Иранская Папка

[Desperado Хайский]

Первый раунд международной конференции "Женева-2" завершился без ответа на вопрос о будущем Сирии. Состоявшиеся переговоры стали не более чем формальным поводом для возможного продолжения диалога противоборствующих сторон, позиции которых остаются диаметрально противоположными. Впрочем, еще на этапе подготовки к конференции сомнений в вероятности достижения успеха было предостаточно. После того как Генеральный секретарь ООН направил в последний момент приглашение Ирану, а через несколько часов отозвал его под давлением американцев, глава внешнеполитического ведомства России Сергей Лавров предупреждал, что «проведение конференции без Ирана грозит стать профанацией».

Тегеран тоже не скрывал своих сомнений в успехе мирной конференции. Причины пояснил министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф: «Первое - то, что было оказано давление на господина Пан Ги Муна, в результате чего он отозвал своё же приглашение. Второе - это отсутствие мужества, чтобы огласить настоящие причины этого шага. Они отказываются признать, что это давление было оказано рядом стран, особенно Америкой и другими силами, на руках которых кровь сирийского народа». Как известно, сам Генсек ООН признавал, что решение пригласить Иран на «Женеву-2» было принято по итогам консультаций со многими странами. Впрочем, недобросовестное поведение американцев в вопросе о приглашении Тегерана на новую иранскую дипломатию не повлияло, президент Ирана Хасан Роухани приехал на Всемирный экономический форум в Давосе и выступил с сенсационной речью, подтвердив готовность нормализовать отношения с Западом и развивать полномасштабное сотрудничество.

Высказываясь по поводу сирийского кризиса, президент Ирана отметил, что «первым шагом должно быть коллективное решение противостоять терроризму и изгнать террористов из Сирии». Мысль здравая, ибо обосновавшийся на территории Сирии террористический интернационал представляет угрозу не только для союзников сирийского президента, но и для западных спонсоров боевиков. Россия, как заявил Сергей Лавров, не видит места в переговорном процессе для таких структур, как «Джабхат ан-Нусра», «Исламское государство Ирака и Сирии» и других воплощений «Аль-Каиды». Политические договорённости законного правительства Сирии возможны с вменяемой оппозицией, а не с террористами. С этих позиций Иран готов содействовать прекращению войны в Сирии, и его неучастие в «Женеве-2» ничего здесь не меняет, поскольку неудача женевских переговоров иранцами прогнозировалась. Иран остается главным союзником президента Башара Асада, которому намерен и дальше оказывать военную и финансовую поддержку, что бы на этот счёт ни думали в Вашингтоне.

Министр иностранных дел Ирана Джавад Зариф заявил, что Исламская Республика не посылала своих военных подразделений на территорию Сирии, где, по словам Зарифа, находятся только иранские военные советники. Министр также отметил, что сирийская оппозиция не может свергнуть Башара Асада, и это диктует необходимость диалога между сторонами. Вначале, по мнению Зарифа, следует остановить войну, а потом позаботиться об улучшении гуманитарной обстановки. Лишь после этого можно будет говорить о каких-то политических переменах. В противном случае война, по мнению иранского министра, может длиться еще три года. По оценкам МИД Ирана, если в Сирии будут проведены свободные выборы, Башар Асад на них победит. Согласно опросам, проведенным иранскими специалистами, президент получит не менее 50-60%.

Тегеран считает попытки США превратить «Женеву-2» в прелюдию отстранения президента Сирии от власти стратегической ошибкой. Заместитель министра иностранных дел Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян оценил конференцию в Монтрё как политическое шоу американцев, обреченное на провал. В глазах иранцев сирийская политика администрации Обамы выглядит абсолютно катастрофичной. В Вашингтоне до сих пор не хотят думать о том, что будет с Сирией после гипотетической смены режима там с помощью силы… Опыт революций в Египте, Тунисе и Ливии, где радикалы и экстремисты воспользовались отсутствием власти в своих интересах, привели к широко распространившейся нестабильности. Перспективы послереволюционных арабских государств выглядят сегодня по меньшей мере неопределённо. Поиск американцами альтернативы Асаду, по мнению главного редактора Энциклопедии современного ислама и бывшего заместителя министра иностранных дел по правовым и международным вопросам Ирана Голям Али Хошроу, является неудавшимся проектом, от которого администрация Обамы по инерции боится отказаться.

Г.А.Хошроу считает, что американцы продолжают следовать по стопам Саудовской Аравии, хотя на самом деле смотрят с Эр-Риядом на ситуацию в Сирии по-разному. Американские чиновники признают, что они запутались в ситуации на Ближнем Востоке. Вашингтону не удаётся установить мир между палестинцами и Израилем, адекватно оценить развитие событий в Йемене и Египте, избежать плачевных результатов многолетней оккупации Афганистана и составить удовлетворительное понимание общей ситуации в регионе. По мнению эксперта, причиной всему этому является стремление США повсеместно внедрять демократию силой, действуя без соблюдения общепризнанных принципов международного права, по «закону джунглей» [1].

Кейхан Барзегар, директор Института стратегических исследований проблем Ближнего Востока, также считает американскую политику в отношении Сирии «странной и повторяющей прежние ошибки американцев в Ираке и Афганистане». Сводя к минимуму роль Ирана в разрешении региональных кризисов, Вашингтон на самом деле делает процесс поиска путей урегулирования сирийского кризиса дорогостоящим для себя и опасным для региональной безопасности. По его мнению, для разрешения любого регионального кризиса необходим «политический консенсус» между всеми основными региональными игроками, а в Сирии устойчивое политическое соглашение без участия Ирана достигнуто быть не может. Сирийский конфликт не замыкается в национальных границах, в него втянуты все региональные субъекты, у каждого есть своя позиция, на которую США сейчас уже не могут влиять, как прежде. В качестве примера Кейхан Барзегар приводит позицию Саудовской Аравии, рассматривающей Сирию в первую очередь как площадку регионального соперничества с Ираном, а не страну, которой требуется международное посредничество в прекращении войны. С таких же позиций Эр-Рияд действует и в соседнем Ираке, поддерживая там терроризм и экстремизм в борьбе с правительством Нури аль-Малики. Директор иранского Института стратегических исследований проблем Ближнего Востока высказывает сомнения в наличии у администрации Обамы внятной стратегии в регионе и четкого плана дальнейших действий [2].

В своей речи на Всемирном экономическом форуме в Давосе Джон Керри заявил, что США ожидают от Ирана исполнения его обязательств по нераспространению ядерного оружия и выдвинул неприемлемое для Ирана требование к Башару Асада уйти с поста президента Сирии [3]. На словах Госдеп серьезно обеспокоен суннитским радикализмом, такую же озабоченность джихадистами проявляет и Иран. Справедливо было бы полагать, что для достижения регионального равновесия американцам нужно было бы сближаться с Тегераном, не ограничиваясь совместной работой по ядерной программе Ирана. Однако в администрации Обамы считают иначе. Официальный представитель Госдепартамента США Мари Харф подчеркивает, что «Женевское ядерное соглашение с Тегераном и иранское участие в конференции по Сирии «Женева-2» – это два отдельных вопроса, которые не имеют никакого отношения друг к другу». Иранские эксперты недоумевают по этому поводу, отмечая, что отсутствие у Америки последовательной стратегии в Сирии бросается в глаза, как и характерная для окружения президента Обамы слепота в отношении угрозы, какую представляет культивируемый Саудовской Аравией радикальный ислам с его опорой на насилие.

Позиция США по дипломатическому урегулированию проблем, связных с ядерной программой Ирана, вызвала, как известно, резкую критику со стороны Саудовской Аравии и Израиля. Настолько резкую, что Джон Керри заявил: «Мы не слепые, и я не думаю, что мы тупые». Керри заверяет, что иранскими вопросами занимаются «самые серьезные, способные и сведущие люди в американском правительстве, которые всю жизнь имели дело с Ираном». Так ли это? Ведь в конце лета 2013 года иранисты из Вашингтона поставили США на грань развязывания опасной военной авантюры против Сирии, рассматривая это через призму противостояния с Ираном. Сейчас уже вполне очевидно, что катастрофу предотвратила вовсе не нерешительность президента США, который не знал, что и как ему нужно делать, а поддержанная Тегераном инициатива президента Путина, который предложил уничтожить запасы сирийского химического оружия, убрав таким образом повод для начала войны.

