Жизнь

[searcher]

Уважаемый искатель. Я рад что Вы не останавливаетесь и ищете.

[searcher]

~Свобода~ (мнимая и абсолютная)

А свобода, моя и моего народа, разве она не достойна величайшей жертвы?

Ради Истинной Свободы стоит пожертвовать собой. Никакая армия твоего соседа не сможет её отнять. Да и твоя собственная армия не в состоянии ни завоевать её, ни оборонить. И поле боя для неё окажется могилой.

Истинная Свобода завоёвывается и теряется в сердце.

Ты хочешь воевать? Тогда пойди войной своим сердцем против своего же сердца. Разоружи своё сердце от всех надежд, страхов и тщетных желаний, которые все вместе превращают твой мир в тесный загон, и ты обнаружишь, что он на самом деле шире, чем целая Вселенная. Ты можешь бродить по этой Вселенной, где пожелаешь, и не останется ничего, что могло бы тебе помешать.

Это- единственная война, которую стоит вести. Вступи в неё и у тебя не будет больше времени заниматься никакими другими войнами, которые стали бы для тебя отвратительным и непристойным занятием, дьявольской уловкой, направленной на то, чтобы разрушить твой ум, высосать силы, и таким образом принудить тебя проиграть великую войну с самим собой, которая поистине есть святая война. Выиграть её, значит завоевать бессмертную славу. А победа в любой другой войне- не более, чем скрытое поражение.

Ужас всех войн, что ведут люди, в том, что и победителя, и побеждённого одинакого венчает поражение.

Ты хочешь мира?

так не ищи его ни в каких мирских уложениях, не стремись выбить его даже на скалах.

Ибо перо, что напишет слово "Мир", с легкостью может написать и слово "Война". Резец, гравирующий надпись "Будем жить в мире", легко вырежет и надпись "Влойна тебе!". Более того, и бумага, и скала, и перо, и резец подвержены гнили и ржавчине, моли и плесени, а также всей остальной алхимии превращающихся элементов.

Несведущее сердце-двойственно (dvaita). Двойственное сердце творит двойственный мир. Двойственный мир непрестанно порождает вражду и войны. Тогда как понимающее сердце? недвойственное (Advaita) - едино. Единое сердце творит единый мир. А единый мир- это мир мира. Ибо для войны нужны двое.

Поэтому и лучше всего начать войну в своём сердце, чтобы сделать его единым. Награда- мир и покой, умиротворённость и Блаженство.

~OM~ Shanti~ OM~

[searcher]

Питаться смертью- значит стать пищей для Смерти. Жить, причиняя боль другим,- значит призывать боль к себе. Так гласит Всемогучая Воля.

Сомнение: имей я выбор, выбрал бы жизнь, подобно фениксу, который питается не плотью вещей, а одними запахами.

Ответ: стремящемуся известно, что любую плоть, которую он повредил, ему придётся рано или поздно восстановить посредством своей собственной плоти. Любую кость, которую он сломал, ему придётся укрепить своими собственными костьями. Каждую каплю крови, что он пролил, либо заказал, ему придётся восполнить собственной кровью. Таков закон плоти.

Стремящийся сокращает свои телесные нужды до всевозможного минимума. Так он сокращает свои долги перед плотью, которые, воистину, есть долги перед Болью и Смертью. Существует множество вещей, которые вполне законны для любого человека, однако, стремящийся сам считает их для себя незаконными.

В то время как люди хватают все больше и больше вещей, чтобы засунуть их в свой мешок или в желудок, стремящийся проходит путь, не имея мешка, а его желудок чист от крови каких- либо существ.

То, что желательно обычному человеку, или он думает, что желательно- только обуза для стремящегося к легчайшему свету духа и сладости понимания.

Из двух человек, смотрящих на одно и то же поле, один оценивает урожай в тоннах и подсчитывает его стоимость в серебре и золоте. Другой же впитывает глазами зелень поля, мысленно целует каждую травинку, братается в душе с каждым корешком и камешком, с каждой кочкой.

Из двух человек, кто выпили молока, которое корова приготовила для телёнка, один смотрит на телёнка с мыслью о его нежной плоти, из которой получится жаркое, другой думает о телёнке как о своем молочном брате и переполнен любовью к молоденькому животному и его матери.

