Ardani

В Турции подан иск с требованием признать Геноцид армян В Турции подан судебный иск с требованием признать Геноцид армян. Как сообщает турецкий сайт Haberturk, с иском в турецкий мировой суд обратился адвокат Бендал Джелил Эзман, который потребовал: “Признать Геноцид армян. Признать виновным Талаата Пашу и его соратников. Переименовать улицы и скверы, носящие имя Талаата”. Эзман, ранее принявший участие в Интернет-акции извинения перед армянами, заявил: “В Турции впервые состоится такой суд. Турция должна дать себе отчет в своем прошлом”. Турецкий адвокат требует, чтобы началось расследование по статьям УК Турции о преступлении против человечества и о воспевании преступления или человека, совершившего преступление. Отвечая на вопрос, не боится ли он возможной реакции, адвокат Бендал Джелил Эзман заметил: “Если со мной должно что-то случиться, значит, такова воля божья”. Заметим, что турецкая пресса оценила это событие как шоковое.

... на фига тебе это, Сиго?

Гениальное от Дисмисс. "Они думают, что если фамилия заканчивается на -заде, то значит, не тюрок. Им невдомек, что тюрки тоже на -заде заканчиваются." Я бы уточнил. Тюрок (азербайджанский) не только заканчивается на заде, но и начинается тоже. Т.с. имеем сплошной зад.

" Не признанное нами образование не будет признано и миром." de inch asem ..

Было десять, потом двадцать, потом сотни кричащих, стонущих жителей Ходжалы. Многие узнавали меня, после моих прошлых визитов в город. Они вцеплялись в мою одежду, бормоча имена их погибших родственников и друзей, и тащили меня в морг, находившийся возле местной мечети, чтобы показать мне тела их родных. Поначалу нам было трудно поверить в то, что говорили выжившие: армяне окружили Ходжалы и выставили ультиматум – убраться или умереть. Далее пошла болтовня о подробностях последних дней, во многом связанная с командиром Алефом Хаджиевым. Чувствуя конец, Алеф умалял правительство прислать вертолеты, чтобы спости хотя бы гражданских, но Баку ничего не сделал. Потом, ночью 25-го Февраля, армянские федаины ударили по городу с трех направлений. С четвертого направления дорога была открыта, создавая воронку, через которую беженцы могли бежать. Алеф дал приказ эвакуироваться: бойцы должны были бежать по холму вдоль долины реки Горгор, прикрывая спасающихся внизу женщин, детей, и стариков. Идя на ощупь в ночи под огнем врага, к утру 26-го февраля беженцы добрались до окресностей деревни Нахчиваник, на конце Карабаха. Они пересекли дорогу, и начали пробираться вниз к передовым позициям и городу Агдам, всего в шести милях от азербайджанского поселения Шелли. Именно там, за холмом, когда уже была видна безопасная зона, их ожидало нечто ужасное: корридор свинца и огня. «Они все стреляли, и стреляли, и стреляли», простонала женщина по имени Раиша Асланова. Он сказала, что ее муж и зять были убиты у нее на глазах и что ее дочь пропала. Десятки, сотни, а может тысячи были вырезаны в этой бойне гражданских лиц и малой горстки их защитников. Кроме как посчитать каждое тело по одному, не было никакого другого пути точно сказать сколько погибло – и большинство тел все еще оставались вне досягаемости, в земле между позициями, которая превратилась в зону убийства и местом пикника для ворон. Тысяча убитых за ночь? Казалось невозможным. Но когда мы начали расспрашивать разные источники, то такой размах убийств начал выглядеть правдивым. У местного религиозного лидера Агдама, Имама Садыга Садыгова выступили слезы на глазах пока он отсчитывал имена погибших. В тот день было 477 – число, которое не включало пропавших без вести и считавшихся погибшими, а также не включавшее тех жертв, которые были вырезаны целыми семьями и некому было засвидетельствовать их смерть перед Всевышним. Число 477 включало лишь тех, чьи родные смогли выжить, добраться до Агдама и рассказать о их смерти, и которых смогли похоронить по мусульманскому обычаю в течении 24 часов.

