Мымрочка

Мирзоян, это называется "Черный ПИАР" :lol:

И еще, я подумала... Это не оффтоп, это типичная мысля, которая рвется вслух. :rolleyes: Переношу тему.

Что-то раздел "Наши твоения" у нас простаивает :brows: Предлагаю всем вместе написать новую, улучшенную версию: Дяде от Племянника, или Дедушке от Внучека. А потом и ответ напишем, а то родители у дитятка какие-то молчаливые, строгие больно, не жалуют беднягу письмами :rolleyes:

Для тех, кто в танке :lol:

Хммм.. :rolleyes:

Я - то что поменьше

АААА!!! "Робинзон Крузо?" Даниэль Дефо. И к естественным идеям Руссо очень подходит

Вряд ли это "Эмиль", потому как экранизацию я точно не видела

Давайте! :up: "Назло надменному соседу" :lol: А как? :hm: Эх... Кенгуру бы сюда.... :cry:

Письмо к А. Д. Bсе равно ты не слышишь, все равно не услышишь ни слова, все равно я пишу, но как странно писать тебе снова, но как странно опять совершать повторенье прощанья. Добрый вечер. Kак странно вторгаться в молчанье. Bсе равно ты не слышишь, как опять здесь весна нарастает, как чугунная птица с тех же самых деревьев слетает, как свистят фонари, где в ночи ты одна проходила, распускается день -- там, где ты в одиночку любила. Я опять прохожу в том же светлом раю, где ты долго болела, где в шестом этаже в этой бедной любви одиноко смелела, там где вновь на мосту собираются красной гурьбою те трамваи, что всю твою жизнь торопливо неслись за тобою. Боже мой! Bсе равно, все равно за тобой не угнаться, все равно никогда, все равно никогда не подняться над отчизной своей, но дано увидать на прощанье, над отчизной своей ты летишь в самолете молчанья. Добрый путь, добрый путь, возвращайся с деньгами и славой. Добрый путь, добрый путь, о как ты далека, Боже правый! О куда ты спешишь, по бескрайней земле пробегая, как здесь нету тебя! Tы как будто мертва, дорогая. B этой новой стране непорочный асфальт под ногою, твои руки и грудь -- ты становишься смело другою, в этой новой стране, там где ты обнимаешь и дышишь, говоришь в микрофон, но на свете кого-то не слышишь. Cохраняю твой лик, устремленный на миг в безнадежность, -- безразличный тебе -- за твою уходящую нежность, за твою одинокость, за слепую твою однодумность, за смятенье твое, за твою молчаливую юность. Bсе, что ты обгоняешь, отстраняешь, приносишься мимо, все, что было и есть, все, что будет тобою гонимо, -- ночью, днем ли, зимою ли, летом, весною и в осенних полях, -- это все остается со мною. Принимаю твой дар, твой безвольный, бездумный подарок, грех отмытый, чтоб жизнь распахнулась, как тысяча арок, а быть может, сигнал -- дружелюбный -- о прожитой жизни, чтоб не сбиться с пути на твоей невредимой отчизне. До свиданья! Прощай! Tам не ты -- это кто-то другая, до свиданья, прощай, до свиданья, моя дорогая. Oтлетай, отплывай самолетом молчанья -- в пространстве мгновенья, кораблем забыванья -- в широкое море забвенья.

Проплывают облака Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение, над сумеречными деревьями звенящие, звенящие голоса, в сумеречном воздухе пропадающие, затихающие постепенно, в сумеречном воздухе исчезающие небеса? Блестящие нити дождя переплетаются среди деревьев и негромко шумят, и негромко шумят в белесой траве. Слышишь ли ты голоса, видишь ли ты волосы с красными гребнями, маленькие ладони, поднятые к мокрой листве? "Проплывают облака, проплывают облака и гаснут..." -- это дети поют и поют, черные ветви шумят, голоса взлетают между листьев, между стволов неясных, в сумеречном воздухе их не обнять, не вернуть назад. Только мокрые листья летят на ветру, спешат из рощи, улетают, словно слышат издали какой-то осенний зов. "Проплывают облака..." -- это дети поют ночью, ночью, от травы до вершин всё -- биение, всё -- дрожание голосов. Проплывают облака, это жизнь проплывает, проходит, привыкай, привыкай, это смерть мы в себе несем, среди черных ветвей облака с голосами, с любовью... "Проплывают облака..." -- это дети поют обо всем. Слышишь ли, слышишь ли ты в роще детское пение, блестящие нити дождя переплетаются, звенящие голоса, возле узких вершин в новых сумерках на мгновение видишь сызнова, видишь сызнова угасающие небеса? Проплывают облака, проплывают, проплывают над рощей. Где-то льется вода, только плакать и петь, вдоль осенних оград, всё рыдать и рыдать, и смотреть всё вверх, быть ребенком ночью, и смотреть всё вверх, только плакать и петь, и не знать утрат. Где-то льется вода, вдоль осенних оград, вдоль деревьев неясных, в новых сумерках пенье, только плакать и петь, только листья сложить. Что-то выше нас. Что-то выше нас проплывает и гаснет, только плакать и петь, только плакать и петь, только жить. 1961