(1) Iran’s Opponents in Syria Case Suffer from Strategic Color Blindness. An interview with Gholamali Khoshroo, Senior Editor of the Encyclopedia of Contemporary Islam. 23 January 2014. http://www.irdiplomacy.ir

(2) Kayhan Barzegar. Political Consensus is Key to Syria Peace Conference. January 26, 2014. http://www.iranreview.org/

(3) Can Washington Dance with Tehran When They're Listening to Different Music? Foreign Policy.January 24, 2014. http://www.foreignpolicy.com

http://www.fondsk.ru/news/2014/01/31/zheneva-2-vzgljad-iz-tegerana-25495.html

[Desperado Хайский]

Иран получил от западных банков первые $500 млн из своих замороженных активов

Об этом сообщил в интервью иранскому информационному агентству ИСНА заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи. Соглашение о размораживании иранских денежных активов было достигнуто ранее в ходе переговоров между Ираном и «шестёркой» международных посредников.

«Первый транш в $500 млн был размещён на счёту в швейцарском банке, все было сделано в соответствии с соглашением», - цитирует ИТАР-ТАСС заявление Аббаса Аракчи.

Напомним, что 24 ноября 2013 года Тегеран и представители «шестёрки» договорились о поэтапном возврате Ирану $4,2 млрд, которые были заморожены на его счетах в западных банках. Соглашение вступило в силу 20 января 2014 года.

В частности, президент США Барак Обама заявил, что в течение следующих 6 месяцев США не будут вводить новые экономические санкции против Ирана и даже отменят часть действующих. Однако если Тегеран не будет выполнять свои обязательства, этому процессу «будет дан обратный ход».

В декабре 2012 года министр экономики Шамсэддин Хосейни сообщал, что Тегеран теряет половину нефтяных доходов из-за последствий своей ядерной программы. Иран страдает от того, что сам называет «экономической войной», пытаясь бороться за доступ к глобальным финансовым системам.

Нефтяное эмбарго, введённое ЕС, вступило в силу в июле 2012 года, положив конец европейским покупкам иранского сырья и заметно сократив поставки азиатским потребителям под давлением США.

http://russian.rt.com/article/21638

[Alexandre Rodrigues]

Иран получил от западных банков первые $500 млн из своих замороженных активов

Об этом сообщил в интервью иранскому информационному агентству ИСНА заместитель министра иностранных дел Ирана Аббас Аракчи. Соглашение о размораживании иранских денежных активов было достигнуто ранее в ходе переговоров между Ираном и «шестёркой» международных посредников.

«Первый транш в $500 млн был размещён на счёту в швейцарском банке, все было сделано в соответствии с соглашением», - цитирует ИТАР-ТАСС заявление Аббаса Аракчи.

Напомним, что 24 ноября 2013 года Тегеран и представители «шестёрки» договорились о поэтапном возврате Ирану $4,2 млрд, которые были заморожены на его счетах в западных банках. Соглашение вступило в силу 20 января 2014 года.

В частности, президент США Барак Обама заявил, что в течение следующих 6 месяцев США не будут вводить новые экономические санкции против Ирана и даже отменят часть действующих. Однако если Тегеран не будет выполнять свои обязательства, этому процессу «будет дан обратный ход».

В декабре 2012 года министр экономики Шамсэддин Хосейни сообщал, что Тегеран теряет половину нефтяных доходов из-за последствий своей ядерной программы. Иран страдает от того, что сам называет «экономической войной», пытаясь бороться за доступ к глобальным финансовым системам.

Нефтяное эмбарго, введённое ЕС, вступило в силу в июле 2012 года, положив конец европейским покупкам иранского сырья и заметно сократив поставки азиатским потребителям под давлением США.

http://russian.rt.com/article/21638

[Desperado Хайский]

Многие зарубежные и отечественные эксперты поспешили заявить, что своей жесткой позицией относительно участия Ирана в конференции «Женева-2» , посвященной конфликту в Сирии, «Запад» решил нажать на тормоза переговорного процесса с Тегераном. Однако последующие события продемонстрировали, что никакого «застоя» в развитии диалога не наблюдается. Так, уже с 20 января 2014 года официальный Тегеран начал выполнение, взятых на себя обязательств. В частности, Иран объявил о приостановке обогащения урана до 20% и начал подготовку к снижению уже высокообогащенного урана до 5%, были также разъединены каскады большинства центрифуг. Генеральный директор МАГАТЭ Юкия Амано на Мюнхенской конференции по безопасности заявил: «Мы договорились, что Иран предпримет шесть практических шагов в течение трех месяцев. Я могу вам сообщить, что эти практические меры осуществляются в соответствии с планом и будут завершены в начале февраля. Скоро начнутся новые переговоры».

В свою очередь, США и ЕС также выполнили условия ноябрьского соглашения. Иран получил доступ к замороженным активам в размере 4,2 млрд. долларов. Кроме того, Женевским соглашением был отменен запрет на страхование международными компаниями партий поставляемой на экспорт иранской нефти, что означает снятие основных ограничений, препятствующих экспорту иранских энергоносителей зарубежным потребителям. Но, в рамках беседы с главой внешнеполитического ведомства Ирана Мохаммедом Зарифом госсекретарь Джон Керри отметил, что Вашингтон сохранит в силе определенный пакет санкций, которые не позволит Тегерану существенно увеличить экспорт своей нефти. Однако это не стало сюрпризом для иранской стороны, так как Белый Дом многократно заявлял, что до подписания окончательного соглашения, о снятии всех санкций не может быть и речи.

Важно также отметить, что Вашингтон в определенной степени пролоббировал участие Ирана в 44-й сессии Всемирного экономического форума в Давосе. Таким образом, Хасан Рухани стал вторым иранским лидером, после президента Хатами, принявшим участие в работе форума подобного масштаба. Во время его заседания, иранский президент сделал заявление, в котором подчеркнул факт нормализации отношений с «Западом»: «Ядерному оружию нет места в нашей стратегии безопасности, и у нас нет намерений двигаться в этом направлении. Но Иран никогда не откажется от своего права на развитие мирной атомной программы. Отношения Ирина с США и Европой нормализуются. А к сентябрю этого года Иран и вовсе будет иметь привлекательную инвестиционную модель для нефтяных контактов западных стран».

Вечером 28 января президент США Барак Обама выступил с ежегодной речью в Конгрессе «О положении в стране». В политической части своего выступления президент отметил успехи американской дипломатии, которые позволили «остановить прогресс ядерной программы Ирана». Глава Белого Дома также подчеркнул, что Иран уже начал избавляться от запасов высокообогащенного урана и отказался от дальнейшего внедрения современных центрифуг. «Беспрецедентный контроль помогает миру каждый день следить за тем, что Иран не создает бомбу»; — заявил президент Обама. Более того, он призвал Конгресс не вводить новые санкции и дал четко понять, что готов наложить вето, если законопроект «Кирка-Менедеса» все же будет одобрен.

При этом ряд конгрессменов по-прежнему считают необходимым принятие нового пакета санкций. Так, лидер Республиканского меньшинства, сенатор Митч Макконел, заявил, что президент Обама не смог внятно пояснить, почему законопроект «Кирка – Менендеса» «столь вреден для американской дипломатии». «Если Белый дом выступает против санкций, он может объяснить свою позицию, однако у нас есть повод верить, что санкции – это лучший инструмент гарантии выполнения Ираном своих обязательств»; — подчеркнул Макконел. Несмотря на столь бескомпромиссную позицию ряда конгрессменов, позицию президента Обамы поддержали многие высокопоставленные чиновники. Так, бывший министр обороны США Роберт Гейтс заявил: «Я считаю, что позиция президента, выступающего против законопроекта, который позволит ввести новые санкции сейчас, является правильной. Проголосовать за дополнительные санкции сегодня означает, на мой взгляд, подорвать возможность достичь соглашения с Ираном».

