Расул Гамзатов: «Армяне – мои старые друзья»

[СолнЫчка]

По просьбам читателей, публикуем интервью-беседу с выдающимся аварским поэтом, писателем, публицистом, политическим деятелем, народным поэтом Дагестанской АССР Расулом Гамзатовым. Впервые интервью было опубликовано при жизни поэта в газете «Вольная Кубань».

Я взвешиваю потери…

…О встрече с Расулом Гамзатовым я попросила, абсолютно не веря в удачу.

- Мастер, возможно, не даст интервью, «у него траур,- объяснил мой добрый друг и коллега Абдурахман Юнусов.

И все же целый день ждала результатов переговоров. Вдруг под вечер – звонок от их организатора, известного правозащитника Антуана Аракеляна.

- Собирайся, он нас примет!- руки затряслись от волнения.

Скованность усиливается, когда входим в тихий домик, погруженный в цветы с горькой нотой печали: три месяца назад умерла хозяйка, жена, подруга – Патимат Саидовна Гамзатова.

Вот и сам Расул Гамзатович. Вежливость поднимает его нам навстречу, но я вижу, как трудно, тяжко он встает.

Пока Абдурахман приветствует Расула Гамзатовича, представляет нас со всеми горскими церемониями, я вдруг робею от переполняющих чувств и слов, молчу. Как вести себя с человеком, объездившим весь мир, беседовавшим с самыми светлыми умами? О чем говорить? Так размышляю и разглядываю его – небольшого роста, заметно раздавшийся, траурная борода, белоснежные волосы. Ему сейчас семьдесят шесть…

Абдурахман, наконец, закончил перечисление наших званий, должностей, и… все мои наблюдения-размышления полетели вверх тормашками от одного жеста: выслушав нас, Гамзатов приосанился и подчеркнуто торжественно повел рукой в сторону человека, сидящего рядом, в глазах полыхнуло смехом:

- Ну что ж, а нашу делегацию представляем я и мой сосед, Алихан Хызыров… Мы хохочем, понимая его тонкую насмешку над нашей церемонностью.

И вмиг развеиваются мои сомнения. Передо мной – безумно интересный, очень близкий человек!

И тотчас на столе появляется все, что по горским обычаям необходимо для задушевной беседы: сочные спелые фрукты и, конечно, бутылка коньяка. На душе становится светло и спокойно, как бывает только в давно проверенных дружеских компаниях. И вовсе не хочется начинать с чего-то традиционного.

- Расул Гамзатович, статьи, рецензии о Вашем творчестве можно найти в любой библиотеке. А хочется узнать, как и чем живете Вы сегодня. К примеру, как строился Ваш сегодняшний день?

- Ничего необычного… С утра ходил навещать друга в больницу – бедняга слег с инфарктом. Заодно узнал, как лечат нынче… Потом заехал на работу, посмотрел, какой ремонт идет в Союзе писателей Дагестана. Потом принимал писателей, один приехал из Кизляра… В общем, был как чиновник.

- Может, ошибусь, но, кажется, сегодня Гамзатов-поэт почти не слышен современному российскому читателю.

- Я провожаю одно время, встречаю другое. Взвешиваю потери…

- Мы много потеряли?

- То, что потеряли, это не так обидно. Хуже, что ничего не приобрели.

Раньше была злая, жестокая жена – Время. Развелись мы с ней, разошлись. Теперь женились на проститутке. Время – проститутка!.. С прежней женой жить было трудно, невозможно, с новой – позорно…

В нынешней ситуации многие из ног делают головы, из голов – ноги. Те, кто рожден ползать – летают, а рожденные летать – ползают, все красное делают и желтым, и черным, и даже коричневым. Это видеть очень тяжело.

И если я сегодня не кричу, это не значит, что я молчу. Сегодня даже погибшие не молчат. Они говорят, но их не слышат. Никто никого не слушает, все говорят. Некрасов писал: «Жалок гражданин безгласный». Но сейчас не только гражданина, поэта – Бога никто не слышит.

