Мехрибан в президенты?..

[Grig]

Бакинский преферанс

Корреспондент «Газеты» искал ответ на вопрос, почему никто не смог придраться к азербайджанским выборам

Пресс-конференция миссии европейских наблюдателей откладывалась, как утверждалось, по техническим причинам, но чувство интриги уже наполняло зал, а лорд Томлинсон из ПАСЕ, как ни пытался в ярости говорить вполголоса, произнес то, что услышали все: «Абсолютный скандал». Скандал заключался в том, что все три делегации - ОБСЕ, ПАСЕ и европарламента - разругались между собой по поводу выборов в Азербайджане так, словно речь шла как минимум о новом признании Косово.

Представители ОБСЕ были за тот текст, который, кажется, пишется под копирку про все последние выборы на постсоветском пространстве: про явный прогресс, но и отдельные недостатки. И только докладчик ПАСЕ по Азербайджану эстонец Андреас Херкель сказал все, что думает, безо всякой дипломатии: «Это было очень хорошее упражнение в плавании. Жаль только, что бассейн был пуст». Впрочем, с формальной точки зрения этот пассаж так и остался исключительно его персональным мнением.

Пирамида в наследство

Между тем одна интрига все-таки на выборах была. Даже не явка - все прекрасно понимали, что нужного количества студентов, бюджетников, солдат и просто людей с шариковой ручкой в избиркомах окажется столько, сколько нужно. Нет, политизированных острословов интересовало, наберет ли хоть один из альтернативных кандидатов 3%, позволяющие не возвращать государству деньги, взятые для кампании. Никто 3% так и не набрал.

Даже самые желчные эксперты согласны: эти выборы стоило проводить хотя бы для того, чтобы без долгих и кропотливых исследований уяснить себе затейливое устройство нынешней азербайджанской власти. Оппозиция, выборы бойкотировавшая, уверяет, что такую невыразимую скуку власть устроила из-за нее. Памятуя о бурной традиции, в которую давно превратилось оппозиционное волеизъявление, и еще не зная о грядущем бойкоте, власть подстраховалась и запретила все, что могло вызвать хотя отдаленное напоминание о том, что в стране идут выборы. В результате оппозиции не было, а без оппозиции не было и действа.

Однако при всем том обыденность получилась как-то слишком нарочитой. В конце концов, на наших широтах Ильхам Алиев не единственный, кто, как подобает настоящему лидеру, борется не с соперниками, а лишь за рекорд, как великий бегун борется только со временем. Но там, где к рекордам привыкли, все-таки явление такой демократии принято объявлять праздником, и в Азербайджане не сомневаются: играй в эту игру Алиев-отец, так бы оно и было.

С Алиевым-сыном по-другому все, и отнюдь не только выборы.

Тому, кто никогда не был старым бакинцем, остается верить на слово. Старый бакинец, посетивший родные места после многолетнего отсутствия, должен заплакать: его города больше нет. То есть Девичья башня и набережная еще на месте, а вот такой же визитной карточки Баку, старой гостиницы «Интурист» Щусева, проект которой он, согласно бакинской легенде, быстро набросал по чертежам ленинского Мавзолея, нет. Как нет больше и знаменитой гостиницы «Азербайджан» на главной площади Баку.

Архитектор, которому доверена модернизация столицы, рассказывал в одном интервью, что Ильхам Алиев его спрашивал: может, все-таки оставить ее как память об отце? Нет, отвечал архитектор, все прогнило. В той же газете рядом с интервью один старый строитель, все знающий про Баку, язвительно над этим посмеялся (впрочем, газета давно закрыта).

А памяти об отце в Баку и так предостаточно. Говорят, идея сохранения монументального присутствия Гейдара Алиева принадлежит Рамизу Мехтиеву (главе президентской администрации еще со времен отца), а также образу тех сил, которые, как считается, встретили приход сына в кабинет отца с откровенной насмешкой. Между тем даже если портреты отца украшают страну и без настояния Мехтиева, есть что-то общее между ними, портретами и старой гвардией, в тени которых, как считалось, приходится жить Ильхаму Алиеву.