В свою очередь, подчеркнем, что законопроект, предусматривающий введение дополнительных санкций против Ирана, был представлен под спонсорством сенаторов Марка Кирка и председателя сенатского комитета по иностранным делам Роберта Менедеза. Дело в том, что сенаторы Кирк и Менедез, как и действующий лидер Демократического большинства Гарри Рид уже много лет являются членами группы по армянским делам Конгресса США и последовательно лоббируют интересы Диаспоры, Армении и НКР на Капитолийском холме. В данном контексте, многие высокопоставленные лица Исламской Республики Иран, подчеркивали политическую роль армянской диаспоры по всему миру. Так, президент Хасан Рухани еще в ноябре 2013 года заявил, что армянское лобби может сыграть ощутимую роль в развитии отношений Ирана и Армении. Ранее, бывший глава иранского МИДа Али Салехи также затронул данный вопрос: «Будучи маленькой страной, Армения благодаря своей диаспоре смогла стать влиятельным государством на международной арене. Посредством политических консультаций Иран и Армения могут совместно решать многие региональные проблемы».

Безусловно, нормализация отношений Ирана с «Западом» исходит из национальных интересов официального Еревана. В данном контексте, необходимо, чтобы армянское лобби активизировало свои усилия в Конгрессе, чтобы не допустить принятия новых санкций против Ирана, который является стратегическим союзником Армении и имеет общие границы с Нагорно-Карабахской Республикой. Более того, процесс лоббирования данного вопроса, позволит сделать вывод о том, заслуживают ли сенаторы Марк Кирк, Роберт Менедез и Гарри Рид голоса американских армян и высших наград, полученных от Армянского Национального Комитета Америки.

Галстян Арег.

«time to analyze» — politics, society, and ideas

[Desperado Хайский]

PanARMENIAN.Net - Делегация представителей крупнейших французских компаний отправляется в Иран для обсуждения инвестиций в этой стране в случае отмены санкций Запада против нее. Об этом сообщает ИТАР-ТАСС с ссылкой на Financial Times. Бизнесмены Франции и других европейских стран стремятся занять место на перспективном иранском рынке раньше, чем это сделают их конкуренты из США. Это крупнейшая делегация западных деловых кругов в Иране за последние десять лет.

Французский министр финансов Пьер Московиси заявил в воскресенье, комментируя визит делегации: "Если ситуация изменится, Францию ожидают значительные коммерческие возможности в Иране".

В состав французской делегации входят представители таких компаний, как Total (нефтяная промышленность), Alstom (машиностроение), Renault (автомобильная промышленность), Orange (телекоммуникации), Lafarge (производство строительных материалов). Представлены также такие отрасли, как консалтинг, управление активами, пищевая индустрия, судоходство, строительство, юридические услуги, страхование, реклама, фармацевтика, банки.

Между тем в делегации не представлены ведущие французские компании, действующие в ядерной промышленности - AREVA и EDF.Визит был организован французской федерацией промышленников MEDEF.

Между тем, экс-госсекретарь США Хилари Клинтон заявила, что односторонние санкции США против Ирана могут привести к срыву переговоров по ядерной программе Тегерана. «Сейчас, когда серьезные переговоры наконец-то начались, мы должны сделать все возможное для того, чтобы выяснить, можно ли таким образом прийти к решению проблемы», - отметила Клинтон. Она согласилась с президентом США Бараком Обамой, что «мы должны дать дипломатии шанс, но при этом не забывать о других возможных вариантах».Клинтон также напомнила, что сама всегда являлась сторонником введения санкций в отношении Ирана. Однако сейчас, на ее взгляд, это не тот путь, который может привести к успеху.

Администрация США подвергает резкой критике предложения ряда законодателей, которые намереваются принять законопроект о введении дополнительных санкций в отношении Ирана. Обама неоднократно предупреждал, что наложит вето на такой документ, если он поступит к нему на подпись.

Тегеран получил первый транш в размере 500 млн. долларов из своих активов, которые попали под санкции со стороны стран Запада, передает иранское агентство ISNA со ссылкой на замглавы МИД Ирана Аббаса Арагчи. В конце января в СМИ появилась информация, что США разморозили активы Ирана на сумму в 8 млрд. долларов.

24 ноября 2013 года "шестерка" международных посредников (пять постоянных членов СБ ООН и Германия) и Иран подписали промежуточное соглашение - план совместных действий.В соответствии с соглашением, Иран обязался в течение шести месяцев приостановить обогащение урана до 20% и не обогащать его в этот срок выше 5-процентого уровня.Иран также взял на себя обязательства избавиться от всех накопленных запасов обогащенного до 20% урана, приостановить строительство тяжеловодного реактора в Араке, не развертывать новые центрифуги для обогащения урана и расширить доступ инспекторов МАГАТЭ на свои ядерные объекты.В ответ Запад выразил готовность смягчить санкции в отношении Исламской республики.Реализация этих промежуточных договоренностей началась 20 января этого года.

[Desperado Хайский]

Состоявшийся в конце января двухдневный официальный визит премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана в Иран стал очередным поводом для оценок двусторонних отношений между этими странами, которые, как известно, имеют как элементы традиционного соперничества, так и черты устойчивого сотрудничества. Анкара и Тегеран постоянно балансируют на грани конфронтации и добрососедства, имея целый ряд стратегических разногласий по вопросам региональной безопасности. Обе страны открыто заявляют о своем стремлении стать региональным лидером, избрали различные политические модели своего развития и соответствующие им рычаги влияния на ситуацию на Ближнем Востоке. Тем не менее, руководство обеих стран опирается на известный в дипломатии подход «плохой мир лучше доброй ссоры», что и было подтверждено в очередной раз по результатам этого первого визита турецкого премьера в Тегеран после избрания президентом ИРИ Хасана Роухани.

Верховный лидер Ирана аятолла Хаменеи в ходе встречи с турецким премьер-министром назвал связи своей страны с Турцией «уникальными», а «дух братства, любви и дружбы между Тегераном и Анкарой» оценил как не имеющие «в последнее столетие аналогов в мировой истории». Глава ИРИ еще раз напомнил о неизменности внешнеполитической доктрины Тегерана, которая всегда исходила из постулата о том, что «страны не выбирают своих соседей и должны прилагать большие усилия, чтобы предотвратить возникающие кризисы, поддерживать дружеские отношения». По мнению аятоллы Хаменеи, сейчас важно правильно использовать имеющиеся возможности для развития ирано-турецких отношений и необходимо как можно быстрее добиться практической реализации соглашений, заключенных делегацией Эрдогана в Тегеране.

Как видно, Иран не акцентирует внимание на региональном соперничестве, не ставит во главу угла недавние недружественные акты со стороны турецкого руководства по размещению на территории Турции зенитных ракетных комплексов (ЗРК) «Пэтриот» и радара НАТО, не делает препятствием для развития дальнейшего сотрудничества диаметрально противоположные позиции обеих стран по Сирии. Прагматизм дипломатии президента Роухани и здесь заметен, новое руководство исходит из того, что Иран, безусловно, играет на Ближнем Востоке важную, но не единственную роль. МИД Ирана признает право Турции проводить собственную военную политику, которая во многом зависит от обязательств Анкары, вытекающих из членства в НАТО и из союзных отношений с Вашингтоном. Предсказуемость иранской дипломатии в отношении Турции очевидна, приоритетное направление двустороннего сотрудничества – расширение торгово-экономических связей, в которых накоплен богатый опыт.

На этот раз премьер-министр Эрдоган и иранский вице-президент Джахангири подписали меморандумы о взаимопонимании и об учреждении Верховного совета сотрудничества. Министр промышленности Ирана подписал с турецким министром экономики меморандумы о взаимопонимании в преференциальной торговле и об учреждении между странами совместной торговой комиссии. Достигнутые договоренности должны привести к еще большему укреплению экономического взаимодействия между странами. В ближайшие годы Тегеран и Анкара планируют довести объем взаимной торговли до 30 млрд. долларов. Для сравнения можно отметить, что подобный масштаб торгового сотрудничества сопоставим лишь с торговлей Ирана с Китаем и в десять раз превышает показатели торгово-экономического сотрудничества с Россией в 2013 году. В ущерб своим национальным интересам ни Иран, ни Турция не пошли на потерю такого торгово-экономического сотрудничества под давлением американских санкций, Анкара не поддержала нефтяное эмбарго Евросоюза.

