Летний экспромт

[Aghavni]

Две руки рядом, в сплошной темноте,

Ищут друг друга на ощупь,

Ищут и держатся...Слиться хотят,

Хотя расстаться им проще.

Две судьбы рядом, две пары глаз,

Смотрят друг другу в души,

Смотрят и ищут...Слиться хотят,

Зная, теряя ведь проще...

Два витка жизни и встреч невпопад,

Невовремя,поздно, не к спеху,

Встретились, любят и слиться хотят,

Зная, расстаться проще...

Бродит и бродит та пара рук,

В той темноте одиноко,

Хочет та пара всего одного...

Хочет,вздыхает и бродит...

[Aghavni]

Шуршит под ногами листва

И осень мне шепчет о чем-то,

Не та я уже, не та,

Безумная девченка.

А может и хорошо,

Что осень так шепчет уныло,

Все равно на душе светло,

И жизнь до сих пор не постыла.

Мы времени дань отдаем,

Сединой и морщинками платим,

Потом о любви поем,

Что прошла... Не заметили даже.

И нет у меня детей,

И никто не придет на могилу,

Разве что престарелый поклонник,

Если где-то не будет лежать...

Но верю,что возрожусь,

Слово Феникс, из пепла встану,

Птичкой, бабочкой или цветком...

Я жить все равно не устану!!!

[Bagirka]

Ну, Голубь, ты и выдала...... :crazysmile: настроеньице прямо скажем..... Может быть, в прозе попробуешь, ну рассказик короткий....

[Aghavni]

Ну, Голубь, ты и выдала...... :crazysmile: настроеньице прямо скажем..... Может быть, в прозе попробуешь, ну рассказик короткий....

[Bagirka]

Ну что делать, пожертвую значит платочком, - но зато ознакомнлюсь и развею сУмнения....

[Aghavni]

ИСПОВЕДЬ (Рассказ)

ЧАСТЬ 1

Я живу в маленьком и скучном городе, а работаю в том, который побольше, и, может, даже поинтереснее. В любом случае, мне об этом почти ничего не известно, так как когда в моем «рабочем» городе наступают часы веселья, мне уже нужно спешить обратно – в свой небольшой и скучный.

Меня зовут простым и распространенным именем Стелла. Это нормальное имя. Красиво звучит, красиво переводится, а, главное, особо ни на что не претендует. По утрам я выхожу из дома, и направляюсь по пустынному городу к такой же запустелой остановке. Запустение – еще одно из особенностей моего города. Да еще и, пожалуй, клубы пыли, которые поднимаются до самого ярко-синего неба, случись проехать по улице автомобилю. Мой город, возможно, не самый живописный в мире.

В совковые годы здесь было бесконечное количество фабрик и заводов. Спешащие по утрам на работу горожане - одно из моих наиболее любимых детских воспоминаний. Движение всегда меня возбуждало и вселяло веру во что-то светлое и созидательное, еще с тех пор, когда я не могла толком понять и оформить, что это все означает. Теперь пронзительная радость детских воспоминаний сменилась блеклостью зияющих и пустующих окон тех же заводов и фабрик. А спешащие на работу жители города тоже куда-то подевались еще с тех далеких военных и послевоенных 90-ых – иногда я встречаюсь взглядом с фотографиями многих из них в социальных сетях типа «Одноклассников». Львиная доля из них живет в местностях с романтично-историческо-приключенческими названиями: Вена, Париж, Мехелен, Манчестер, Сан-Франциско, Лос-Анджелес…Этот список пугающе разнообразен. И тогда, когда я иду по этим пустынным улицам, воображаю себя героиней американского фантастического боевика с сюжетом про жизнь после вселенской катастрофы.

Минуя запомнившиеся до мозолей в глазах колдобины, я сажусь на маршрутное такси и примерно сорок минут еду в город побольше, где, собственно, и работаю.

Этот город побольше – совсем другая история. Он покрывает мою жизнь романтическим флером, добавляет ей красок и множества тех мелочей, которые отличают жизнь от Жизни.

Я работаю в центре города во вполне приличном офисе. Более того, умудрилась устроиться на работу по Интернет-объявлению. А еще говорят, знакомства, знакомства… В то время, когда я сюда устроилась, эта работа спасла мне жизнь и наполнила ее смыслом. Помню, после катастрофического распада моего брака, случившемуся благодаря тому же Интернету, я несколько месяцев металась в поисках работы. Правда, конечно же, все это после жестокого подушечно - рыдательного периода, когда обнаружила, до чего это иногда прекрасно жалеть себя. Теперь работа у меня была вместе с возможностью делать то, что люблю больше всего на свете – писать. По стечению обстоятельств я стала журналистом, что резко сократило часы самобичевания и жалости к самой себе. Я узнала все укромные уголки большого города, носившие названия пресс-клубов. А вскоре меня стали узнавать в лицо коллеги по цеху и герои новостей, именуемые ньюсмейкерами. Я полюбила эту работу за постоянное движение и обмен энергией с подобными мне людьми. Я могла бы даже спать на ней.

