Владимир Семенович Высоцкий

[mk]

Высоцкий Владимир Семенович.

(род. 25.01.1938, ум. 25.07.1980)

остальное лишнее...

Светлой памяти, Владимир Семенович.

[mk]

ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЕТ

Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел,

Потрусили за ствол - он упал, упал...

Вот вам песня о том, кто не спел, не спел,

И что голос имел - не узнал, не узнал.

Может, были с судьбой нелады, нелады,

И со случаем плохи дела, дела,

А тугая струна на лады, на лады

С незаметным изъяном легла.

Он начал робко - с ноты "до",

Но не допел ее не до...

Недозвучал его аккорд, аккорд

И никого не вдохновил...

Собака лаяла, а кот

Мышей ловил...

Смешно! Не правда ли, смешно! Смешно!

А он шутил - недошутил,

Недораспробовал вино

И даже недопригубил.

Он пока лишь затеивал спор, спор

Неуверенно и не спеша,

Словно капельки пота из пор,

Из-под кожи сочилась душа.

Только начал дуэль на ковре,

Еле-еле, едва приступил.

Лишь чуть-чуть осмотрелся в игре,

И судья еще счет не открыл.

Он хотел знать все от и до,

Но не добрался он, не до...

Ни до догадки, ни до дна,

Не докопался до глубин,

И ту, которая одна,

Не долюбил, не долюбил!

Смешно, не правда ли, смешно?

А он спешил - недоспешил.

Осталось недорешено,

Все то, что он недорешил.

Ни единою буквой не лгу -

Он был чистого слога слуга,

И писал ей стихи на снегу,-

К сожалению, тают снега.

Но тогда еще был снегопад

И свобода писать на снегу.

И большие снежинки и град

Он губами хватал на бегу.

Но к ней в серебряном ландо

Он не добрался и не до...

Не добежал, бегун-беглец,

Не долетел, не доскакал,

А звездный знак его - Телец -

Холодный Млечный Путь лакал.

Смешно, не правда ли, смешно,

Когда секунд недостает,-

Недостающее звено -

И недолет, и недолет.

Смешно, не правда ли? Ну, вот,-

И вам смешно, и даже мне.

Конь на скаку и птица влет,-

По чьей вине, по чьей вине?

[mk]

КОНЕЦ "ОХОТЫ НА ВОЛКОВ", ИЛИ ОХОТА С ВЕРТОЛЕТОВ

Михаилу Шемякину

Словно бритва, рассвет полоснул по глазам,

Отворились курки, как волшебный сезам,

Появились стрелки, на помине легки,-

И взлетели стрекозы с протухшей реки,

И потеха пошла - в две руки, в две руки!

Вы легли на живот и убрали клыки.

Даже тот, даже тот, кто нырял под флажки,

Чуял волчие ямы подушками лап;

Тот, кого даже пуля догнать не могла б,-

Тоже в страхе взопрел и прилег - и ослаб.

Чтобы жизнь улыбалась волкам - не слыхал,-

Зря мы любим ее, однолюбы.

Вот у смерти - красивый широкий оскал

И здоровые, крепкие зубы.

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу -

Псам еще не намылены холки!

Но - на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

Мы ползли, по-собачьи хвосты подобрав,

К небесам удивленные морды задрав:

Либо с неба возмездье на нас пролилось,

Либо света конец - и в мозгах перекос,-

Только били нас в рост из железных стрекоз.

Кровью вымокли мы под свинцовым дождем -

И смирились, решив: все равно не уйдем!

Животами горячими плавили снег.

Эту бойню затеял не Бог - человек:

Улетающим - влет, убегающим - в бег...

Свора псов, ты со стаей моей не вяжись,

В равной сваре - за нами удача.

Волки мы - хороша наша волчая жизнь,

Вы собаки - и смерть вам собачья!

Улыбнемся же волчей ухмылкой врагу,

Чтобы в корне пресечь кривотолки.

Но - на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

К лесу - там хоть немногих из вас сберегу!

К лесу, волки,- труднее убить на бегу!

Уносите же ноги, спасайте щенков!