Сомнение: но если всё живое обречено умереть, почему я должен считать себя причиной смерти какого нибудь животного?

Ответ: правда, что всё живое обречено смерти, но горе тому, кто явился причиной смерти.

Мать Моя, ПОВСЮДУ ТЫ.

[searcher]

Неукротимо "сердце" Понимающего, и такое сердце человека продолжает отважно биться.

Камениста, скользка и едва различима тропа, ведущая наверх, на гору. Но уверенны руки, тверда поступь, зорок глаз Веры, и человек начинает восхождение.

По пути он встречает мужчин и женщин, упорно поднимающихся в гору по широкой и гладкой дороге. Это те, кто захвачен внешним пониманием, они тоже стремятся к вершине, но их ведет хромой и незрячий проводник. Ибо их проводник - это их вера в то, что может увидеть глаз, может услышать ухо, в то, что может пощупать рука, понюхать нос и попробовать язык (Внешние Чувства). Некоторые из них могут подняться от подошвы горы не выше, чем до уровня лодыжек. Другие добираются до колен. Небольшое количество доходит до уровня бедер, и только очень малая часть до пояса. Но все они, в конце концов, соскальзывают со своим проводником вниз, скатываются с горы, даже не рассмотрев как следует, как сияет величественная вершина.

Разве может глаз увидеть Все, что должно видеть, а ухо услышать Все, что должно слышать? Разве может рука пощупать Все, что следует ощутить, нос учуять, а язык распробовать Все, что должно? Только когда Вера, рожденная божественным Пониманием, придет на помощь органам чувств, они начнут поистине ощущать, и превратятся тогда в лесницу, ведущую на вершину.

Органы чувств, не воодушевляемые Пониманием, - это самые неподходящие проводники. Хотя их дорога и кажется гладкой и широкой, на ней имеется множество скрытых ловушек и провалов. И те, кто избирает ее для подъема на вершину Свободы, либо гибнут в пути, либо срываются и соскальзывают вниз к подошве, опять туда, откуда они начинали свой подъем. Там им приходится долго лечить свои переломанные кости и зияющие раны.

Люди со внешним пониманием- это те, кто построил мир на основе своих чувств и вскоре обнаружил, что он мал и душен. И они возмечтали о более просторном доме. Но вместо того, чтобы подыскать для него новые материалы и привлечь нового архитектора, они перерывают старые материалы и зовут прежнего архитектора - свои чувства - чтобы спроектировать и выстроить себе новый дом покрупнее. Но как только заканчивается строительство нового дома, они обнаруживают, что он также мал и душен, как и старый. Так они и продолжают без конца разрушать и строить, но никогда не могут построить такой новый дом, чтобы он дал им желаемый комфорт и свободу. Но ведь они и обращаются все время к обманщикам с просьбой спасти от обмана. Они убегают от малого миража только для того, чтобы соблазниться большим, чем напоминают рыбу, которая с раскаленной сковороды прыгает прямо в огонь.

Между людьми Малым и людьми Настоящим Понимании имеются массы тех, кто вообще не испытывает никакого понимания. Они довольствуются тем, что выроют себе норку, поживут в ней, размножатся и помрут. Они считают свои норки очень элегантными, просторными и теплыми, они не променяли бы их даже на царский дворец. Они-то прежде всего и смеются над всеми мечтателями и сновидцами, в особенности над теми, кто выбирает одинокую тропу с едва заметными следами, крутым и трудным подъемом.

Человек Великого Понимания находясь среди своих близких очень напоминает орла, высиженного курами на заднем дворе и помещенного в курятник вместе со всем выводком. Его братья-цыплята и мамаша-курица считают молодого орла своим, думают, что он обладает той же природой и характером, что он живет также, как они. А он их считает подобными себе, думает, что они спят на улице, укрывшись бездонным небом. Но вскоре он замечает, что является чужаком и становится среди них парией. Его клюют все, даже собственная мать. Но в его крови звучит зов высот, а от вони курятника его просто воротит.

Так он страдает в молчании, пока не оперится. А тогда он взмывает в высокое небо и бросает оттуда последний любящий взгляд на родной курятник, на своих братьев-цыплят, на свою мать, что кудахчет и заботится, чтобы ее дети тщательней рылись в отбросах в поисках червей и зерен.