Не прошло и несколько месяцев с моего развода, как я попыталась начать с кем-то встречаться. Мои свидания отличались разочарованиями и крайней бестолковостью. Не знаю, в чем была причина: может, в том же роковом Интернете и нежелании жить реальной жизнью или в отчаянном голоде утешения и тепла. Как бы то ни было, ни того, ни другого я пока не находила. Встречи заканчивались одинаково бестолково и глупо – симпатия, походы в кафе, желание даже самых интеллигентных мужчин сразу затащить меня в постель, мои отказы и расставания с надеждой никогда больше не видеть этих, переставших быть мне симпатичными, лиц. Общество, в котором я жила, диктовало свои негласные законы для мужчин по отношению к разведенкам. Я не могла быть счастливым исключением. Мне был нужен особый случай вроде меня. Но от этого было не легче. Не вдаваясь в подробности, скажу, что мои поиски завершились горькой и болезненной оплеухой по женскому достоинству. В результате, я мобилизовала силы и продолжила трудиться на информационной ниве с большой коммунистической отдачей и энтузиазмом, не смотря на скромную зарплату.

Когда душа наполнялась нестерпимым осадком мути, по дороге домой я мечтала вырваться в село, в котором когда-то проводила все свои летние школьные каникулы. Но на работе отпуск мне пока не полагался. Помню, в моей жизни даже появился особый период, когда я мечтала о необитаемом острове или той же вселенской катастрофе, чтобы хоть на время иметь планету в своем полном распоряжении. Кроме дома, садика и собственного леса мне вряд ли что еще было нужно. Ну, может, еще Средиземное море, например. В любом случае, плавать я все равно не умела. Но собственное одиночество на планете отдавало неописуемой крутизной.

Помню, однажды в детстве, моя двоюродная бабушка, живущая в селе, отвела меня на поле, где я посадила помидоры. Стояла одуряющая жара, но я все же упрямо посадила эти саженцы. Через пару месяцев я узнала, что эти саженцы, не выдержав жары, погибли. Мне тогда стало до слез обидно за свой напрасный труд.

Вот и теперь я как-то вспомнила про злосчастные саженцы и сравнила свою жизнь с так и не появившимися помидорами. Посадила саженцы – а они так и не вырвались на свободу и не дали плодов. Погибли – и все тут.

Лучшее, чего я добилась к тридцати годам – это умение проживать каждую свою минуту, не напрягаясь, безо всяких там «сидений на иголках». С тех пор я страшно горжусь этим своим приобретением, и при каждой неудаче вспоминаю, что завтра все равно появится солнце, и когда-нибудь, не помру, да и наступит мое любимое время года – отупляющее жарой лето.

Итак, я продолжала ездить на работу, минуя знакомые с детства колдобины и добираясь на разваливающихся на запчасти маршрутках до города побольше. Я продолжала наклеивать разные части ног пластырями от болячек и мозолей, я продолжала неправильно питаться, молниеносно худеть и набирать вес, а потом с точностью наоборот. Я продолжала много ходить, общаться, брать интервью и писать. Я этим дышала. Но однажды, в очередной раз, во мне снова проснулась жизнь, и где-то на переплетенных перекрестках того же злосчастного Интернета я встретила тебя, и задышала несколько по-другому...

[Aghavni]

ЧАСТЬ 2

Мы встретились в середине июля, в мое любимое время года. Я стояла в углу у крошечного супермаркета, совсем не там, где мы должны были встретиться. Но ты каким-то образом нашел меня. Я читала расписание фестиваля, на которое меня аккредитовали. Ты подошел, и читал вместе со мной, пока я не поняла, что ты – это ты. Ты был бледен, и я подумала, что ты долго и напряженно работаешь. Мне понравился твой внимательный, заинтересованный взгляд. Возможно, именно его мне и не хватало все это время, заполненное хождениями по ухабам моего и твоего городов. Потом мы сидели в кафе и взахлеб рассказывали друг другу о себе. Посыпанное осколками обид и ошибок прошлое казалось причудливой мозаикой, которое мы с тобой оба предпочитали считать необходимостью, чтобы не сожалеть о горьких складках у рта и преждевременной проседи в шевелюрах.

Не помню, сколько стаканов холодного кофе мы с тобой выпили. Не помню, сколько тысяч взглядов ты бросил на меня, а я - на тебя. Все, что надо было, мы оба запомнили: ты навеки запечатлел в себе мою тридцатилетнюю зрелость в зеленом платье с квадратных вырезом, а я – твою неровную родную походку и густые до боли ресницы.

Помню, тогда я переписывалась с хорошим другом по мэйлу и так отчаянно флиртовала с ним, даже когда мы стали встречаться, что сделала тебе больно. Ты, как и я, спешил жить. Уговаривал меня подать на официальный развод. Я загорелась. Мечтала жить с тобой, мечтала о солнце. Была уверена, что на этот раз все исполнится.

