Маленькие пародии и рассказики

[Chantal]

Мне очень понравились эти пародии (я сразу вспомнила тему Менарии, где для написания рассказа были использованы разные стили писателей, хотя это не одно и то же с этими пародиями) и маленькие рассказы. Надеюсь и вам тоже ...

1. На академика Павлова, профессора Преображенского

...Дык, так завещал великий Павлов...

Какой кайф на мертвой схеме отладку проводить?.. Она не дергается, не возмущается..."

Проф. Павлов: Посмотрите, коллега, чего я добился! Где ваша собачка-то?

Проф. Преображенский: Шарик, Шарик!

Шарик: Мя-а-ау!

Проф. Преображенский: Что?

Проф. Павлов: Вот видите, коллега! А? Каково?

Проф. Преображенский: Помилуйте, что это за безобразие? Почему моя собака мяукает?

Проф. Павлов: Выйдет моя статья в Zeitschrift fur Bioligie, там всё...

Проф. Преображенский: Нет, вы, коллега, скажите: почему моя собака мяукает?

Проф. Павлов: Потому, коллега, что собаки – мой излюбленный объект; они отлично поддаются дрессировке, и мои методы воздействия на них дают прикольнейшие результаты! А? (подмигивает)

Проф. Преображенский: Коллега, а вы на ваших лабораторных собаках этого добивались?

Проф. Павлов: Нет, ваша первая, коллега. Мне, знаете ли, оч-чень интересно было посмотреть живую реакцию на...

Проф. Преображенский: Коллега, эта собака у меня планировалась совсем для другого. Я, знаете ли, много месяцев уже с Борменталем готовлю проект "Шариков", который...

Шарик (виляя хвостом): Мя-а-ау! Мрррр...

Проф. Преображенский: ...который, по вашей милости, теперь придётся, как минимум, переименовать не знаю во что... В "Матроскина" какого-нибудь!

Проф. Павлов (весело): Ах, какая реакция! А?

Входит Швондер.

Швондер: Это вы что тут такое устроили? Собирается всякая либеральная сволочь, и, понимаешь,...

Проф. Преображенский: Шарик, взять!

Шарик (подняв загривок): Шшшшшшш... Мя-а-ау!

Швондер (презрительно, Шарику): А вы это, гражданин Преображенский, бросьте. Нас этой вашей генетикой не запугать. Продажная девка. Ха!

Швондер выходит, напевая "Яблочко".

Проф. Преображенский (холодно): Как вам это, коллега?

Проф. Павлов: Мммм... Пожалуй. Сейчас я тогда испробую на вашей собачке микстуру, кардинально ослабляющую действие недавно приобретённых рефлексов; ну-ка, пёсик...

Шарик облизывает Павлову руку.

Проф. Павлов: Шарик, голос!

Шарик (гордо): Ква!

Занавес

[Chantal]

2. Навеяно Тором Одиным: "Леля Коншина"

А ещё в квартире №13 жило семейство Глючиковых. Глючиков-старший был подпольный миллионер. Так считали все соседи. Несколько раз милицейские приходили искать у него в квартире золото, долго и безуспешно рылись. Глючикова угощала их котлетами, изжаренными на тяжёлой закопчённой сковороде. Золотой. Когда милиция уходила, Глючиков-старший говорил: так, сегодня вешаться не будем. Глючиков-старший вешался много раз. Его подводило то, что вешаться он всегда затевал в сортире, а в коммунальной квартире с 47 душами, вернее, телами, обитателей за этим зорко следят. Чуть задержался, и возмущённая очередь уже откидывает крючок просунутой в дверную щель отвёрткой. Потому старшие Глючиковы дожили до глубокой старости и удовлетворённо умерли, получив первую пенсию в 67 тысяч уже не советских бестолковых рублей.

