Основной предмет современной политологии

[Kornelij Glas]

Основной предмет современной политологии

Что является предметом политологии в наши дни? Что значит интересоваться политикой? Из всего потока сообщений о состоянии мира и предпринимаемых теми или иными личностями и общностями действий я, например, выделяю в качестве действительно имеющих некое реальное значение – новости из США, новости о США. Прочее – представляется более или менее занятными анекдотами – представляете, такой-то сказал то-то, а другие – пытаются сделать то-то... В чем причина «анекдотичности» всех прочих извещений и важности информации из США? В соотношении слова и дела. В лингвистике любят по этому поводу приводить такой пример – когда король говорит – «я объявляю войну» - именно эти слова и являются самим действием объявления войны (называется «перформатив», лингв.). Когда же это говорит, к примеру, барон Мюнхгаузен в исполнении Янковского – это является анекдотом, хотя бы и утонченным. В области действий в масштабах мира сегодня действием является лишь сказанное и предпринятое США, а также – пассивно происходящее с США, все прочее – является похвальными или не очень намерениями, случайными флуктуациями. Подобно тому, как в эпоху расцвета Рима явлениями всемирной истории были именно явления, действия, даже высказывания Рима, а явления варварских царей имели значение лишь в соотнесенности с ними, так и сегодня – сюжетность истории замкнулась в рамках одного, наиболее консолидированного (вернее, единственно консолидированного) внутриамериканского пространства.

При этом, разумеется, весь мир и сами США периодически создают некие «точки соотнесения», в виде, например, Европы, Китая, в недавнем прошлом – Японии, которые соотносятся с самой Америкой примерно так, как лампочка соотносится с генератором. Китай или Европа не несут никакой планетарной ответственности, и вольны «конкурировать» с Америкой при условии, что все правила игры в подобной «конкуренции», облик мира, при котором она только возможна, поддерживается, в сущности, односторонними усилиями США. Достаточно показательны экономические сводки «Евроньюс», звучащие, чаще всего, так – «индексы на европейских биржах отреагировали понижением на тревожные новости из США – в мартобре там было создано на 15 тысяч рабочих мест меньше, чем ожидалось...»

В связи с этим – являются ли действительно предметом современной политологии внешнеполитические действия США? Даже такие, как, к примеру, нападать или нет на Иран? Какова действительная сопротивляемость мира новациям США? Гранит или пластилин? Размышления нынешнего хозяина Белого дома (за бокалом безалкогольного виски) выглядят примерно так – «а не учредить ли нам союз с Индией»? «А не создать ли нам Большой Ближний восток»? «А не напасть ли нам на Сирию? А на Иран»? «Нравится ли мне мистер Путин? С одной стороны – он не обманул меня, что носит крестик на шее, с другой – Дик от него в ярости...» Степень свободы внешнеполитических инициатив, определенно, требует держать на письменном столе – рядом с фотографиями жены и детей – глобус небольшого размера, который явно есть, а вот чего явно нет – так это записной книжки, чтобы не забыть реализовать с утра то, что было придумано вечером.

Да, внешнеполитические идеи США (и, тем более, не США) – пожалуй, пока еще не есть предмет современной политологии. Может быть, завтра. В конце концов, Бжезинский вообще призывал отказаться от внешней политики и, в духе традиционного американского изоляционизма, ограничиваться ролью «маяка» для мира, не слишком заботясь, кто и как усваивает живительный свет. Афгано-иракская прогулка американских войск, скорее всего, не связана с какой-нибудь реальной внешнеполитической необходимостью (и даже вредит свободе рук США), и напоминает ближе всего Ильича, самолично тащившего бревно на субботнике. Как мы увидим в дальнейшем, Ильич все же знал, что делает.

Итак, представить США без внешней политики, применяющими не мускулы, а одну лишь чистую силу обаяния, вполне возможно. Если Бжезинский снова дорвется до власти (демократы) он, возможно, так и поступит. Здесь мы попутно разрешаем вопрос, является ли предметом рассмотрения внутренняя политика. Как выражался некогда один из символов молодежного протеста 60-70-х, «республиканская и демократическая партии США – это двухголовая свинья». Опять-таки, все это может приобрести другой вид в дальнейшем – не сейчас. Без чего же сейчас, или когда-либо в прошлом и будущем, мы не можем себе представить США, ибо это будет уже не США, а черт знает что такое? Ответ -Без Доллара.

