Любимые стихи

[IAM]

Изменено 26 февраля 2009 пользователем IAM (история изменений)

[Гость Nosferatu]

Алеф а можно еще?

[Дед Хасан]

C. Есенин

Сыпь, гармоника! Скука... Скука...

Гармонист пальцы льет волной.

Пей со мною, паршивая сука.

Пей со мной !

Излюбили тебя, измызгали,

Невтерпёж!

Что ж ты смотришь так синими брызгами?

Или в морду хошь?

В огород бы тебя, на чучело,

Пугать ворон.

До печенок меня замучила

Со всех сторон.

Сыпь, гармоника! Сыпь, моя частая!

Пей, выдра! Пей!

Мне бы лучше вон ту, сисястую,

Она глупей.

Я средь женщин тебя не первую,

Немало вас.

Но с такой вот, как ты, со стервою

Лишь в первый раз.

Чем больнее, тем звонче

То здесь, то там.

Я с собой не покончу.

Иди к чертям.

К вашей своре собачей

Пора простыть.

Дорогая... я плачу...

Прости... Прости...

[Virabeau]

Rudyard Kipling "If"

If you can keep your head when all about you

Are losing theirs and blaming it on you,

If you can trust yourself when all men doubt you,

But make allowance for their doubting too;

If you can wait and not be tired by waiting,

Or being lied about, don't deal in lies,

Or being hated don't give way to hating,

And yet don't look too good, nor talk too wise:

If you can dream-and not make dreams your master;

If you can think-and not make thoughts your aim,

If you can meet with Triumph and Disaster

And treat those two impostors just the same;

If you can bear to hear the truth you've spoken

Twisted by knaves to make a trap for fools,

Or watch the things you gave your life to, broken,

And stoop and build 'em up with worn-out tools:

If you can make one heap of all your winnings

And risk it on one turn of pitch-and-toss,

And lose, and start again at your beginnings

And never breathe a word about your loss;

If you can force your heart and nerve and sinew

To serve your turn long after they are gone,

And so hold on when there is nothing in you

Except the Will which says to them: 'Hold on!'

If you can talk with crowds and keep your virtue,

Or walk with Kings-nor lose the common touch,

If neither foes nor loving friends can hurt you,

If all men count with you, but none too much;

If you can fill the unforgiving minute

With sixty seconds' worth of distance run,

Yours is the Earth and everything that's in it,

And-which is more-you'll be a Man, my son!

[Virabeau]

Январь 1919 года

Тот год! Как часто у окна

Нашептывал мне, старый: "Выкинься".

А этот, новый, все прогнал

Рождественскою сказкой Диккенса.

Вот шепчет мне: "Забудь, встряхнись!"

И с солнцем в градуснике тянется

Точь-в-точь, как тот дарил стрихнин

И падал в пузырек с цианистым.

Его зарей, его рукой,

Ленивым веяньем волос его

Почерпнут за окном покой

У птиц, у крыш, как у философов.

Ведь он пришел и лег лучом

С панелей, с снеговой повинности.

Он дерзок и разгорячен,

Он просит пить, шумит, не вынести.

Он вне себя. Он внес с собой

Дворовый шум и - делать нечего:

На свете нет тоски такой,

Которой снег бы не вылечивал.

Борис Пастернак

[Lady_elenita]

Мне каждый вечер зажигают свечи,

И образ твой окуривает дым,-

И не хочу я знать, что время лечит,

Что все проходит вместе с ним.

Я больше не избавлюсь от покоя:

Ведь все, что было на душе на год вперед,

Не ведая, она взяла с собою -

Сначала в порт, а после - в самолет.

Мне каждый вечер зажигают свечи,

И образ твой окуривает дым,-

И не хочу я знать, что время лечит,

Что все проходит вместе с ним.

В душе моей - пустынная пустыня,-

Так что ж стоите над пустой моей душой!

Обрывки песен там и паутина,-

А остальное все она взяла с собой.

Теперь мне вечер зажигает свечи,

И образ твой окуривает дым,-

И не хочу я знать, что время лечит,

Что все проходит вместе с ним.

В душе моей - все цели без дороги,-

Поройтесь в ней - и вы найдете лишь

Две полуфразы, полудиалоги,-

А остальное - Франция, Париж...

И пусть мне вечер зажигает свечи,

И образ твой окуривает дым,-

Но не хочу я знать, что время лечит,

Что все проходит вместе с ним.

[Chantal]

В преддверии международного женского дня посвящается всем женщинам :flower:

Робер Деснос

Три звезды

Я растерял сожаления о бездарно проведенных годах.

Я добился одобрения рыб.

