Хасис - фашистская еврейка?

[GrantB]

ХАСИС

В отличие от Тихонова, с детства окруженного заботой родных, Евгении Хасис пришлось рано повзрослеть. Ее отец ушел из семьи еще до ее рождения. «У Жени классическая неблагополучная семья: родители развелись, у них была своя жизнь. А она прошла такой путь американской мечты – сделала себя сама. Правда, не до конца», – рассказывает Барановский о подруге и коллеге по националистической правозащитной организации «Русский вердикт». Про доставшуюся от отца редкую фамилию Евгению спрашивали часто, а после задержания вопрос: «Как человек с фамилией Хасис может быть русским националистом?» – задавали все подряд. Арестованной пришлось писать из «Лефортово» письмо с объяснением. В нем она рассказывает, что дед со стороны отца Григорий – из греков-поселенцев, жил где-то под Анапой, бабушка Нина Андреевна – коренная москвичка и сотрудница банка, фамилия в первоначальном греческом варианте звучит «Хасиус или как-то так», а бывший глава ритейлерской сети X5 Лев Хасис ей никто.

Когда Хасис было три года, в ее жизни появился отчим, но и с ним мать развелась, дочери тогда было 14. Семья: мать, Евгения, старший брат Федор – переехала из центра в маленькую квартирку в Выхино. Из-за постоянных болезней матери и ее проблем с алкоголем детям пришлось рано начать работать. С девятого класса Хасис не ходила в школу, закончила ее потом экстерном. Отношения с матерью становились все более напряженными, и дети, продолжая ее содержать, перебрались в доставшуюся от деда квартиру в Перово. В письмах Хасис рассказывает, что неприязнь к приезжим появилась после того, как в ее районе поселились «дружественные народы» и стали продавать наркотики. «Пришла злость, заменившая страх. Вот тогда всё и началось».

В отличие от отца, которого не было рядом, и матери, с которой отношения не складывались с самого раннего возраста, с бабушкой по отцовской линии Евгения общалась постоянно. Нина Андреевна Хасис была особой религиозной. «За занавеской на стене было изображение Богородицы, а читать меня учили по Библии. Может, потому я и стала родноверкой?» – шутила в одном из писем Хасис. Язычница-родноверка, в интернет-переписке с соратниками она славила богов Сварога и Ярилу и ходила на лекции языческого идеолога Алексея Добровольского, больше известного как Доброслав. Сейчас на сайте «Герои воли», созданном в поддержку совершивших насильственные преступления националистов, напротив ее фамилии нарисован значок коловрата, предупреждающий единомышленников, что Хасис не надо присылать открытки к Рождеству и Пасхе.

В 14 лет Хасис работала помощницей парикмахера, распространяла косметику Oriflame, а в 15 лет устроилась на первую постоянную работу – продавцом в спортивный магазин «Атлетика-Альянс», в правых кругах известный как «Штайн», на Нахимовском проспекте. «Фитнесом или качем тогда было модно заниматься людям определенного круга, так что основную школу жизни я прошла именно там», – описывает сама Хасис свое знакомство с «правой» средой в письмах из СИЗО. В 2003 году в «Атлетику-Альянс» пришел работать наци-скинхед Александр Паринов, с которым подружилась Хасис. Через четыре года его вместе с Тихоновым объявили в розыск за убийство антифашиста Александра Рюхина и ищут до сих пор.

Во время работы в магазине Хасис познакомилась и с Тихоновым: он покупал в «Атлетике» спортивное питание, она помогала «качку» подобрать нужные протеины и диету. Ее новый знакомый уже скрывался от следствия, поэтому Евгении представился Романом. Постепенно отношения переросли «во что-то большее», вспоминала на суде Хасис, и Никита открыл карты. Она согласилась жить с подпольщиком, имевшим целый арсенал оружия и авторитет в ультраправой среде.

Дослужившись в «Атлетике-Альянс» до менеджерской должности, в 2005 году Евгения Хасис поступила на экономический факультет коммерческого «Института бизнеса и права», чтобы восполнить пробелы в образовании – до этого за плечами были только школа экстерном и техникум. Но осенью 2007 года ее отчислили: «за академическую неуспеваемость, пропуски занятий и неоплату обучения», говорится в справке из вуза. В 2008 году, став в «Атлетике-Альянс» руководителем интернет-магазина, Хасис решила сменить род занятий из-за сложных отношений с начальством. Поработала в строительной компании, потом в полиграфической фирме вместе с братом, летом 2008 года пришла в дилерский центр «Авто-Сфера М» продавать машины.