Ты считал меня уникальной и утверждал, что форма моих пальцев – самая тобой любимая. У тебя даже была теория на тему овальных и квадратных пальцев. У меня овальные, как у тебя - значит, мы споемся. И мы действительно спелись. Наши отношения были трогательны до банальности. Твои друзья и родственники думали, что мы знакомы сто лет, а не пару месяцев. И вообще в это время мы с тобой обнаружили кучу разных вещей. В частности, то, что все влюбленные одинаково похожи на идиотов и ведут себя точно так же. Мы так же обнаружили, что влюбленные все это прекрасно осознают, но продолжают делать все, как влюбленные, по-идиотски. Мы замучивали друг друга заботой до полусмерти. Звонки, сообщения, признания, и как это нам не надоедало, не понимал никто. Однажды, когда я приболела, ты отвез меня к врачу, потом накупил кучу лекарств и сердобольно следил, чтобы я их принимала. Ты даже купил мне большой пакет кураги, когда заподозрил, что у меня может, какие-то проблемы с сердцем и при каждом звонке строго осведомлялся, ем ли я ее каждый день. И сотни тысяч других мелочей, которые люди так любят вспоминать, когда уже нечего терять или возвращать. По профессии ты был создателем. Что ты создавал, секрет. Но создание каких-то серьезных вещей всегда требует напряжения.

Когда твое созидание стало требовать больше нервов и больше напряжения, начались наши ссоры. Переход от всепоглощающей любви к абсолютной ровности меня оглушил и сбил с ног. Я стала делать классические ошибки: упреки, капризы, частые звонки. Может, мы бы преодолели это. Преодолели бы все, если бы не мой страх повтора того, что у меня уже было и если бы не твой страх того же. Обстоятельства, которые губят чувства, порою рождаются до самих отношений. Мы поспешили, но оказалось, что на самом деле, опоздали. Обстоятельства появились раньше, и мы не дали друг другу шанса их побороть, потому что однажды ты проснулся и понял, что этого вихря, который нас когда-то закружил с такой силой, больше нет. Значит, не за что бороться. Значит, была виновата я со своими классическими ошибками. И я совершила последнюю: сожгла своей болью, своими словами то последнее, что, возможно, еще оставалось.

Однажды я пришла домой и сказала родным, что ты больше не появишься. Родные сказали, что ты хороший парень и виновата я, и, в общем, они правы. Я и до сих пор думаю о том, как ты там и чем ты занят. И, возможно, в неведении мое счастье. Потому что однажды я не захочу этого знать, чтобы не делать себе еще больнее. Главное, чтобы ты был счастлив.

Эта исповедь – моя последняя ошибка. Вся моя жизнь была словно брошюркой для женщин, под названием «Как жить нельзя!». Я не хочу, чтобы кто-то еще прошел по пунктам этой брошюрки шаг за шагом, как это сделала я. И исповедь эта скорее не для тебя, а для тех, кто может все исправить, не причиняя боли себе и другим. Я хотела бы рассказать о тебе своим внукам, но, возможно, их у меня не будет…

Сейчас я много работаю и много всего узнаю. Случись война или катастрофа, я буду в рядах первых, кто полетит туда на всех парах. По ночам перед сном я молю Его прислать мне временное забвение без чувств и воспоминаний. Но они приходят и туманят мой разум. Но знаешь, пока есть моя гордая осанка и величественная походка, я все так же буду ждать рассветов, закатов, снегопадов, гроз, дождей и солнца…

КОНЕЦ

[Bagirka]

Ну вот видишь, как здорово, Голубь! От самой печенки - и прямой наводкой в сердца и умы. Анализ хоть и краткий и скупой на подробности - зато при этом понятный и знакомый до боли под ложечкой. Не буду врать, что извела гору платков - или даже один платок - но уверена, что многие более эмоционально отзывчивые читатели - извели....

(будешь публиковать - подвергни профриду :hug: ....)

[Aghavni]

Спасибо,Багир!

[Aghavni]

Сочини мне песню,Случайность,

Что ты можешь быть самой счастливой,

И накинь капюшон свой мягкий,

Весь из снов позабытой любви...

Я усну и приснится мне голос,

Самый милый и самый далекий,

Будто снова я яркая звездочка,

Будто снова я самая лучшая,

Будто снова люблю больше всех.

Ты слепая девица, Случайность,

Ты не видишь, что мне очень больно,

Больно вроде уже не до крови,

А до кости... Хирург не поможет.

Мне бы снова взглянуть на небо

Прошагать без воспоминаний,

Не хочу их иметь...

Амнезия-лучший способ от унижений.

Но ты снова и снова приходишь,

И встаешь над моим изголовьем,

И я снова и снова слышу

Тот далекий голос во сне...

[Bagirka]

Боль проходит, таков ее статус,

Такова ее сущность и правда,

И приходит взамен утешенье,

Если веришь, и знаешь о нем,

Ну, а если она не проходит,

Значит, это не боль, а надежда,

Что порою чувствительней боли,

Ибо выше она и сильней....