Ответ наш не имеет ничего общего с морализаторскими сетованиями на «власть желтого дьявола» и «бездушный мир чистогана», а исходит из вполне почтительного и с долей симпатии воззрения на то, какую именно роль играет Доллар в новаторской американской философии жизни. Соединенные Штаты, в отличие скажем от Советского Союза, с самого начала были чистым экспериментом. Чистым воплощением в жизни некой философской идеи. СССР же приходилось бороться с наследственными пороками, главный из которых – порок национализма – он так и не одолел, несмотря на самоотверженные усилия отдельных товарищей. США же сумели справиться с местечковыми тенденциями южных плантаторов, и философская идея позитивизма оказалась воплощена наиболее неискаженным образом. Позитивизм мечтает о внесении в жизнь и все строящие ее науки и движения такой же ясности и прозрачности, какую мы можем обнаружить в математике или, чтобы не вдаваться в дебри сугубо математических затруднений, в арифметике. В результате воплощения американской мечты – наследниками которой являемся и все мы, пока еще не американцы – это выстраивание непротиворечивой и целостной системы ценностей, в которой – смысл жизни ясен, труд результативен, результат – продаваем за справедливую цену, любая проблема – решаема, любую проблему – стоит решать, становится известно, как решать, решение разделяется на логичные этапы, и результат гарантирован – наибольшее счастье наиболее возможного числа людей. Формула чисто арифметическая, и в основе любого действия остается возможность свести его к математически безупречному и наглядному алгоритму, а в сонове всего – возможность все выразить посредством числа. Доллара – первичного кванта всего миропорядка. Совершенно аналогично устроены электронно-вычислительные машины – любая сложная последовательность может быть сведена к двоичному числу – единице и нулю.

Таким образом, американский Доллар – отнюдь не предмет наживы, а философский первоэлемент, первичная сущность американского учения об устройстве мира. По сравнению с такой первоосновой безусловно, совершенно излишними представляются любые насильственные действия, даже вообще действия, даже само существование США как государства – все это нужно лишь затем, что в мире не всегда торжествует философская идея сама по себе, людей в своей массе приходится подталкивать к узрению очевидного – для их же собственного блага. (Разумеется, вопрос «что есть истина» в данном случае не решен, а обойден посредством формулы «договоримся, что «Х» есть истина, а «$» - пророк ее, и выстроим всю дальнейшую последовательность рассуждений: только при подобном допущении вообще возможно выстроить последовательность, поскольку в противном случае – все есть борение и мучительный поиск истины, ответов на первовопросы.) Ввиду этого – все остальное, при наличии первичного кирпича, краеугольного камня – складывается очень ладно: если ты стремишься играть по правилам – ты выигрываешь (умение вовремя нарушить правила – тоже часть правил, но только в том случае, если ты действительно преодолел правила одного уровня, и к тебе можно применить правила другого), если нет – то нет.

Имеет значение все – как ты одеваешься, что ешь, что куришь, болеешь ли за «Янки брозерс» или «Чикаго рейнджерс», какой ты колледж окончил и с какими результатами тестов, сколько часов в неделю ты работаешь, умеешь ли преподносить себя и оказывать на людей влияние, где и какой дом ты снимаешь, на чем ездишь, при этом нет насилия – в рамках установленных, допустим, тысячи важнейших понятий в жизни ты можешь быть сторонником пятисот одних и противником пятисот других – о, восторг исчислимости и упорядоченности, осмысленности каждого глотка воздуха, каждого съеденного макдональдса, каждого сказанного и услышанного слова – каждого заработанного и потраченного Доллара!

Так вот, в этой идиллии начали появляться некоторые намеки на напряги. Деньги ведут себя странно. Среди новостей и рассуждений на их тему почти невозможно найти внятного описания того, что происходит и кто что в связи с этим предпринимает, и, думается, именно тут мы и подходим вплотную к основному предмету современной политологии. В точности, заметьте, по Марксу.

Не имея, признаемся с сокрушением, надежной базы данных по вопросу, попытаемся все же сосредоточиться на том, что известно. «Учетная ставка» «Федеральной резервной системы США» поднята в 17-й раз с 2004 года и дошла за этот период с одного процента в год до 5,25. (в России аналогичная ставка – сократилась недавно до девяти с половиной процентов). Мера эта призвана противодействовать инфляции – поскольку кредит становится дорог, его меньше берут, общий деньгооборот падает, инфляция снижается. С другой же стороны, однако – отдавать надо больше, чем взял, необходимо увеличивать оборачиваемость средств, крутиться быстрее, общий оборот денег растет, инфляция растет. Откуда берется инфляция? От дефицита, коего два вида – внешнеторговый, про который известно, что он увеличивается на 75-80 млрд. каждый месяц (от какой цифры? – я слышал, что от двух триллионов в год), и бюджетный, который в текущем году составляет полтриллиона, ровно столько, сколько США потратят на содержание вооруженных сил и дотирование кампаний в

