ОТРЕЗВЛЕНИЕ для малопонятливых

[Арарат]

Где смайлик с большим кругом, разделенным полоской посередине? Читаю уже девятую страницу и перед глазами стоит одна большая ж....опа.

Как можно даже ДУМАТЬ о том, что отстояли люди своими жизнями? Как можно допускать только одну мысль, забывая, что перенес весь народ Армении и НКР? Холодные и голодные годы, без электричества, без газа и пусть ТОГДА кто-нибудь вслух или про себя подумал бы только о сдаче! НИКТО НЕ ДУМАЛ ДАЖЕ!!!!!!

Люди, что с вами? Голод замучил? Кайваз, Практестер, ну не смешно. Вы че такое говорите? Зачем провоцируете, чего добиваетесь? На хер любого политика, который готов сдать СВОБОДУ!

[Ессентуки]

В смысле не могли ничего придумат за несколко лет?

А на другие вопросы как ответишь?

[Мрав]

На другие вопросы есть ответы в самой теме, которую привел любитель классики. Попроси у него ссылку, я не могу найти. Помнится, там было нормальное обсуждение. Любителей засирать темы 7 лет назад было гораздо меньше. А думающих людей - больше.

я ведь ответить просил

[Ессентуки]

А почему я должен для тебя повторяться? Есть тема, если действительно интересно - найди, зайди, посмотри. Я не обязан терять время дважды на одно и то же.

[Мрав]

А почему я должен для тебя повторяться? Есть тема, если действительно интересно - найди, зайди, посмотри. Я не обязан терять время дважды на одно и то же.

Как до конкретики, так в кусты? Времени нет, не обязан....

[Ессентуки]

Интересный ты человек, ей Богу. Просто зайди в тему, найдешь ответы на все вопросы. Ну, не могу я еще раз повторить все посты, на это у меня уйдет несколько часов. Давай, не ленись.

[ARTUR2005]

Lol

Кипрский вариант давно доказал свою несостоятелность

7 лет назад возможно и обсуждалса - но сейчас ето похоже на обсуждение сценариев косовского урегулирования 10 лет назад

[Ессентуки]

В смысле, ливанский? Этот вариант отлично работал несколько десятков лет, что позволило вывести Ливан на ведущие финансово-экономические позиции в регионе (помните, "арабская Швейцария"?). За что страна и расплатилось. Одному неуемному соседу, имеющему большой опыт в деле разваливания стран, такая конкуренция не понравилась.

Но в одном ты прав. Времена поменялись. Геополитическая ситуация, экономические показатели, общественный настрой - все другое, чем было 7 лет назад.

[ARTUR2005]

Net imenno kiprskiy - imenno kipr bil dvukhobshinnim gos-vom i imel chtoto vrode protekcii grecii i ot turcii 4to i dalo posledney povod vmeshatsya

dailivanskiy opit ne vpechatlayet - stran jelaushikh razvesti mutnuy vodu vsegda nemalo- a u nas v regione kogo ne tron u vsekh opit ne xiliy

sorry za translit

[vaykuneci]

Людмила Арутюнян

За мир, за дружбу!

Во время международного телемоста в рамках всеармянского съезда врачей, мне позвонил глава администрации Президента НКР и попросил зайти. Я знала из прессы, что Полад Бюль-бюль оглы и Армен Смбатян, послы Азербайджанской Республики и Республики Армения в России, намерены продолжить свою миссию 2007 года и в течение одного дня побывать на приеме у Президентов НКР, РА и Азербайджана вместе с представителями армянской и азербайджанской интеллигенции. Более того, прошла информация, что в отличие от 2007 года есть общее согласие на приезд в Арцах через территорию РА. Ситуация в азербайджанском и армянском обществах выглядела не слишком благоприятной, казалось, инициативу отложат в «долгий ящик».

Каково же было мое удивление, когда в Администрации Президента НКР мне сказали, что все назначено буквально на завтра, и руководство НКР хочет, чтобы я, как и в прошлый раз, приняла участие с арцахской стороны. Все произошло слишком неожиданно и говорить о какой-то подготовке уже не приходилось. Как и в первый раз, звонок и разговор в Администрации звучали как боевой приказ: к десяти часам завтрашнего дня быть готовой к встрече с Президентом НКР в рамках инициативы. После этого подготовиться к вылету в Ереван и Баку. Буквально в двух словах мне сказали, что сценарий почти такой же, как и два года назад: прием у Президента НКР, посещение Шуши, приём у Президента Республика Армении в Ереване, вылет в Баку и прием у Президента Азербайджана и возвращение домой.

Повторюсь: никакой предварительной работы, подготовки - какова точка зрения арцахской стороны на визит, как я должна себя вести в том или ином случае. Когда-то мне льстило такое отношение ко мне, к моей способности найти выход из любой, даже безнадежной ситуации. Отношение к хорошему солдату, который знает свое дело и которому достаточно сказать «подготовься к бою», чтобы его мобилизовать. Однако сегодня, в нынешней обстановке, такое отношение представляется мне ошибочным.