Я мечусь на глазах полупьяных стрелков

И скликаю заблудшие души волков.

Те, кто жив, затаились на том берегу.

Что могу я один? Ничего не могу!

Отказали глаза, притупилось чутье...

Где вы, волки, былое лесное зверье,

Где же ты, желтоглазое племя мое?!

...Я живу, но теперь окружают меня

Звери, волчих не знавшие кличей,-

Это псы, отдаленная наша родня,

Мы их раньше считали добычей.

Улыбаюсь я волчей ухмылкой врагу,

Обнажаю гнилые осколки.

Но - на татуированном кровью снегу

Наша роспись: мы больше не волки!

[mk]

Выход в город.

От скучных шабашей

Смертельно уставши,

Две ведьмы идут и беседу ведут:

"Ну что ты, брат-ведьма,

Пойтить посмотреть бы,

Как в городе наши живут!

Как все изменилось!

Уже развалилось

Подножие Лысой горы.

И молодцы вроде

Давно не заходят -

Остались одни упыри..."

Спросил у них леший:

"Вы камо грядеши?"

"Намылились в город - у нас ведь тоска!.

"Ах, глупые бабы!

Да взяли хотя бы

С собою меня, старика".

Ругая друг дружку,

Взошли на опушку.

Навстречу попался им враг-вурдалак.

Он скверно ругался,

Но к ним увязался,

Кричал, будто знает, что как.

Те к лешему: как он?

"Возьмем вурдалака!

Но кровь не сосать и прилично вести!"

Тот малость покрякал,

Клыки свои спрятал -

Красавчиком стал,- хоть крести.

Освоились быстро,-

Под видом туристов

Поели-попили в кафе "Гранд-отель".

Но леший поганил

Своими ногами -

И их попросили оттель.

Пока леший брился,

Упырь испарился,-

И леший доверчивость проклял свою.

А ведьмы пошлялись -

И тоже смотались,

Освоившись в этом раю.

И наверняка ведь

Прельстили бега ведьм:

Там много орут, и азарт на бегах,-

И там проиграли

Ни много ни мало -

Три тысячи в новых деньгах.

Намокший, поблекший,

Насупился леший,

Но вспомнил, что здесь его друг, домовой,-

Он начал стучаться:

"Где друг, домочадцы?!"

Ему отвечают: "Запой".

Пока ведьмы выли

И все просадили,

Пока леший пил-надирался в кафе,-

Найдя себе вдовушку,

Выпив ей кровушку,

Спал вурдалак на софе.

[mk]

КРУГОМ ПЯТЬСОТ

Я вышел ростом и лицом -

Спасибо матери с отцом,-

С людьми в ладу - не понукал, не помыкал,

Спины не гнул - прямым ходил,

Я в ус не дул, и жил как жил,

И голове своей руками помогал...

Но был донос и был навет -

Кругом пятьсот и наших нет,-

Был кабинет с табличкой: "Время уважай",-

Там прямо без соли едят,

Там штемпель ставят наугад,

Кладут в конверт - и посылают за Можай.

Потом - зачет, потом - домой

С семью годами за спиной,-

Висят года на мне - ни бросить, ни продать.

Но на начальника попал,

Который бойко вербовал,-

И за Урал машины стал перегонять.

Дорога, а в дороге - МАЗ,

Который по уши увяз,

В кабине - тьма, напарник третий час молчит,-

Хоть бы кричал, аж зло берет -

Назад пятьсот, пятьсот вперед,

А он - зубами "Танец с саблями" стучит!

Мы оба знали про маршрут,

Что этот МАЗ на стройках ждут,-

А наше дело - сел, поехал - ночь, полночь!

Ну надо ж так - под Новый год -

Назад пятьсот, пятьсот вперед,-

Сигналим зря - пурга, и некому помочь!

"Глуши мотор,- он говорит,-

Пусть этот МАЗ огнем горит!"

Мол, видишь сам - тут больше нечего ловить.

Мол, видишь сам - кругом пятьсот,

А к ночи точно - занесет,-

Так заровняет, что не надо хоронить!..

Я отвечаю: "Не канючь!"