Афганистане и Ираке. Что предпринимается? Впрямь ли Властям нежеланна инфляция? Идея о том, что поднятие пресловутой ставки ее обуздывает – довольно сомнительно, ибо мы имели удовольствие наблюдать у себя дома, что и ставки в десятки и сотни процентов не останавливают любителей взять кредит, поскольку в условиях инфляции все равно приходится отдавать меньше, чем взял. Или – можно просто не отдавать, а чтобы не прижучили – дестабилизировать и криминализировать среду обитания. Но, допустим, мы ничего не понимали в зрелой рыночной экономике. Но вот ведь – ДО поднятия ставки американские индексы деловой активности (показатель деньгооборота и, следовательно, инфляции) – падали, а ПОСЛЕ поднятия – радостно возросли! Еще цифры. Безработица в США – около 4 с половиной процентов – почти советский уровень, полная занятость. При этом – намечается дефицит рабочих рук. Заметно недостает желающих работать по минимальной ставке – 6 долларов в час – из-за чего необходимо привлекать мексиканцев. Прожить на минимальную ставку уже не получается, поскольку – быстро растет стоимость жилья и бензина. Отчего растет торговый дефицит? Ведь падение курса доллара должно обуздывать импорт и поощрять экспорт. Быть может, падает производительность труда? То есть просто нечего экспортировать, при всем желании? Почему нечего? Потому что некому работать за минимальную зарплату, все норовят быть врачами, адвокатами и программистами, а не производить нечто, пригодное на экспорт?

Быть может, Буш в этой ситуации желает расширить хотя бы военное производство, для сохранения промышленно-научно-технологической базы страны, и поэтому гонит вверх оборонные расходы хотя бы и ценой дефицита бюджета и роста инфляции? Возможно, потому что внешняя бесцельность многих шагов Буша оценена и осуждена некоторыми американцами – например, на днях некая счетная палата США так прямо ему и сказала, что новый истребитель F-22 совершенно не нужен, поскольку имеющиеся истребители вполне справляются и будут справляться всегда. Также сомнению многих в Америке подвергается война в Ираке, строительство новых подводных лодок, некоторые даже посмели усомниться в необходимости двенадцати авианосцев. Еще – внутренняя задолженность в США – 9 триллионов, быстро растет, бюджет – около трех с половиной, ВВП – 10 или 12? Задолженность будет расти уже не по одному, а по пять, двадцать пять в год...

Все сказанное не означает, что американская идиллия скоро рухнет. Рухнуть она, как философская доктрина, может лишь от вызова со стороны другой философской доктрины, способной вновь поставить вопрос – что же есть истина? И поставить так, чтобы завоевать сердца и души людей, в том числе американцев (подобно христианству, покорившему Рим отнюдь не путем силового или экономического вызова). Все сказанное означает, что происходят процессы, нарушающие фундаментальный статус-кво, и США будут предпринимать некие действия для его восстановления, предполагающегося, возможно, в другой форме и на другом уровне. Будут ли это действия внешнеполитические? Финансовая система США колебалась дважды – во время Великой депрессии и во время президентства Картера. В обоих случаях – предпринимались ограниченные внутренние действия («новый курс», «рейганомика»), а в основном вопрос решался за счет максимальных внешних преобразований (вторая мировая война, с демонтажем Британской империи и получения воздуха для дыхания за ее счет, победа в холодной войне и получения воздуха для дыхания за счет СССР). Но весь воздух ныне и так американский, дышит – а не надышится...

Другой путь, решающий – внутренние преобразования. В какую форму они могут вылиться? Малая революция демократов с радикальным переходом к постиндустриальному обществу? Они предлагают так. А что затем? Средняя революция республиканцев с возвращением к крови и почве? Ну а затем?

Как все это может выглядеть? Какие последствия иметь для других народов и стран? Какие возможности для действия получат другие народы и страны (в том числе наша) в случае реализации тех или иных изменений? Вот вопросы, обращение к которым может сделать политологию интересной и важной. Для этого она должна не чураться, и не пугаться, рассмотрения в упор и пристально (без низкопоклонства и без ненависти) основного (и, в политическом смысле, единственного) действующего фактора современности – Соединенных Штатов Америки.

Ара Недолян

OpenArmenia

http://www.openarmenia.com/sections/articles/1455/