Я пришла к такой оценке после нескольких встреч с азербайджанской стороной в рамках инициатив неправительственных организаций. Всякий раз на встречах подобного рода ты видишь, что они хорошо образованы, профессионально подготовлены в вопросах международной политики и права, владеют языками и проч. Мы оказались в плену своих стереотипов и продолжаем оценивать своих соседей сквозь призму прошлого, когда азербайджанцы в подавляющей своей массе в Советском Карабахе занимались скотоводством, земледелием, выращивали бахчевые культуры. Мы не готовы видеть в них народ, способный строить государство, иметь интеллигенцию. Каждый раз после очередных встреч, начиная с 93-го года, я повторяю, что Азербайджан развивается семимильными шагами.

Сегодня Азербайджан ежегодно отправляет на учебу за рубеж несколько тысяч студентов. Речь идет не о Москве или Турции (это особая статья), но тех, кто едет учиться в Европу. Азербайджан целенаправленно повышает свой интеллектуальный уровень. А это критически важное звено в государственном строительстве. Сегодня интеллект – это мощное оружие, и сегодня закладываются основы нашего завтрашнего поражения, если не одумаемся, не начнем пополнять свои «арсеналы». Уверена, что сейчас легче купить вооружения и боевую технику - для этого нужны всего лишь финансы. Но интеллект, интеллектуальная элита общества требует времени для своей подготовки. Это понятие временное, а мы теряем это время, оно работает против нас.

Вспоминаю встречи НПО в Тбилиси весной 2009 года в рамках так называемого «независимого гражданского Минского процесса». Я разговаривала с молодыми ребятами, один из которых представился как беженец из Шуши, он журналист-международник, владеющий английским лучше, чем русским и русским лучше, чем азербайджанским. Молодые люди под 30-35 лет, успевшие не только получить хорошее образование на Западе, но и приобрести международный опыт работы. Именно такие личности сегодня представляют позицию Азербайджана в общественных инициативах, они работают с международными масс-медиа, формируя нужную для себя картину и восприятие проблемы. И в Тбилиси интересы азербайджанской стороны представляла профессионально подготовленная команда, а с армянской стороны мы с двумя рогатками и парой камней за пазухой должны были противостоять этой мощи.

Если команда из Арцаха была слабой, то ее, по идее, должен был поддержать Ереван. Однако, собранная «Хельсинской инициативой» ереванская команда во главе с Анаит Баяндур, была, мягко говоря, слабой. Более того, когда азербайджанская сторона поинтересовалась отношением властей Армении к новой инициативе, Анаит истерично заявила, что Президент и Правительство Республики Армения нелегитимны. Я поняла, что говорить об опоре и поддержке не приходится, надо быть готовой к полному провалу. Сесть за стол переговоров, с противоположной стороны которого тебе открыто угрожают новой войной и начинать их с заявления, что Президент и Правительство РА нелигитимны? Но ведь собрались обсуждать проблему Арцаха, который вообще не признан международным сообществом. Какие позиции теперь защищать и от кого? Отбивать атаки азербайджанской стороны или у них на глазах заниматься «ликбезом» наших участников, которые, казалось бы, уже не первый год в международных контактах? Объяснять им, что есть политика внутренняя и политика внешняя, что нельзя вываливать внутренние проблемы на международную арену, это только повредит стране, армянским национальным интересам.

Я вернулась из Тбилиси подавленной. Всё это было настолько унизительно, что мне даже не был интересен результат - с явным перевесом в пользу азербайджанской стороны. Вдобавок по приезде я узнала, что другие представители армянской стороны говорили о тбилисской встрече, как о триумфальной победе. Я была разочарована еще больше, так как чувствовала себя единственным свидетелем позора, который имеет мужество об этом сказать. И зареклась, что впредь не дам себя так унижать. Я должна знать на каком поле и с кем буду общаться, чтобы вновь не почувствовать себя в ситуации, когда вынуждена вести бой в совершенно другой весовой категории.

На фоне таких вот настроений вдруг раздаётся звонок касающийся инициативы двух послов. И я смирилась с принятым решением, согласилась участвовать. Речь не о прямой, но о патриотической субординации, когда решения не обсуждаются, но выполняются. Неважно, что работа, которую надо сделать тебе не по душе, но если она может приблизить нас хотя бы на сантиметр к победе, когда признается независимость Арцаха, надо ее выполнить.

* * *

Инициатива Бюль-Бюля начиналась нервно. Несколько раз менялось время встречи, и в конце концов мы в 11.30 встретились в президентском дворце у Президента НКР. В 2007 году прежде чем пойти на встречу с Президентом мы встретились за завтраком, который сыграл роль «разминки», на этот раз все было по другому. Входя в кабинет Президента, я не знала, кто представляет Республику Армения и уже у Бако Сааковича Саакяна, оглядевшись, поняла, что за исключением Бюль-Бюля и Смбатяна состав делегаций совершенно другой по сравнению с 2007 годом. Позже выяснилось, что всю ночь наше руководство вело напряженную и нервную работу, согласовывая состав азербайджанской делегации, которая должна была пересечь границу между НКР и Азербайджаном. Отклонялись неприемлемые кандидатуры, которые пыталась навязать азербайджанская сторона, обсуждались место перехода, процедура разминирования, - эти подробности стали мне известны уже по приезду.