А он - за гаечный за ключ,

И волком смотрит (Он вообще бывает крут),-

А что ему - кругом пятьсот,

И кто кого переживет,

Тот и докажет, кто был прав, когда припрут!

Он был мне больше, чем родня -

Он ел с ладони у меня,-

А тут глядит в глаза - и холодно спине.

А что ему - кругом пятьсот,

И кто там после разберет,

Что он забыл, кто я ему и кто он мне!

И он ушел куда-то вбок.

Я отпустил, а сам - прилег,-

Мне снился сон про наш "веселый" наворот:

Что будто вновь кругом пятьсот,

Ищу я выход из ворот,-

Но нет его, есть только вход, и то - не тот.

...Конец простой: пришел тягач,

И там был трос, и там был врач,

И МАЗ попал куда положено ему,-

И он пришел - трясется весь...

А там - опять далекий рейс,-

Я зла не помню - я опять его возьму!

[mk]

* * *

За меня невеста отрыдает честно,

За меня ребята отдадут долги,

За меня другие отпоют все песни,

И, быть может, выпьют за меня враги.

Не дают мне больше интересных книжек,

И моя гитара - без струны,

И нельзя мне выше, и нельзя мне ниже,

И нельзя мне солнца, и нельзя луны.

Мне нельзя на волю - не имею права,

Можно лишь от двери - до стены,

Мне нельзя налево, мне нельзя направо,

Можно только неба кусок, можно только сны.

Сны про то, как выйду, как замок мой снимут,

Как мою гитару отдадут.

Кто меня там встретит, как меня обнимут

И какие песни мне споют?

[mk]

РАЙСКИЕ ЯБЛОКИ

Я когда-то умру - мы когда-то всегда умираем,-

Как бы так угадать, чтоб не сам - чтобы в спину ножом:

Убиенных щадят, отпевают и балуют раем,-

Не скажу про живых, а покойников мы бережем.

В грязь ударю лицом, завалюсь покрасивее набок,

И ударит душа на ворованных клячах в галоп.

В дивных райских садах наберу бледно-розовых яблок.

Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Прискакали - гляжу - пред очами не райское что-то:

Неродящий пустырь и сплошное ничто - беспредел.

И среди ничего возвышались литые ворота,

И огромный этап - тысяч пять - на коленях сидел.

Как ржанет коренной! Я смирил его ласковым словом,

Да репьи из мочал еле выдрал и гриву заплел.

Седовласый старик слишком долго возился с засовом -

И кряхтел и ворчал, и не смог отворить - и ушел.

И измученный люд не издал ни единого стона,

Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.

Здесь малина, братва,- нас встречают малиновым звоном!

Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел.

Всем нам блага подай, да и много ли требовал я благ?

Мне - чтоб были друзья, да жена - чтобы пала на гроб,-

Ну а я уж для них наберу бледно-розовых яблок.

Жаль, сады сторожат и стреляют без промаха в лоб.

Я узнал старика по слезам на щеках его дряблых:

Это Петр Святой - он апостол, а я - остолоп.

Вот и кущи-сады, в коих прорва мороженных яблок.

Но сады сторожат - и убит я без промаха в лоб.

И погнал я коней прочь от мест этих гнилых и зяблых,-

Кони просят овсу, но и я закусил удила.

Вдоль обрыва с кнутом по-над пропастью пазуху яблок

Для тебя привезу: ты меня и из рая ждала!

[mk]

ДВЕ СУДЬБЫ

Жил я славно в первой трети

Двадцать лет на белом свете -

по учению,

Жил бездумно, но при деле,

Плыл, куда глаза глядели,-

по течению.

Думал - вот она, награда,-

Ведь ни веслами не надо,

ни ладонями.

Комары, слепни да осы

Донимали, кровососы,

да не доняли.

Слышал с берега в начале -

Мне о помощи кричали,

о спасении.

Не дождались, бедолаги,-

Я лежал, чумной от браги,

в отключении.

Тряханет ли в повороте,

Завернет в водовороте -

все исправится.

То разуюсь, то обуюсь,

На себя в воде любуюсь -

очень нравится.

