи в периодике, лозунги, информация и дезинформация, паника и провокации, а реальная, действенная война с государственными вооруженными структурами, с одной стороны, и с фидаинами, подпольщиками и даже партизанами - с другой. Встречая на улицах Степанакерта молодых небритых ребят, я действительно в каждом из них видел именно фидаина, подпольщика, партизана. Когда я слышал, что где-то взорвали мост или дали отпор очередным азеровским угонщикам скота, я снова и снова утверждался в мысли, что у нас имеются не только храбрые ребята, но и их настоящие лидеры.

Первым из подпольных лидеров, кого я, если можно так выразиться, вычислил, был Серж Саркисян. Тогда он был помощником председателя Комитета особого управления Аркадия Вольского. Сидел у него в приемной, отвечал на телефонные звонки, словом, казалось, занимался тем, чем занимаются секретари. Лишь несколько человек знали, что он выполнял задание, играл роль, так сказать, «адъютанта Его Превосходительства» (вспомним известный фильм о разведчике).

Спустя годы я, сидя на заседании съезда народных депутатов СССР рядом с Аркадием Вольским, спросил у него, знал ли он, что Серж Саркисян был одним из руководителей арцахского подполья. Широко улыбнувшись своей хорошо нам известной лукавой улыбкой, Вольский ответил: «Об этом знал не только я, но и сменявшие друг друга некоторые коменданты района чрезвычайного положения». «Сафонов тоже знал?» - спросил я. «Сафонов ничего не знал, он работал очень грубо, и это нам не нравилось», - ответил Аркадий Иванович.

Мы имеем дело с грамотно организованным настоящим подпольем

В декабре девяностого года степанакертцы собирались на автобусах и грузовиках, чтобы отправиться в аэропорт, где должен был состояться митинг протеста. Комендатура района чрезвычайного положения во главе с полковником Владимиром Шевелевым прекрасно понимала, что силой людей не удержать. Опыт показал: всякий раз, когда они применяли силу, где-то немедленно совершалось ответное действие. А на этот раз Шевелеву было крайне необходимо, чтобы митинг не состоялся, поскольку в тот самый день он уже докладывал московскому начальству, что в Арцахе все спокойно. А тут вдруг - ЧП. Словом, на карту была поставлена честь офицера. Комендант попросил начальника оперативного штаба Виктора Кривопускова встретиться с Робертом Кочаряном и уговорить того, чтобы ничего не предпринимали. Факт этот сам по себе говорил о том, что комендатура (даже в дни Сафонова и Поляничко) не могла не считаться с руководителями подполья. Вот что пишет Кривопусков в своей книге «Мятежный Карабах», точнее, в своем дневнике от 13 декабря 1990 года: «Полковнику Шевелеву передайте, что, надеюсь, мы и впредь будем полезны друг другу, - сказал Роберт Кочарян. - Что же касается его просьбы, то я должен найти Сержа Саркисяна, без которого такие вопросы трудно решить оперативно».

В другом месте книги «Мятежный Карабах» автор цитирует взятые из своего дневника (20 декабря 1990 года) слова самого коменданта об арцахском подполье: «Нам надо набраться мужества и честно обозначить происходящее сейчас и здесь. А это значит, честно признать, что мы имеем дело с грамотно организованным настоящим подпольем, со всеми вытекающими отсюда последствиями... Я вновь и вновь убеждаюсь в том, что и впрямь моторами и, как говорится, ключевыми фигурами в этом подполье являются Роберт и Серж, с которыми нельзя не считаться».

Вне кадра

...Последние годы мы только и делаем, что отмечаем разного рода юбилеи. Истинно всенародными праздниками стали день начала Карабахского движения - 20 февраля, день создания национальной армии - 28 января, радужный день Победы над гитлеровской Германией, который обогатился новыми красками, став еще и днем освобождения древней столицы Арцаха - Шуши, днем создания Арцахской армии. Вот мы и празднуем один за другим все эти святые для народа годовщины.

Сегодня, 8 мая 1997 года, спустя годы журналисты и особенно тележурналисты не очень-то утруждают себя поиском героев войны, чтобы взять у них интервью. Куда легче использовать лишь старые снимки и кадры военной телехроники! И из года в год мы в юбилейные дни видим с телеэкранов одни и те же кадры, одни и те же лица. Два дня кряду - в ночь с седьмого на восьмое мая 1992 года и днем восьмого и девятого тележурналисты с удовольствием снимали кадры, которые прямо на наших глазах становились историей, легендой. Но ни на одном из этих кадров мы не видим одного из главных действующих лиц Шушинской операции председателя Комитета самообороны Арцаха Сержа Саркисяна. В конце апреля и в начале мая Серж почти ежедневно летал к Вазгену Саркисяну в Ереван и обратно, и я в те дни писал в своем блокноте: «Этот невысокого роста молодой человек (отметим это, чтобы подчеркнуть разницу в возрасте) был серьезно озабочен только одним - вопросом боеспособности нашей новорожденной армии и дело свое делает молча, незаметно. Однако лучше сказать словами Командоса: «Теперь я почувствовал облегчение. Сегодня прилетел Сержик. На душе стало спокойнее». А в объективности Аркадия Тер-Тадевосяна никто из нас не сомневался...