Я узнала Мхитара Мнацаканяна, депутата НС РА, с которым мы учились в одни и те же годы в мединституте. Увидела редакторов армянских газет, директора музея Параджанова Завена Саркисяна, с которым познакомилась в 2007 году. И хотя, как и в прошлый раз году, из Арцаха была я одна, я сразу успокоилась, так как увидела хорошую, мощную команду со стороны Республики Армения. Была представлена вся необходимая палитра участников на случай, если вдруг придётся вести бой. Нас представили Президенту НКР Бако Саакяну, и я сидела очень спокойно, без особой внутренней собранности, с каким-то легким и даже фривольным настроением. Полад Бюль-бюль оглы представил собравшихся и рассказал об инициативе: «Мы второй раз приезжаем, и мне кажется, что возникла, как выразилась Людмила, какая-то стагнация, инициатива оказалась заморожена». Наш Президент ответил с юмором, что если так пойдет и дальше, третьего раза не будет. В целом Бако Саакян довольно доброжелательно приветствовал миссию, и шла непринуждённая беседа. В такой атмосфере слово перешло к депутату милли меджлиса Моллазаде, который стал испытанием для меня на протяжении всей поездки. Я еще не совсем пришла в себя после операции на руке, которая никак не хотела слушаться и спадала плетью. Пока еще на лекарствах, вся напряженная, и каждое слово Моллазаде било кувалдой по нервам, самообладанию, выдержке.

Сразу скажу, что ни один из азербайджанских представителей не обратился к Президенту НКР, со словами «господин Президент». Азербайджанская сторона тщательно избегала использовать такие термины как государство, страна, область, когда говорили об Арцахе. Моллазаде говорит: «Ну, во-первых, Бако Саакович... Мы прошли такой безжизненный Агдам - ни одного восстановленного здания. Видно у вас мало денег, и я бы предложил, чтобы Азербайджан сделал инвестиции. Вы знаете, что у Азербайджана есть нефть, и он мог бы превратить эти территории в цветущий край. Армении тоже тяжело. Все-таки нет железной дороги, блокада, маленькая страна... Пусть тогда Карабах решит с кем ему жить, - с Азербайджаном или с Арменией?»

Бако Саакович изменился в лице, но сохранил самообладание и ответил: «А мы не даем это право ни вам, ни Республике Армения».

Такое начало достаточно быстро дало мне понять, что легкой и приятной прогулки не получится, надо вновь мобилизоваться и быть готовой к бою. Инициатива переходит другому депутату милли меджлиса: «Хотя программа культурная, надо обсудить права меньшинства, поговорить о меньшинстве». И азербайджанская сторона пытается углубиться в тему.

Дальше слово взяла hЭрмине Нагдалян, которая вела себя довольно свободно и даже вальяжно, произнесла какие-то общие слова, которые больше подходят тостам: за здравие, за мир, соседи, культурные мосты и пр. Я помню мысли и даже реплики азербайджанской стороны, эти ядовитые стрелы и выпады, на которые надо было отвечать, и не могу вспомнить ни одной фразы армянских депутатов. Все что я поняла для себя: реальной поддержки со стороны представителей РА ожидать не стоит.

И тут Моллазаде вновь берет слово для реплики: «Я позабыл с самого начала поблагодарить - такой хороший был завтрак, такой хороший прием, мы прямо почувствовали себя сразу дома». Я сразу поняла, что фраза преследует политические цели и первоначальная договоренность о культурной программе нарушается. Более того, инициативе приобретает оскорбительный характер и дальше молчать просто нельзя. Подняла руку, и Бако Саакян дал мне слово. Пришлось встать, так как я села во втором ряду и меня просто не было видно из-за широких спин представителей РА. Я постаралась придать голосу дружеский тон, хотя в моих словах не было ничего дружеского: «Извините, но вы находитесь в гостях. Вас принимает Президент НКР Бако Саакович Саакян. В гостях находится и делегации из РА. Вы, гости из двух соседних с нами государств находитесь в президентском дворце в стране, которая называется НКР, декларировавшей свою независимость в 1991 году в соответствии со всеми нормами международного права. Прошу с этим считаться и сохранять этику общения с Президентом. То, что г-н Президент не прервал вас, выслушал ваши вопросы, предложения, связано с тем, что ранг Президента не позволяет ему по-другому принимать гостей. В отличие от Президента, я человек свободный независимый и беру на себя смелость предупредить вас. Будьте почтительнее».

Обращаясь к Поладу Бюль-бюль оглы, я сказала: «Неужели мы сейчас начнем доказывать, что днем на небе солнце, а ночью луна. Общеизвестно, что интеллигентные люди, выросшие на общем советском полигоне, найдут о чем поговорить, спеть общие песни, как тогда спели в музее Параджанова в 2007 году. Что дальше? Надо ли занимать столько людей? Мы постоянно будем доказывать друг другу, что можем общаться? А куда идет переговорный процесс, как будет решаться наша судьба?».

