О Нждэ

[Gentle Giant]

Спорная, но думаю довольно интересная статья. Нескромно так о себе. Вариант черновой, так и не доделанный. Давно у меня лежит, руки не доходят, доработать редакторские поправки. Посему решил сюда же и выставить прямо. Можете бить и критиковать. Если коеннчо не лень будет.

Гарегин Нэждэ и универсализм

(предисловие переводчика к «Вечному оружию национального духа»)

Обычно Г. Нэждэ воспринимают как теоретика и символ армянского национализма. Это, конечно, так, с одной стороны, но, с другой, идеология, которую проповедует Нэждэ в своих статьях и книгах все же универсальна и общечеловечна. Это видно хотя бы из того, что в основе его мировоззрения лежит концепция примата Духа над материей. Эта концепция выходит проявляется практически в каждом его произведении. Для иллюстрации возьмем наугад несколько цитат из статей, переведенных нами: «Родина – духовная реальность, «нечто из духа и для духа». Духовность придает стране смысл и святость...... И хотя сегодняшнее оружие по преимуществу математическое, но судьбу армий и сегодня и завтра и навеки определяет человеческий дух... Из трех военных доктрин: материалистической, рационалистической и идеалистической – нашей должна быть последняя...» или: «Одухотворенным было христианство, и в этом причина того, что армяне первыми метнулись в его объятия....». Цитаты эти можно множить. Нэждэ потому проповедует патриотизм и национализм, что считает его мировоззрением, основанном на идеализме, на примате духовного. Точно также он отвергает большевизм, считая его (возможно и не совсем верно) порождением материалистической идеи.

Такая концепция входит, конечно же, в противоречие с национализмом того типа, который основан на национальном эгоизме и корысти. «Прежде всего будь человеком», пишет Нэждэ, и тогда ты будешь «хорошим армянином». Идея примата Духа сама по себе есть идея универсалистская, в хорошем смысле этого слова, гуманистическая. Другое дело, что универсализм здесь не абстрактен: Дух воплощается в конкретных индивидах, в т.ч. в конкретных национальных индивидуальностях. И в этом спор Нэждэ с космополитизмом. Универсализм последнего, по его мнению, абстрактен, он имеет дело с некой обезличенной массой, с неким человечеством, но не с конкретикой индивидуальной стихии, будь то личностной или национальной. Будучи современником эпохи пика популярности идей коллективизма, Нэждэ, кажется, не дал увлечь себя соблазном мифа о народных массах. Он остается «индивидуалистом», как в стиле своего творчества, так и в постоянном воспевании судьбоносности «роли личности» в истории. Героями его публицистики остаются личности, а не массы. Да и через все, написанное им, проскальзывает этот дух, это веяние некоего аристократизма, некой рыцарственности, запоздалого (в смысле эпохи, в которой он жил) благородства воина-одиночки. В век, когда враг становится абсолютным и его призывают физически уничтожать, Нэждэ все еще воспевает эстетствующее великодушие к побежденному сопернику.

* * *

Интересным образом интуиция Нэждэ выхватила из армянской истории именно дух князей Мамиконянов, их идею, которую назвав Таронизмом, по имени вотчины Мамиконянов Тарона, он, вместе с Гайком Асатряном, проповедовал в конце 30-ых гг. как новую армянскую идеологию. И здесь наиболее любопытно то, что из многих героических моментов армянской истории он выбрал именно самый универсалистский, самый духовный (здесь в смысле «имеющий общечеловеческое значение») по своему глубинному содержанию. Наша задача в том, чтобы отделив, факторы, обусловленные веяниями эпохи, увидеть в таронизме своеобразную и достойную внимания историософскую концепцию.

