80 лет, как Гитлер у власти. Над (д)умами

[ФРУНЗИК]

30 января 1933 года, плюясь и морщась (презирал!), президент Германии Гинденбург назначил лидера национал-социалистической партии Адольфа Гитлера рейсхканцлером. Хотя за Гитлером стояла поднимающаяся волна нацизма, это решение многими воспринималось… ну, примерно как если бы Милонова назначили главой правительства. Рудольф Брейтшейд, лидер немецких социал-демократов, назначению чуть ли не аплодировал: замечательно, теперь этот демагог Гитлер сдуется, все разглядят его ничтожество…

Однако случилось то, что случилось.

Историей Третьего рейха любому россиянину будет полезно поинтересоваться. Хотя бы потому, что формула "СССР победил фашизм" является плодом сталинского агитпропа. И, что куда более серьезно – она, похоже, попросту неверна по сути.

"Агитпропа" — потому, что фашизма в Германии не было (фашизм – итальянская история). В те времена, когда в СССР строился социализм, в Германии строился национал-социализм, и две разновидности социализма были дружны и нужны друг другу (под Липецком учили пилотов люфтваффе, красные командиры стажировались в вермахте, но пик сотрудничества – это, конечно, раздел Восточной Европы, пакт Молотова-Риббентропа). Когда же две разновидности социализма стали врагами, социализм немецкий советская пропаганда переименовала в "фашизм". Чтобы шибко умные не задумывались по поводу социализма как такового.

Ну, а привычная парадигма победы – кто принял капитуляцию, тот и победил – неверна потому, что в основе Вторая мировая была войной идей, а идею водружением знамени утвердить нельзя. Грубо говоря, идея исключительности – это вирус, и поставьте себя на его место. Если больной погибает, задача вируса – переселиться в другое тело, и если в тело врача, так даже и лучше. Если для выживания нужно мутировать (сменить национальную исключительность на, скажем, социальную либо религиозную) – значит, вирус будет мутировать. Это как в хорошем ужастике: поверженное зло переползает в тело того, кого уж точно не заподозришь. Или как у Гоголя: нечисть оккупирует церковь.

Почитайте знаменитые "25 пунктов" программы национал-социалистической партии. Когда четверо депутатов Госдумы заявили об "антипознеровском" законе (запрещающем гражданам иных государств вести программы на российском телевидении), я вздрогнул: это почти дословно совпадало с пунктом 23, запрещающем не-немцам работать в немецких газетах. А когда Познер перед депутатами извинился, уже не вздрагивал: извинялся же перед нацистами травимый ими нобелевский лауреат Герхарт Гауптман…

Или полюбопытствуйте по поводу Feuersprüche – "огненных речевок", под которые при Гитлере сжигали книги. Что за прелесть! "Нет растлевающей душу половой распущенности!" (и в огонь – Зигмунда Фрейда). "Нет фальсификации отечественной истории!" (в огонь – Эмиля Людвига). "Нет — писакам, предающим героев мировой войны. Да здравствует воспитание молодежи в духе подлинного историзма!" (в огонь – Ремарка). "Нет — антинародной журналистике!" "Нет — засорению и уродованию родного языка!"

Где-то, как говорится, мы это уже слышали. А также слышим и будем слышать еще. Вот в 1933-м глава прусской полиции Геринг придумывает "вспомогательную полицию": наделяет правами полицейских 50 тысяч нацистских штурмовиков. Нет-нет, у нас никаких штурмовиков нет. У нас в помощь полиции придаются никаким законом не помянутые казачьи отряды. Петербург – казачья станица. Эх, давай, нагайку доставай.

И централизация власти (пункт 25 нацистской программы, кстати) – это подспорье для вируса. Куда проще подмять под себя нечто централизованное, чем множество самостоятельных, конкурирующих, независимых.

Хочу ли я сказать, что Россия 2013 года напоминает Германию 1933 года? Во многих внешних проявлениях – безусловно, хотя утверждать это становится все более опасно (тут с Германией тоже родство). Однако есть и принципиальное отличие. В 1933 году в Германии складывалось тоталитарное государство. То есть не просто людоедское и сверхцентрализованное, но отобравшее у личности во имя государства все права. Такое государство может держаться только на идее, идеологии (ведь идеология – это единственный инструмент, позволяющий осуществлять тотальный контроль не только над общественной, но и над частной жизнью).

В России сегодня идеологии нет. В России нет национальной идеи. В России нет, как изящно выразился недавно один человек, "духовных скреп". И в этом пока что наше великое счастье. Потому что разговоры про "великую духовность" — это вовсе не то, что призывы Гитлера создать великую арийскую расу. И Гитлер, и сподвижники Гитлера, и форматированная Гитлером нация – они в свою высшую идею верили. Говорящие про духовные скрепы лишь напускают туман над своей искренней верой в матблага, а также в то, что три кнопки телевидения легко превращают людей в стадо (а ведь превращают).