Скажу, что они были обезоружены. И это была заявка, что я присутствую здесь не в качестве какой-то маленькой куклы, которая будет бутафорно представлять несуществующую страну. Когда мы вышли hЭрмине Нагдалян попыталась меня «урезонить». Мне пришлось резко, но корректно указать ей: «Вы можете быть толерантной и говорить то, что поручило вам руководство РА. У меня свои резоны и свой взгляд».

Поскольку меня предупредили, что возможно придётся полететь в Баку, и у меня не было никакой информации о программе, я, конечно, взяла с собой саквояж. Выхожу из президентского дворца в сопровождении семи мужчин из Республики Армения и никто из них не предложил мне помочь донести саквояж до машины.

Свою помощь предложил только Швыдкой. Этот факт, наверное, не отложился бы у меня в памяти, если бы не реплика бывшего шушинца Захида. В целом он вёл себя так нагло, что у меня не было ни возможности, ни желания полемизировать с ним, так как все его поведение находилось за гранью элементарной этики. Уже в Баку он сказал с тем ужасным азербайджанским акцентом, который ни с каким другим не перепутаешь и не забудешь: «Э-э, слушайте, мы знаем, что вы висегда с нами жили и с нами жить будете. Мы что, не дуружили, кирва не имели? Мы даже не зынали, кто чей родственник – армяне, азербайджанцы, муж-жена, общий дети. Приехали-да эти бородачи из Армении, все намутили... А вы сейчас разве им нужны? Посмотрите, как они кы вам относятся. Такая маленькая, худенькая, красивая женщина еле таскал этот сумка, а не один мужчина-армянин не помогал. Швыдкой взял понёс».

Я уже корила себя: ведь зареклась же, что больше не буду участвовать в таких инициативах, поездках и сразу же вляпалась в еще худшие унижения. Швыдкой с моим саквояжем идет к колонне машин. Я подхожу к главному по сопровождению колонны - единственному, кого лично знаю, и спрашиваю: «С кем я еду?- Я не знаю. - На какой машине? - Мне поручено обеспечить безопасность только приезжих из Азербайджана и совершенно не до тебя. Вон машины, - иди и садись». Тут Смбатян подходит к Швыдкому и говорит: «Вы садитесь в эту машину» и обращается ко мне: «Возьмите свою сумку».

Я беру свой саквояж и начинаю искать свободное место - нахожу и сажусь. И вот мы поехали в Шуши. По дороге в Шуши армянская делегация, в первую очередь hЭрмине Нагдалян, старалась создать атмосферу непринужденной, дружеской вечеринки старых друзей с анекдотами, улыбками, когда какая либо напряженность, жесткость неприемлемы. Такая не претендующая ни на что встреча и даже дружеская тусовка. Осматриваем Шуши, мечеть, под реплики Захида: «Во-от. Какой запущенный город! Денег, наверное, нет, чтобы постыроили пару домов. Как будто война вычера пырошла… У нас уже высе районные центыры – Акстафа-Макстафа, я не говорю о Гяндже - европейский города. В каждом построен олимпийский центыр, хотя даже нет сытолько детей, чтобы там занимались. А тут ни одного нового зыдания, как будто война только вчера здесь кончился».

Выходим из мечети и пешком идём к дому отца Полада. Тот же дом, тот же двор, та же семья встречает нас, что и два года назад. Швыдкой заходит во двор, и Полад говорит ему: «Я так хотел провести здесь столетие Бюль-бюля». Я спрашиваю: «А что вам помешало? По-моему наши власти были бы не против, если бы вы провели в этом доме столетие отца». Прошло два года и поменялись краски, акценты... То, что меня в первый раз растрогало, потому что показалось естественным и искренним, на этот раз смотрелось фарсом. Я пришла к выводу, что тогда, в 2007-м, была слишком эмоциональна, сентиментальна и даже наивна, оценивая слова и жесты Полада. На этот раз все выглядело фальшиво, театрально, без особой теплоты. Швыдкой сказал пару ничего не значащих фраз, через 10-15 минут они сфотографировались и нас повезли к вертолету.

И вновь наедине со своими мыслями. Что происходит, какова цель миссии, зачем все это нужно Армении? Полное безразличие наших представителей. В вертолёте была попытка создать как бы дружескую атмосферу чуть ли не братания, шел обмен любезностями, но я была напряжена. Азербайджанская сторона активно и целенаправленно уничтожала само понятие арцахского государства, его атрибутика сознательно игнорировалась... Например, хотели уточнить как меня представлять. Я ответила: «Людмила Григорян – главный терапевт Министерства здравоохранения НКР». Захид нагло рассмеялся в лицо: «Какой Министерство? Какой зыдравоохранение? Скажи в больнице дохтур, да-а. В областной больнице дохтур....». А армянская делегация травила анекдоты, смотрела на горы, делая вид, что ничего не слышит, хотя все говорилось достаточно громко. Но никто не одёргивал азербайджанский представителей, не поправлял, не пытался завязать в какую-то дискуссию. Порой старалась себя убедить, тешила надеждами, что армянская сторона не может вот так все свести все к тусовке, что делегация из РА бережет силы для тяжёлых боев, которые впереди.