Мамиконяны представляли в армянской истории идею союза с христианским миром и борьбы под флагом веры и христианских ценностей против деспотий Востока. С историко-политической точки зрения, это - проигранная борьба: битвы и восстания Мамиконянов, начиная с 5 века, за некоторым исключением были проиграны, ибо чаще всего были лишены простого здравого расчета сил, были слишком неравными. Линия Мамиконянов, ассоциирующаяся с романтикой, уступила во внутренней борьбе более прагматической линии Багратуни, да и сам род Мамиконянов исчез, распылился в этой борьбе, а его поместья были скуплены теми же Багратуни. Выходит, что Нэждэ призывает армян брать пример с этих политических неудачников, с этих безумных полководцев, проигравших чуть ли не большую часть своих битв? В каком-то смысле выходит, что так, но это не недостаток, а достоинство Нэждэ. В более широком историческом контексте, линия Мамиконянов все же оказалась победившей. Благодаря ей армянская идентичность оказалась верна, с одной стороны, своей универсальности, своему стремлению выступать под флагом общечеловечевских, а не только узко-политических ценностей, а, с другой, парадоксальным образом та же линия способствовала становлению самобытности, индивидуализации армянской идентичности. Центральным моментом таронизма линии Мамиконянов традиционно считается битва при Аварайре. Не странно ли, из множества битв армянской истории, в т.ч. и победоносных, в качестве символа борьбы, мы, армяне выбрали битву проигранную. Над этим сейчас любят иронизировать. Тем не менее, это факт – наши предки выбрали в качестве архетипа, символа битвы своей национальной идентичности, не битвы Тиграна Великого, ни борьбу Ашота Железного, ни крестоносные походы Левона 2 и Хетума, а именно проигранное сражение. Это не должно быть всего лишь историческим курьезом.

Конечно, если рассматривать историю лишь в рамках современного концепта национально-освободительной борьбы, то повод для иронии есть. Чем же гордиться, если не только освобождения не добились, но, по многим параметрам, даже усилили своими действиями чужеземное владычество. Но в том-то и дело, что упомянутый концепт имеет свои границы, за рамками которых, он бессилен внести ясность и понимание.

С точки зрения национально-освободительного дискурса, Аварайр - итоговая битва неудачного восстания за политическое освобождение от иранского владычества. С точки зрения же современников Аварайра и последующих поколений, увековечивших память о битве в качестве архетипа армянского самосознания, это нечто большее, иначе не было бы смысла в самом увековечивании.

Попробуем посмотреть незашоренным взглядом, на то, что происходило в 451 году? Иранский шахиншах, он же по совместительству светский владыка армян после падения армянского царства в 428 году, приказывает, чтобы его армянские поданные поменяли веру на ту, что исповедует сам царь. Что ему отвечают армяне? Они не говорят ему – никакой ты нам не царь, и мы поднимаем восстание, как требовала бы чисто политическая парадигма. Армяне пишут коллективное письмо, подписанное духовными и светскими владыками, где обосновывают, что да, Иездигерд, шах иранский, мы признаем тебя царем, и подчиняемся всем твоим царским приказам, но ты властен лишь над нашими телами, иначе говоря властен в светских делах, но над душами нашими, над мыслями и убеждениями ты не царь, и не имеешь право приказывать, во что нам верить, что исповедовать и как молиться. И вот за это можешь идти на нас войной. Вот в этом-то обосновании и состояла маленькая (или большая?) армянская революция, армянский бунт против Востока. Царь на то и царь, что он властвует над телом и душой своих поданных. Кажется, шах даже не понял толком, что от него хотят, настолько нов и непонятен был язык, на котором с ним говорили «армянские мудрецы», он просто рассвирепел и пошел войной, решающую битву которой его военачальники выиграли. Но что толку в той победе? Никакого, так как ни в мечах и копьях было уже дело. От идеи власти над душами армянских поданных пришлось отказаться.