Дворец, который приютил мои сны, полон водорослей,

это коралловый риф, территория грозового неба,

а вовсе не бледных божественно-меланхоличных небес.

А еще я растерял признание, которое презираю.

Я растерял все на свете, кроме любви, любви к любви,

любви к водорослям, любви к королеве бедствий.

Одна звезда говорит мне на ухо:

"Поверьте, эта дама прекрасна,

Ей подвластны водоросли, а море, стоит ей выйти

на берег, превращается в хрустальное платье".

Прекрасное хрустальное платье, ты вызваниваешь мое имя.

И этот звон, о чудесный колокол, отдается в ее теле,

Колышет ей грудь.

Хрустальное платье откуда-то вызнало мое имя,

Хрустальное платье мне сказало:

"В тебе любовь и ярость

Дитя бесчисленных звезд

Ты властелин одного лишь песка да ветра

Властелин колокольцев вечности и судьбы

Властелин всего вообще кроме той которую любишь

Властелин всего что растерял и пленник того, что хранишь

Ты будешь последним гостем за круглым столом любви

Другие гости воришки, растащили столовое серебро

Древесина колется тает снег

Властелин всего кроме ее любви

Повелеваешь смешными богами людей но не прибегнешь

к их силе которая у тебя в руках,

Ты - властелин властелин всего кроме той которую любишь".

Вот что сказало мне хрустальное платье.

(Перевод А. Поповой)

Ты столько мне снилась

Ты столько мне снилась, что стала совсем нереальной.

Так осталось ли время, чтоб коснуться горячего тела,

поцеловать эти губы, рождающие нежный голос?

Ты столько мне снилась,

что давно мои руки привыкли обнимать твою тень

и, наверное, не подчинились бы очертаниям милого тела.

Если б то, что влечет неотступно меня

столько дней, столько лет, обрело вдруг реальность,

сам я стал бы, наверное, тенью.

Как весы эти зыбки!

Ты столько мне снилась, что наверное, времени не осталось,

чтоб проснуться, я сплю наяву,

а вокруг лишь подобия жизни, любви и тебя, о единственная –

не коснуться мне, знаю, лица твоего, твоих губ,

хоть так просто коснуться первых встречных губ и лица.

Ты столько мне снилась,

я столько ходил, разговаривал, спал с твоей тенью,

что осталось мне только быть тенью в этом мире теней

и по солнечным вечным часам твоей жизни

бродить с упоеньем.

Если б только ты знала

Далеко ты, как звезды, как море,

как строки, не созданные поэтом.

Далеко, хоть везде неосознанно рядом.

Далека и безмолвна, жительница воображенья.

Далеко ты, прекрасный мираж, нескончаемый сон.

Если б только ты знала.

Далеко, как же ты далеко, потому что не слышишь меня,

потому что не любишь, я знаю;

потому что я знаю лишь это.

Как же ты далека,

потому что не хочешь услышать.

Далека, потому что жестока.

Если б только ты знала.

Далека и светла, как цветок,

что танцует на стебле подводном в заводи,

и печальна, как семь часов вечера в сводчатых полуподвалах.

Далеко ты, счастливая и безучастная,

словно час, что похож на изящную цаплю.

Далеко, когда кротко реторты поют,

когда море безмолвствует или шумит у белеющего изголовья.

Если б только ты знала.

Далеко ты, о смутная мука моя,

далеко ты, там, в шуме волшебном морских раковин,

что ломаются под ногой у лунатика,

на рассвете идущего мимо дверей ресторанов.

Если бы только ты знала.

Далеко ты, о мой своенравный мираж во плоти.

Далеко где-то остров есть, от кораблей убегающий.

Далеко где-то, сбившись с дороги,

усталое стадо волов вдруг подходит к обрыву,

далеко, о жестокая.

Далеко где-то падает ночью звезда с небосвода в бутылку поэта.

И, бутылку закрыв, он теперь сторожит заключенную в ней драгоценность,

все созвездия, что загораются в недрах стеклянных,

далеко, как же ты далеко.

Если б только ты знала.

Далеко где-то строится дом.

Слышишь, каменщик в белой блузе

наверху напевает печальную песенку,

и в цементном растворе проступает вдруг будущее этого дома:

поцелуи любовников, самоубийство вдвоем,

в тихих комнатах нагота незнакомок прекрасных,

их сны, сладострастные тайны, которые, сетуя горько, паркет выдает.

Далеко от меня.

Если б только ты знала.

Если б только ты знала, как тебя я люблю,

пусть тобой не любим, как я счастлив и горд и всесилен,

потому что могу, заключив образ твой в голове,

с ним уйти из вселенной.