Энергетическая составляющая в экономических отношениях остается доминирующей и является для Турции вопросом стратегической важности. В отличие от некоторых европейских стран, Турция - это не та страна, которая импортирует из Ирана лишь 3-5% своих потребностей в нефти. Анкара ежедневно импортирует около 200 тыс. баррелей, что составляет 7% от всего экспорта иранской нефти. Иран обеспечивает 30% внутренних потребностей Турции в нефти, ежегодно импортируется 8 млн. т нефти. Турецкий рынок экспорта газа для Ирана сейчас остается самым крупным. По данным министерства нефти Исламской Республики, суточный объём поставок природного топлива в Турцию составляет около 28 млн. куб. м, что в целом превышает 10 млрд. кубометров в год, покрывая четверть всех турецких потребностей в природном газе. Нет оснований считать, что Анкара захочет отказаться по доброй воле от иранского газа, тем более, когда речь идет о снижении цен, однако подобное стремление турок вряд ли способно оказать существенное влияние на общую ситуацию в энергетическом сотрудничестве сторон,

Иран хотел бы получить согласие на значительный рост экспорта своего газа, но пока достичь реализации этого плана не удается по ряду причин. Так, на турецком направлении серьезную конкуренцию для иранцев создает экспорт российского газа. Турция остается единственным растущим рынком для России. Сегодня все еще не снятые санкции ЕС в отношении Тегерана отдаляют перспективу экспортных поставок иранского газа в европейские страны через Турцию, но не исключают их в будущем. Не стоит забывать, что уже сейчас существующий в Турции газопровод позволяет прокачивать до 40 млн. куб. м иранского природного газа в сутки, и около 25-30 млн. куб. м можно было бы поставлять в европейские страны. У Ирана и Турции есть совместные замыслы по транспортировке газа в Европу.

Турция в перспективе не исключает возможность стать транзитным коридором между Европой и Ираном, через территорию которого, в случае отмены санкций против ИРИ и нормализации отношений Тегерана с Западом, могут быть проложены новые маршруты транспортировки газа. Речь, в первую очередь, идет о среднеазиатском газе из Туркмении и Казахстана. Ведь прокладка планируемого Евросоюзом и отвергаемого Россией Транскаспийского газопровода не по дну Каспийского моря, а через иранскую Прикаспийскую низменность является наиболее предпочтительной с точки зрения себестоимости, экологии, технических решений. Турция негласно поддерживает этот иранский проект, рассчитывая снизить зависимость от российского газа и получить весомые валютные средства за транзит газа из Ирана, который, в свою очередь, заинтересован в экспорте и своего газа в Европу с месторождения «Южный Парс».

Разумеется, что подобное стремление у европейцев возможно после отмены санкций, ряд европейских компаний ранее официально обращались в Иран за импортом природного газа, но жесткая позиция США в обеспечении соблюдения Евросоюзом антииранских санкций, по сути, заморозила любые подвижки на этом направлении. Поэтому в первоочередных планах руководства Ирана - ускоренная переориентация экспорта энергоносителей с европейского на азиатские рынки. В этих целях важнейшим направлением политики Ирана в газовой области является выход на внешние газовые рынки в соседних странах, таких, как Пакистан, Ирак с продолжением трубопровода в Сирию. Тем не менее, принципиальное согласие Анкары на экспорт газа в Европу через турецкую территорию было подтверждено и в ходе этого визита Эрдогана.

Турецкое руководство обеспокоено перспективами Анкары в отношениях с Тегераном после ожидаемой нормализация отношений Ирана и Запада. Очевидно, что после частичного, а в будущем, возможно, полного снятия санкций в отношении ИРИ, статус Тегерана в региональных процессах может серьезно повыситься, признаки этого уже заметны. Турция вполне может потерять свое значение региональной сверхдержавы, а проект Анкары с планами расширения своего влияния на арабский мир может не состояться. Сейчас различия в перспективных моделях развития Ирана и Турции, прежде всего, во внешнеполитической модели, представляются в пользу Тегерана. Соперничество Турции и Ирана идет параллельно и заставляет США и ЕС смириться с мыслью, что им придется в скором времени считаться с лидерством одной из этих стран в исламском мире. Претензии еще одного регионального лидера Саудовской Аравии основываются на поддержке радикальных исламских сил, в роли кукловодов которых часто выступают поощряемые Эр-Риядом террористические группировки. Эпоха прямого влияния США и Запада на страны Ближнего Востока уходит, а Иран все более представляется в роли самого предсказуемого и надежного партнера. Естественно, что Запад предпочел бы сделать выбор в пользу Анкары, связанной союзными обязательствами с НАТО, но и Иран не намерен отступать, выбрав себе союзника в лице России, которая и в отношении Турции проводит политику развития партнерских отношений. Москва заинтересована в укреплении политического сотрудничества между Анкарой и Тегераном, а вот американская ставка делается на недопустимость ирано-турецкой консолидации по ключевым проблемам Ближнего Востока.

Действительно, несмотря на некоторые совпадения в подходах к региональным вопросам, Турция отличается от Ирана по таким вопросам, как безопасность и региональный контур ее совместных действий с США и НАТО, отношение к ситуации в Сирии, подходы к сотрудничеству с Саудовской Аравией и другими монархиями Персидского залива. Главной точкой несовпадения интересов Ирана и Турции стала Сирия, в отношении которой стороны занимают диаметрально противоположные позиции, твердо их отстаивают и не подают каких-либо признаков к принципиальному пересмотру своей сирийской политики. Тегеран безоговорочно поддерживает Дамаск, считая его своим ближайшим союзником в регионе, в то время как Анкара входит в число наиболее решительных противников режима президента Башара Асада, предоставляя свою территорию для транзита боевиков, направляющихся в Сирию, и базирования различных группировок сирийской оппозиции. Не случайно, сирийская тематика во время встречи Эрдогана с президентом Роухани была одной из главных, но стороны ограничились лишь обменом мнениями, каких-либо договоренностей, указывающих на сближение позиций сторон, нет. Как заявил Эрдоган после встречи, стороны «не пришли к конкретным решениям по Сирии, так как у них кардинально различные подходы к этой проблеме».

Разногласия могут и дальше обостряться, если только Анкара не откажется от планов по насильственному свержению законного правительства Сирии и не решится на конструктивное сотрудничество для нахождения мирного решения в соответствии с предложениями России и Ирана. Экономические связи Турции и с Москвой, и с Тегераном очень ощутимые, а вот стратегическая линия стран в региональной политике достаточно противоречивая. Анкара оказалась в числе тех государств, которые в одностороннем порядке ориентируются лишь на сирийскую оппозицию. Иранская сторона в рамках этого визита была вправе рассчитывать на предложения от Анкары по корректировке проводимой Турцией политики в сирийском вопросе, но не получилось. Не желая присоединяться к взвешенному подходу к разрешению сирийского кризиса, Турция демонстрирует слепое непонимание происходящих перемен в расстановке сил на Ближнем Востоке.

Идти навстречу здравому смыслу правительство Эрдогана не готово, игнорируя всю трагичность ситуации в соседней Сирии, где по вине поддерживающих террористов стран ежедневно гибнут сотни мирных граждан. Премьер-министр Турции, выступая в Тегеране по итогам своего визита перед журналистами, отметил, что уже запросил у своих подчиненных данные по гуманитарной обстановке в Сирии. Поразительная неосведомленность, ведь весь мир знает, что только за время проведения в Швейцарии переговоров между представителями Дамаска и сирийской оппозиции в самой Сирии погибли 1900 человек, в том числе 430 мирных граждан. Невзирая на это, США вновь озвучили поддержку вооруженной оппозиции Сирии. В Тегеране премьер Турции говорил о том, что его правительство призывает страны-покровители прекратить поддерживать и финансировать боевиков, однако в отличие от России и Ирана, осудивших последнее решение Вашингтона, турецкого голоса «против» мы не услышали. Поэтому и не будем принимать во внимание заявление министра иностранных дел Ахмета Давутоглу, сделанное после встречи с иранским коллегой Джавадом Зарифом, о том, что «несмотря на некоторые противоречия по урегулированию сирийской проблемы, в мирном ее решении Иран и Турция сходятся».