Т.о. наши предки в 5 веке сформулировали то, что в последующие века худо бедно именуют свободой совести. Правда, в отличие от современного толкования это принцип свободы, так сказать, коллективной совести. Отдельному индивиду в рамках коллектива пока не дано исповедовать свою веру и иметь свое видение. Но важен сам принцип – знаменем войны целого народа против имперской структуры становится идея свободы человеческой души, внутреннего мира. Никто, даже царь царей, не может отдавать приказы по поводу внутренних убеждений. Более того: «даже ангелы не смогут нас свернуть с этого пути». И вот тут-то рядовое с точки зрения политики восстание обретает цивилизационное, универсальное, общечеловеческое измерение. Что важно, на Аварайрскую битву никто не идет принуждением, принцип участия чисто добровольный, невиданная роскошь с точки зрения военно-политической прагматики, но зато полностью вписывающаяся в логику идеи всего движения. Еще перед самой битвой Вардан Мамиконян предупреждает – тот, кто не уверен, кто не хочет, можете уходить. Это уже картина, а не битва. И именно потому наша средневековая историография возносит проигранную битву до уровня архетипа битвы и краеугольного камня армянской идентичности. Армяне – это те, кто восстает против Древнего Востока и считает, что внутренний мир суверенен и самодостаточен, и идет на сугубо добровольную войну за эту идею. Именно потому же беспомощна современная историография, не знающая что ей делать с Аварайром – с одной стороны легенда, освященная веками – сбрасывать с пьедестала как-то боязно, с другой, непонятно, что с этой галиматьей делать – на битву шли добровольно, саму битву проиграли, никакой логики. С точки зрения позитивного мышления, символом должна быть победа.

Ценность Нэждэ в данном случае как раз в том, что он сумел распознать именно в этой на первый взгляд проигрывающей линии Мамиконянов (ведь кроме Аврайара – сколько еще решающих сражений проиграла эта линия! – в 6, 7, 8 веках, чтобы, наконец после очередного поражения, уйти с исторической сцены – и именно лозунг этого самого последнего восстания 774-75 гг., мы видим на гербе таронистского движения) – определяющую линию армянской истории и ... победоносную силу. Потому что, с точки зрения исторической перспективы, именно это линия обусловила возможность и смысл существования «армянскости» как таковой, в то время как канули в лету империя Тиграна и государства созданные железными упрямцами и макиавеллистами Багратуни. «Всякий представитель интеллигенции, несущий в себе чувство Родины, которому знаком глубинный смысл армянской истории, согласится, что Армения Мамиконянов– часто разделенная, полунезависимая, иногда разоренная – в большей степени являлась Арменией и Родиной, более обязывает нас к почитанию, чем Армения Тиграна Великого или Арташеса».

За этой, казалось бы чисто национальной линией, Нэждэ, видимо, сумел распознать нечто родственное своему национализму, в основе которого, как мы увидели также лежит универсальное и идеалистическое учение о примате Духа. В основе патриотизма Мамиконянов лежит та же идея в ее религиозном варианте, которая, реализовалась как идея Аварайра в виде принципа свободы души от светской власти и принципа добровольного участия. Такой национализм и такой патриотизм противостоит национализму прагматическому, основанному на real politics национальном эгоизме. Интересно, что сам Нэждэ также в своих работах не скрывает своей расположенности к добровольческому принципу в противовес регулярным армиям. «Я всегда предпочитал руководить ополченцами, народными силами, испытывая некоторую холодность к т. н. регулярным подразделениям», пишет он в своей так называемой автобиографии. В другом месте он напрямую связывает эту свою любовь с искомым приматом духовного: «Одухотворен армянский воин, и, по этой причине, он был и остается лучшим партизаном на Востоке, по этой причине, он малыми силами неоднократно противостоял громадным по численности армиям, он вел бои в самых трудных условиях». Речь здесь, конечно, не о том, чтобы заменить принцип регулярной армии партизанскими формированиями, а об общем принципе, линии, согласно которой «армянскость» проявляется в лучшем виде, как свобода выбора, как во время Аварайра – выбор свободы исповедания и выбор участия или неучастия в битве.