Иосиф Бродский Ты поскачешь во мраке, по бескрайним холодным холмам, вдоль березовых рощ, отбежавших во тьме, к треугольным домам, вдоль оврагов пустых, по замерзшей траве, по песчаному дну, освещенный луной, и ее замечая одну. Гулкий топот копыт по застывшим холмам -- это не с чем сравнить, это ты там, внизу, вдоль оврагов ты вьешь свою нить, там куда-то во тьму от дороги твоей отбегает ручей, где на склоне шуршит твоя быстрая тень по спине кирпичей. Ну и скачет же он по замерзшей траве, растворяясь впотьмах, возникая вдали, освещенный луной, на бескрайних холмах, мимо черных кустов, вдоль оврагов пустых, воздух бьет по лицу, говоря сам с собой, растворяется в черном лесу. Вдоль оврагов пустых, мимо черных кустов, -- не отыщется след, даже если ты смел и вокруг твоих ног завивается свет, все равно ты его никогда ни за что не сумеешь догнать. Кто там скачет в холмах... я хочу это знать, я хочу это знать. Кто там скачет, кто мчится под хладною мглой, говорю, одиноким лицом обернувшись к лесному царю, -- обращаюсь к природе от лица треугольных домов: кто там скачет один, освещенный царицей холмов? Но еловая готика русских равнин поглощает ответ, из распахнутых окон бьет прекрасный рояль, разливается свет, кто-то скачет в холмах, освещенный луной, возле самых небес, по застывшей траве, мимо черных кустов. Приближается лес. Между низких ветвей лошадиный сверкнет изумруд. Кто стоит на коленях в темноте у бобровых запруд, кто глядит на себя, отраженного в черной воде, тот вернулся к себе, кто скакал по холмам в темноте. Нет, не думай, что жизнь -- это замкнутый круг небылиц, ибо сотни холмов -- поразительных круп кобылиц, из которых в ночи, но при свете луны, мимо сонных округ, засыпая во сне, мы стремительно скачем на юг. Обращаюсь к природе: это всадники мчатся во тьму, создавая свой мир по подобию вдруг твоему, от бобровых запруд, от холодных костров пустырей до громоздких плотин, до безгласной толпы фонарей. Все равно -- возвращенье... Все равно даже в ритме баллад есть какой-то разбег, есть какой-то печальный возврат, даже если Творец на иконах своих не живет и не спит, появляется вдруг сквозь еловый собор что-то в виде копыт. Ты, мой лес и вода! кто объедет, а кто, как сквозняк, проникает в тебя, кто глаголет, а кто обиняк, кто стоит в стороне, чьи ладони лежат на плече, кто лежит в темноте на спине в леденящем ручье. Не неволь уходить, разбираться во всем не неволь, потому что не жизнь, а другая какая-то боль приникает к тебе, и уже не слыхать, как приходит весна, лишь вершины во тьме непрерывно шумят, словно маятник сна. 1962

10 С другими -- в розовые груды Грудей... В гадательные дроби Недель... А я тебе пребуду Сокровищницею подобий По случаю -- в песках, на щебнях Подобранных, -- в ветрах, на шпалах Подслушанных... Вдоль всех бесхлебных Застав, где молодость шаталась. Шаль, узнаешь ее? Простудой Запахнутую, жарче ада Распахнутую... Знай, что чудо Недр -- под полой, живое чадо: Песнь! С этим первенцем, что пуще Всех первенцев и всех Рахилей... -- Недр достовернейшую гущу Я мнимостями пересилю!

9 Весна наводит сон. Уснем. Хоть врозь, а все ж сдается: все Разрозненности сводит сон. Авось увидимся во сне. Всевидящий, он знает, чью Ладонь -- и в чью, кого -- и с кем. Кому печаль мою вручу, Кому печаль мою повем Предвечную (дитя, отца Не знающее и конца Не чающее!) О, печаль Плачущих без плеча! О том, что памятью с перста Спадет, и камешком с моста... О том, что заняты места, О том, что наняты сердца Служить -- безвыездно -- навек, И жить -- пожизненно -- без нег! О заживо -- чуть встав! чем свет!- В архив, в Элизиум калек. О том, что тише ты и я Травы, руды, беды, воды... О том, что выстрочит швея: Рабы -- рабы -- рабы -- рабы.

8 Терпеливо, как щебень бьют, Терпеливо, как смерти ждут, Терпеливо, как вести зреют, Терпеливо, как месть лелеют -- Буду ждать тебя (пальцы в жгут -- Так Монархини ждет наложник) Терпеливо, как рифмы ждут, Терпеливо, как руки гложут. Буду ждать тебя (в землю -- взгляд, Зубы в губы. Столбняк. Булыжник). Терпеливо, как негу длят, Терпеливо, как бисер нижут. Скрип полозьев, ответный скрип Двери: рокот ветров таeжных. Высочайший пришел рескрипт: -- Смена царства и въезд вельможе. И домой: В неземной -- Да мой. 27 марта 1923

7 В час, когда мой милый брат Миновал последний вяз (Взмахов, выстроенных в ряд), Были слезы -- больше глаз. В час, когда мой милый друг Огибал последний мыс (Вздохов мысленных; вернись!) Были взмахи -- больше рук. Точно руки -- вслед -- от плеч! Точно губы вслед -- заклясть! Звуки растеряла речь, Пальцы растеряла пясть. В час, когда мой милый гость. -- Господи, взгляни на нас! -- Были слезы больше глаз Человеческих и звeзд Атлантических...

6 Час, когда вверху цари И дары друг к другу едут. (Час, когда иду с горы); Горы начинают ведать. Умыслы сгрудились в круг. Судьбы сдвинулись: не выдать! (Час, когда не вижу рук) Души начинают видеть.