Маленькие пародии и рассказики

[Chantal]

Ну это больше на эссе похоже, в общем размышления об одной картине

Я иду, как по канату, по тонкой линии, разделяющей свет и тьму. Справа от меня белизна – заснеженное февральское утро, воскресенье, запах пирога, чья хрустящая корочка запорошена сахарной пудрой, айсберг мороженного подтаивает на круглом блюде, а дальше – снежки, а потом горка! Мы ложимся на спину и с визгом катимся колбасой, и облака и снег сливаются в сплошную белую круговерть… Слева от меня тьма – черная банка микстуры от кашля, противно пахнущая лакрицей, простуда, жар, бездонный липкий сон, из которого не докричаться до мамы, шаги кого-то невидимого в темноте коридора, пристальный слепой взгляд из-за черного окна. Стоп. Линия кончилась. Поворот. Теперь справа от меня белая кипа махровой сирени, безжалостно ободранной мной в соседнем дворе, белое платье, которого у тебя не было, потому что мы знали – чепуха все это, раннее серебристое небо сквозь белую тюлевую занавеску: наше первое утро. Слева – смутная череда темных дней, незаметно разъединявших нас, среди которых не разглядеть того момента, когда причастие "разъединявших" меняет вид на совершенный. Я иду, балансируя, раскинув руки, и пытаюсь уравновесить хорошее и плохое в своей жизни. Стоп. Поворот. Справа от меня новые, отглаженные, хрустящие крахмалом пеленки и свет, впервые ударивший в глаза, белое молоко на губах и теплый мамин голос, День Первый. Слева – угрюмый траур одежд, надсадный крик ворон, мертвые окна давно заброшенного дома, черная дыра небытия. Стоп. Поворот. Справа от меня чистая тетрадка, с которой, ну конечно же, начнется совсем новая жизнь – хорошая и правильная, на одни пятерки. Слева – чернила, которыми в тетрадке будет написана эта жизнь, довольно обыкновенная жизнь, хорошая, плохая, всякая, но самое печальное то, что в этой ненаписанной повести уже ни слова не изменишь. Стоп. Путь замкнулся. Здесь сходятся начала и концы. Дальше идти некуда…

Справа от меня безжизненная равнина, засыпанная снегом, слева - черная, влажная весенняя земля, готовая взорваться тугими белыми нарциссами.

[Chantal]

В одиноком окраинном домике или в самой дальней комнате, куда не проникают никакие звуки улицы и соседей, там, где плотно зашторены окна и нет сквозняков. Там мы встретимся вновь, слепые, глухие, немые - как и все влюбленные на земле. В неизбывной темноте, в бесконечной тишине - только душа и тело. Я не увижу твоих рук, твоих плеч, я не взгляну в твои глаза, не услышу твоего дыхания. Здесь нет поцелуя. Что-то влажное мягко коснется губ. Что это- неважно. Я окунусь в тебя, в каждую твою клеточку. Протянув руку, я коснусь тебя неизвестно где и когда. Ты вся вокруг меня. Я опять протягиваю руку, не зная точно где ты и неожиданное это прикосновение проникает в меня и пробегает дрожью по нервам.

Я ищу тебя снова и снова, ты это или я, мы плывем вместе, я не ищу опоры, я падаю на дно небытия.

[Mambaru]

хорошие

откуда?

[Chantal]

хорошие

откуда?

[Chantal]

Даже обыватель, дрожащий от знамения, не может предугадать вихри Вселенной.

Даже путник, загнанный на знакомую тропу, не в силах отыскать дорогу назад, к неохваченной пониманием силе, силе жизни.

Войти и нарушить ритмы предзнаменования?

Осесть на песок предсказания и пролить воду непонимания и тоски по прошлому?

Суметь восстать над границами разумного, а значит предопределенного?

Качнуться и проткнуть пелену таинственных происшествий? -

Всё это говорит о воссоздании гармонии и вкушении ещё больших знаний.

Остаток - не иссушенный колодец, а завещенная мудрость.