Ван 1915

[free]

Перечитал еще раз роман Гургена Маари "Горящие сады" ("Айрвох айгестаннер") на армянском, восстановленную версию (восстановленны места вырезанные цензорами) первого издания 1964 года, и опять, как в первый раз (читал на русском на armenianhouse.org), оказался под сильным впечатлением. Причем на армянском роман намного интереснее и красивее, потому как чувствуется колорит Вана начала века и появляется новый смысл в словах и действиях героев, которго нет в русском издании. Многие утверждают, что роман основан на реальных событиях и реальных героях того времени и нет ни какого повода сомневаться в этом.

Оборона города Ван в 1915-ом году в имела важное значение, хотя бы только потому, что от резни спаслось большое количество армян.

Прискорбно то, что после того, как турки и их армия "убежали" из Вана, после того как был поднят Армянский Флаг и провозглашен Свободный (в оригинале анках) Васпуракан 4 мая 1915 года, армянское население было "депортировано", "переселено" по приказу генерала Николаева (русские войска) в конце июля 1915 года в ходе чего Ван опустел.

Ребята, у меня, думаю что и у многих из вас, есть желание восстановить хронологическую посследовательность событий того времени относящиеся к Вану и не только ему, попытаться понять тогдашнюю обстановку, восстановить роль общественных деятелей, партий (дашнаки, рамкавары, гнчаки) в Ване, понять те ошибки которые были допущены, и наконец проанализировать причины переселения армян и возможности недопущения этого. Ведь понимая ошибки и просчеты прошлого, мы лучше понимаем настоящее, и избегаем просчетов в будущем.

[free]

2

Как скакун, отвыкший взаперти, в темной конюшне, от света и вырвавшийся наконец на волю, становится на дыбы, и косит приученными к мраку глазами на ослепительное солнце, и вбирает раздутыми ноздрями свежий хмельной воздух, так и Ван, свободный Ван дыбится с непривычки и гремит радостными кличами.

Как отсеченная на небесной бойне, вся в крови, голова, солнце безуспешно ищет, куда бы ему нырнуть, а белые парусники скользят и скользят на запад, чтобы небо окропило и освятило их и кровью, и последними солнечными лучами. На запад, на запад! .

Третьего мая 1915 года умолкли пушки и винтовки, не свистят и не ранят никого пули, а воздух наполнен не грохотом взрывов, но безудержными кликами: плач, здравицы, песни, соболезнования; народ стекается отовсюду к штабу, чтобы лишний раз услышать то, о чем все уже слышали, и утвердиться в том, что твердо знают, чтобы пощупать чудо руками.

Новая волна прокатывается по ликующим садам - отныне не господствует над городом оружейный склад на высоте Топрак-Кале, чьи пушки и пулеметы еще вчера затапливали улицы Вана огнем и страхом.

Бодрый, улыбающийся выходит из штаба Екарян; глядя на огромную толпу, он щурится, будто глядит на солнце. Пытаясь перекричать шум, он громким, надсадным голосом объявляет что-то, но народ и без того знает, о чем он может сказать.

- Да здравствует свободный Ван! - раздается из толпы.

- Да здравствует наш свободный Ван! - надрываются женщины и дети.

Здесь же и бойцы; прежде оружие в их руках говорило о постоянной готовности к схватке, а сейчас они держат его вроде бы для виду. Здесь и отряд Красного Креста, вот он в полном составе - исхудалые и как на подбор кудрявые молодые ванцы и ванки во главе с доктором Сан-Фани. Здесь и героический рабочий батальон "Амрашен" - то есть крепкий, надежный, - прямо под пулями сложивший столько стен на разрушенных позициях - этими стенами можно несколько раз опоясать весь город; амрашенцев возглавляет Симон Овивян, среди них и работник Ованеса-аги Усеп, а с ним и знакомый нам белый, впрочем сильно полинялый, осел, смахивающий на коня, или конь, смахиваюшищ на осла. Гремит духовой оркестр училища - фанфар.

- В Цитадель!

На широком, обсаженном ивами проспекте, связывающем Айгестан с Цитаделью, сходятся бойцы, оборонявшие две части города. Крепкие и непоколебимые как скалы, обросшие многодневной щетиной, ванцы обнимаются, плачут" будто дети, и раскатисто, будто гром небесный, смеются. Появляются Айк Косоян, Аро, Джанко, Михрдат Мирзаханян. Размахивая длинными руками, радостный, сияющий Мартирос-ага Марутян повествует о случаях из боевой жизни:

- Сидим за полночь на своей позиции, пьем вчетвером коньяк. Рюмка за рюмкой, дело подвигается. Налили еще по одной, чокнулись, и вдруг нагьястакан как бабахнет по нашей крыше... сыплется что-то с потолка нам на головы и, главное, в рюмки, - земля не земля, кто на это смотрит. Допили коньяк и за ружья... Я двух пушкарей на крепостной стене уложил.

- Мартирос-ага, это ты не про себя - про вардапета Езника рассказал, - добродушно бросает Михрдат.

- Какая разница! - говорит Мартирос-ага.

Все хохочут, и громче всех сам Мартирос-ага.

Под крепостью собралась большущая толпа. Библейский исполин, крепость смотрит на нее каменным взглядом и глазам своим не верит. Длинноногий, что твой страус, Арам Джанкоян карабкается вверх по крепостной стене и на самой высокой ее башенке водружает красный армянский флаг.(в оригинале красный с белым крестом флаг, флаг Киликийского государства) И снова ликующее многоголосье, крики, возгласы:

- Да здравствует свободный Васпуракан!

На утес поднимается Фанос Терлемезян, сам похожий на обломок утеса. Он говорит о том, сколь величествен исторический этот чае, взывает к памяти прародителя Айка, Вардана Мамиконяна, Батюшки Хримяна и защитников Вана. Его награждают рукоплесканиями и громовыми здравицами.

Фаноса сменяет малорослый монах - не кто иной, как вардапет Езник. Он называет врагов кровожадными хищниками, охочими до падали гиенами и грифами; они, говорит он, испокон века... но, говорит он, сегодня над Ваном и Васпураканом реет орел свободы. Ван выстоял, Ван не мог не выстоять, потому что в жилах ванцев течет кровь халдеев, урартов, хеттов.

Шум, гвалт, народ взволнован, и до поздней ночи радуется и ликует победоносный Ван.

http://armenianhouse.org/mahari/orchards/27.html