Когда несколько лет назад Азербайджан был потрясен известием о готовящемся государственном перевороте, страна приготовилась к мероприятиям в духе Гейдара Алиева, который подобными способами время от времени устраивал ротацию власти. Весь переворот готовили всего два человека. Али Инсанов, патриарх главного клана Азербайджана - нахичеванского, министр здравоохранения, который казался вечным еще при Гейдаре Алиеве. И Фархад Алиев - из сравнительно молодых, один из последних назначенцев времен отца. В общем, удар, как казалось, нанесен и по старой гвардии, и по непомерно амбициозным из молодых.

Политизированный наблюдатель затаил дыхание, приготовившись наблюдать за схваткой и появлением нового поколения. А заодно и оттепели. И ошибся. Оттепели нет, скорее наоборот. Все, включая Рамиза Мехтиева, на месте, как и все остальные люди отца. Государственный переворот раскрывался, выходит, зря, и лишь ко времени новых выборов стали понятны основы нового стиля, которому совершенно не обязательно в Азербайджане быть непременно большим.

Зачем устраивать из выборов пиршество, если и так понятно, что он победитель? Зачем убирать Рамиза Мехтиева, если он - стержень в той пирамиде, которую отстроил отец? Пирамида функционирует, может быть, и со сбоями, но кто знает, что с ней будет, если вынуть стержень? А Алиев, как уверяют знающие люди, человек импульсивный, и компромисс достигнут: старая гвардия сомневалась, что ее смогут заново выстроить так, как Гейдар, а оказалось, что сын смог, и такое положение дел всех устраивает.

Счастье игрока

Теперь даже оппозиционеры не могут удержаться от ностальгической улыбки при воспоминаниях об отце. Они даже произносят на азербайджанском поговорку, которая переводится примерно так: «Сын должен вести себя так, чтобы про отца говорили только хорошее». Сын так себя и ведет.

«Отец, который людей по партийной привычке в общем-то в грош не ставил, по той же привычке все-таки хотел, чтобы его любили, - вспоминает человек, который долгие годы работал с Алиевым-старшим. - А Ильхам по этому поводу не напрягается. Он вообще не напрягается, вот в чем все дело!»

Все, что делал отец, было интригой, и это было предназначением и смыслом жизни. Посвященные фантазируют: увидел бы он, какой гам нынче в коридорах дворца, где в те годы царила благоговейная тишина.

Ильхам Алиев большей частью проводит время не во дворце, а на даче, где в последнее время принимает даже иностранных гостей. И еще несколько лет назад он никак не пытался опровергнуть общее представление о том, что это занятие ему не по душе. Теперь, как уверен политический Баку, на второй срок пошел человек, во вкус не только вошедший, но и обнаруживший, что отличия от отца могут быть чрезвычайно эффективны в утверждении собственного стиля царствования.

Он где-то даже честен. Оппозиция не нужна ни для интриги, ни для демократической церемонии - зачем и кого обманывать? И оппозиция ютится на дальних окраинах города, ее штабы - как опустевшие офицерские клубы, остались самые стойкие, остальные распущены по домам в ожидании часа Х, которого никто не ждет.

Около 80% населения, как уверена оппозиция, - это протестный электорат. Может, и так, но лучшую формулу этого протеста выдал мне один простой работяга на окраине Баку, едва речь зашла о выборах. «Я недоволен властью, - сказал он. - Но я на нее не обижен…»

Не надо быть экономистом или иметь друзей в каком-нибудь местном Transparency International, чтобы увидеть: даже отцу, который лукаво говаривал, что с коррупцией не может справиться никто на свете, такой ее размах не снился. Азербайджан с некоторым высокомерием смотрит на своих постсоветских соседей, лихорадочно спасающихся от кризиса. Он, по крайней мере пока, под этим ураганом не согнулся.

Во-первых, нефтяных поступлений было достаточно для того, чтобы избегать соблазна даже дешевых кредитов, и, по общим оценкам, больше $1,5 млрд банки долгов не набрали. Во-вторых, сама государственная модель избавила страну от либеральностей вроде рынка ценных бумаг, в чем некоторые апологеты власти склоны видеть заслугу этой модели.