Да, я счастлив вот так умереть.

Если б только ты знала,

как покорен мне целый мир.

О моя непокорная пленница.

Ты, которой я покорился всецело.

Если б только ты знала.

(Переводы Н. Лебедевой)

[Chantal]

Поль Элюар

Возлюбленная

Встала она на веках моих,

Косы с моими смешав волосами,

Форму рук моих приняла,

Цвет моих глаз вобрала

И растворилась в моей тени,

Как брошенный в небо камень.

Всегда у нее открыты глаза,

Они не дают мне спать.

Грезит она среди белого дня,

Она заставляет меня смеяться,

Смеяться, и плакать, и говорить,

Хоть нечего мне сказать.

* * *

Твой златогубый рот звенит в моей груди,

И так прекрасен строй твоих речей лучистых,

Что в чистой глубине моих ночей смертельных

Сквозь мерный гул миров мне слышен голос твой.

На шелковой заре вползает в жилы холод,

И нега жалобно цепляется за сны,

И теплые тела дрожат, осуждены

Весь день в себе нести свое живое сердце.

Я в память погружаюсь, как в туман,

Себя не вижу я, тебе одной послушен,

Ловлю твои слова и не могу разрушить

Досуги жуткие - плоды твоей любви.

* * *

Любимая чтобы мои обозначить желанья

В небесах своих слов рот свой зажги как звезду

Твои поцелуи в живой ночи

Борозды меня обвивающих рук

Победное пламя во мраке

Виденья мои

Светлы непрерывны

А если нет тебя со мной

Мне снится что я сплю и что мне это снится.

Чуть измененная

Прощай печаль

Здравствуй печаль

Ты вписана в линии потолка

Ты вписана в глаза которые я люблю

Ты отнюдь не беда

Ибо самые жалкие в мире уста отмечаешь

Улыбкой

Здравствуй печаль

Любовь податливых тел

Неотвратимость любви

Ласка твоя возникает нежданно

Чудищем бестелесным

Головой удрученной

Прекрасная ликом печаль.

* * *

Даже когда мы с тобой друг от друга вдали

Все нас роднит

Частица тебя обитает в голосе эха

И в зеркале

В комнате в городе

В каждом мужчине в женщине каждой

В моем одиночестве

И это всегда частица тебя

И это всегда частица меня

Мы разделили наследство

Свою долю ты мне завещала

Я свою завещаю тебе.

* * *

А твои дождевые руки на жадных глазах

Благодатным цветеньем

Рисовали поляны где обнималась чета влюбленных

Кольца ясной погоды ленивые весны

Хоровод искрящихся матерей

В подоткнутых платьях

Игольчатые кружева песчаные пряди

Грозу которая обнажает каждый нерв тишины

Алмазную птицу в зубах кровати

И размашистым чувственным почерком

Я люблю.

* * *

Я знаю все места где голубь гнезда вьет

И лучшее из них сознанье человека.

(Переводы М. Ваксмахера)

Изменено 26 февраля 2009 пользователем Chantal (история изменений)

[Kulkuri]

Юли Ниеми (Juuli Niemi) — финская поэтесса. Родилась в 1981 г. в Хельсинки, дочь известного кинорежиссера Раймо О. Ниеми. Автор книг стихов «Тара» (Tara, 2003) и «Долгая радость» (Pitkästä ilosta, 2005).

* * *

Всклокоченные деревья стоят вдоль дороги.

Она гуляет в заболоченном парке и плачет о людях,

которые никогда не сумеют полюбить друг друга с одинаковой силой

и одновременно.

В метро пожилые мужчины вянут от остановки к остановке,

и она чует запах их тоски, ползущей туда,

где когда-то у девушек были платьица как цветочные поляны.

Пластмассовые деды-морозы влезают в окна

как воры,

и никто не торопится снести обгоревшие развалины домов.

Эти женщины на дорожках цвета мочи,

они уже не такие миленькие, как бывало,

у них выросли небольшие усики

и с подолов свисают красные нити,

на которых мальчишкам впору вешаться

Она гуляет под моросящим дождем в парке,

её каблучки всё глубже погружаются в грязь,

и кажется, что жизнь немного кончилась.

* * *

Совместная жизнь так тяжела, что даже руки уже не трясутся.

Нет сил, чтобы поднять их к мокрым облакам и вызвать дождь.

Час за часом они тянут теплую коричневатую влагу; кофе убегает.

Хуже всего дни рожденья.

Подарка купить уже невозможно, потому что все, что нравится одной,

у другой вызывает раздражение.