О сегодняшних проблемах: языке, нации, коррупции – я писал задолго до «нового мышления». Еще задолго до перестройки мною была выпущена книга стихов и поэм «Последняя цена». Известно же, на базарах торговцы всегда спрашивают последнюю цену на товар. Но сегодня, при «рыночной» системе товары и продукты, хлеб и соль стали дороже, а человек – дешевле. Стало возможным покупать и продавать то, что раньше было запрещено: совесть, подвиг, талант, красоту, женщин, детей, поэзию, музыку, иногда родную землю. С каждым годом цена жизни становится меньше, а цена вещей – больше…

Он замолкает, обхватив голову. Ладони – как две большие, беспокойные птицы. Возникшую паузу прерывает Антуан:

- Расул Гамзатович, я часто бывал в Махачкале. Через Дагестан не раз ездил в Чечню, организовывал переговоры по освобождению заложников…

- Война – самое ужасное, что может быть,- перебивает Гамзатов.

Но Антуан продолжает свою мысль:

-…И вот после Дагестана я отправился в Армению, и все меня спрашивали о Вас. К своему стыду, я не мог ничего сказать, не удалось с Вами увидеться…

- Ну, это ты шовинизм ко мне проявил…

Мы смеемся. Поразительное, редкостное умение говорить о серьезных вещах без надрыва, с мудрой улыбкой.

- Армяне – мои старые друзья. Когда начались события в Карабахе, я выступил в их защиту. Добрые соседи мои, азербайджанцы рассердились: мы твои книги сжигать будем! Я подумал-подумал, что ж, в конце концов, во все времена на площадях сжигали не самые плохие книги… Я пожарников звать не буду. Но не понимаю тех, кто заботится об экологии окружающей среды и в то же время засоряет умы сограждан национализмом.

- Сохранились ли у Вас связи с литераторами бывших советских республик? Ведь все-таки были в одном Союзе писателей.

Он воздевает обе руки к потолку:

- Разве не видишь, что происходит в Армении, Грузии, Белоруссии, на Украине?! Меня больше волнует не Союз писателей, а то, что рухнул наш великий Союз: вместо пятнадцати республик – пятнадцать президентов. Потеряны друзья, повсюду кровь, растет преступность, сокращается рождаемость, увеличивается смертность…

- А с Кубанью, Краснодарским краем Вас что-то связывает?

Он смотрит очень внимательно, теребит бороду, волосы. В глазах снова улавливаю теплые лукавинки:

- Мы, дагестанцы, всегда дружно жили с братским Краснодарским краем. Мы вместе сдавали двадцать пять миллионов тонн хлеба. Один миллион – Дагестан, остальное – Кубань,- отсмеявшись, он задумчиво тянет: – Кубань… Там жил мой друг – поэт Виктор Гончаров, учились вместе. Он писал:

За окном опять завыла вьюга,

А в горах сейчас почти что лето.

Дагестан, люблю тебя, как друга,

Как тоску извечную поэта…

- Расул Гамзатович, Вы ведь и депутатом поработали…

Он нарочито скромен:

- Да-да, среди депутатов тоже бывали приличные люди. Как-то с друзьями остановили такси в Москве. Водитель посмотрел на мой депутатский значок: «Этого не возьму, ненавижу депутатов!»

- Поэт и власть – это совместимо?

- Смотря какая власть. Поэт должен быть поэтом всегда, везде и во всем. Меня избирали депутатом. Но на бланке Верховного Совета я писал стихи: стихи о любви, о родине, о времени. И власть хорошо их принимала.

Многие поэты были у власти. Сам Гете был министром, но от этого не стал меньше как поэт. Айтматов – посол, но не перестал писать свои произведения. Много посредственных поэтов избирались депутатами, а пишут по-прежнему плохо.

Есть, конечно, поэты, которые борются против политического руководства. Я никогда не боролся. И многие не боролись. Они ставили более широкие задачи – общечеловеческие. И к тому же от политической борьбы каждый раз пахнет кровью, а литература – это человеколюбие. Моя жизнь – не столько борьба, сколько любовь. Надо помогать совершенствовать власть, систему, реформы, так же, как поэт совершенствует стиль, форму своих произведений. Поэт очень далек от власти, и власть далека от поэта. И это хорошо. Если бы Чехов стал бороться против хамелеонов и злоумышленников, то ему некогда было бы о них писать.