Ответом же на предупреждения скептиков, знающих, что любая пирамида рушится без внешней подпитки, стало невероятное везение, знакомое всем странам нефтяного заклятья. Какие поступления составляли радость гейдаровской вертикали? По большей части бонусы за участие в нефтяных контрактах, которые, впрочем, тоже исчислялись миллиардными суммами. Но при Ильхаме пошла настоящая большая нефть. И самое главное: благодаря неслыханному ценовому счастью момент окончательной расплаты с инвесторами, после которой нефть начинает делиться в соотношении 80:20 в пользу Азербайджана, тот момент, который планировался (исходя из невыразительной ценовой конъюнктуры конца 1990-х) на 2011 год, наступил уже во втором квартале нынешнего.

В общем, невзирая даже на нынешние $70 за баррель, Азербайджан, в этом году получит $21--24 млрд. При бюджете в $15 млрд.

И пока никого не пугает, что связанная с нефтью доля ВВП по-прежнему составляет около 60%. И, хотя у каждого азербайджанского экономиста перед глазами графики, в соответствии с которыми безбрежное счастье нефтедобычи, перевалив пик в 2011--2012 годах, неуклонно пойдет на спад, сегодня у власти словно одна-единственная задача - потратить деньги. Чем в первую очередь и определяется суть переживаемого политического момента.

Город, который исчез, возрождается в виде тотальных новостроек, которые возводятся на любом пятачке земли (такой пятачок освобождается в том числе и путем избавления от щусевского «Интуриста»). Там, где еще позавчера главной достопримечательностью при взгляде из окна была крыша дома Ростроповича, вчера стали редуты многоэтажек, а сегодня это еще и бесконечные пробки. Дома строятся там, где еще вчера можно было проехать, а сегодня уже не пройти, и будто бы для того, чтобы отрезать жителю последние пути к отступлению, ремонтируются все дороги страны.

«Сколько, как думаешь, должен стоить километр дороги? - спрашивает знакомый экономист, и сам отвечает: - Ну миллион долларов. Хорошо, 2 млн. У нас по смете - минимум 10». Одновременно возводятся мосты, едва ли не каждая государственная организация имеет в своем составе строительное подразделение.

Едва ли не каждый крупный госчиновник учреждает собственный холдинг и даже пытается наладить собственное производство. Но чиновник, особенно из тех, которые мужали в гейдаровские времена, менеджерского гения в себе не выдает, однако и нанять профессионала тоже не решается. Появление людей со стороны, не проверенных временем, не приветствуется, а нормальный топ-менеджер рано или поздно обозначит желание войти в долю. Поэтому неплохие, как признают даже критики власти, задумки вроде инвестфондов или производств вроде рыбоперерабатывающего Caspian Fish так и остаются безнадежной вещью в себе.

А что может произойти с чиновником, который свой менеджерский дар, подкрепив вверенным государственным ресурсом, вознамерится обратить хоть в какую-то свободу от модели, со всей дидактикой продемонстрировала судьба государственного "путчиста" Фархада Алиева. Говорят, одной из капель, переполнившей терпение власти, стало намерение министра экономического развития объединить мощности контролировавшегося им холдинга «Азпетрол» с возможностями сына президента Молдавии и построить в Джурджулешты, молдавском порту на Дунае, нефтетерминал. В чем власть резонно увидела попытку спрятать деньги, которые так же резонно полагает своими.

Такие отчаянные находились и прежде, при отце. Их, правда, не сажали, а, как спикера парламента Расула Гулиева, просто выдворяли из страны.

Просто стало намного больше денег. И проще стал стиль. По этому поводу в Азербайджане говорят: счастье игрока.

Без мифов и без прикупа

Сыну не требуется быть отцом нации. Он - владелец огромного бизнеса, которой является удачливая страна. И он явно входит во вкус.

«Он ведь игрок, да такой, что после одного из его крупных проигрышей Гейдар закрыл в Баку все казино, - пытается провести политический психоанализ один известный азербайджанский публицист. - А теперь он обнаружил: то, чем заставил заниматься отец, - тот же преферанс, только прикуп известен, в рукаве - козырь и совершенно не надо расплачиваться по долгам».