Всё-таки пошли в магазин за сухим тортом,

самим-то уже не испечь,

потому что духовка вышла из строя, как и героиня этого стиха.

Ночью она плакала об ушедших днях.

Если бы не было ничего, кроме этого мгновения,

этого жужжания наверху ос,

которые не досаждают вечно друг другу противоположным мнением

и к утру затихают.

Поздравления колются, как волоски на воспалившейся коже:

надо бы помазать сыпь противоцеллюлитным кремом,

от которого, как ты знаешь, всё чешется в белые ночи,

но обиды не сведешь, как следы ожогов с ног.

Твои ноги раскрываются сполоборота,

а мои плотно задраены наклейкой.

Слова, рваные раны от которых пытаешься зарастить смехом.

Если бы только это.

Но ведь бывают же и белые ночи.

Как они присели тогда на верхушке скалы и писали в одном темпе вниз,

а потом повалились: сперва бутылка, затем она, за ней ты;

и так втроем скатились в кусты.

Небо было всё в блестящем мусоре,

и волосы тоже.

Утром сравнивали следы ожогов крапивы,

они были в одних и тех же местах.

Как будто и не было таких ночей,

словно бы снятых на любительскую пленку:

счастье оно такое черно-белое, такое крупнозернистое.

[Bagirka]

Иракли Абашидзе....

(Перевод Константина Симонова)...

Казалось бы, разум

Холодный и грозный

Планетой Земля

Безвозвратно владеет.

А все-таки с ним

И поспорить не поздно,

Когда красота

Нас за сердце заденет!

Время пристрастно

К кисти Пикассо,

Время пристрастно

К кисти Матисса…

Но где-то под этим –

Незримая трасса,

Где время вступает

На путь прагматиста.

И если сосуд

Всех сокровищ – рассудок,

То, может быть, побоку –

Все, что не дельно?

Но станут ли жить

Хоть в течение суток

Сердце – отдельно?

Разум – отдельно?

Казалось бы, просто,

Научно, бесспорно

Во времени вычислить

Место поэта.

Но он, проходя

Между белым и черным,

Живет как загадка,

А не анкета!

И голос поэту

На то и дается,

Чтоб крикнуть о том,

Что забыли мы сами:

Жизнь – жизнью!

Любовью – любовь остается!

Очаг - очагом!

Небеса – небесами.

Одною шкалой

Человека не мерят.

Для разума с сердцем

Нет веса, нет меры!

И в разум без сердца –

Люди не верят.

И сердцу без разума –

Тоже нет веры.

И через столетье,

Как единоверцы,

Мы скажем в конце

Двадцать первого века:

Да здравствует

Мыслящее сердце!

Да здравствует

Бьющийся ум человека!

[ndaaa]

в основном ..такие вот поэты..так и остаются непонятыми большинству

[Bagirka]

в основном ..такие вот поэты..так и остаются непонятыми большинству

[Bagirka]

И. Северянин*

Встречаются, чтоб расставаться,

Влюбляются, чтоб разлюбить.

Мне хочется расхохотаться

И разрыдаться, и не жить!

Клянутся, чтоб нарушить клятвы,

Мечтают, чтоб клянуть мечты...

О, горе тем, кому понятны

Все наслаждения тщеты.

В деревне хочется столицы...

В столице хочется души...

И всюду человечьи лица

Бесчеловеческой души...

Как часто красота уродна

И есть в уродстве красота...

Как часто низость благородна

И злы невинные уста.

Так как же не расхохотаться,

Не разрыдаться, как же жить,

Когда возможно расставаться,

Когда возможно разлюбить?

[Uspex]

Булат Окуджава - Молитва

Пока Земля ещё вертится, пока ещё ярок свет,

Господи, дай же ты каждому чего у него нет.

Умному дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег и не забудь про меня.

Пока Земля ещё вертится, Господи, твоя власть,

Дай рвущемуся к власти навластвоваться всласть.

Дай передышку щедрому хоть до исхода дня,

Каину дай раскаянье и не забудь про меня.

Я знаю, ты всё умеешь, я верую в мудрость твою,

Как верит солдат убитый, что он проживает в раю.

Как верит каждое ухо тихим речам твоим,

Как веруем и мы сами, не ведая, что творим.

Господи, мой Боже, зеленоглазый мой,

Пока Земля ещё вертится и это ей странно самой.

Пока ещё хватает времени и огня,

Дай же ты всем понемногу и не забудь про меня.

Дай же ты всем понемногу и не забудь про меня.

Изменено 16 ноября 2014 пользователем Книксен (история изменений)

[Bagirka]

На ФБ нашла, так что за достоверность авторства не ручаюсь, но все равно хорошо.