- Расул Гамзатович, а сейчас среди депутатов, политиков есть приличные люди?

- Ой, они, по-моему, даже не стремятся такими быть. Наглые все очень…

- Как Вы относитесь к Путину?

- По утрам хорошо, к вечеру – хуже…

- Расул Гамзатович, по Дагестану ходят легенды о Вашем остроумии, а Вы можете рассказать самую любимую историю о себе самом?

- Что ты! Это же прямая самореклама…

- Вам часто встречаются строки, явно подделанные под Вас?

- Люблю не подражателей, а продолжателей.

- А есть продолжатели Гамзатова?

- Я не патриарх. Я не Учитель,- насмешливо-беспомощно разводит руками. – Я даже не кандидат филологических наук!..

Тут Абдурахман вспоминает о дагестанском поэте Адалло, перешедшем на сторону чеченских боевиков, и Расул Гамзатович хмурится, силясь произнести что-то сложное: «Ин… это… как же?.. Средство массовой информации…» Мучается, пока мы не догадываемся:

Интернет?

- Да! Никак не могу произнести это слово… В Интернет Адалло объявил, что нужно бороться с русскими. Провокатор…

- В Дагестане с русскими не борются?

- Нет. Как можно бороться самим с собой? Мы же не такие глупые!

Отток русскоязычных был не из-за того, что их преследовали, а скорее, из-за паники перед войной. Антирусских настроений в республике нет. И поток миграции обмелел.

Ахман просит меня:

- Ты отметь это в своей газете. Мы слышали, что есть у краснодарцев опасения, будто все кавказцы только и мечтают приехать и захватить Кубань…

Расул Гамзатович слушает, удивленно поднимает брови, продолжает задевшую тему:

- Лучшее разрешение национального вопроса – не поднимать его вообще. Нет межнациональных проблем.

- Хорошо, а какие есть?

- Проблема у всех одна: освободиться от нищей свободы и голодной независимости. И революция преследовала хорошую цель, и перестройка.

Цели хорошие, а лозунги неправильные. Свобода, независимость, суверенитет… Мне кажется, это пустые слова. Независимых и свободных людей и народов не было и не будет в мире. И это не нужно! Все между собой взаимосвязано. Каждый в долгу перед миром, родиной, родными и близкими. Суверенитет – я не нашел такого слова в словаре Даля. Зачем мне быть независимым от тебя, от вас? Я как женился – независимость потерял; с соседями рядом поселился – независимость потерял… От России, от Москвы независимым быть? Это же глупость!

Конечно, в результате такой преступной независимости, голодной свободы начались разногласия, непримиримость. Гласность заменила согласность.

- Сейчас многие спорят, как жить. Кто-то говорит, что новая Россия должна строиться по западной модели, а кто-то убежден, что у нас свой путь…

- Это кто как думает. Но я знаю по Дагестану: нам тоже говорят: «Швеция у вас будет…». Только дагестанский кинжал не идет к шведскому костюму… Или вот Кувейт строить собрались.

- Что ж, Туркмения уже строит…

Он вдруг вспоминает, как совсем недавно ему звонил советник Ниязова, спрашивал, как поэт относится к вручению Нобелевской премии Туркмен-баши.

- Я ответил: «Если дадут – возьмите…»

И уже серьезно, раздумчиво:

- Есть многое, над чем следует размышлять. Поэт, если он не на стороне слабых, обиженных, униженных, не поэт. Во времена космополитизма, когда на евреев нападали, я выступал в их защиту. А когда сейчас на русских нападают, я – за русских.

- Сегодня русские обиженные?!

- Да.

- Я ждала, напротив, что Вы, как многие сегодня, скажете с обидой – вот, русские даже ввели в речь оскорбительный оборот: «лицо кавказской национальности … А вы русских защищаете…

- Нет, зачем? Они в моей защите не нуждаются. Я говорю о тактике и стратегии. Тактика, может, и хорошая, но о стратегии никто не думает. Если будет проводиться такая национальная, вернее, антинациональная политика, Россию ждет взрыв, не уступающий по силе термоядерному.