Позиция Ирана понятна, Тегеран выступает против влияния нефтедолларов монархий Персидского залива на мировую политику и безопасность всего Ближнего Востока. Иранское руководство не желает, чтобы, к примеру, карликовый Катар превратился в регионального спонсора терроризма и играл роль вершителя судеб арабских государств региона. Это же можно сказать и в адрес Саудовской Аравии, чьи нефтедоллары легко открывают двери президентских дворцов во многих странах Запада, продающих свои принципы в обмен на миллиарды. Демарши администрации Обамы против участия Ирана в прошедшей конференции «Женева-2» выглядят нелогично, но они были хорошо мотивированы желанием угодить Эр-Рияду. Америка не желает оказывать давление на катарцев и саудитов, которые экспортируют терроризм, направляют боевиков, снабжают деньгами и оружием террористические организации в Сирии. А ведь именно международные санкции против этих стран, являющихся теневыми спонсорами войны, могли бы стать конкретным и весомым результатом Женевской конференции.

Однако сбылся прогноз главы внешнеполитического ведомства России Сергея Лаврова, который предупреждал, что «проведение конференции без Ирана грозит стать профанацией». Действительно, предложение Ирана о том, что вначале следует остановить войну, а только потом можно говорить о каких-то политических переменах, на конференции даже не обсуждалось. Тем не менее, иранское руководство продолжает придерживаться уверенности в том, что сирийская оппозиция никогда не сможет свергнуть режим президента Башара Асада. Попытки США превратить «Женеву-2» в прелюдию отстранения президента Асада от власти не могли быть одобрены в Москве и Тегеране, в итоге конференция превратилась в политическое шоу, явно указывающее на неспособность администрации президента Обамы найти пути урегулирования ближневосточных конфликтов.

***********

В заключение, вполне оправдано посмотреть на перспективу ирано-турецких отношений в более широком контексте стратегий Ирана и Турции в арабском мире в целом. Географически и политически обе мусульманские страны тяготеют к Ближнему Востоку, однако продолжают этнически оставаться чужими для арабского большинства, в среде которого также нет единства, а после революций и восстаний «арабской весны» ещё и образовался определенный вакуум центра региональных сил, на замену которого готовы себя предложить и Турция, и Иран. Ранее Иран, не без оснований рассчитывал, что продвижение единства среди мусульманских стран станет одним из главных приоритетов внешней политики Турции, во главе которой с 2003 года стоят исламистские деятели. Однако на практике для Арабского Востока Турция и Иран все же остались региональными соперниками. Внешняя политика Турции всё более концентрируется на актуальных проблемах Ближнего Востока, и ни о какой солидарности или взаимодействии с Исламской республикой речи нет, что и красноречиво доказывает сирийский опыт. Президент Башар Асад называет Турцию наряду с Саудовской Аравией и Катаром в числе главных противников сирийского народа из-за их особого вклада в жуткое кровопролитие и навязанной Сирии гражданской войны.

Iran.ru

[Desperado Хайский]

В отношениях Ирана и Турции нет шансов

В конце прошлого месяца состоялся визит премьер-министра Турции Реджепа Эрдогана в Иран. С турецко-иранским саммитом на высшем уровне Анкара связывала большие надежды. Прежде всего, по части выведения двусторонних отношений из состояния неопределённости, которая все предыдущие годы антииранской политики санкций Запада негативным образом затронула связи двух исторических соседей.

Турция и Иран создают Совет сотрудничества высшего уровня (ССВУ). Предварительные итоги визита Эрдогана показали взаимный настрой Анкары и Тегерана найти взаимоприемлемые формы «сосуществования» вокруг сирийского конфликта. И всё же вояж турецкого премьера в очередной раз продемонстрировал серьёзные лимиты для сближения Турции и Ирана в политической плоскости их отношений. Период 2007-2012 годов дал Анкаре шанс стать партнёром иранцев на долгие годы вперёд. Но Турция осталась в орбите евроалантического влияния, разряжая нараставшую конкуренцию с Ираном лишь эпизодическими декларациями о сохранении турецко-иранских экономических отношений в недосягаемости для санкционной политики Запада.

Недоверие Ирана к Турции достигло пика на рубеже 2012-2013 годов. Осенью 2012 года Турция обратилась к НАТО с запросом о размещении на своей границе с Сирией комплексов ПВО ∕ ПРО «Patriot«. Запрос был удовлетворён Североатлантическим альянсом в кратчайшие сроки. Уже в январе 2013 года батареи «Patriot» были дислоцированы в южных провинциях Турции (Кахраманмараш, Адана и Газиантеп). С конца 2011 года в Турции на боевое дежурство заступил мобильный радар передового базирования США.

Указанные шаги турецкой стороны были расценены Тегераном в однозначно недружественных тонах. Общий фон взаимных подозрений Ирана и Турции наиболее отчётливо проявился с нарастанием кризиса в Сирии. В Тегеране рассудили следующим образом. Если в марте 2003 года Турция могла воспротивиться вводу американских войск в Ирак через свою территорию, то почему годами спустя она не заняла схожую позицию в сирийском конфликте? От Турции в Иране ожидали нейтрального отношения к внутрисирийскому конфликту, а получили откровенный курс на вмешательство в дела соседнего государства.

Для ирано-турецких отношений в частности и для актуальных политических процессов на Ближнем Востоке в целом важно понять, кто сейчас составляет политические элиты в Иране и Турции. У руля власти в Иране находится поколение, пережившее с оружием в руках ирано-иракскую войну. Ветераны армии и Корпуса стражей исламской революции, духовенство страны знают о данной войне не понаслышке, и многое в текущих развитиях на Ближнем Востоке сопоставляют и соизмеряют с тем, что имело место в годы войны с саддамовским Ирaком. Высший руководитель Ирана Али Хаменеи в годы войны занимал пост президента, предыдущий президент страны Махмуд Ахмадинежад - ветеран этой войны, нынешний − находился на ответственных постах в командовании вооружёнными силами (1). В Турции же у власти пребывает политическая элита, которая знает о войне на примере достаточно локальных боевых действий против курдов на собственной территории и в Иракском Курдистане. Важно также подчеркнуть, что кто бы ни был за прошедшие с 1980-х годы у власти в Турции, он фактически никогда не ставил под серьёзный вопрос членство страны в НАТО. В Иране же обратная ситуация — ни один ведущий политик страны после Исламской революции 1979 года не ставил под вопрос наличие реальной угрозы национальной безопасности, исходящей от НАТО.

В Иране помнят занятую Турцией в целом нейтральную позицию в ходе ирано-иракской войны, однако, с некоторым креном в сторону «доброжелательного нейтралитета» к саддамовскому Ираку. К этому Анкару обязывало членство в НАТО и собственный экономический интерес. Как указывают турецкие авторы, в войне Ирака с Ираном 1980-1988 годов Анкара сохраняла нейтралитет. Однако, вместе с Западом Турция косвенным образом поддерживала Ирак. Данная поддержка, в первую очередь, проявилась в финансовом плане: Анкара покупала нефть у Багдада, а последний приобретал у турецких партнёров товары, в том числе и с использованием открытой турецкой стороной для иракцев кредитной линии (2). В 1980 годах порядка 60% потребляемой в Турции нефти импортировалось из воевавшего с Ираном Ирака (3). Другие турецкие источники также указывают, что в период ирано-иракской войны и вплоть до свержения саддамовского режима Турция являлась крупнейшим внешнеторговым партнёром Ирака.

Если сравнивать позицию Турции 30-летней давности с тем, какой курс она проводит на нынешнем этапе, то на ум приходят следующие аналогии. Турция в 1980-1988 годах извлекала выгоду из стеснённого положения обоих воюющих государств, пользуясь зонтиком безопасности НАТО. В настоящее время Турция стремится воспользоваться выгодами, вытекающими из стеснённого положения Ирана, продолжающего находиться под санкционным прессом Запада.