Мы приехали во дворец Президента Республики Армения. Садимся, вокруг масса телерепортёров и мне становится как-то теплее, я думаю: «Ну, ничего, сейчас Серж Саргсян все расставит по местам, азербайджанская сторона присмиреет и мне, возможно, не понадобится участвовать в разговоре». Заходит Серж Саргсян, за руку здоровается со всеми. Узнает Захида, который всю дорогу пока мы летели говорил вальяжным тоном, что чуть ли не он вырастил его: «Сержик работал в моем отделе, он был мальчиком…» Серж Саргсян очень тепло здоровается с Захидом, а тот в ответ: «Как я рад! Как рад! Сколько лет, сколько зим! Как дети? Как родители?»

Мы сели, и Серж Саргсян произнес вступительную речь: «Наш регион интересен своей природой, культурой, обычаями. Но он также известен нагорно-карабахской проблемой. Я должен вам сказать, что в мире 10 миллионов армян, и ни один армянин сегодня не представляет Карабах в составе Азербайджана. Да, есть проблема беженцев, но почему мы настаиваем на статусе Нагорного Карабаха – человек должен знать, куда он едет, куда возвращается, как будет называться страна, в которую он едет. Это вопросы, которые мы будем обсуждать в переговорном процессе. Я знаю, что ваша миссия культурная. Сейчас мы не будем пускаться в долгие дебаты. Я рад вас приветствовать, рад этой инициативе и хотел бы послушать вас».

Бюль-бюль оглы взял слово и повторил все те же тезисы, которые произносились в Арцахе, в кабинете Бако Саакяна. Смбатян тоже что-то сказал, но настолько несущественное, что я не могу вспомнить ни одну из его фраз. Посол Республики Армения выглядел жалко на фоне Полада - никакой личностной или национальной харизмы, никакой позиции. У меня было ощущение, что он просто придаток Полада армянской национальности. Смбатян всё время пел Бюль-бюлю дифирамбы, апеллировал к нему, пытался показать, что, Боже мой, как всё здорово, и мы присутствуем чуть ли не при братании двух народов…

Я сижу, надеясь, что вот так спокойно все и пройдет, Моллазаде и другие после урока, полученного у Президента НКР, будут вести себя корректно. И тут Моллазаде говорит Президенту Республики Армения:

- Вы знаете, что я бы хотел сказать. Вот мы проехали Агдам...

И опять повторяет весь сценарий, разыгранный на встрече с Президентом НКР. Создавалось впечатление, что он сознательно дважды играет одну и ту же сцену тщательно поставленного спектакля. Такова, видимо, была линия поведения азербайджанской стороны, которой все они целенаправленно придерживались.

- Я даже предложил Бако Сааковичу, - продолжает он, - пусть Азербайджан участвует в развитии этого края.

Серж Саргсян ответил с улыбкой:

- Ну, можно обсудить этот вопрос.

Это воодушевило Моллазаде, и я поняла, что он совершенно неожиданно для себя достиг цели.

- Вот видите, я же этот вопрос поднимал и в Карабахе. Там очень плохо восприняли эту идею, а вот с вами, я вижу, у нас много общего, можно даже этот вопрос обсудить.

Я уже боялась, что Серж Саргсян ещё что-то скажет. Резко подняла руку, поняв, что надо вступать в бой.

- Господин, Моллазаде, на этот вопрос вы получили ответ в Карабахе. Если вы не сделали выводы для себя, я осмелюсь ещё раз вам сказать. Карабах – не сирота, который ищет богатых родителей, не забывайте об этом.

Я не специалист по переговорам, дипломатии и мне показалось, что таким вот шагом я позволю Президенту Армении выйти из ситуации, чтобы он не был вынужден грубо оборвать представителя Азербайджана.

Мне показалось, что уместно воспользоваться народной поговоркой, и я спрашиваю:

- Вы что тут без меня решили меня женить?

И в ответ услышала от Президента:

- А почему бы и нет, если жених хороший?»

Тяжелую, практически без эмоций и мимики улыбку Президента Республики Армения подхватывают и продолжают презрительные, саркастические улыбки азербайджанцев. Было бы смешно, если бы не было так горько. Я была уничтожена, но решила идти до конца, так как внутри восстало всё – какая-то уязвленная женская гордость. Не было ни времени, ни тем более желания раздумывать и размышлять.

- Вы это говорите мне? Зная, кто перед вами? (он, конечно же, узнал меня, когда мы здоровались) Зная, кто я и что я положила на алтарь идеи независимости? Знать все это и позволить, чтобы без меня, меня женили? Не бывать этому, слишком дорогая цена заплачена, чтобы согласиться на такое.

В ответ я услышала:

- Вот видите: чуть что – все сразу переходят на политические темы. Мы же договорились, что встреча будет носить характер культурных связей. Мы, два Президента, в очень затруднительном положении. И хотели бы, чтобы вы нам помогли!

И тогда я сказала:

- Господин Президент, я могла бы вам предложить следующий тезис…

Я почувствовала, что он определенно раздражён моим выступлением, но продолжала Не выходя за периметр протокольного формата, простыми словами, повторила тезис о статусе Арцаха, сказав, что НКР ни одного дня не находился в составе независимого Азербайджана и должен участвовать в переговорном процессе. Что без нас невозможно решить нашу судьбу. Это был бы диалог для азербайджанских ушей.