Берега текут за лодку,

Ну а я ласкаю глотку

медовухою.

После лишнего глоточку

Глядь - плыву не в одиночку,-

со старухою.

И пока я удивлялся,

Пал туман и оказался

в гиблом месте я,-

И огромная старуха

Хохотнула прямо в ухо,

злая бестия.

Я кричу,- не слышу крика,

Не вяжу от страха лыка,

вижу плохо я,

На ветру меня качает...

- Кто здесь?- Слышу - отвечает:

- Я, Нелегкая!

Брось креститься, причитая,-

Не спасет тебя святая

богородица:

Тот, кто руль и весла бросит,

Тех Нелегкая заносит -

так уж водится!-

Я в потьмах ищу дорогу,

Медовухи понемногу -

только по сту пью,-

А она не засыпает,

Впереди меня ступает

тяжкой поступью.

Вон, споткнулась о коренья,

От такого ожиренья

тяжко охая.

И у нее одышка даже,

А заносит ведь - туда же,

тварь нелегкая.

Вдруг навстречу нам - живая,

Хромоногая, кривая,

морда хитрая.

И кричит:- Стоишь над бездной,

Но спасу тебя, болезный,

слезы вытру я!-

Я спросил:- Ты кто такая?-

А она мне:- Я Кривая,-

воз, мол, вывезу,-

- И хотя я кривобока,

Криворука, кривоока,-

я мол вывезу!

Я воскликнул, наливая:

- Вывози меня, Кривая!

я на привязи!

Я тебе и шбан поставлю,

Кривизну твою исправлю -

только вывези!

И ты, маманя, сучья дочка,

На-ка выпей полглоточка -

больно нервная.

Ты забудь меня на время,

Ты же толстая - в гареме

будешь первая.-

и упали две старухи

У бутыли медовухи

в пьянь, истерику.

Я пока за кочки прячусь,

Я тихонько задом пячусь

прямо к берегу.

Лихо выгреб на стремнину

В два гребка на середину -

ох, пройдоха я!

Чтоб вы сдохли, выпивая,

Две судьбы мои -

Кривая да Нелегкая!

Знать, по злобному расчету

Да по тайному чьему-то

попечению

Не везло мне, обормоту,

И тащило, баламута,

по течению.

Мне казалось, жизнь - отрада,

Мол, ни веслами не надо, ох, не надо -

ох, пройдоха я!

...Удалились, подвывая,

Две судьбы мои -

Кривая да Нелегкая!

[mk]

* * *

В. А.

У нее все свое - и белье, и жилье.

Ну, а я ангажирую угол у тети.

Для нее - все свободное время мое.

На нее я гляжу из окна, что напротив.

У нее каждый вечер не гаснет окно.

И вчера мне лифтер рассказал за полбанки:

У нее два знакомых артиста кино

И один популярный артист из Таганки.

И пока у меня в ихнем ЖЭКе рука,

Про нее я узнал очень много нюансов:

У нее старший брат - футболист "Спартака",

А отец - референт в министерстве финансов.

Я скажу, что всегда на футболы хожу,

На "Спартак", и слова восхищенья о брате.

Я скажу, что с министром финансов дружу

И что сам, как любитель, играю во МХАТе.

У нее, у нее на окошке герань,

У нее, у нее занавески в разводах.

А у меня, у меня на окне ни хрена,

Только пыль, только старая пыль на комодах.

Ничего! Я куплю лотерейный билет,

И тогда мне останется ждать так недолго.

И хотя справедливости в мире все нет,

По нему обязательно выиграю "Волгу".

[mk]

ГОРОДСКОЙ РОМАНС

Я однажды гулял по столице - и

Двух прохожих случайно зашиб,-

И, попавши за это в милицию,

Я увидел ее - и погиб.

Я не знаю, что там она делала,-

Видно, паспорт пришла получать -

Молодая, красивая, белая...

И решил я ее разыскать.

Шел за ней - и запомнил парадное.

Что сказать ей? - ведь я ж - хулиган...

Выпил я - и позвал ненаглядную

В привокзальный один ресторан.