Cобеседник задумывается. Он явно готовится произнести фразу, которую я должен правильно понять, и подбирает слова: «При этом мои друзья, которые с Ильхамом общаются, удивляются: вообще-то он хороший парень. Только вспыльчивый…»

Cкладывается образ отношения власти и народа в условиях династического омоложения. Царский сын, как заметил один политолог, к людям вообще относится даже без тех сантиментов, которые проявлял сам умудренный царь. И в воспоминаниях об этой умудренности как-то на периферию памяти уходит беспощадность и коварство, с которой правил сам этот царь, насчет которого уже через пять лет после его воцарения иллюзий никто не питал.

Царский сын все делает прямо и без обиняков, денег у него больше, они, хочешь не хочешь, растекаются по стране, и на $300 в месяц можно прожить, а почему не больше, никто не спрашивает. 80% недовольных - но не обиженных. Никто ничего не ждет, и ждать, честно говорит занятая тратой больших денег власть, не надо. В самом деле, зачем из выборов делать праздник?

Словом, обычная модель, но, как заметил один коллега, за этим смирением не стоит никаких идеологических мифов вроде восточной сакральности власти, национального величия или геополитического противостояния. Тем более что с последним вообще, особенно после того, что случилось в Грузии, все перепуталось настолько, что даже критики власти признаются: не хотели бы мы сейчас быть на месте Ильхама.

Хотя и здесь соблазн сравнения с отцом необорим. «Вот поехали поддержать Саакашвили через Гянджу лидеры Польши, Украины и балтийских государств. Как бы сделал отец? - задается вопросом известный политик, хорошо знающий и отца, и сына. - Он бы тоже рванул в Гянджу, тепло бы их проводил и объяснил бы, что не летит сам только потому, что на проводе у него Медведев, которого он в чем-нибудь попытается убедить. Ильхам же их просто не заметил».

Ничего бы от такой поездки не изменилось, но, уверены эксперты, нужно хотя бы обозначить активную игру. Хоть на каком-то направлении. Ильхам Алиев ничего не обозначает. У Азербайджана во всей новой кавказской интриге особая ситуация, которую некоторые называют ключевой ролью. Все вовлеченные в игру могут позволить себе хотя бы шаг-другой в направлении, которое уже избрали. И только Азербайджан этого не может: один полноценный шаг в какую-либо сторону мгновенно и непредсказуемо, в том числе и для него самого, меняет всю картину. Любое его решение означает линию фронта, и первым прифронтовым государством становится он сам.

Как полагают азербайджанские политологи, у американского вице-президента Дика Чейни Алиев интересовался, какие тот может дать гарантии в случае его движения на Запад. Как ему тогда быть с Москвой, с тем же Тегераном? У Чейни, понятно, ответа не было, о чем заранее догадывались в Баку, где отсутствие этих гарантий заранее объявили аргументом в пользу своей нерешительности.

Точно так же Алиев ничего не пообещал и Москве. Это такой преферанс, в котором даже азербайджанский президент ничего не знает про прикуп. Он только знает, что козырей нет ни у кого, а сыграть в открытую никто не рискнет.

Гарант большой паузы

В офисах крупных азербайджанских компаний и даже государственных исследовательских центров секретарши, услышав вопрос по-русски, вежливо интересуются: а нельзя ли по-английски? С другой стороны, если несколько лет назад у отъехавшего от центра Баку на пару станций метро был риск, не найдя общего русского языка, заблудиться, то теперь для этого уже не надо никуда отъезжать.

Старых бакинцев все меньше, и все больше тех, кто покоряет столицу, приехав из районов, где надобности в русском языке не было и при советской власти.

Среди стран-друзей, как говорят социологи, с гигантским отрывом лидирует, естественно, Турция (около 70%). Россия в этом списке - процентами с 20 возле второго-третьего места. Но те же места у нее и в списке стран-недругов. И даже подконтрольная азербайджанская пресса, сказав все приличествующие слова о вечной дружбе с Россией, весьма критична к кавказским начинаниям Москвы, и ей в разрабатываемых политологами геополитических сценариях роль союзника отнюдь не отводится.

Известный азербайджанский политолог Расим Мусабеков предлагает Москве посчитать ставки: «Через несколько лет на Южном Кавказе будет жить 2 млн грузин, 2 млн армян и 10 млн азербайджанцев. И еще через несколько военные бюджеты Армении и Азербайджана будут несравнимы, и вы готовы исключить такое стечение обстоятельств, при которых американцы с удовольствием закроют глаза на наш блицкриг? Имейте в виду: если Грузия будет в НАТО, значит, вскоре там же будет и Азербайджан».