Дочь Глючиковых, Нюня, росла красавицей. Ещё в девятилетнем возрасте она сыпанула себе в изжаренные на золотой сковороде котлеты горсть фенолфталеина, перепутав его со стрихнином. Очередь роптала, но не посмела соваться с отвёрткой. Подросши, начала Нюня встречаться с театралом Мыколой, тот не пропускал ни одной премьеры. Летним вечером стояла она на подоконнике раскрытого окна, глядя во двор. Вот вывернул из-за угла Мыкола, и Нюня шагнула вперёд. Исцарапанную и разочарованную, долго и муторно стаскивал Мыкола её с корявой берёзы, как назло росшей под окном. Вскоре Мыколу забрали в стройбат, откуда он вышел без интереса к театру и уехал на севера работать наздирателем. Нюня же познакомилась с командиром. Тяжёлым взглядом командир загонял гвозди в стену по самую шляпку.

Будучи беременной от командира, Нюня достала любимый мужнин галстук, приладила на люстру и залезла в петлю. Но тут муж неожиданно возвратился из командировки, и Нюню успели откачать. Галстук свой командир надел утром на службу. Он был гебист.

Сжарив очередные котлеты на тяжеленной сковороде, про которую забыли уже, что она золотая, Нюня выключила и вновь включила газ, не зажигая, и села читать "Неуловимых мстителей". Внизу, за окном, её сын, Выкор-Мыш, играл с соседской шпаной. Звон разбитого стекла и угодивший в лоб истрёпанный мяч вывели Нюню из меркаптанового забытья: Выкор-Мыш бил по воротам всегда сильно и всегда мимо. Свежий воздух пах неудачей.

Нюня теперь не носила фамилию Глючикова. Она носила тяжёлые сумки, которым завидовали соседи. Придя домой и поставив сумки, набитые колбасой из командирского распределителя, у двери, она легла на диван, достала бритву и собралась резать вены. Аккуратно, умело: вдоль, неспешным, озабоченным движением. Но бритва была уже тупая – в прошлый раз Нюня забыла снять свои часы на стальном браслете. Нюня раздражённо откинула её и пошла в ванную за новым лезвием, но тут вернулся Выкор-Мыш и сообщил, что сегодня дискотека и ему срочно нужен велосипед, ехать за клёвыми записями. Когда он укатил, Нюня рванулась в ванную, поскользнулась и сломала руку. До коробочки с лезвиями было не дотянуться.

Выписавшись из больницы, Нюня стала ходить на речку. На берегу цвели дрова, невдалеке пели петухи и вороны. Когда солнце засветило особенно весело, Нюня уцепила за ногу верёвку, к которой был привязан старый телевизор КВН, и нырнула. Уже погрузившись довольно глубоко в зелёную муть, она почувствовала рывок вверх, увидела блеск ножа и крутимый у виска палец. Она познакомилась с аквалангистом. Оказалось, он тоже когда-то интересовался театром, но завязал.

На речку Нюня больше не ходила. Муж любил хорошо прожаренные котлеты, и, когда на сковородке однажды вспыхнуло раскалённое оружейное масло и от брызг занялись занавески, Нюня поняла, что ей наконец может повезти. Сильно обгоревшую, её долго выхаживали. После того, как у неё три раза отняли по пачке клофелина и четвёртую вытряхнули прямо из неё, Нюню определили в другую клинику. Муж от неё, обгорелой, отказался. Он был гебист.

Больше в квартире №13 о Нюне ничего не слышали...

[Chantal]

...Штирлиц спускается с неба на парашюте.

Патрульные (глядя на небо): Вас ист дас?!

Штирлиц напряжённо размышляет; наконец, наименее самоубийственный план выбран.

Штирлиц: Дас ист вас! Вас обоих! Смир-рна-а! Как себя ведёте в присутствии старшего офицера?

Патрульный №1: Герр штандартенфюрер, разрешите доложить! Обстановка спокойная, подозрительных не заметно.

Штирлиц (отрезая парашют): Отлично, продолжайте патрулирование. Да, тут русская радистка случайно не приземлялась?

Патрульный №2 (с интересом): Никак нет, герр штандартенфюрер. А должна?

