Умер хороший человек

[shmidt]

Назвать кинооператора Альберта Явуряна мастером совсем не преувеличение. Варпет, он и есть Варпет. Длинный ряд лучших армянских фильмов снял именно он. “Здравствуй, это я!” и “Ашик-Кериб” среди тех, что принесли славу нашему кинематографу. Но связывать Альберта Явуряна только лишь с кино, которому он посвятил изрядную часть жизни, было бы несправедливо. Ибо он по складу своему, по образу, как личность, тоже совершенно самоценен. В последнее время, когда с кино в стране туго — напряженка, одним словом, это видно особенно явно.

В 77-м в Армпеде создали кинофотокафедру, позже она трансформировалась в кафедру кино и телевидения, где учат и искусству фотографии. Явурян заведует кафедрой и преподает младому племени светопись. С удовольствием. У него явный педагогический дар. И бабушка его была учителем, и родители. Мама преподавала армянский язык и литературу, отец — физику. В летной школе, артиллерийском училище и школе им.Крупской. “Их помнят до сих пор”, — с гордостью говорит сын.

Альберт Явурян не просто выдающийся мастер своего дела со многими регалиями и наградами. Он человек культуры. По большому счету и без всяких скидок. Профессиональные качества и природный талант — тоже еще не все. Главное — он гражданин и глубоко и страстно переживает жизнь страны. И то, что было, и то, что есть. Он виртуозный и умный рассказчик, его тексты — настоящая, вкусная, пряная литература. Захватывающая. Слушаешь и ловишь себя на том, что целиком поглощен и сюжетом, и исполнением. Рассказы не липовые , всегда в основе реальные люди и события, но окрашенные его размышлениями, оценками, трактовками, его, явуряновским, кинематографическим видением. Жаль, что пока не материализованные в книгу былей-воспоминаний, красочных, грустных и забавных, и очень интересных. А сколько замечательных киносюжетов мелькает в артистических монологах Явуряна, и вовсе не счесть.

“Если бы я заново родился, я бы стал фотографом”, — произнес он и поверг в легкий шок. Согласитесь, услышать такое из уст классного кинооператора более чем неожиданно. Объясняет какой-то опять же генетической предрасположенностью к фотографии. Кто-то из предков профессионально занимался светописью и даже умел снимать в темноте. Фотография представляется ему абсолютно личным, авторским искусством, в отличие от искусства кинооператора, зависящего как минимум от режиссера. Но — “не сожалею”, — говорит он.

“Фотография была и есть художественное творчество. Сейчас все это проще простого. Все вокруг щелкают, но среди массы щелкающих только один снимает лучше всех”.

Альберт Явурян учит фотографии не формально. Увидел, навел, нажал — это не для него. Он штудирует со своими студентами свет — основу основ. По определению. Учит свету, учит освещению. “Свет вообще — основа любого творчества” — замечательная формулировка.

Он преподает не просто фотографию, не просто учит запечатлевать по кусочкам жизнь, а проживать эту жизнь, прочувствовать ее, как когда-то прочувствовал сам. Ведь благодаря этому каждый его кинокадр, каждая его фотография напряжены и, казалось, вживую пульсируют. Его искренне радует, что наконец-то фотографией занялись девушки. ?Мальчики капитулировали! Девочки ведь вообще от природы надеются прежде всего на себя, а сильный пол — на отцов, знакомых, деньги”, — говорит он. У него на все свой взгляд, своя т очка зрения. Он с восторгом рассказывает о своих учениках и их успехах. И о студенте, снявшем целое фотоисследование о жизни рынка: “Он сделал свой “Блоу-ап”. И о своем коллеге, снимающем девушек в соседнем парке: “Потрясающая галерея армянских женских портретов. Потрясающий цикл”. Отметим, что мэтр — критик суровый и справедливый, так что иметь такого учителя — редкая удача. Сказал как отрезал. Ему надо верить. Как человеку, десятки лет фигурирующему на сцене национальной культуры, без оглядки на конъюнктуру и цеховую принадлежность. Таких, кстати, немного. Его озабоченность судьбами армянского искусства, вообще культуры не для личного пользования, а для людей. Явурян видит проблему и может “возбудить ярость масс”. Увы, слушающих, знающих людей, да еще об искусстве, мало. “Среда обеднела, — говорит он. — И среда, и обитатели среды”. Сам он любовно бережет старинные мелочи, даже собрал коллекцию ключей. “Дома, фотографии, рамы, мебель нужны для связи времен. Каждая мелочь — звено духовной связи. Абстрактно любить Арарат или Александрополь нельзя. Любовь начинается с мелочей, с памяти”.

В прошлом он видит основу современного бытия. При этом совершенно лишен ретроградства и восприимчив к любому здравому новшеству. Иначе говоря, признает и цифровую фотографию, и классическую. При этом с удовлетворением отмечает моду на черно-белую фотографию и на немое кино, тоже черно-белое. И вообще, он любит парадоксы. Озабочен проколами и пустотами в современной армянской культуре. “Сколько глупостей наговорили о памятнике Бабаджаняну, какое было остервенение и озлобление! А ведь отличный, живой памятник. В последнее время культурой часто занимаются люди без корней, оттого и торчат такие ужасные памятники, как адмиралу Исакову. Когда появился бронзовый Арно, я подумал, что время “совковых” монументов ушло... Неужели я ошибался...”

Альберт Явурян хотя и уже отметил 70 лет, но молод душой и мыслями. Он энергичен и может заворожить любого собеседника. И наяву, и перед экраном. Он знает жизнь и любит братьев по разуму. Явурян по-прежнему восхищается красотой — любой и в любом виде. Старой и новой. У него нежная душа и апостольская внешность. Одно не мешает другому. Совершенно самоценная личность. Органичная часть армянского культурного слоя. Скорее цементирующий раствор.