Ну а ей улыбались прохожие -

Мне хоть просто кричи "Караул!" -

Одному человеку по роже я

Дал за то, что он ей подморгнул.

Я икрою ей булки намазывал,

Деньги прямо рекою текли,-

Я ж такие ей песни заказывал!

А в конце заказал - "Журавли".

Обещанья я ей до утра давал,

Повторял что-то вновь ей и вновь:

"Я ж пять дней никого не обкрадывал,

Моя с первого взгляда любовь!"

Говорил я, что жизнь потеряна,

Я сморкался и плакал в кашне,-

А она мне сказала: "Я верю вам -

И отдамся по сходной цене".

Я ударил ее, птицу белую,-

Закипела горячая кровь:

Понял я, что в милиции делала

Моя с первого взгляда любовь...

[crimson]

МОЙ ГАМЛЕТ

Я только малость объясню в стихе -

На все я не имею полномочий...

Я был зачат, как нужно, во грехе -

В поту и нервах первой брачной ночи.

Я знал, что, отрываясь от земли,-

Чем выше мы, тем жестче и суровей;

Я шел спокойно прямо в короли

И вел себя наследным принцем крови.

Я знал - все будет так, как я хочу,

Я не бывал внакладе и в уроне,

Мои друзья по школе и мечу

Служили мне, как их отцы - короне.

Не думал я над тем, что говорю,

И с легкостью слова бросал на ветер -

Мне верили и так, как главарю,

Все высокопоставленные дети.

Пугались нас ночные сторожа,

Как оспою, болело время нами.

Я спал на кожах, мясо ел с ножа

И злую лошадь мучил стременами.

Я знал - мне будет сказано: "Царуй!" -

Клеймо на лбу мне рок с рожденья выжег.

И я пьянел среди чеканных сбруй,

Был терпелив к насилью слов и книжек.

Я улыбаться мог одним лишь ртом,

А тайный взгляд, когда он зол и горек,

Умел скрывать, воспитанный шутом,-

Шут мертв теперь: "Аминь!" Бедняга Йорик!..

Но отказался я от дележа

Наград, добычи, славы, привилегий:

Вдруг стало жаль мне мертвого пажа,

Я объезжал зеленые побеги...

Я позабыл охотничий азарт,

Возненавидел и борзых, и гончих,

Я от подранка гнал коня назад

И плетью бил загонщиков и ловчих.

Я видел - наши игры с каждым днем

Все больше походили на бесчинства,-

В проточных водах по ночам, тайком

Я отмывался от дневного свинства.

Я прозревал, глупея с каждым днем,

Я прозевал домашние интриги.

Не нравился мне век, и люди в нем

Не нравились,- и я зарылся в книги.

Мой мозг, до знаний жадный, как паук,

Все постигал: недвижность и движенье,-

Но толка нет от мыслей и наук,

Когда повсюду им опроверженье.

С друзьями детства перетерлась нить,

Нить Ариадны оказалась схемой.

Я бился над словами "быть, не быть",

Как над неразрешимою дилеммой.

Но вечно, вечно плещет море бед,-

В него мы стрелы мечем - в сито просо,

Отсеивая призрачный ответ

От вычурного этого вопроса.

Зов предков слыша сквозь затихший гул,

Пошел на зов,- сомненья крались с тылу,

Груз тяжких дум наверх меня тянул,

А крылья плоти вниз влекли, в могилу.

В непрочный сплав меня спаяли дни -

Едва застыв, он начал расползаться.

Я пролил кровь, как все,- и, как они,

Я не сумел от мести отказаться.

А мой подъем пред смертью - есть провал.

Офелия! Я тленья не приемлю.

Но я себя убийством уравнял

С тем, с кем я лег в одну и ту же землю.

Я Гамлет, я насилье презирал,

Я наплевал на датскую корону,-

Но в их глазах - за трон я глотку рвал

И убивал соперника по трону.

Но гениальный всплеск похож на бред,

В рожденьи смерть проглядывает косо.

А мы все ставим каверзный ответ

И не находим нужного вопроса.