Штирлиц (пряча в карман орден Красной Звезды): Разумеется, нет. Но если вдруг вздумает – не упустите. Упустите – пеняйте на себя.

Патрульный №1 (с трудом не теряя бдительности): Так точно!

Штирлиц (переодеваясь в немецкую форму): А теперь идите! Шнелле, шнелле!

Патрульный №2: Яволь!

Штирлиц понимает, что, помедли он ещё секунду, его бы узнали; но он не собирается давать им ни малейших шансов. Штирлиц выходит.

/*

Акт II – опционально, но стандартно

Патрульный №1 (оглядываясь): Ушёл.

Патрульный №2 (расслабившись): Так точно, това... эээ.. тьфу! герр майор!

Патрульный №1 (всё оглядываясь, раздражённо): Осторожней! Услышит кто – оба загремим...

*/

(Занавес не требуется по причине банальности сюжета).

[Chantal]

Помните мультик "Козлёнок, который умел считать до десяти"

Чеслав,

они все о нас знают!

БЕЖИМ!!!!!

Ведьма

– Он всё про нас знает. Он нас сосчитал! Ааа!

– Бежим!!

– Поздно, друг, поздно. Бежать надо было до.

– Нда. Вот козлёнок этот тип, а? Кстати, он что тебе сказал?

– Сказал "четыре".

– А мне "пять".

– Да мы же теперь всё друг про друга знаем! 8-)

(хором)

– Аааа!

(Разбегаются. На сцене затемнение).

[Chantal]

А этот мультик все знают пто Простоквашино

Печкин: Вам тут письмо пришло, длинное, три метра почти. Только я вам его не отдам, потому что у вас коннект слабый. Так и буду теперь носить каждый день. Потому что – положено.

Матроскин: Да письмо это можете себе оставить. Зачем это нам гуталин?

Печкин: Как, то есть, гуталин?

Матроскин: Да это дядя у меня на гуталиновой фабрике работает. У него этого гуталина – ну просто завались. Вот и шлёт, кому ни попадя. "Гуталин по самым низким ценам!"

Печкин: Да вам оно всё равно не положено, вот и не отдам. Потому что у вас коннект неподходящий.

Матроскин: Мой коннект – уши, лапы и хвост! Глаза у меня светят – куда там лампочкам на вашем модеме. А, между прочим, гуталин этот называется "спам" по-научному, вот.

Печкин: На настоящем коннекте написано всегда "ТЦП/ИП". Или там 33600. А у вас на хвосте что, извиняюсь, написано? А лампочки и подделать можно. (Достаёт ёлочную гирлянду).

Дядя Фёдор: Да что там – удалить это письмо прямо на сервере, и все дела. Вы лучше заходите к нам чай пить.

Печкин: Нет уж, мне ещё почту разносить. Как-нибудь потом. Вдруг вам ещё гуталину пришлют.

(Печкин закрывает почтовую сессию).

Шарик (задумчиво): Это, наверное, моё цифровое фоторужьё... Эх...

[Chantal]

Маленькие рассказы

"ПАРАСЛОВ о евро"

Престарелые мужи из Института русского языка постановили, что евро – это он. Уравняв, таким образом, в правах с кофе. Честное слово, когда я в детстве узнал, что кофе мужского рода, то поразился куда больше, чем раскрытой тайне деторождения. Ну, находят мальчиков в капусте, а девочек в редиске, что тут интересного? А вот то, что кофе – это мужик! Попробуйте вывернуть язык и сказать:

Горячий кофе?... ? Стеклянный окно, червивый яблоко, паршивый зеркало?? Маленький круглый стекло выпал из пенсне графа??? Адын кофе и адын булка, короче говоря.

Теперь о евро. Смотреть нужно, господа. Евро – это женщина. Маленькая изящная блондинка, гуляющая по супермаркету с огромным кошельком из крокодиловой кожи. Еврочка. Еврюша. А не лысый пузатый мужик, чавкающий двухэтажным гамбургером за пластмассовым столиком МакДональдса? Еврик. Еврюха.