Театр военных действий, как на ладони

Кабинет Сержа находился в здании бывшего Степанакертского горкома партии. Здесь в небольшой комнате размещались главный штаб и служба связи, которые координировали боевые действия на всех направлениях Шушинской операции. Годы спустя я, как ведуший многосерийного документального фильма о карабахском движении и Арцахской войне «Десятый наанг», именно в этом кабинете попросил рассказать министра обороны Армении о том, как в те дни осуществлялось руководство операцией. Именно отсюда Серж докладывал в Ереван Вазгену Саркисяну о ходе самой операции. И, естественно, тогда вход в тот кабинет был строго запрещен.

Никто из журналистов не мог туда войти. Здесь был только Серж со своими помощниками. И вовсе не случайно, что ни на одном из кадров арцахской хроники не увидишь небритого лица человека с красными от хронического недосыпания глазами. И этот человек, сидя в тесной комнате на пятом этаже, получал доклады от командиров всех направлений, от командующего Аркадия Тер-Тадевосяна. И он, пожалуй, был единственным, кто видел весь театр военных действий, видел как на своей ладони. Впереди была самая главная задача - освобождение Лачина и открытие «дороги жизни», связывающей Арцах с родиной-матерью. А хозяин кабинета ни на один день не оставлял свой пост. Когда после освобождения Лачина и открытия коридора он вернулся домой, то дети его не узнали. У него уже была густая борода.

Бойцы резерва

... Понимая в душе, что победа в Шуши - больше, чем победа, тем не менее, сознавали, что мы далеки еще до настоящего праздника. Более того, с самого начала мы активно боролись против опасности эйфории и опьянения победой. В Ереване и Спюрке мы славили наши боевые успехи, между тем как враг в это самое время сутки напролет обстреливал из Агдама Степанакерт и окрестности, а боевые самолеты его сбрасывали на мирные населенные пункты пятидесятикилограммовые кассетные бомбы. В середине августа чрезвычайная ситуация заставила принять чрезвычайные меры, вынудила создать Государственный комитет обороны, которому были даны полномочия парламента и все права исполнительной власти. Председателем комитета стал сам инициатор этой оперативной реформы Роберт Кочарян. Спустя пару дней уже были назначены члены правительства. Именно в это время председатель Комитета самообороны Серж Саркисян был назначен уже министром обороны НКР. Первым, кто посетил новоиспеченного министра в его просторном кабинете, был я. Склонившись над огромной картой, расстеленной на столе наподобие скатерти, он делал какие-то пометки.

- Над чем трудишься? - спросил я.

- Хочу решить одну задачу, которую нельзя не решать.

Признаюсь, меня поразило спокойствие хозяина кабинета в той кошмарной ситуации, когда на головы арцахцев ежедневно падали бомбы и ракеты, когда трудно было остановить поток беженцев и покидавших родину людей, когда по утрам хоронили не только взрослых, но и детей, погибших накануне от удара «Града».

Выяснилось, что, корпя над штабной картой, Серж, помимо прочего, подсчитывал, сколько бойцов, защищавших западные границы районов Арцаха освободится, если мы освободим эти районы. Это был сентябрь 1992 года. До освобождения Кельбаджара и Кубатлу оставалось еще много времени.

Врагом раскола является только действенная память

...Это было, пожалуй, самое тяжелое для нас время. Спустя десять лет Серж Саркисян в своем юбилейном докладе скажет о той поре: «У многих не выдерживали нервы, многие отчаялись, потеряли надежду, многие, как говорится, умыли руки.

Некоторые политические силы подстраховывали себя, обвиняя друг друга в продаже родной земли. Червь подозрения переполз в отряды. Это был период, когда Министерство обороны Армении возглавил один из лидеров движения - Вазген Манукян. Ему удалось смягчить противостояние в нас самих, принять ряд важных решений, улучшить материальное снабжение армии, внеся важный вклад в дело перелома в ходе войны на этом этапе».

Вазген и сам признавался, что самые тяжелые моменты они переживали осенью девяносто второго года. Об этом, я думаю, мы помнить должны всегда и делать все, чтобы помнили следующие поколения». «Врагом раскола является только действенная память» - часто цитировал Серж эти слова незабвенного Вазгена Саркисяна.

