Кавказ "отдадут врагам"

[LionGM]

«Экономика трубы» уберет все лишнее.

Продолжающаяся на Северном Кавказе локальная война под видом перманентной антитеррористической операции, перекинувшаяся в последнюю неделю даже на пограничный район Ставрополья со значительным ногайским населением заставляет о многом задуматься и вспомнить историю. Зачем Россия пришла в горную часть Северокавказского региона, и нужны ли ей сейчас эти территории?

В начале XIX века Российская империя присоединила Грузию, а в течении последующих двух десятилетий отвоевала у Ирана территории нынешних Армении и Азербайджана, а у Турции - Абхазию. И сразу же встала проблема связи основной территории России с только что обретенным Закавказьем. Российский торговый флот был слаб, кроме того, на кавказском побережье Черного моря у России находился практически только один порт – Сухум. Так что основной коммуникацией неизбежно стала сухопутная дорога через Большой Кавказский хребет, проходившая через области Северного Кавказа, заселенные горскими народами, не признававшими никакой власти. Для их завоевания была предпринята Кавказская война, продолжавшаяся более 50 лет, завершившаяся лишь в начале 1850-х годов и стоившая Российской империи более 145 тыс. погибших (большинство из них умерли от болезней). Но и позднее горная часть Северного Кавказа была едва ли не самым беспокойным регионом Российской империи и Советского Союза. Крупные восстания вспыхивали здесь каждые 15-20 лет. Крупнейшим было восстание 1942 года в Чечне. Отдельные отряды повстанцев, избежавших депортации, действовали вплоть до конца 40-х годов. Еще хуже было то, что северокавказские автономии оставались беднейшими регионами России, да и сейчас в них безработица порой достигает 70%.

Между тем, с распадом СССР полностью изменилась геополитическая обстановка. Закавказские республики обрели независимость, причем союзницей России осталась одна Армения, с Грузией, да и с Азербайджаном отношения у Москвы остаются довольно прохладными. Как плацдарм для борьбы против Турции и броска к Черноморским проливам и теплым морям Закавказье давно уже утратило свое значение, хотя бы потому, что Турция перестала быть потенциальным противником России. А снабжать российские военные базы в Армении все равно приходится по воздуху. Так что сегодня северокавказские республики полностью утратили стратегическое значение для обеспечения беспрепятственного доступа России в Закавказье.

С экономической точки зрения эти республики большой ценности также не представляют, значительных ресурсов там нет: запасы нефти не велики и никакой роли в российском экспорте не играют, иных полезных ископаемых мало, земля малоплодородная, и сельскохозяйственной продукции, в лучшем случае, хватает лишь для внутреннего потребления. По своему социально-экономическому положению Чечня, Ингушетия, Дагестан, Кабардино-Балкария и другие северокавказские республики были и остаются внутренними колониями, в качестве каковых их, кстати сказать, и рассматривал Ленин и другие большевики. Европейские демократические институты существуют там исключительно в качестве декорума, реально господствуют замешанные на коррупции отношения «патрон – клиент» феодального типа.

Русское и любое другое немусульманское население из северокавказских республик, за исключением Северной Осетии, постепенно вымывается, в Чечне и Ингушетии русских уже практически не осталось, и невозможно представить себе русского человека, который рискнул бы переселиться туда на постоянное жительство. Поднять в обозримом будущем уровень жизни местного населения до среднероссийского, равно как и цивилизовать местные органы власти не представляется возможным: для этого потребуется столько средств, что никакого Стабилизационного фонда не хватит.

Однако хуже всего то, что сейчас практически весь горный Северный Кавказ находится в огне гражданской войны и может удерживаться в составе России только ценой сохранения там военно-полицейской группировки в несколько сот тысяч человек без надежды уничтожить социальные корни исламского экстремизма – бедность, безработицу, коррумпированность власти.

Таким образом, рациональных оснований для сохранения в составе России национальных республик Северного Кавказа не остается. Разумнее всего было бы сбросить с плеч эту тяжелую ношу, даровав им всем независимость, за исключением тяготеющей к России Северной Осетии и анклавной крошечной Адыгеи. Известно, что Де Голль решил отказаться от Алжира, несмотря на то, что французская армия нанесла ряд тяжелых поражений повстанцам и контролировала положение. Он подсчитал, что поднять уровень жизни алжирцев и интегрировать их во французское общество потребует таких неподъемных расходов, что лучше дать алжирцам независимость. Однако ни российская власть, ни российское общественное мнение к столь радикальному шагу пока не готовы.

Северный Кавказ стремятся удержать по двум причинам. Во-первых, как память о великой империи и надежду на ее возрождение. Во-вторых, чтобы не создавать прецедент для других российских республик, которые, дескать, вслед за Чечней и Ингушетией дружно ринутся вон из России. Однако последнее допущение ни на чем не основано. Сейчас сепаратистских настроений за пределами Северного Кавказа не наблюдается. Республики Поволжья от этого удерживает анклавное положение, отсутствие острых межнациональных конфликтов и значительно большая доля русскоязычного населения. Республики в восточной части России неспособны к отделению по причине малочисленности населения, анклавного положения и преобладания русских. Поэтому само по себе отделение северокавказских республик «эффекта домино» вызвать не может.

Что характерно, все способы влияния России на положение государств Южного Кавказа практически не связаны с российским контролем над северокавказскими республиками. Единственное, что здесь может иметь значение, так это то, что через их территорию проходят железные и автомобильные дороги, газопроводы и линии электропередач идущие на Юг. Однако когда республики Северного Кавказа станут независимыми государствами, они не меньше России будут заинтересованы в бесперебойном транзите грузов и энергоносителей в Закавказье, так как будут получать за это плату в твердой валюте. И эта плата за транзит все равно будет на несколько порядков меньше, чем нынешние расходы России на дотирование северокавказских республик и содержание там военных и полицейских сил в условиях постоянных боевых действий.

Разумеется, сегодня российские политики не только не готовы отказаться от северокавказских республик, но наоборот продолжают претендовать на Южную Осетию и Абхазию. Вряд ли, однако, так будет всегда. Можно допустить, что в более отдаленной переспективе неизбежное свершится, и Россия уйдет из северокавказских республик. Скорее всего, это совпадет с периодом низких цен на нефть, когда кавказское бремя покажется особенно тяжким. Миграция рабочей силы из этих республик в Россию будет продолжаться, но над ней установят хоть какой-то контроль. Принципиальная проблема – при отделении стоит постараться сохранить у власти режимы, которые были бы враждебны радикальному исламскому экстремизму. Прекрасный пример тому есть уже сегодня – Чечня Кадырова, фактически уже проводящая независимую внутреннюю и внешнюю политику. К демократии эти правительства отношения иметь не будут, но здесь все равно выбор между плохим и очень плохим.

http://www.prognosis.ru/news/secure/2006/2/15/ke.html