Кто вам позволил, господа русисты, беспардонно топтаться по пушистым облакам нашего подсознания и безжалостно пинать вниз на грязную замызганную мостовую словоблудия наши хрупкие беззащитные ассоциации? Когда спора нет, я же не спорю. Вот доллар – это мужик. Напоминает Шварца, только морда зеленая. Или марка: худая, плоская, холодная. Род - женский. Взгляд – колючий. Стерва, вообщем. Тугрик, однако. Чабан, пахнет степью, кумысом и овцами. Йена – гейша, интеллектуальная соблазнительница. Смущает не только сердца, но и мозги. Лира – крикливая, мелочная, скандальная....но страстная!

А они говорят: евро – он. Евро – это она, мадемуазель, фройлен, синьорита...

[Chantal]

Спасибо Восхищенной публике за новое слово.

Не знаю, что означает Бурульбаш,

но звучит красиво. А я их (новые слова) обожаю. Могу в ответ подкинуть несколько в наскоро придуманном диалоге:

"Притоптался до факсушника нюходырчатый посидядинец и сменеджировал меня бякодельной товаренцией.

– Вот, – ляпословит, – скотчара клейкожимистый, засумчи за пятнашку.

– Куказярник рыжебрюкчатый, – буквосячу ласковито, – у нас в шопендере скотчара за трешку висячит, никакой полуглупник не позарничает.

– А вот, – звукокрякает, – вострячий поножовник, ценовище ему четвертак.

– Свобони помещяру, огрыбезник мультивирусный со своим поножовником, нетаково варочайником вухастю по мордорылице!

– Звиняйте, – произнохает, – вы в возбужденции. Позволячу таблетуху упокойную предложарить за дешовистый ценовник.

– Я в возбужденции?! Ах, ты хмыреглазник недочокнутый! Моментарно буквосячу в телефонку, тя по слухачкам шадроухнут кровавистей поножовника!"

Звиняйте за произношенцию.

[Chantal]

Синдром

Раздольский сидел за компьютером и сосредоточенно топтал кнопки. В наушниках играл Гершвин, экран был отрегулирован так, чтобы не "давило на глаза", клава с кликом повиновалась малейшему движению пальцев. Раздольский слегка гордился тем, что печатал (набирал, набирал, не печатал!) вслепую и десятью пальцами. Еще бы – столько лет сначала за механической машинкой, потом за Ятранью... Сколько рукописей – все шкафы, которые не заполнены книгами, забиты его вещами. Ну и не зря, в общем-то, бегали по клавишам его белые интеллигентские пальцы. После десяти лет ходьбы по издательствам его стали печатать. Заставили взять псевдоним попроще (Семен Певунов). А писать про урок, мафиози, ихних баб и проклятых демократов, которые страну развалили, уже и заставлять не пришлось. С таким псевдонимом про другое не попишешь.

Но сегодня, как в каждый четверг, он вырвался. Кофе рядом дымится – Бальзак, да и только! Раздольский хрустнул костяшками рук и выстучал: "Сокровищница Св. Франциска Ассизского встретила их запахом старых рукописей, таинственным мерцанием камней на дароносицах и знаковым поскрипыванием второй слева половицы". Раздольский чувствовал, как знакомое наслаждение охватывает его кисти, поясницу, мозг. Гершвин агонизировал в наушниках.

Лидочка подошла к черному вертящемуся креслу и подергала отца за рукав. Раздольский скользнул по ней взглядом, чиркнул рукой по милой русой головке, взлохматил и снова дирижерски замахнулся над клавиатурой. Лидочка понимающе покивала головой и опять убежала на кухню. К маме

[Chantal]

Уросима заглянул за перегородку.