Но Президент Республики Армения оборвал меня.

- Вы выходите за рамки формата встречи…

Я махнула на все рукой: все равно везут на эшафот и надо успеть сказать:

- Так это в тему! Такова реальность.

Он прервал меня:

- Мы не будем нарушать этикета. Аудиенция закончена.

После этого прозвучали какие-то две-три фразы со стороны азербайджанской стороны о том, что «международное право ставит во главу угла территориальную целостность государств», которые Президент не оборвал. Все было молча выслушано. Представители РА на протяжении всей встречи были абсолютно безынициативны и практически ничего не говорили. Были слова, фразы, но настолько не запоминающиеся и аморфные, что у меня в памяти ничего не отложилось.

Сами собой приходят на ум параллели между миссией 2007 года и нынешней. Я сидела тогда рядом с Поладом Бюльбюль-оглы, и мы уже возвращались из Баку, после встречи с Ильхамом Алиевым. Мы были воодушевлены. Я повторяла: «Это фантастика! За один световой день нас приняли три президента!» И он не поправлял меня, принимая реальность и факт существования НКР. Раздался звонок, звонил Михаил Гусман, корреспондент ИТАР-ТАСС, находившийся тогда в США

- Ты где находишься?

- Я провожаю своих друзей в Ереван, в Карабах

- Каких друзей? В своём ли ты уме? Может, ты болен? Газеты пишут о чём-то, и я не могу поверить. Ты что был на приёме у лидера сепаратистов?

- Нас за один световой день приняли три Президента!

Гусман вновь переспрашивает его.

- Ты в своём уме? Какие три Президента?

- Да, три Президента – Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха.

На этот раз, как только я пыталась в разговоре сказать «наши три Президента» тот же Моллазаде мгновенно поправлял меня: «два Президента». Причем делалось это грубо, с нарушением элементарной этики.

Когда мы вышли после приема у Президента РА hЭрминэ Нагдалян обратилась к мне:

- Вы намерены и дальше продолжать в такой же агрессивной манере?

На что я вновь была вынуждена ответить.

- Вы представляете одно государство, я другое. У вас своя роль, у меня своя.

Общая картина прояснялась, и она не радовала. Представители РА оставались абсолютно аморфными и безучастными, и я поняла, что удары отражать придётся всё-таки, мне. Нас повезли в ресторанчик «Вечерний Ереван» – очень армянский, уютный. За столом я оказалась напротив своих азербайджанских «земляков» и вновь пошли разговоры, воспоминания о Степанакерте и прошлом. У азербайджанцев ведь роль каждого члена делегации, участника миссии спланирована. Это их стиль работы. На всех встречах работает команда - сплоченная, плотно сколоченная, согласованная. Поэтому я не очень удивилась когда выяснилось, что оператором от азербайджанской стороны был Кярим, который в советские годы работал на карабахском телевидении и долгие годы жил в Степанакерте. Он вспоминал своих соседей, друзей... Со стороны это выглядело как натуральное общение, вплоть до того, что Захид говорит мне:

- А я выспомнил тебе. Тогда ты был начальник штаба пионеров в области. Такой маленький кырасивый девочка была, а теперь такой ужасно грубый. Так не понравилас ты мне в этом Степанакерте.

- Почему вы решили, что я ставлю себе целью вам понравиться?

- Да и днём у Президента Армении ты тоже был очень агрессивный. Совсем не понравился мне. А теперь за столом ты даже улыбаешься, смеешься.

- Кто же плачет за трапезой? Мы же не будет отравлять друг другу кусок хлеба. Мы пока в Армении, как я могу испортить вам настроение за обедом?

- Ну, давайте выпьем стакан вино, давайте побеседуем. Чем далше, тем болше ты нравишься нам.

Чтобы не обострять как-то ситуацию и свести все к шутке, я говорю:

- В середине дня я бываю менее агрессивной.

- А какой ты будешь вечером – у нашего Президента?

- Такой же, как утром.

Тем временем господа армяне пустились во все тяжкие, раздавались тосты «за здравие!», «за дружбу!». Хотя и в тостах они особо не отличались. Пресные, флегматичные до такой степени, что я их про себя назвала «двухметровыми рыбами», а всю команду – «аквариумом».

И вот мы уже в автобусе. Полад Бюль-бюль оглы уже потерял интерес ко мне и держался на дистанции, так как понял, что на этот раз я настроена достаточно жестко. В первый раз, когда мы летели в Ереван у нас были достаточно продолжительные беседы, но на этот раз стало очевидно, что под видом культурной миссии азербайджанская сторона проводит агрессивную политическую и пропагандистскую кампанию, которая исключала какой-либо нормальный, человеческий контакт.

И мы полетели в Баку.