[crimson]

Меня опять ударило в озноб,

Грохочет сердце, словно в бочке камень.

Во мне живет мохнатый злобный жлоб

С мозолистыми цепкими руками.

Когда мою заметив маету,

Друзья бормочут: "Скоро загуляет",-

Мне тесно с ним, мне с ним невмоготу!

Он кислород вместо меня хватает.

Он не двойник и не второе "я",

Все объясненья выглядят дурацки,-

Он плоть и кровь - дурная кровь моя -

Такое не приснится и Стругацким.

Он ждет, когда закончу свой виток,

Моей рукою выведет он строчку,-

И стану я расчетлив и жесток

И всех продам - гуртом и в одиночку.

Я оправданья вовсе не ищу,-

Пусть жизнь уходит, ускользает, тает.

Но я себе мгновенья не прощу,

Когда меня он вдруг одолевает.

Но я собрал еще остаток сил,

Теперь его не вывезет кривая:

Я в глотку, в вены яд себе вгоняю -

Пусть жрет, пусть сдохнет - я перехитрил.

[mk]

* * *

Гром прогремел - золяция идет,

Губернский розыск рассылает телеграммы,

Что вся Одесса переполнута з ворами,

И что настал критический момент -

И заедает темный элемент.

Не тот расклад - начальники грустят,

Во всех притонам пьют не вины, а отравы,

Во всем у городе - убийства и облавы,-

Они приказ дают - идти ва-банк

И применить запасный вариант!

Вот мент идет - идет в обход,

Губернский розыск рассылает телеграммы,

Что вся Одесса переполнута з ворами

И что настал критический момент -

И заедает темный элемент.

А им в ответ дают такой совет:

Имейте каплю уваженья к этой драме,

Четыре сбоку - ваших нет в Одессе-маме!

Пусть мент идет, идет себе в обход,-

Расклад не тот - и номер не пройдет!

[mk]

* * *

Красное, зеленое, желтое, лиловое,

Самое красивое - на твои бока,

А если что дешевое - то новое, фартовое,-

А ты мне только водку, ну и реже - коньяка.

Бабу ненасытную, стерву неприкрытую

Сколько раз я спрашивал: "Хватит ли, мой свет?"

А ты всегда испитая, здоровая, небитая -

Давала мене водку и кричала: "Еще нет".

На тебя, отраву, деньги словно с неба сыпались -

Крупными купюрами, займом золотым,-

Но однажды всыпались, и сколько мы не рыпались,-

Все прошло, исчезло, словно с яблонь белый дым.

А бог с тобой, с проклятою, с твоею верной клятвою

О том, что будешь ждать меня ты долгие года,-

А ну тебя, патлатую, тебя саму и мать твою!

Живи себе, как хочешь - я уехал навсегда!

[mk]

СКАЛОЛАЗКА

Я спросил тебя: - Зачем идете в горы вы?-

А ты к вершине шла, а ты рвалася в бой.

- Ведь Эльбрус и с самолета видно здорово! -

Рассмеялась ты и взяла с собой.

И с тех пор ты стала близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!

Первый раз меня из трещины вытаскивая,

Улыбалась ты, скалолазка моя.

А потом, за эти проклятые трещины,

Когда ужин твой я нахваливал,

Получил я две короткие затрещины -

Но не обиделся, а приговаривал:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!

Каждый раз меня по трещинам выискивая,

Ты бранила меня, альпинистка моя.

А потом на каждом нашем восхождении -

Ну почему ты ко мне недоверчивая?! -

Страховала ты меня с наслаждением,

Альпинистка моя гуттаперчевая.

Ох, какая ты неблизкая, неласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!

Каждый раз меня из пропасти вытаскивая,

Ты ругала меня, скалолазка моя.

За тобой тянулся из последней силы я,-

До тебя уже мне рукой подать.

Вот долезу и скажу: - Довольно, милая!..-

Тут сорвался вниз, но успел сказать:

- Ох, какая же ты близкая и ласковая,

Альпинистка моя, скалолазка моя!

Мы теперь одной веревкой связаны -

Стали оба мы скалолазами.