С запуском осенью прошлого года процесса оздоровления между Ираном и Западом перед ирано-турецкими отношениями открылись новые перспективы. Но, как можно понять, уже иранская сторона не особо предрасположена к неким прорывам в связях с Турцией. Даже в той их части, которая все предыдущие годы была особо востребованной для Тегерана — развитие торгово-экономических отношений с соседом.

На прошедшем 28-29 января саммите руководства двух стран вновь наметили амбициозные цели. В ближайшие годы планируется вывести взаимную торговлю на уровень $30 млрд. Подобный ориентир уже ставился несколькими годами ранее, но без особых шансов на реализацию.

В феврале 2010 года турецкая сторона озвучила готовность к реализации некоторых крупных ирано-турецких экономических проектов: создание совместного межгосударственного банка; учреждение совместного инвестиционного комитета; строительство индустриальных зон и формирование зон свободной торговли, в особенности на островах Кешм и Киш в Ормузском проливе; строительство аэропортов, которые бы управлялись турецкой стороной. Для всего этого был необходим серьёзный инвестиционный пакет участия Анкары, которого в реальности у неё не было и нет до настоящего момента. Поднять одну лишь отрасль гражданской авиации Ирана до приемлемого уровня осуществления безопасных пассажироперевозок стоит огромных вложений.

Во время турецко-иранского экономического форума, проведённого в рамках визита в Турцию министра иностранных дел Ирана Али Акбара Салехи (20 января 2012 года), было заявлено о намерении сторон активизировать финансовое сотрудничество, в том числе, по линии межбанковских отношений. А также удвоить внешнеторговый оборот между странами (до $30 млрд.) к 2015 году. С позиций сегодняшнего дня очевидно, что данные ориентиры оказались не более, чем декларацией о намерениях.

В предстоящие годы многое будет зависеть от стабильного роста поставок в Турцию иранского газа и нефти. Именно с ними Анкара связывает надежды по выравниванию собственного баланса в импорте стратегических энергоресурсов, диверсификации маршрутов поставок и транзита на рынки третьих стран. Ныне Турция покрывает до 25% своих внутренних потребностей в газе и 30% в нефти поставками из Ирана. До $8 млрд. из общего ирано-турецкого товарооборота в примерно $14 млрд. приходится на экспорт нефти и газа Ирана.

Озвученные турецкими источниками в канун визита Эрдогана в Тегеран цифры свидетельствуют о небольшом ценовом разрыве между двумя главными внешними поставщиками энергоресурсов на турецкий рынок. Газета «Zaman» 28 января обратила внимание на намерение турецкого премьера в ходе визита добиться от иранских партнёров пересмотра цены на газ. Если верить самой многотиражной газете современной Турции, последняя закупает природный газ у Ирана по $490 за кубометр. Российское «голубое топливо» обходится турецким потребителям в $425. Между тем, в Москве объективно оценивают экспортные возможности газовой отрасли Ирана, заявляя, что последний не станет России конкурентом (в особенности на европейском направлении поставок) в ближайшие годы. Представители «Газпрома» отмечают удвоение роста потребления природного газа внутри Ирана за последние 10 лет: с 71 млрд. куб. м в 2002 году до 140 млрд. куб. м в 2012-м. Это говорит о том, что Иран стремительно увеличивает внутреннее потребление газа, сокращая потенциал экспортных возможностей.

В октябре прошлого года министр энергетики Турции Танер Йылдыз заявил, что его страна закупает у Ирана ежегодно 10 млрд. кубометров трубопроводного газа и могла бы увеличить этот объём, если такая возможность ей представится.

Думается, турецкая сторона не будет ограничивать свои предложения в контактах с иранцами одним только вопросом пересмотра формулы ценообразования на газ. От Анкары можно ожидать претензий на возобновление прежде замороженных совместных проектов на иранских нефтегазовых месторождениях. А также попыток сориентировать прокладку перспективных газопроводов из Ирана на европейские рынки через свою территорию. Намерения Турции представить себя иранцам в качестве наиболее оптимального транзитного звена из Ближнего и Среднего Востока на рынок Европы не получают предметного внимания Тегерана. Напротив, в его средне- и долгосрочных планах Турция не значится надёжным партнёром, условным «честным маклером», исполняющим исключительно транзитную функцию в отношениях Ирана с Западом.

Планы Ирана ограничить возможности Турции в качестве главного энергетического хаба на Ближнем Востоке можно проследить на примере фактического замораживания доступа турецкого капитала к освоению трёх фаз на месторождении «Южный Парс». В 2007 году Иран подписал с Турцией меморандум о намерениях, предусматривающий участие турецких компаний в разработке газового месторождения «Южный Парс» (22, 23 и 24 фазы), а также строительство нового газопровода протяжённостью около 2 тыс. км. Дальше заключения ирано-турецкого меморандума в этом вопросе дело так и не сдвинулось. Причиной тому не только развёрнутый Западом режим санкций, серьёзно игнорировать который Анкара никогда не решалась. Запасы «Южного Парса» иранская сторона весьма дальновидно сохранила для более важных целей на Ближнем Востоке и в отношениях с Западом, чем способствование укреплению в регионе транзитной роли Турции (4).

Иран примеривается к другому, обходному Турцию, проекту поставок газа в ЕС: газопровод Иран — Ирак — Сирия. Трёхсторонний меморандум о его строительстве был подписан в иранском Бушере 25 июня 2011 года. Трубопровод с проектной мощностью 110 млн. куб. м газа в сутки или 40 млрд. куб. м ежегодно планировалось ввести в строй до 2016 года. Конфликт в Сирии не позволил приступить к практической реализации проекта.

В экспертном сообществе сложилось устойчивое мнение, что негативная роль в ирано-турецких отношениях традиционно принадлежит внешним силам, которые придерживаются геополитической линии на постоянное сталкивание интересов двух соседних держав. Безусловно, такие глобальные и региональные акторы, как США, ЕС, Саудовская Аравия на разных этапах «приложили руку» (и продолжают это делать до сих пор) к недопущению сближения Турции и Ирана до уровня ровных партнёрских отношений. Но между Анкарой и Тегераном присутствуют также серьёзные внутренние факторы сдерживания. Можно отметить, например, один из них, затрагивающий экономическую плоскость двусторонних отношений. По трансграничным транспортным проектам у Ирана не меньший настрой на прорывы, если сравнивать сферу грузоперевозок с экспортными мощностями нефтегазовой отрасли Исламской республики. Иран и Турцию связывает только один железнодорожный маршрут, который нуждается в серьёзной модернизации, а значит в крупных инвестициях. Но к иранским планам расширить железнодорожные перевозки до более внушительных объёмов в Турции есть значительное противодействие со стороны местного бизнес-сообщества. Реализации планов перехода взаимных грузопотоков на железнодорожные рельсы противится сильное лобби турецких автомобильных перевозчиков. По некоторым данным, Турция обладает самым большим в Европе парком крупнотоннажных грузовиков (около 45 тыс. единиц.) для перевозки внутренних и международных грузов. Собственники многочисленных компаний автомобильных грузоперевозок абсолютно не заинтересованы в замещении железнодорожным транспортом годами налаженных маршрутов поставок по турецким шоссе на Европу и Ближний Восток. К примеру, товарооборот Турции с одним только Иракским Курдистаном в $9 млрд. (кстати, он не намного отстаёт от нынешнего показателя взаимной ежегодной торговли Ирана и Турции — около $14 млрд.) практически целиком осуществляется с опорой на возможности автомобильного транспорта.

Одним лишь инструментарием расширения энергетических связей сдвинуть ирано-турецкие отношения в сторону качественных прорывов крайне затруднительно. Создание СССВУ — скорее символический жест, имеющий малый потенциал перерасти в доверительное общение двух держав. Главное для Турции и Ирана на сегодня — это исключение взаимной конфронтации в Сирии, Ливане, Ираке, но без реального желания (прежде всего, с иранской стороны) вступать в тесное взаимодействие с соседом.

(1) В 1982-1988 годы Хасан Роухани входил в Высший совет обороны Ирана, в 1983-1985 годы состоял на должности заместителя командующего вооружёнными силами на ирано-иракском фронте. В 1986-1991 годы — командующий ВВС Ирана.