В отличие от первой поездки с программой, графиком, по которому мы двигались, на этот раз я была в полнейшем неведении, что происходит и каковы дальнейшие шаги. Я думала, что еще днем мы попадём на прием к Президенту Азербайджана и спросила у Полада: «Когда нас повезут к Президенту?» Он ответил: «В прошлый раз я вам показал вечерний Баку. На этот раз я хочу, чтобы вы увидели Баку днем». Стало понятно, что перед аудиенцией, нас должны были ошеломить экскурсией по Баку, которая длилась пару часов и была хорошо организована. Это выглядело массированной психологической атакой в рамках тщательно поставленного спектакля, в котором был отработан каждый жест. И атака удалась на славу, достигла поставленной цели. Мои «рыбы» из «аквариума» открыли глаза и рот и можно было расслышать только восторженные возгласы: «Էս ինչ հարուստ են: Էս ինչ շքեղություն:» («Какое богатство! Какая роскошь!») Не пытаясь анализировать, сдерживать себя и проч.

Могу констатировать, что Баку, его население качественно изменились. Это уже другой город, масштабы строительства не могут не впечатлить. Весь город выглядел, как большая стройка. За те два прошедших года появились новые высотки, которые строятся корейцами, японцами, итальянцами. Город населяют люди, с другими, достаточно ухоженными лицами. Я не заметила ни одного намека на то, что мы называем «азиатчиной».

Затем был ужин в том же ресторане, что и два года назад. Мы вошли в зал, и Полад Бюль-бюль оглы говорит:

- Помните, доктор, в прошлый раз мы здесь уже были?

- Мы и сейчас собираемся на ужин.

- Нет, я просто хочу, чтобы вы отсюда увидели Каспий.

И тут я разглядела, что здания, которые во время экскурсии казались новыми, на самом деле старой постройки и просто облицованы. Я спросила.

- Так это у вас старые постройки?

- Да, но они крепкие! Городу надо придать цивильный вид.

Я вышла на балкончик и ко мне подходит представитель службы охраны и на хорошем русском языке говорит: «Вы видите шпиль вдалеке в море? На нем будет развеваться флаг Азербайджана, видимый со всех точек Баку, а может даже в пригородах. Он будет очень большой и будет сложно сделать такой флаг. Вы же знаете, какие у нас ветра, но корейцы обещали, все учесть». Всё это, конечно же, попадало в цель и нас уже «почти готовых» повезли к Президенту. Это уже была новая загородная резиденция в Загульбе. Правильнее сказать дворец – весь из белого мрамора и бесконечного хрусталя. Но не было Востока, с его кричащей роскошью, - все гармонично, со вкусом. Всё вокруг сверкало и как будто ещё больше подавляло нас и без того уже «обезоруженных» всем виденным. Я уже чувствовала, что всё идёт к тому, что выйдет Президент и – поставит последнюю точку.

Спектакль был блестяще поставлен - он начался с того, что нашего Президента называли только по имени-отчеству, отрицали и игнорировали символику НКР, арцахскую государственность и заканчивался ожиданием приема у Алиева. Президент, по своей привычке или, может быть, в рамках восточной дипломатии, вновь, как и в первый раз, заставил нас 20 минут ждать, все это время мы рассматривали приемную. Заходит Президент. Он подходит, здоровается со всеми. Узнав меня, долго трясет мою руку и говорит: «Рад вас видеть». В отличие от первой встречи, когда он был растерян, вял, на этот раз Ильхам Алиев был приветлив, что меня сразу насторожило.

Хочу сказать, что мы потеряли инициативу, ввязавшись в переговорный процесс в этом формате. Сторона, которая выиграла войну, не удосужилась подписать акт о капитуляции, ограничившись временным перемирием. Политическое руководство Республики Армения, взвалив на свои плечи нагорно-карабахскую проблему, сегодня, спустя 10 лет, фактически оказалось почти на коленях перед побежденным врагом и пытается вымолить коридор. Это мы, как победители, должны были диктовать условия мира, но добровольно отказались от статуса народа-победителя. Это очень обидно, просто по-человечески обидно для всех нас, так много вложивших в эту победу.

Поздоровались и пошли к столу рассаживаться. Президент садится во главу стола, я пытаюсь сесть справа от него, но Смбатян отзывает и говорит: «Людмила, армянская сторона садится с этой стороны». Я стараюсь быстро перейти на другую сторону, а Ильхам Алиев говорит: «Вы как раз правильно сели! Вы же с нами». Я ответила, «не с вами», но поняла, что мой голос не звучит так уверенно, как обычно. Никто с армянской стороны не среагировал на реплику Президента Азербайджана. Да, все было сказано как бы в дружеской форме, как некая шутка, но ведь можно было и нужно было ответить так же – полушутя-полусерьезно. Ведь речь шла не лично обо мне, а о единственном представителе Арцаха. Однако армянская сторона была захвачена окружающим великолепием. Все рассматривали обстановку приемной, огладываясь вокруг, и, видать, окончательно забыли, какая на них возложена миссия. А, может, никакой миссии и не было. Может, изначально собрали такую аморфную группу одноклеточных существ, чтобы создать мнение, что армянский народ готов принять условия, которые предлагает Азербайджан.