Клясться не пришлось. Последний вертолет в окруженный город был 13-го Февраля. Последняя еда, кроме выращенной на месте картошки, закончилась 21-го. Часы тикали быстро в направлении гибели. Она наступила ночью на 26-е Февраля – в годовщину армянских погромов в Сумгаите в 1988 году. * * * Мы остановились для заправки в городе Тертер и спросили у главы местного управления о том, что происходило в Агдаме. Он сказал, что ничего не знает. Мы остановились вновь в городе Барда и начали расспрашивать о происшедшем и о слухах. На нас уставились неведающими взглядами. Мы уже начали думать, что все это было лишь массовым отводом глаз, когда въехали в Агдам и начали искать где перекусить. Тут мы и наткнулись на беженцев.

«Это потому, что ты веришь тому, что говорят в Баку», усмехнулся Алеф. «Нас продали с потрохами». Он сказал, что Баку мог бы открыть дорогу на Агдам в течении дня, если б правительству это понадобилось. Теперь он был уверен в том, что правительству надо было чтобы конфликт в Карабахе вскипал, чтобы отвлечь внимание общественности в то время как элита продолжала разорять страну. «Если ты напишешь то, что я сказал и сошлешься на меня, я буду опровергать», сказал он. «Но это правда». Шестидесяти людям под его командованием не хватало как оружия, так и подготовки для обороны беспорядочного периметра, сказал он мне. Единственными азербайджанскими бойцами, достойными так называться, были четверо ветеранов афганской войны. Остальные были зелеными. Если армяне давали очередь, они отвечали огневым дождем и растрачивали половину столь необходимых им боеприпасов. То же самое было той ночью: я проснулся от дальнего огня со стороны соседней армянской деревни, под названием Ларагук. В ответ на выстрел армянского снайпера посыпалось как минимум сотня пуль с азербайджанской стороны. Перестрелка с перерывами продолжилась до рассвета, сделав сон невозможным. Никто не знал когда армяне начнут последний натиск по взятию города; все знали что в одну ночь они начнут. Ходжалы контролировал Степанакертский аэропорт, и явно был основной целью армян. Я подумал про себя, что на их месте, я бы захватил его. Но что бы делали жители, если бы это произошло? Утро мы провели в ожидании в аэропорту. Фотограф из азербайджанского новостного агенства также оказался здесь, и солдаты вылезли из укрытий и позировали у БТР, который недавно был приобретен у какого-то русского дезертира. Это было единственное механизированное вооружение, которое я увидел в руках азербайджанцев в Ходжалы1. «Эти ребята погибнут», сказал я себе. «И я не хочу погибать с ними лишь потому, что они думают, что война – это театр». Алеф Хаджиев похоже был со мной согласен. Мы тихо сидели вместе, глядя на то, как его люди бегали туда и сюда, со смелыми взглядами нарисованными на их лицах для камеры. Мне стало не по себе и я отказался фотографировать для репортажа. Наконец, около полудни услышал завывание вертолета, летящего высоко над Пропастью. Слава Богу! Я молча ликовал, но старался выглядеть равнодушно. Я прошел в сторону взлетной площадки, и оказался на месте как раз вовремя, чтобы увидеть как перегруженная птица села на площадку и начала разгружать свой груз: еду, оружие, и возвращающиеся беженцы. Один ребенок сошел держа в руках клетку с канарейкой, или быть может он наоборот влезал на борт. Трудно сказать определенно. Когда те стало трудно разобрать кто влезает на борт, а кто слезает, я постарался пролезть на борт сам. Меня уже не волновало то, что вертолет вез в два, а то и в три раза больше разрешенного веса, равно как не волновало, что среди груза был и труп – один из парнишек Хаджиева получил снайперскую пулю прошлой ночью. Я задумался, не один ли это из тех ребят, с которыми вчера ужинали, но решил что будет неприлично отодвигать от лица простыню, чтобы увидеть лицо. Двигатели зарычали и завыли, и мы накренившись поднялись в воздух – но в этот раз мне уже не было страшно лететь. Я просто хотел убраться. Мы поднимались и поднимались, взмывая в небо и пролетая над Аскеранской Пропастью на высоте 3500 футов. Может быть в нас стреляли с земли – не знаю. Но я точно знал одно: в Ходжалы я больше не вернусь.