* * *

Не побоимся пафоса и скажем, что в раскрывающемся перед нами универсализме, представленном «таронизмом» (т.е. линией Мамиконянов и Аварайра) и прочувствованной Нэждэ, как теоретиком армянского национализма, кроется некая трагичность армянского самосознания на протяжении веков и до сих пор. Коллизия коренится в стремлении к универсальному заложенной в основе самосознания (при том, что противоположная тяга к «изоляции» армянской идентичности также, на наш взгляд, парадоксальным образом связана нитями с тем же универсализмом) и в том, что это стремление, эта основа остается нераспознанной для внешнего мира, но при этом и для самого армянства эта собственная черта остается не до конца осознанной, темной для самой же себя. Не в последнюю очередь потому, что армяне привыкли смотреть на себя чужими глазами. Это невыговоренность, приводящая к замыканию на себе, после попыток бесчисленными вербальными и невербальными посланиями рассказать о себе окружающему миру – все эти письма армянских меликов Петру Великому, М. Горбачеву, ООН, Конгрессу США, смысл которых в том, что мы здесь воюем на вашей стороне, во имя ваших и наших общих идей, с теми, которые их не разделяют, увидьте же это. Но почта дает сбой, и пока она доходит до адресата, на пути происходит нечто такое, что почти уничтожает возможность декодировки. Лишь какая-то часть тех, к кому обращены послания умеет их расшифровывать – это так называемые «друзья армянского народа», такие же одинокие, как и сам этот народ в своей крестоносной по накалу борьбе. В целом же, битва армянства на краю ойкумены с древневосточным шахиншахом остается нераспознанной и отчаянно одинокой в качестве битвы пограничников «цивилизованного мира». И это тоже изначально заложено в архетипе Аварайра, в образцовой битве «таронизма» - византийский император отказывает в помощи тогда еще единоверным армянам в борьбе со своим кровным врагом – иранским шахом, и более того, раскрывает планы своих союзников Иездигерду. Армяне борющиеся за «западные», «ромейские» ценности, оказываются преданными самими ромеями. И по таинственной воле судьбы именно в том же году, когда произошла аварайрская битва, тот же византийский император созывает Халкидонский собор – и пока армяне боролись за право быть христианами с оружием в руках, византийцы, которые в помощи в этой борьбе за веру отказали, принимают богословские догматы, которые через столетие окончательно разведут армянскую и византийскую церкви. Такие странные пути выбрала история для этого народа безумных пограничников, подобных тем самураям, что продолжали войну в затерянных джунглях, и через 20 лет после того, как японская армия прекратила борьбу во Второй Мировой. Армянская борьба и сейчас не признается и не опознается – продолжая расшифровываться во внешнем мире, как мелкая трайбалистская война местных дикарей за «пастбища для овец» и куски не кому не нужных территорий, как кровная месть. Но главное, что и мы сами в массе своей, приученные смотреть из чужой перспективы и чужим взглядом на самих себя – во всяком случае когда дело касается интерпретаций (в действиях мы скорее интуитивно повторяем наш начертанный еще в 5 веке план) – чаще всего воспринимаем себя в таком «аборигенском» ракурсе.

И тем не менее все не так пессимистично с нами, потому, что наши танки разрисованные белыми крестами стоят на рубеже очищенных от огневых точек противника освобожденных территориях, всегда готовые – будем верить в это - к продолжению своей очистительной миссии. Один мой друг, как-то неполиткорректно признался: «Азию я терпеть не мог всю жизнь. Это - земля противника. Я

люблю только - освобожденные территории, на которых "подавлены

огневые точки противника». Не обижайтесь за Азию – это всего лишь метафора.