Учитель сидел на коленях и полировал лезвие катаны специальной мятой плотной бумагой, нугуигами, а по лезвию умиротворённо гулял толстый солнечный заяц. Уросима уже не в первый раз узнал Ито Маки-тачи, великолепный меч, сделанный, как рассказывали, самим Усидзэ Нагамицу. Этот меч передавался от отца к сыну из поколения в поколение. Мечу было по меньшей мере семьсот лет, но он был всё так же остёр, сайдзё о-вазамоно, – "лучшее лезвие". Уросима припомнил, как его учитель, невысокий, худощавый и неулыбчивый человек, с трудом переживший Войну и сохранивший из всех дорогих ему вещей и людей только меч, говорил: "В древности меч проверяли на остроту так: осужденных на смерть преступников лишали головы. Потом их тела укрепляли и рубили мечом. Рубили в нескольких местах, обычно по суставам, или от плеча до поясницы. Если меч разрубал много тел подряд и не тупился, это был сайдзё о-вазамоно".

Учитель Самисэн часто говорил, что меч бесценен, и даже он осмеливается лишь полировать его и ухаживать за ним, но не рубить. Но Уросима не понимал этого, он был нетерпелив. Он начитался книжек о том, как мечами рубили камни, как на мечи кидали волоски, и они распадались на две части, как, наконец, по течению ручья пускали платок, и он, натыкаясь на меч, разрывался. Уросиме не терпелось попробовать меч.

Однажды учитель ушёл, и Уросима, схватив Ито Маки-тачи, выбежал на улицу. За хижиной учителя рос бамбук, и Уросима, никогда не державший катаны в руках, с силой, воздев руки над головой, рубанул траву, наискось, как он видел в фильмах про ниндзя. Меч легко, как масло, срубил десять стволов и разрубил икру Уросиме до пятки. Он упал, не потеряв сознания, но дух его был не самурайский, и он закричал во всю глотку. Меч был погнут.

Вошёл Самисэн. Он бросился к Уросиме, оторвал кусок от своей одежды и туго забинтовал ногу ученику. "Учитель! – простонал Уросима, – меч, меч..."

Самисэн улыбнулся.

– Вначале – человек, – сказал он.

[Chantal]

Любофь зла, полюбишь и козла

Третий день, отгородившись от остального мира, отключив телефон и компьютер и забив холодильник пивом и кое чем покрепче, я продолжал копаться в себе и анализиовать, используя теорему Чебышева и показатель близости, почему моя Любимая предпочла меня этомк хлюпику Валерке... Не поминая имя Господа всуе, я все чаще обращался к его антиподу и всем матерям всего мира. И, наконец, после очередного: "Черт, черт,черт! Как она могла полюбить этого вонючего козла, #$@ &&^%^&@##!!!" внезапно погас свет. Когда он загорелся снова, за столом напротив восседал Козел собственной персоной, с аккуратно подстриженной бородкой, в светлой пиджачной паре, без головного убора и с красной папкой в руках, на которой было написано "Для контрактов".

– Простите, я Вам не помешал? – спросил он голосом Валерки.

Все, пора кончать заниматься мaзoхизмом, подумал я и поднял руку, чтобы перекреститься.

– Не поможет, – продолжал Козел, – я виртуальная реальность, данная Вам в ощущение. Можете меня даже потрогать.

Я протянул руку, нащупал голову, покрытую шерстью, прочные рога...

– Ну-с, батенька, так зачем вы меня видеть хотели? И что вам в любви непонятно? Вы по-прежнему верите в злую любовь? А зря...

В голове начало постепенно проясняться, начал исчезать туман.

– Да, – продолжал он, – посмотрите на меня, разве я вонючий? Я очень умный козел и правильный. Но если Вы настаиваете, мы можем с Вами заключить контракт на обмен: Вы превращаетесь в вонючего козла и отправляетесь к своей Любимой, как об этом надоедливо размышляете, а я беру Ваше тело, и в нем да с моим умом...

В голове стало совсем светло, и тут на меня напал дикий смех идиота, уразумевшего, наконец, что он полный идиот! Я смахнув со стола бутылки и пивные банки, ухватил телефон.

– Алло! Калерия? Так и быть, живи ты со своим коз... прости – Валеркой! – и с легкой душой бросил трубку на рычаг. Да, но кто включил телефон?

Козел пропал, исчез, испарился, унося с собой и свой запах. Да, любовь зла, но не настолько же!..