(2) G. Inanc,Turk Diplomasisinde Irak 1978-1997, Istanbul: Kultur Y. 2008.

(3) Evren Altinkas, The lran-Iraq War and Its Effects оn Turkey // Review of International Law and Politics, Vol. 1, No. 4, 2005.

(4) По данным иранских источников на конец 2013 года, на месторождении «Южный Парс» ежесуточно добывается около 285 млн. куб. м газа. Примерно 80 млн. куб. м из этого объёма направляется на переработку в местные комбинаты и 200 млн. куб. м после опреснения закачивается в газораспределительную сеть для потребления в промышленности и в быту. Минэкономразвития России в своей официальной статистике указывает, что по итогам 2012 года на месторождении «Южный Парс» производилось до 35% всего иранского «голубого топлива».

Михаил Агаджанян — ближневосточный обозреватель ИА REGNUM

[Desperado Хайский]

Оказанный турецкому премьеру Эрдогану в ходе его двухдневного визита тёплый прием в Иране, подчеркнутая дружественность переговоров в ходе встреч на высшем уровне – всё это показывает, что Анкара и Тегеран решили на время забыть о серьёзных политических разногласиях и сосредоточиться на экономических взаимоотношениях. Здравый расчёт строится на том, что развитие торговли приведет и к сближению позиций по ряду острых региональных проблем.

После встречи с Эрдоганом рахбар Али Хаменеи дал понять, что основные политические препятствия в турецко-иранских отношениях устранены и «есть все основания для расширения всеобъемлющих связей между двумя странами». Создание Верховного совета по сотрудничеству, который, как отметил Эрдоган, «должен стать органом, позволяющим министрам наших стран работать так, как если бы они были членами одного кабинета», – важный шаг, который невозможен без сближения взглядов на региональные конфликты, и в первую очередь – сирийский. В то же время делать далеко идущие выводы о возникновении альянса «Анкара - Тегеран» пока рано… В политических кругах Турции и Ирана это прекрасно понимают, поскольку, во-первых, отчетливо сознают потаённые мотивы движения навстречу друг другу, а во-вторых, не испытывают особых иллюзий по поводу дружественности отношений.

В определённой мере сближение Анкары и Тегерана – это союз поневоле, вынужденный шаг, на который двум странам приходится идти, закрывая глаза на существующие противоречия. 24 января, буквально за несколько дней до визита Эрдогана в Тегеран, в Давосе произошла пикировка между иранским министром иностранных дел Джавадом Зарифом и его турецким коллегой Давутоглу. Турецкий министр раскритиковал аргумент иранской стороны о том, что «Хизбалла» в Сирии появилась для защиты шиитских святынь. Зариф на это ответил буквально следующее: «Вы же не рассчитывали, что шииты будут молчать после того, как вы вооружили людей, которые разрушали шиитские гробницы».

Теперь, после визита Эрдогана, пикировку в Давосе предложено считать «обменом дружественными колкостями», поскольку турецкий премьер объявил, что Анкара достигла с Тегераном соглашения по борьбе с терроризмом в Сирии, ибо «обе страны озабочены ростом влияния экстремистских групп, некоторые из которых аффилированы с «Аль-Каидой»… Мы будем расширять наше сотрудничество плечом к плечу с Ираном в борьбе с террористическими группами». При этом и иранские, и турецкие представители говорили о «непропорциональном росте вмешательства в дела региона Саудовской Аравии», которая остается главным противником для Тегерана и Анкары в регионе.

Вмешательство Эрдогана в сирийский конфликт и поддержка внешней интервенции (одним из участников которой и стала Анкара, поставляя вооружения сирийской оппозиции и создавая для нее тренировочные лагеря на турецкой территории) обернулась для самого премьера серьёзными политическими издержками. А для национальной безопасности Турции – новыми угрозами со стороны тех, кого её власти неосмотрительно «приютили» на своей территории, «джихадистов», превративших лагеря сирийских беженцев в Турции в рассадники экстремизма и центры незаконного оборота оружия и наркотиков. В таких условиях изменение взглядов Эрдогана вполне объяснимо, и Тегеран этим воспользовался.

В Иране прекрасно понимают, что Турция никогда не пойдет на разрыв отношений с Соединёнными Штатами. Но сейчас Эрдоган и его партия лихорадочно ищут внешнеполитическую линию, которая гарантировала бы стране внутреннюю стабильность. Когда, по данным опросов общественного мнения, действия Башара Асада в отражении внешней интервенции и в борьбе с «джихадистами» поддерживают в Турции 20% опрошенных, ясно, что оставаться и дальше активным членом антисирийской коалиции, в которой главная партия отводится отнюдь не Анкаре, как минимум неосмотрительно. В турецких газетах гуляет шутка о том, что если бы Асад баллотировался на выборах в Турции, он бы обогнал оппозицию, имеющую сейчас около 25% голосов. В каждой шутке – лишь доля шутки. Эрдоган с его необычайно развитым политическим чутьем понял это первым и первым задумался о коррекции внешнеполитической линии Анкары.

Собственно, большого выбора у Анкары нет. Погоня за вступлением в ЕС никаких выгод Турции не дала, а участие в антисирийской коалиции чуть не обернулось для неё серьёзными внутренними потрясениями. Сотрудничество с Израилем было нужно Эрдогану как дополнительное доказательство лояльности к США, поэтому даже после истории с «Флотилией свободы» турецко-израильское охлаждение ограничивалось лишь враждебной риторикой при сохранении сотрудничества в военной и разведывательной сферах. Но сейчас, когда процесс по делу «Эргенекона» поставил турецкий силовой блок под контроль правящей партии и Эрдогану понадобилось укрепить массовую поддержку внутри страны, Израиль перестал представлять для него интерес как стратегический партнёр. Тем более что Тель-Авив много сделал для выхода напряженности в отношениях на новый виток.

Сегодня стабильность Эрдогану может обеспечить только преодоление кризисных явлений в экономике. Тесные экономические связи с Ираном, которые Анкара сохранила даже на пике «калечащих санкций», дают для этого хорошую возможность. Чтобы укрепить турецкую лиру, которая заваливается в штопор по отношению к доллару, и компенсировать потери, вызванные уходом из страны «горячих денег», Турции надо увеличить приток иностранного капитала. Сделать это позволяют рост экспорта в Иран и реализация с ним совместных экономических проектов вроде «свободной зоны торговли энергоносителями».

В 2012 году объем товарооборота между Турцией и Ираном составил 22 миллиарда долларов, затем «просел» до 20 миллиардов в 2013 году, но имеет все шансы достичь 30 миллиардов к 2015 году. На пике санкций Иран оставался для Турции третьим по значению рынком экспорта, и все предостережения Вашингтона, особенно в части увеличения продаж золота в Иран через турецкий Halkbank, Анкара откровенно игнорировала.

За день до визита Эрдогана в Тегеран, когда уже официально было объявлено о «важности экономической составляющей» визита, в Анкару срочно прилетел заместитель министра финансов США по вопросам терроризма и финансовой разведки Дэвид Коэн. Он в очередной раз напомнил турецким бизнесменам, что санкции с Ирана ещё не сняты и «турецкие компании, рассчитывающие на контракты в Иране, должны повременить». Представители бизнес-сообщества Коэна вежливо выслушали, но этим, похоже, всё и ограничилось. Начавшийся ажиотаж по поводу открывающегося для зарубежных компаний иранского рынка диктует турецким предпринимателям логику поведения, которая от пожеланий американцев зависит довольно мало.

Тегеран со своей стороны весьма заинтересован поддерживать такой энтузиазм турецкого бизнеса, ибо Турция была и остаётся для Ирана полем деятельности «чёрных рыцарей» - торгово-экономических партнёров, помогавших Исламской республике «обходить» введенные против неё «калечащие санкции». Сегодня режим санкций несколько ослаб, но нет гарантий, что он не ужесточится завтра, соответствующий документ с повестки дня конгресса США не снят, а потому, пользуясь оттепелью в отношениях с Западом, Тегеран стремится привлечь новых партнёров, способных в перспективе стать «чёрными рыцарями».