Все свободное от менеджерской работы время Хасис посвящала помощи так называемым «правым» узникам – осужденным за экстремизм и насилие на национальной почве. Ее взгляды друзья называют «правозащитным национализмом». Вместе с Барановским, с которым она познакомилась на круглом столе по проблемам межнациональных отношений, и специализирующимся на делах националистов адвокатом Александром Васильевым, Хасис создала правую правозащитную организацию «Русский вердикт». Иногда ее называют «БэХа» по первым буквам фамилий основателей. «Русский вердикт» без Хасис или без Барановского – это либо «Бэ», либо «Ха». А вместе они очень авторитетно звучат!» – шутит Евгения в письме из «Лефортово», сравнивая «Русский вердикт» с запрещенной в Евросоюзе неонацистской группировкой Blood&Honour.

В суде Барановский и Хасис говорили, что в «Русский вердикт» мог обратиться любой таджик. В личных беседах она рассуждала по-другому: «Мы не помогаем национальным меньшинствам, которые расходятся с нами в идеологических взглядах, тем, кто повлек аресты других людей и осложнил их ситуацию. Основные задачи: от органов защититься, проговаривать, что мы не националисты, помогаем всем людям, а по факту к нам будут обращаться только правые, помогать только правым», – объясняла Тихонову Хасис, не зная, что их съемную квартиру прослушивает ФСБ.

Работая в «Русском вердикте», она ходила на все заседания по делу националиста, члена «Славянского союза» Василия Реуцкого, обвиняемого в нападении на антифашиста Егора Томского, и регулярно видела там адвоката потерпевшего Станислава Маркелова. После приговора Хасис ездила к Реуцкому в колонию, представляясь его сестрой. Она объясняла Тихонову, кого надо «греть» (помогать посылками в колонии и деньгами) из участников правого движения: «героев», загремевших за решетку на 20-летние и пожизненные сроки, и «малолеток», которым скоро выходить на свободу. Сам Тихонов в этих же беседах называет Хасис «не последним человеком в движении», а лидеру ультраправой Blood & Honour Сергею Голубеву по кличке Опер рассказывает, что «есть девушка, у которой за плечами много хороших и добрых дел». «Ко мне вообще надо прислушиваться», – без лишней скромности говорит о себе сама Хасис, упоминая, что ее аналитические способности хвалил тренер по рукопашному бою, отвечавший вместе с Хасис за безопасность публичных мероприятий националистической организации «Русский образ».

Хобби у Хасис были не женские: единоборства, оружие, долгие лесные походы. Друзья называли ее «Альфой» или “Альфа-женщиной»: «Она такая волевая, с такой сумасшедшей энергетикой, что мужчинам хотелось подчиняться». Кикбоксингом в клубе «Квадрат», попавшем после задержания Тихонова и Хасис в первополосные статьи всех газет, Евгения занималась всего три месяца и победила в турнире. На официальном сайте «Квадрата» после ареста обвиняемых появилось набранное капслоком объявление: «Просьба представителей разнообразных экстремистских, этнических и других группировок не беспокоить!»

С друзьями Тихонова у Альфа-женщины отношения не ладились: однокурсника Ерзунова она пригрозила убить, когда он заикнулся о ее нерусской фамилии, не испытывала симпатий к авторитетному в правых кругах Сергею Никулкину из «Объединенных бригад-88» по кличке СС, ссорилась с Горячевым. Ладила только с журналистом «Комсомолки» Стешиным, который приглашал их с Тихоновым с собой в походы по новгородским лесам.

В суде Хасис говорила, что оружия «побаивалась» и снаряжала магазин пистолета только в качестве предлога для примирения с Тихоновым после одной из ссор: «применила женскую хитрость». За пределами судебного аквариума она не скрывала своего интереса к оружию: в ЖЖ обсуждала особенности патронов винтовки-трехлинейки и маузера, подчеркивая, что знает об этих ружьях не понаслышке, с Тихоновым на равных спорила, открывать ли заградительный огонь из короткоствольного автомата Калашникова в случае задержания и нужен ли им в домашнем арсенале пистолет-пулемет «Кедр». Смотрела с ним вместе документальное кино о пистолете ТТ и травматике. Один из чешских пистолетов CZ-83, хранившихся дома, Хасис любовно называла «моя чезетта». «У меня вот есть семь в магазине, один в стволе, и пошли они все на х..», – услышали оперативники во время одного из споров Хасис с гражданским мужем-подпольщиком.

Одевалась Хасис соответственно образу жизни: джинсы, свитера неброских цветов, кроссовки или армейские берцы. «Я вообще не шмоточница», – говорила она в суде. «Я бонка, куда мне шляпка? Подо что?» – возмущалась Хасис, когда Тихонов уговаривал ее в целях конспирации надевать шляпу. «Бонка» – существительное женского рода от слова «бонхед», наци-скинхед.