"Любовь зла – полюбишь и козла"

Глава очередная триллера

...Но вдруг мое веселье внезапно кончилось: в голову стукнула мысля, а кому это я звонил, телефон-то выключен?! Сон? Подошел к зеркалу, надавил на глаз – двоится, значит, не сплю. Бред? Окинул взглядом пустую тару – для бреда маловато. Белая горячка? Да не так уж часто со мной такое случается. Крыша поехала? К психу пойти?

Тут мои мрачные мысли прервал телефонный звонок! Я машинально поднял трубку.

– Алё! это ты?

Ага, Калерия. Я промолчал, туго соображая, к чему бы это.

– Я знаю, это ты! Ты чего молчишь? Ты... ты что это себе воображаешь??

Действительно, и что это я вообразил, что телефон отключен, но, посмотрев на шнур, увидел, что вилка выдернута. Я положил трубку на рычаг.

– Мне только что звонил полуживой Валерка. К нему приходил козел, – не унимался телефон.

– Какой козел? – механически спросил я, уже ничего не соображая.

– Повторяю по буквам: Коля, Оля, Зина, Егор и Леонид, – голос возмущенно звенел.

– Как, все вместе, зачем? – и тут я понял, что свлял дурака.

– Ты еще и издеваешься? Козел, говорю, приходил! В пиджачной паре, с бородкой и рогами...

– Господи, ты уже и ему успела рога наставить? – меня понесло.

И тут раздался вопль отчаяния и всхлыпивания:

– Козел заявил Валерке, что любовь зла, что я должна полюбить козла, отметелил Валерку по первое число и сказал, что это ты его послал...

Калерию уже остановить было нельзя.

– Да не молчи же ты!

Но я молчал, не понимая, как можно разговаривать по выключенному телефону.

– Да скажи ты, скотина, хоть словечко – твоя работа? ты послал своего дружка? Погоди, не вешай трубку – стучат!

Послышались торопливые шаги, звяканье дверной цепочки, скрип открываемой двери и до боли знакомый голос:

– Вы Калерия?

Я сел прямо на пол. От ужаса.

[Chantal]

Конструктор Трурль построил

как-то раз мыслящую машину – восьмиэтажную. Окончив самую важную работу, он покрыл машину белым лаком, наугольники покрасил в лиловый цвет и, очень довольный собой, небрежно посвистывая, задал порядка ради сакраментальный вопрос: сколько будет дважды два?

Машина заработала. Вначале загорелись лампы, засветились контуры, зашумели токи, как потоки, запели сцепления, накалились катушки, запело в ней все, загрохотало, затарахтело, и шум пошел по всей равнине. Земля дрожала, песок от вибрации уходил из-под ног, предохранители вылетали, как пробки от шампанского, а реле прямо надрывались от натуги. Наконец, когда Трурлю порядком надоела вся эта суматоха, машина резко остановилась и произнесла громовым голосом:

– СЕМЬ!

[Chantal]

Thrill has gone, baby...

Ты помнишь, как мы представляли себе эту страну? Эту жизнь? Здесь всегда было яркое солнце. По улицам, мимо праздничных витрин, все катились и катились бесшумные машины, и ни одна не была похожа на другую. Голова кружилась от сумасшедшей архитектуры небоскребов и старинных палаццо. Мужчины были немногословными, загорелыми и спокойными, а женщины – как одна, красавицы – проходили легкой походкий, стуча каблучками по разноцветной мостовой.

Ветер, конечно теплый, приносил запах моря, и их платья трепетали. Мы знали, что будем всегда молоды и красивы, и жизнь будет всегда праздником. Когда мы прощались в аэропорту, ты сказала мне тихонечко: клянусь, мы вытащим тебя отсюда.