Циники – от мелких думских бесов до бесов крупных – неприятны и даже опасны, но не смертельны. И если циники не переродятся в искренне и истово верующих, то тогда, может быть, нас пронесет: поболеем-поболеем, кризис переживем (когда кончатся деньги и нефть), да и пойдем на поправку. И появится в РПЦ нечто родственное направлению в католической теологии, называющемуся "христианство после Освенцима", где богословы пытаются разобраться, как так случилось, что печи Освенцима и строили, и открывали те, кто воспитан был в христианской вере.

Так, повторяю, может, мы выздоровеем; так победим.

Дмитрий Губин, "Огонек"-Ъ

Подробнее: http://www.rosbalt.ru/blogs/2013/01/30/1087220.html

[Desperado Хайский]

Как раз сегодня написал об этом в блоге:

30 января 1933 года президент Веймарской республики Пауль фон Гинденбург назначил Адольфа Гитлера рейхсканцлером. За считанные месяцы лидер национал-социалистов установил тоталитарный режим, в конечном итоге приведя Германию и Европу к величайшей катастрофе.

Я всегда задавался вопросом: каким образом нация гениальных композиторов, прославленных философов и талантливых писателей могла скатиться в омут зоологического человеконенавистничества? Народ, подаривший миру Бетховена, Канта и Ремарка, в одночасье впал в коллективный психоз, в забытье, словно не видя вокруг ужасов концлагерей, гестапо, СС. Нескоро мы найдем ответ на этот вопрос.

Но попытаться, конечно, стоит. Так или иначе, большинство историков сходятся в том, что триумф немецкого национал-социализма уходит корнями в Версальский договор. Германская империя, провозглашенная в роскошном зале Версальского дворца 18 января 1871 года, была разгромлена и официально похоронена в том же зале на начавшейся 18 января 1919 года мирной конференции.

Фактически и символически кайзеровская Германия была поставлена на колени матерыми волками мирового империализма – Британией и Францией, которые отбросили вековые противоречия, чтобы усмирить молодого, агрессивного и не по годам мускулистого немецкого волка.

Сейчас сложно сказать, на что рассчитывали Ллойд Джордж и Клемансо, кромсая карту Европы и Ближнего Востока, но они явно недооценили прусский милитаристский дух, который не успел полностью самореализоваться за неполные 50 лет империи. Огромный промышленный потенциал вкупе с немецким порядком и нерастраченной пассионарностью национального единения (несколько веков раздробленности сделали страну проходным двором) создали взрывоопасную смесь, которую не смогла затушить Первая Мировая война.

Высокомерие и недальновидность Антанты оформились в виде огромных репараций на Германию, запрет на боевую авиацию и флот, отъема колоний. Немецкая экономика была в нокауте. Чтобы понять ситуацию того времени, можно почитать, например, Ремарка. В его великолепном романе «Черный обелиск» красной нитью проходит идея обесцененной человеческой жизни в мирное время. Война разрушила судьбу целого поколения, а ее последствия методично добивали страну.

Великий писатель умело и как бы невзначай вкраплял в роман эпизоды, где тот или иной герой оказывался сторонником нарождавшейся тогда (1923 год) нацистской партии. Положенная на лопатки экономика, массовая безработица и обнуляющаяся марка – а на контрасте ностальгирующие по славным имперским временам солдаты, которым запрещено петь кайзеровский гимн. Идеальная почва для реваншизма.

Переключение западных держав на Советскую Россию, которую им необходимо было додавить, оставило Германию один на один с ее проблемами, и поверженные немцы стали вариться в собственном соку. И это вполне естественным образом сблизило вчерашних врагов – Берлин и Москву, что, между прочим, помогло обеим несколько исправить катастрофическое положение в экономике. Но грянула Великая депрессия, и Германия снова рухнула. Приход нацистов стал вопросом времени. К тому моменту немцы были настолько раздавлены морально и материально, что демагогия бесноватого, но хитрого фюрера была для них попросту спасением.

Говорят, что фундаментализм – это нахождение простых решений для сложных проблем. Краху Веймарской республики Гитлер нашел объяснение проще некуда – евреи, коммунисты, социал-демократы. И 70 миллионов немцев поверили ему. Может, все очень банально? Может, философия бесполезна при пустом желудке? Есть же пирамида Маслоу – физиологические потребности не обойдешь.

Впрочем, влиятельная «Немецкая волна» в сегодняшнем комментарии написала, что «в 1933 году немцы променяли свободу на мнимую стабильность». То есть утверждается, что народ Рейха сознательно отдал себя на милость НСДАП. Можно согласиться. И все же… Становится не по себе от осознания того, что крупнейшая военная катастрофа в истории человечества была продуктом коллективного помутнения разума.

http://www.europalibera.org/content/blog/24888664.html

[Гость]

Как раз сегодня написал об этом в блоге:

[Desperado Хайский]

молодец. Все правильно написал.