Не надела она ее и в день убийства Маркелова и Бабуровой. Зато взяла кепку с полосками на козырьке, натянула сверху капюшон от пуховика, зашнуровала высокие ботинки и поехала на Пречистенку, говорится в материалах дела. 51 минуту Хасис топталась на одном месте напротив Барыковского переулка, выжидая, пока из пресс-центра выйдет адвокат. По манере переставлять ноги и раскачиваться, от которой она не избавилась и в стеклянном аквариуме суда, знакомые опознали ее на записях видеокамер. Когда Маркелов и сопровождавшая его Бабурова пошли в сторону «Кропоткинской», она тоже поспешила к метро, дав знак Тихонову, что жертва приближается.

По версии защиты, Хасис в этот день была в кроссовках и совсем в другом месте: покупала шампанское с другом Барановским. Прокуратура опровергла алиби, отследив телефонные соединения основателей «Русского вердикта», и теперь Барановскому грозит статья за дачу ложных показаний.

После этого убийства в доме Тихонова и Хасис звучала не только фамилия Маркелова: они обсуждали произошедшие ранее преступления: убийство антифашиста Ильи Джапаридзе и участника группировки «Черных ястребов» Руслана Халилова, говорили о слежке за известным «антифа» Иваном Хуторским (был убит через две недели после задержания Тихонова и Хасис, 16 ноября 2009 года).

Говорили и о том, смогла ли бы Хасис участвовать в убийстве. «Я думаю, может, ты будешь тот, кто валит из нагана, потому что тебя не заподозрят». – «Кайф». – «Уж лучше рисковать из-за понтовых зверей, чем из-за сраного дворника. Мы в любом случае хотим, чтобы ты кого-то завалила». Этот диалог эфэсбэшники слышат 29 октября 2009 года. К этому времени Хасис уже подозревает, что за ними следят, уходит от наблюдателей: «У метро, Котик, я два хвоста отбила». Предчувствует возможное задержание: «У меня новый бзик появился, что нас с утра захватят».

В 7 утра 3 ноября 2009 года к ним домой ворвались оперативники ФСБ.

Оказавшись в СИЗО, Хасис не растерялась: отказалась говорить со следователями, свидетельствовать против себя и близких. Слала на волю письма, в которых сравнивала себя с русской березкой: «Гнуться может, сломать нельзя», – и обещала выйти из тюрьмы красавицей «всем врагам назло». В ноябре 2009 года она бросила курить, занялась в камере «тюремным фитнесом»: отжимания, бег на прогулке, вместо гантелей – пластиковые бутылки с водой и солью. В передачи просила приносить маски для волос «Бабушка Агафья» и кремы для лица. «Женщина должна выглядеть сексуально», – отвечала она на вопросы о том, как готовится к заседаниям суда, и писала друзьям, что теперь сильнее прежнего хочет выйти за Тихонова замуж и родить ему детей.

Судили влюбленных быстро: все доказательства обвинения и защиты заслушали за три месяца, и перед майскими праздниками присяжных уже пригласили в совещательную комнату. За день до вердикта подсудимые вскрыли себе вены. Раны оказались неглубокими, адвокаты Тихонова и Хасис утверждали, что это акция протеста против беззакония в суде. В последнем слове Тихонов был красноречив, а Хасис – агрессивна. «Я не могу раскаяться в том, чего не совершал, даже прекрасно понимая, что мне грозит в случае вынесения обвинительного вердикта без снисхождения, – сказал выпускник истфака. – Перед вынесением вердикта я призываю вас: не делайте того, о чем потом вы будете жалеть сами перед собой». Хасис же пригрозила прокурорам местью со стороны подопечных «Русского вердикта» – осужденных за убийства подростков, которых они уже посадили: «Рано или поздно эти дети вырастут, станут взрослыми. Это сейчас им нечего вам сказать, господин прокурор. Они вырастут и смогут. И поверьте, они будут гораздо сильнее, чем вы, потому что те испытания, которые им пришлось пройти, они гораздо сильнее, чем то, что вы даже чуточку видели». В последнем слове она не поставила точку: «Свое последнее слово я скажу лет через пять».

Через неделю Тихонова приговорили к пожизненному заключению, Хасис – к 18 годам колонии. Выслушав приговор, она засмеялась и поцеловала гражданского мужа в щеку.

В своем последнем слове она оказалась права. Ненависть заразна, в колонии ее не запереть, а желание отомстить возникает не только у националистов. В ночь после оглашения вердикта те, кто два года назад потерял на Пречистенке друга и коллегу, запивали чужое пожизненное заключение сухим белым вином

http://slon.ru/articles/589810/

[kaivaz]

"Бесы" Достоевского. Бомбисты-маузеристы.

Это современная Вера Засулич.

[agvanc]

Через неделю Тихонова приговорили к пожизненному заключению, Хасис – к 18 годам колонии. Выслушав приговор, она засмеялась и поцеловала гражданского мужа в щеку.