Бунт в Балудже

...1 мая, 1993 год. Уже освобождены Кельбаджар, Кубатлы, Зангелан. Но на севере и востоке Арцаха идут жестокие бои. Агдам продолжает оставаться громадной, распоясавшейся вконец огневой точкой. Из окружения под Атерком вышел один из отрядов сил самообороны. Истерзанные, оборванные, небритые бойцы добрались до села Балуджа и остановились на берегу одноименной реки. Кто-то приехал в Степанакерт, разыскал меня и сообщил, что некая группа из числа «истерзанных» подняла в Балудже бунт, деморализует население истеричными жалобами. Они требуют, чтобы к ним немедленно явился министр обороны. Я пошел к Сержу и уговорил его вместе отправиться к «восставшим». Впрочем, долго уговаривать его не было нужды.

На правом берегу Балуджи в тутовом саду собралось около двух сотен фидаинов. Одеты - кто во что горазд. Кто в сапогах, кто в ботинках, кто в затрепанной «афганке», кто в морском бушлате и тельняшке. У одних в руках - «Калашников», у других - ружье, у третьих - берданка. Все в один голос говорили о нехватке одежды, продовольствия, но по всему было видно - они больше оправдывались. Не сумели удержать Атерк (турки сожгли село). Попали в окружение и понесли большие потери. Я первый заговорил с ними. Потом дал слово министру обороны. Я впервые слышал публичное выступление Сержа. Говорил подчеркнуто спокойно. Сразу почувствовал, что тут не помогут ни увещевания, ни наставления, ни громкие слова. «По дороге сюда я думал, что, будучи министром обороны, выстрою бойцов армянской армии и буду говорить перед настоящим военным строем. Но, увидев вас, я понял, что диалог наш не состоится. Могу сказать только следующее. Я не стану обсуждать здесь случившееся. Каждый из вас обязан вернуться в расположение своей войсковой части. У меня не поворачивается язык отдать вам приказ «стройся», ибо для этого необходимо, чтобы все вы были в одинаковой форме, которая сама по себе организует и обязывает солдата. Я даю вам слово. Сегодня - первое мая, начало месяца.

Обещаю, что в конце этого месяца наша армия будет обеспечена одеждой и обувью...» Остается добавить, что через два дня Серж Саркисян со своим заместителем по тылу А. Абгаряном вылетел в Москву. Спустя три недели он позвонил мне и попросил срочно вылететь в Москву. В конце месяца состоялся первый рейс сорокатонного ИЛ-76. Серж сдержал свое слово. 31 мая многие подразделения армии Арцаха уже носили новую военную форму. Именно в те дни наша армия начала обретать надлежащий вид. И именно тогда Вазген Саркисян скажет, что мы уже должны менять свой лексикон. Должны говорить не о фидаинах, а о солдатах армянской регулярной армии.

Что значит “Отдать”

Всякий раз, когда я слышу или читаю глагол «отдать», то в первую очередь задумываюсь над возрастом автора, произнесшего или написавшего это слово. И убеждаюсь, что речь, как правило, идет о тех, кто ни разу не посещал те самые освобожденные территории исторической Армении, которые, якобы, кто-то собирается, видите ли, ОТДАТЬ. При этом убеждаюсь и в том, что никто толком не представляет себе суть и смысл глагола «отдать» в действии. Часто с министром обороны Армении Вазгеном Саркисяном, а затем и с министром обороны Сержем Саркисяном объезжали освобожденные наши земли. Это были не просто поездки. Это была настоящая работа, даже служба министров, которые на местах в сопровождении соответствующего ранга своих подчиненных занимались делом. Занимался работой и я, делая короткие записи в блокноте. Вот только одна запись: «Вряд ли хотя бы один человек, один из тех, кто без конца утверждает, что освобожденные территории вот-вот собираются отдать, хоть раз посетил их». Во-первых, речь идет не просто о территории, а о частице родины. Во-вторых, сегодня эта часть освобожденной родины стала спасительной зоной безопасности для обеих сторон, являясь действенным аргументом мира в регионе. Но в данном случае важнее то, что все, кто день и ночь твердят о возвращении освобожденных районов, вряд ли краем глаза видели, сколько средств, сколько энергии потрачено и сегодня тратится на укрепление этой самой зоны безопасности. В конце концов, можно сесть на машину и проехать от берегов Аракса до высот Омарского хребта, чтобы увидеть собственными глазами не только дорогостоящие укрепления, но и посмотреть на молодых наших ребят, несущих вахту на переднем крае. Мы не можем не осознать, что, не будь этих затрат, этой энергии, этих ребят и этих укреплений, враг уже давно задействовал бы свои смертоносные огневые точки, беря на мушку все приграничные районы Армении и Арцаха. В том числе и село Тех Горисского района, где похоронены предки Сержа, в том числе и Степанакерт, где живут его отец и мать.