Azerbaijan Diary by Thomas Goltz Выдержки из книги. Перевод аз. юзера с форума АТС *** Я поднялся на борт вертолета с более, чем 50 пассажирами, тогда как корабль был рассчитан на 24 человека, вдобавок к различному снаряжению и продовольствию. Я подумал про себя: еще можно сойти. А потом было уже слишком поздно. Накренившись мы оторвались от земли и мой желудок прилип к ушам. Я видел как Поп махал мне рукой удаляясь с площадки, и жалел что сейчас нахожусь не с ним на земле обетованной. Ми-8 взвился до своей высоты полета в 3500 футов – достаточно высоко, чтобы проплыть в Ходжалы над Аскеранской Пропастью и при этом избежать армянского огня с земли. Две дюжины вертолетов были подбиты за последние два месяца, включая набитый официальными лицами в Ноябре, и еще одну «птичку» на прошлой неделе. Борт-механик рассказал мне, что машина, на которой мы летели, получила очередь по топливному отсеку неделей раньше. Повезло, что бак был почти пустой и пуля пробила его в верхней части. Слышать все это очень успокаивало, особенно когда мы пролетали над Аскеранской Пропастью. Через просветы в облаках, я видел грузовики и автомобили, проезжающие по дорогам внизу – армянские машины, заправленные бензином и дизелем, привезенными через их собственный воздушный мост из Армении (или купленными у азербайджанцев, делающих бизнес на войне). Наконец и к счастью, после путешествия, которое казалось заняло несколько часов, но на самом деле продлившееся всего 20 минут, мы начали наш стремительный спуск к Ходжалинской взлетной площадке. Никто из тех, кто не был на борту такого полета, не сможет понять что я почувствовал, когда колеса коснулись земли. Я жив! Мне хотелось кричать, но я подумал что правильнее всего оставаться спокойным и вести себя так, будто делаю такое дважды в день. «Ну как себя чувствуешь?» спросил Алеф Хаджиев. «Нормально» хладнокровно соврал я по-русски. Тем временем, вертолет окружили жители – одни встречали вернувшихся родных, другие пытались первыми залезть на борт вертолета когда он поднимется и улетит. Все здесь желали узнать последние новости из остального Азербайджана: газеты, слухи, рассказы. Причина такого ажиотажа была проста: в Ходжалы не было ни одного работающего телефона, и вообще больше ничего работающего – ни электричества, ни газа, ни воды. Единственная связь с остальным миром был вертолет – и те находились в опасности при каждом полете. Изоляция этого места оказалась слишком очевидной с наступлением ночи. Я присоединился к Хаджиеву и нескольким из его людей во временной столовой маленького гарнизона, и пока мы ужинали свежим луком и черствым хлебом, он провел со мной то, что можно назвать прифронтовым брифингом. Ситуация была плохая и только ухудшалась, сказал мне расстроеный Хаджиев. На протяжении последних трех месяцев, армяне захватили все окружающие деревни одну за другой. В руках азербайджанцев остались только два города: Ходжалы и Шуша, и дорога между ними была перекрыта. Хоть я и знал, что ситуация ухудшалась, я понятия не имел что все было настолько плохо.

На место происшествия прибыла депутат Азербайджана 18:03 03-03-2010 Сегодня примерно в 16.15 неподалеку от села Ашагы Аиблы Товузского района потерпел крушение истребитель ВВС Азербайджана СУ-25. Об этом Vesti.Az сообщает со ссылкой на Lent.Az Управлявший самолетом пилот Фамиль Мамедли погиб на месте. Как передает сотрудник Vesti.Az, на место происшествия прибыла депутат Ганира Пашаева. *** Пилот ВВС Азербайджана Мамедли ... звучит однако.

эта их акция с переводом - хватание за соломинку, мышиная возня. Но не надо их отвлекать, хоть чем-то полезным заняты.

David, А почему ни слова, что освобождением Ходжалы мы спасли тысячи жизней жителей Степанакерта?