В то, что заявление Ашхабада о подтверждении несметных запасов газа, обнародованное буквально за пару дней до бакинских выборов, - правда, верят немногие. Зато многие аналитики при этом отмечают: значит, давление на Алиева в деле прокладки Nabucco теперь усилится, и это хорошо. Значит, Ильхаму придется делать наконец выбор, причем западный.

Хотя в глубине души, кажется, в это все равно тоже никто не верит.

И власти, похоже, в ее дипломатических наработках остается одно - продолжать старый маневр и за главную ставку снова выдавать Нагорный Карабах. Потому что нет лучшего способа откладывать момент такого неприятного выбора.

Про то, что в реальности происходит в Нагорном Карабахе, в Баку осведомлены примерно так же, как большинство грузин знали про настроения в Абхазии: «Армяне, конечно, могут рассказывать, что там выросло целое поколение, которое не жило в Азербайджане. Но поговори с карабахцами - они ведь помнят, что в Азербайджане жилось не так плохо, просто они этого сказать не могут».

А в центре Баку по-прежнему стоит армянская церковь. Правда, ограда на замке, а вход будто бы замурован. И каждый ваш собеседник вспомнит про друга-армянина, увы, уехавшего, жаль, связь потерялась. Все разногласия - в рамках политкорректности: мы же понимаем, у армян историческая травма, они объединены общей идеей, чего не скажешь о нас, мы же, даже потеряв земли, не породили ни одного террориста, и намек должен быть понят. И, рассказывая о том ожесточенном споре, который ведут антропологи обеих враждующих стран, чьи челюсти возрастом лет тысяч в пять, найденные недавно в этих краях, - армянина или азербайджанца, смеются так, и должно смеяться над такими спорами. А человеку, которого уже не считают чужим, и вовсе признаются: с грузинами нас сближает политика. На человеческом же уровне, на уровне традиций, кухни, да вообще общего понимания армяне нам значительно ближе. «Может быть, поэтому мы так и непримиримы, что наша борьба почти внутривидовая, то есть самая беспощадная», - смеется азербайджанский публицист и политолог Тогрул Джуварлы.

Но при этом Нагорный Карабах - единственная геополитическая тема, в которой Азербайджан может изобразить требуемую наступательность. Тем более что о невозможности блицкрига прекрасно знают и в Баку, и в Вашингтоне, и в Москве. Да и вообще, любое решение по Нагорному Карабаху (кроме компромиссных, которых просто нет) будет таким же детонатором, что и окончательное самоопределение Баку, которого он так избегает. И, кажется, не только он. Ведь все догадываются, что именно Азербайджан в своем балансировании становится гарантом большой паузы (что бывает, когда пауза прерывается в тот момент, когда играть никто не готов, всем наглядно продемонстрировал Саакашвили).

Поэтому Баку может проводить такие выборы, по поводу которых все улыбаются, но никто не решается к чему-нибудь придраться. И в самом деле, к чему? «2008-й, как я почувствовал, не год смены власти», - признался один из амбициозных оппозиционеров, присоединившийся к бойкоту. Может статься, не станет таким годом и 2013-й, когда нынешнему президенту, возможно, даже не придется мучиться с дилеммой третьего срока. Говорят, главная семья Азербайджана уже готовит следующего кандидата - нынешнюю первую леди Мехрибан. Из знаменитого в Азербайджане рода Пашаевых. Но все равно, что ни говори, Алиеву.

http://gzt.ru/world/2008/10/19/223001.html

[cartesius]

Дельная статья.

По моим прикидам , года через 3-4 при таких миллиардных прибылях, Азербайджан и в самом деле может рискнуть блицкриг. Надо внимательно следить за их вооружениями, на словах, военный бюджет у них даже уменьшается, но это значит, что львиная доля сделок по вооружениям пройдет в тени.

[Nelsjan]

Чем больше у них будет вооружения тем выше шансы , что и нам достанется не мало , так что ,думаю их бюджет и нам на пользу B)