«Новый этап» в ирано-турецких отношениях, о начале которого обозреватели заговорили по итогам визита Эрдогана в Тегеран, – это ещё не стратегическое партнёрство и тем более не преддверие альянса «Анкара - Тегеран». Существующие между двумя странами политические разногласия выглядят «минами замедленного действия», которые в любой момент могут взорвать ирано-турецкий диалог. У руководства обоих государств достаточно здравого смысла, чтобы понимать всю хрупкость двусторонних отношений, а потому акцент на развитии экономических связей - это вполне здравая политика, которая со временем сможет оказать влияние как на весь регион, так и на отношения Тегерана и Анкары с третьими странами.

http://www.fondsk.ru/news/2014/02/04/erdogan-v-tegerane-snachala-torgovlja-zatem-politika-25566.html

[Desperado Хайский]

Совет безопасности ООН снимет санкции в отношении Ирана после того, как МАГАТЭ урегулирует все вопросы по ядерной программе страны. Об этом сообщает РИА «Новости» со ссылкой на Владимира Воронкова, постоянного представителя России при международных организациях в Вене.

По словам Воронкова, МАГАТЭ находится на постоянной связи с политической «шестеркой» международных представителей, Ираном и созданной ими совместной комиссией.

«Для МАГАТЭ важно не столько удовлетворить свое любопытство по поводу возможных старых иранских «грешков», сколько убедиться в отсутствии незаявленной ядерной деятельности в Иране», — подчеркнул дипломат.

[НезнайкО]

Иранские корабли отправились к морским границам США

Командование военно-морских сил Ирана объявило об отправке кораблей к морским границам США, заявил в субботу иранским СМИ командующий северного морского флота Ирана адмирал Афшин Резайи Хаддад.

"Боевые корабли ВМС Ирана приближаются к морским границам США, и этот шаг является посланием (для Вашингтона - ИФ)", - сказал он.

По словам А.Р.Хаддада, корабли отправились в сторону Атлантического океана, куда они должны прибыть через воды у побережья ЮАР.

В сентябре 2012 года командующий ВМС иранской армии контр-адмирал Хабиболла Сайяри заявил, что Иран планирует отправить корабли к морским водам США с тем, чтобы противодействовать присутствию кораблей США в Персидском заливе.

Читать полностью:http://www.interfax....ws/world/147712

[Desperado Хайский]

Возвращение империи. Акт второй

11 февраля исполняется 35 лет Исламской революции в Иране. Одно из древнейших государств на Земле, один из светских прозападных режимов Ближнего Востока в одночасье стал религиозным фундаменталистским образованием, претендующим на лидерство в исламском мире.

Вернувшийся 1 февраля 1979 года из европейского изгнания аятолла Рухолла Хомейни возглавил народные массы, недовольные шахским режимом, его вассальной зависимостью от США, социальной политикой правительства и особенно свирепой спецслужбой САВАК. Хотя революционные процессы продолжались в стране с января 1978 года, официальным днем победы исламской революции считается именно 11 февраля 1979 года, когда вслед за бежавшим шахом страну покинул бывший премьер-министр Шапур Бахтияр, верные Хомейни силы установили контроль над Тегераном, а Генеральный штаб Вооруженных сил объявил нейтралитет.

Полный текст

http://www.europalibera.org/content/blog/25260783.html

[Desperado Хайский]

Экономические санкции или угроза экономических санкций – один из главных инструментов международной политики Запада, в первую очередь США. Этот инструмент используется для давления на другие страны даже чаще, чем оружие или угроза применения оружия.

Классический объект санкций – Иран. Начиная с 1979 года, когда в Тегеране был свергнут шах, США неизменно держат Иран под прицелом своих экономических санкций. Были установлены запреты на импорт иранской нефти, экспорт широкого ассортимента товаров от высокотехнологичного оборудования до лекарств, платежно-расчетные и иные операции с банками Ирана, а также были заморожены валютные резервы Ирана. К концу прошлого года замороженные валютные резервы Ирана в иностранных банках оценивались в 100 млрд. долл.

http://www.fondsk.ru/news/2014/02/13/sankcii-usa-protiv-irana-i-iranskij-otvet-25713.html

[Desperado Хайский]

Министр внутренних дел Ирана Абдолреза Рахмани Фазли заявил, что войска его страны могут вторгнуться на территорию Пакистана и Афганистана, чтобы спасти иранских пограничников, взятых в плен ранее неизвестной группировкой «Джайш аль-Адль» (Jaish al-Adl), сообщает Associated Press.

По словам министра, Тегеран уже обратился к Исламабаду и Кабулу с просьбой «быстро и мощно» разобраться с ситуацией и вернуть домой пятерых иранских пограничников, похищенных на прошлой неделе.

Как пояснил глава иранского МВД, в противном случае Тегеран оставляет за собой право ввести войска на сопредельную территорию, чтобы установить там зону безопасности, которая оградит граждан Ирана от посягательство извне.

Ни пакистанские, ни афганские власти пока никак не отреагировали на замечания иранского министра внутренних дел.

Пустынная местность, где сходятся границы Ирана, Пакистана и Афганистана, является одной из наименее заселенных во всех трех странах. Там, в основном, живут кочевые племена, не признающие существующих государственных границ.

http://lenta.ru/news/2014/02/17/forces/

[Desperado Хайский]

Как заявил начальник штаба крупнейшей иранской базы ПВО «Хатам аль-Анбия», генерал Фарзад Эсмаили технические и инфраструктурные проектные работы зенитно-ракетной системы дальнего радиуса действия «Bavar-373» завершены.

Иранский генерал выразил надежду, что ЗРС «Bavar-373» будет усовершенствована и сдана в эксплуатацию до конца пятого пятилетнего плана развития ИРИ (до 21 марта 2015 года).

Ф.Эсмаили сообщил, что проблемы ЗРС «Bavar-373» устранены, и в настоящее время работы по производству системы находятся на завершающем этапе.

[Desperado Хайский]

Иран приглашает транснациональные нефтяные компании принять участие в разработке глубоководных нефтяных месторождений. Как сообщает Арменпресс со ссылкой на портал oilprice.com, об этом, выступая перед парламентским комитетом по энергетике, заявил министр нефти Ирана Бижан Намдар.

По его словам, конденсатные месторождения, расположенные во внутренних водах Ирана, можно разработать лишь с привлечением современных технологий. У самого Ирана сейчас таких возможностей нет.

Иранский министр отметил, что другие страны должны с уважением относиться к желанию иранской стороны вести добычу в своих внутренних водах, а соседи должны вести нефтедобычу только на своей территории.

Портал Oilprice.com, специализирующийся на нефтяных исследованиях, отмечает, что заявление иранского министра заслуживает внимания по той причине, что до конца еще не определен статус Каспия, и понятие «внутренние воды Ирана» может быть крайне растяжимым.

Отметим, что Иран выступает за равное деление Каспийского моря и претендует на 20 процентов его акватории. Другие каспийские страны настаивают на другом принципе деления, основанного на протяженности береговой линии стран. По этому принципу иранский сектор Каспия составляет всего 12-14 процентов.

Издание отмечает, что ставки в этом споре крайне высоки. Так, еще в 2009 году Агентство по энергетике США заявило, что Каспий таит в себе 250 миллиардов баррелей разведанных запасов нефти, и еще 200 миллиардов потенциальных запасов. Газовые запасы превышают 9,2 триллионов кубометров.

Эксперты издания напомнили, что в 2001 году Иран применил военную силу против азербайджанский кораблей, которые вели разведку на считающемся спорном месторождении «Араз Алов». BP тогда пришлось приостановить работы в районе этого месторождения. Вслед за этим инцидентом иранские ВВС в агрессивной форме стали нарушать воздушное пространство Азербайджана. В этой связи приглашение Ираном иностранных компаний в спорные районы акватории может стать причиной нового противостояния с Азербайджаном.

Отметим, что Иран в 2011 году объявил об обнаружении крупнейшего нефтегазового месторождения на Каспии, однако отказался раскрывать его координаты. Западные эксперты склонны считать, что месторождение на самом деле находится в азербайджанском секторе Каспия.