Бродский

[Kornelij Glas]

Пилигриммы

Мимо ристалищ, капищ,

мимо храмов и баров,

мимо шикарных кладбищ,

мимо больших базаров,

мира и горя мимо,

мимо Мекки и Рима,

синим солнцем палимы,

идут по земле пилигримы.

Увечны они, горбаты,

голодны, полуодеты,

глаза их полны заката,

сердца их полны рассвета.

За ними ноют пустыни,

вспыхивают зарницы,

звезды встают над ними,

и хрипло кричат им птицы:

что мир останется прежним,

да, останется прежним,

ослепительно снежным

и сомнительно нежным,

мир останется лживым,

мир останется вечным,

может быть, постижимым,

но все-таки бесконечным.

И, значит, не будет толка

от веры в себя да в Бога.

...И, значит, остались только

иллюзия и дорога.

И быть над землей закатам,

и быть над землей рассветам.

Удобрить ее солдатам.

Одобрить ее поэтам.

[Prankster]

не поверишь, только сегодня етот стиx вспоминал . гениальный все-таки был дядечка...

[Prankster]

Kритерии

"...с маленькой смертью встреча"

(Гарсиа Лорка)

Маленькая смерть собаки.

Маленькая смерть птицы.

Нормальные размеры

человеческой смерти.

[Prankster]

Сонет к зеркалу

Не осуждая позднего раскаянья,

не искажая истины условной,

ты отражаешь Авеля и Каина,

как будто отражаешь маски клоуна.

Как будто все мы - только гости поздние,

как будто наспех поправляем галстуки,

как будто одинаково - погостами -

покончим мы, разнообразно алчущие.

Но, сознавая собственную зыбкость,

Ты будешь вновь разглядывать улыбки

и различать за мишурою ценность,

как за щитом самообмана - нежность...

О, ощути за суетностью цельность

и на обычном циферблате -- вечность!

[samayanejnaya]

ПОДСВЕЧНИК

Сатир, покинув бронзовый ручей,

сжимает канделябр на шесть свечей,

как вещь, принадлежащую ему.

Но, как сурово утверждает опись,

он сам принадлежит ему. Увы,

все виды обладанья таковы.

Сатир - не исключенье. Посему

в его мошонке зеленеет окись.

Фантазия подчеркивает явь.

А было так: он перебрался вплавь

через поток, в чьем зеркале давно

шестью ветвями дерево шумело.

Он обнял ствол. Но ствол принадлежал

земле. А за спиной уничтожал

следы поток. Просвечивало дно.

И где-то щебетала Филомела.

Еще один продлись все это миг,

сатир бы одиночество постиг,

ручьям свою ненужность и земле;

но в то мгновенье мысль его ослабла.

Стемнело. Но из каждого угла

"Не умер" повторяли зеркала.

Подсвечник воцарился на столе,

пленяя завершенностью ансамбля.

Нас ждет не смерть, а новая среда.

От фотографий бронзовых вреда

сатиру нет. Шагнув за Рубикон,

он затвердел от пейс до гениталий.

Наверно, тем искусство и берет,

что только уточняет, а не врет,

поскольку основной его закон,

бесспорно, независимость деталей.

Зажжем же свечи. Полно говорить,

что нужно чей-то сумрак озарить.

Никто из нас другим не властелин,

хотя поползновения зловещи.

Не мне тебя, красавица, обнять.

И не тебе в слезах меня пенять;

поскольку заливает стеарин

не мысли о вещах, но сами вещи.

мое любимое

[ese]

Wystan Hugh Auden

AUGUST 1968

The Ogre does what ogres can,

Deeds quite impossible for Man,

But one prize is beyond his reach,

The Ogre cannot master Speech:

About a subjugated plain,

Among its desperate and slain,

The Ogre stalks with hands on hips,

While drivel gushes from his lips.

September 1968

АВГУСТ 1968

Людоед творит, похоже,

То, что Человек не может,

Одного не одолеть -

Связной речью овладеть,

По истерзанной долине,

По слезам и мертвечине

Он, ступая руки в боки,

Льет беcсмыслицы потоки.

Сентябрь 1968

[Prankster]

eses ето типа о стиxаx Бродского?

[ese]

ese ето типа о стиxаx Бродского?

[Prankster]

спасиба, не знал. будем почитать :shljapa:

[Делина]

Пилигрим (Оден)

В предместьи нет окна, чтоб осветить ту спальню,

Где в маленьком жару огромный день играл;

Где множились луга, где мельницы нет дальней,

Любви изнанку мелющей с утра.

Ни плачущих путей, сквозь пустоши ведущих

К ступеням замка, где Мощей Великих склеп;

Мосты кричали: «Стой!», за плащ цеплялись кущи

Вокруг руин, где дьявол шел след в след.

Он повзрослеть мечтал, забыть, как этот сон,

Все заведения, где их учили руки мыть и лгать,

И истину скорей взвалить себе на плечи,

Ту, что венчает вздоха горизонт,

Желая быть услышанной и стать

Отцовским домом, материнской речью.