Как же получилось, и когда, что эти краски потускнели? Нет, не так. Они всё так же полыхают, но мы едем по дороге, не глядя по сторонам, дворники все протирают и протирают мокрое стекло, и мы думаем об обыденной жизнн, говорим с улыбкой коллегам: "Слава Богу, сегодня пятница", а в понедельник не забыть бы выставить мусорные баки. Опять в холодильнике пусто, надо в магазин, а так неохота ходить вдоль этих полок. Что слышно от твоих детей? А от твоих?

Ты знаешь, скоро весна. Я заеду за тобой субботним утром, и мы поедем по 98-й дороге на север (ты помнишь, как ты дарила мне эти дороги?), и вдруг, за поворотом, распахнется навстречу океан, и небо над ним будет опять синим-синим. Ты проснешься. Мы с тобой проснемся, я обещаю тебе...

[Chantal]

Сидор встал. Анна села.

– Анна, я хочу тебе сказать что-то очень важное... Сидор покраснел, Анна побледнела.

– Важное не только для меня но для нас обоих... Сидор побледнел, Анна покраснела.

– Анна, я сочинил стихи... Анна встала, Сидор сел.

Эта Анна, эта Анна,

Восхитительна и странна,

Как природа – первозданна,

Так желанна, так нежданна!

Анна села. Сидор встал.

– Очень мило.

Сидор побелел, Анна позеленела.

– Сидор, я хочу тебя поблагодарить за прекрасные стихи...

Анна побелела, Сидор посерел.

– Сидор, почему ты мне не писал стихов последние десять лет нашей семейной жизни? Я уже к тебе не вернусь, Сидор, не старайся!

Анна встала, Сидор сел.

[Chantal]

Солнце потянулось к закату – вечереет.

Непонятная сила разлепила глаза, сел, потянулся, изящно и красиво пуская волну по телу от головы до хвоста и наоборот, подрал когти о хозяйский диван – полегчало! Но не совсем, oсенило – пора подкрепиться. Подошел к плошкам – увы! пусто. Вспомнил, что вылакал и съел все, отправляясь спать. Зашел на кухню, сидит хозяйка за столом и кайфует. Запрыгнул на колени, потерся, мявнул раз-другой – ноль внимания. Повторил – опять ничего. Спрыгнул на пол, сел в оскорбленной позе и начал противно мяучить. Помогло. Со словами "И когда ты нажрешься, негодник этакий" наполнила обе плошки. Поел, но легче не стало, что-то начало звать и манить в даль светлую. На улице потемнело, взошла луна. Понял, пора на крышу, серенады петь. Залез, прочистил горло и запел. О как я пою! Никто не может устоять, чтобы, остановившись, не сказать пару ласковых слов о моем пении или в экстазе не бросить что-нибудь к моим ногам! Но Она все не приходила...

[Chantal]

Китайский буфет "Цветущая слива"

"Вас ожидает захватывающее приключение прямо за поворотом!" Надо не забыть заправиться и позвонить механику насчет тормозных колодок. Слечу, как пить дать слечу однажды на этой сумасшедшей развязке. Прямо в Гудзон.

"Ваше существование обогащает мир". Лучше не скажешь... Похоже, я все-таки вчера переплатила в ресторане.. Хватило бы и десяти процентов чаевых, сервис был так себе.

"Вас ждет большое счастье, если Вы не будете застенчивы!" Вот оно, наберусь таки смелости, позвоню Кэтрин, пусть вернет мне депозит за квартиру. Обнаглели совсем.. Собака сверху на балкон гадила.. Насилу убрались в другой дом. На фиг, пусть вернет деньги.

"Ваши таланты и ум сделают вас знаменитым". Наверное, книжку все-таки придется редактировать. А где взять автора для введения? Самой что ли написать...Боже, как неохота связываться – десяток авторов по всему миру заставить писать про квантовые точки... Легче осьминога в авоську запаковать...

"Жизнь приоткроет перед вами свои тайны." Ну это понятно. Сосед по оффису, немец Тобиас будет два часа разговаривать по телефону с невестой в Германии. Кой черт меня угораздило знать немецкий язык? Опять придется курить уходить...

"У вас чудесные большие, сверкающие глаза". О Боже мой! Я забыла очки в аудитории после лекции!