Мы садимся, Ильхам Алиев произносит приветственное слово. В отличии от Президента РА, его отказа «трогать политику», Президент Азербайджана уже в приветственном слове немедленно ушел в политику. Он сказал, что идёт переговорный процесс с Президентом Армении, он получает свое логическое завершение и скоро будет подписано армяно-азербайджанское соглашение. Есть много вопросов двусторонних отношений, которые обсуждаются. Далее он говорит: «А вопрос Карабаха – это внутренний вопрос Азербайджана». И продолжает говорить дальше! Его слова для меня прозвучали как гром средь ясного неба. И тогда я просто закрыла лицо руками, чтобы не выдать своего волнения. Да, я закрыла лицо руками – я боялась расплакаться. Ведь даже в «мадридских принципах», которые я видела в Тбилиси, говорилось о придании НКР промежуточного статуса до окончательного решения вопроса с учётом волеизъявления народа, а тут такая фраза, на которую не осмеливался даже Первый Секретарь ЦК Азербайджана Багиров. В 1988-ом году на партийно-хозяйственном активе Багиров умолял нас не поднимать вопрос, обещал дать самую широкую автономию, такую же, как у Нахичеванской ССР. Будет финансирование, расширятся связи, откроется большой наземный коридор с Арменией, «только вы не ставьте этот вопрос - это скандал, пощёчина». Даже Багиров тогда, в начале нашего пути был более лояльным. И теперь, – после победы в войне, как результат переговоров вот такая реплика? Ильхам Алиев, в своём дворце, среди всего этого великолепия сообщает бесхребетной делегации из Армении, в составе которой представители интеллигенции, деятели культуры, посол Армении в России такую вот новость! И ни посол, ни кто-либо другой не останавливают его! Никто не пытается спросить, – тогда о чём вы договариваетесь? О чём переговорный процесс Президентов Армении Азербайджана, если не вокруг нагорно-карабахской проблемы? Вокруг чего тогда так долго ломает голову международное сообщество, если это внутренний вопрос Азербайджана? Почему тогда к этому вопросу привлечено внимание мировых держав?

Ильхам Алиев выступал 5-10 минут, затрагивая традиционные для Азербайджана аспекты нагорно-карабахской проблемы: беженцы, пятое-десятое. Главное уже было сказано и сказано под прицелом многочисленных телекамер. Внутри у меня началась скорее борьба, чем работа. Ответить ему или нет? Но он работает на телевидение, на свой народ и нет никаких гарантий, что он не скажет в ответ что-то еще более резкое и просто оскорбительное. Я не хотела провоцировать его, понимая, что за моей спиной никого нет, на следующую возможную реплику с армянской стороны никто не ответит, и в любом случае победа в этой дуэли и полемике останется за ним. Я могу спровоцировать его на резкие слова, а молчание армянской делегации будет выглядеть как публичный позор. И я приняла решение вообще не выступать.

Далее выступали представители армянской стороны, но, как и следовало ожидать, совершенно ни к месту. Запомнилась, наверное, только реплика hЭрмине Нагдалян, которая ответила Алиеву, что у него есть «красная черта», - это территориальная целостность Азербайджана, но «красная черта» есть и у Президента Армении, – это физическая безопасность населения и статус Нагорного Карабаха. Она желает, чтобы водораздел между этими «красными линиями» минимизировался и наступил мир.

Полад взял слово и говорит: «Господин Президент, вот Людмила сказала в Карабахе, что после нашей первой встречи не было положительных подвижек». Тем самым как бы пригласил меня к разговору, но, увидев мое состояние, понял, что я не включусь в диалог. Потом встал - какой-то неуверенный и подавленный представитель масс-медиа из Еревана, молодой парень и говорит: «Знаете, сейчас в рамках кинофестиваля «Золотой абрикос» мы работаем с турецкими кинематографистами. Неплохо было бы, чтобы и Азербайджан принял в этом участие». Ильхам Алиев ответил: «Да, почему нет? Вот так начинаются контакты между народами». После этого берёт слово директор музея Паражданова, Завен Саргисян, который мне казался достаточно стойким человеком, и говорит: «Когда-нибудь мы должны отвлечься о

[hye]

Уважаемый vaykuneci, автор, наверное, Людмила Григорян, а не Арутюнян.

Спасибо за статью.

[Sashiko]

ну и какого хрена такую нервную тётку надо было привлекать? Кругом пиридатели...

[Sashiko]

а кроме того, что пиридатели еще и чушки необразованные..как все поменялось, теперь азербайджанцы все знают аглицкий, все на Западе учились, все профессионалы..а наши - чобаны деревенские

[hye]

Людмила Григорян, потерявшая мужа в арцахской войне, сама прошелшая войну, получившая раненния, мать троих детей и бабушка 5 внуков, проживающая сегодня, сейчас в Степанакерте, имеет полное и безусловное право на те слова, которые произносит.

[Sashiko]

Людмила Григорян, потерявшая мужа в арцахской войне, сама прошелшая войну, получившая раненния, мать троих детей и бабушка 5 внуков, проживающая сегодня, сейчас в Степанакерте, имеет полное и безусловное право на те слова, которые произносит.

брат, каждый житель Арцаха прошел войну и многие кого-т о потеряли. Это не имеет отношения к профессионализму, которым она не обладает. Если она врач, должна заниматься своим делом, если не чувствует в себе нервов и компетенции как себя вести - должна была отказаться от участия, высказав в грубой форме главе администрации все , что она думает о происходящем.

Хотя для очередного подчеркивания основной идеи - Все пиридатели, пойдёт.