[groul]

Gentle,

когда года три-четыре назад я искал ответы на вопросы, которые волнуют многих из нас и сегодня, наткнулся на ответы в одном совершенно неожиданном месте (об этом чуть ниже). Твоя статья, в некотором роде, это такой же ответ, но там, где ей быть полагается. Возможно прочти ее я тогда, и не искал бы ничего другого.

Статья требует стилистических доработок...

Что касается того, где я нашел тогда ответы, вот:

http://www.chesterton.ru/about/gkc-averintsev.asp

Интересно услышать твое мнение о том, видишь ли ты те же параллели, что и я, или меня зашкаливает

[groul]

P.S. Не согласен с тем, что именно Восток олицетворяет для нас то зло, с которым борется Дух. География Хаоса намного обширнее, и еще вопрос, где его концентрация больше... Я бы заменил термин "Восток" на "Хаос"...

[Arin-Berd]

Грант, интересно.

На первый взгляд кое какие вопросы появились, но скорее напишу завтра. Надо еще раз перечитать, а то одной рюмкой тут не обойтись.

[groul]

Как обсуждать состав крови Мисс Канада, так дюжина содержательных постов за пол-часа, а как что-то действительно стоящее -- тишина и мертвые с косами стоять...

[Gentle Giant]

Gentle,

когда года три-четыре назад я искал ответы на вопросы, которые волнуют многих из нас и сегодня, наткнулся на ответы в одном совершенно неожиданном месте (об этом чуть ниже). Твоя статья, в некотором роде, это такой же ответ, но там, где ей быть полагается. Возможно прочти ее я тогда, и не искал бы ничего другого.

Статья требует стилистических доработок...

Что касается того, где я нашел тогда ответы, вот:

http://www.chesterton.ru/about/gkc-averintsev.asp

Интересно услышать твое мнение о том, видишь ли ты те же параллели, что и я, или меня зашкаливает

[Gentle Giant]

P.S. Не согласен с тем, что именно Восток олицетворяет для нас то зло, с которым борется Дух. География Хаоса намного обширнее, и еще вопрос, где его концентрация больше... Я бы заменил термин "Восток" на "Хаос"...

[Gentle Giant]

Как обсуждать состав крови Мисс Канада, так дюжина содержательных постов за пол-часа, а как что-то действительно стоящее -- тишина и мертвые с косами стоять...

[Arin-Berd]

Будучи современником эпохи пика популярности идей коллективизма, Нэждэ, кажется, не дал увлечь себя соблазном мифа о народных массах. Он остается «индивидуалистом», как в стиле своего творчества, так и в постоянном воспевании судьбоносности «роли личности» в истории. Героями его публицистики остаются личности, а не массы.

[Gentle Giant]

По-момеу нормальное дело. Личность в нашем сознании играет большую роль. Тому подтверждения эпосы. Взять хотя бы «Сасна Црер». Есть ли там хотя бы 1 сцена массовки? Весь эпос повествует о столконовениях личностей. Как только дело доходит до массовки, Мhер уходит в скалы. Потому не удивительно, что Нжде, будучи армянином ссылается на личности, а не на массы.

[Arin-Berd]

Не все понял четсно говоря. ....

[Arin-Berd]

По моему здесь скрывается какая-то важная деталь национального сознания

[Gentle Giant]

Здорово получается. Хорошая может дискуссия выйти. Главное, что готовых ответов пока у нас нет и думаем вместе вслух. Переварю написнанное тобой, и постараюсь сегодня же ответить или завтра.

[groul]

А именно, сначала подковывается Дух (Мамиконяны), предотвращающий Хаос (война при Аварайре), играюет защитную роль, нечто вроде оболочки. В этой среде должен быть взращен Плод (Багратуни), пропитавший Дух (поместья Мамиконянов и пр.). Может это и есть формула вечности? Так сказать цикл преобразований.

[Gentle Giant]

=>

http://genocide.ru/gitem/cilicia-armenian-princedoms.htm#12