…А за «кавказские лица» я не обижен. У него хоть лицо есть! А у тех, кто так говорит, сплошные морды.

Без конца нельзя унижать любой народ – будь это русские, армяне, азербайджанцы…

- Расул Гамзатович, последние годы мы все вокруг вспомнили о религии. Каждый поспешил объявить себя человеком верующим. Русские восстанавливают храмы, в Махачкале появились четыре новые мечети…

- Мой отец был религиозным человеком. Я все религиозные обряды не выполняю, не молюсь, с этим я опоздал. Литература никогда не боролась с религией. Литература боролась с религиозными деятелями.

Я не понимаю, что такое «религиозный деятель».

- А ваххабизм что такое?

- Сами по себе последователи Мухаммеда ибн Абд аль-Ваххаба вначале боролись, так сказать, «за чистоту» веры. Боролись с ростовщичеством, курением опия, роскошью. Но сегодня религиозные движения получили небывалую и ненужную им политическую подпитку. Оказывается, кроме чистой, грязная религия тоже бывает.

- Почему?

- Происходит откат к средневековью. Раньше у нас были молодежные организации, были женские организации, были сильнейшие творческие союзы. Пришли новые люди, сказали: «Это все устарело». И вытащили на свет средневековое сектантство, национальный вопрос. Этносы разбушевались! Национальные движения – и не только у нас на Кавказе – стали прибежищем последних негодяев.

Что получается? Сегодня на каждого министра – полк охраны! На каждого депутата – группа телохранителей. Музеи – не охраняют! Библиотеки – не охраняют! Страна без охраны. Россия без призора…

- Расул Гамзатович, ваше отношение к новой Кавказской войне. Что думаете по этому поводу?

- 06 этом думает ЦРУ.

- Да??? Вы думаете, что эта война не внутренняя, что она подогревается извне?

- Да-да, деньги, трубопроводы, власть…

- То есть война имеет политический характер.

- Что такое политика? Один раз соври – одна ложь. Второй раз соври – две лжи. Третий раз соври – это уже политика!

- Что тревожит Вас в жизни, что радует?

- О радости как-то уже никто не думает… Когда удается избегать несчастья – это и радует.

- У Вас великолепные дочери, зятья – а внуки? Он поправляет:

- Внучки. Я действительно живу на острове женщин, так и книгу стихов назвал. Когда последняя дочка родила, и снова девочка, Патимат дала мне телеграмму в Москву: «Люблю тебя за принципиальность».

- Расскажите про любовь, Расул Гамзатович!

Он хитро улыбается:

- Слушай, я не специалист. Я просто влюбленный.

- А можно спросить, как Вы познакомились со своей Патимат?

- Не знакомился вовсе! Мы родились в одном ауле. Ее родители были богатые люди, деньги давали мне, чтобы я присматривал за ней в люльке. Потом, когда она выросла, я без денег готов был смотреть. Она согласилась, я женился… – и с наигранным сожалением: – А иначе у меня была бы большая богатая история любви… Не пришлось похищать на белом коне…

- Что читаете, Расул Гамзатович?

- По настроению. «Беседы с Гете» сейчас и стихи Махмуда. Вообще сегодня русская классическая литература – лучшая в мире. Какие проблемы поставлены! Война – и мир. Преступление – и наказание. Отцы – и дети.

- А сейчас сохранились ли какие-либо контакты с современными литераторами?

- Нет. Мне мало пишут, я мало отвечаю. Многие ушли из жизни – Тихонов, Абашидзе, Турсун-заде, Луконин, Солоухин, Симонов, Рождественский…

Мы долго молчим. Каждый о своем. Он перекатывает в руке яблоко – круглое, багрово-красное. В его больших бледных ладонях оно действительно кажется плодом познания Добра и Зла.

- Что такое счастье?

Он переспрашивает и мягко, вполголоса отвечает:

- Счастья нет. Это горизонт…

- Если бы Вам предложили: «Расул, скажи! Твое слово услышат и поймут сейчас в любом уголке, в каждом доме России…» С чем бы Вы обратились?

- Я бы сказал людям: «Подумайте! Подумайте над тем, что вы делаете».

…Честное слово, я не смогла сдержать порыва. Подошла, подняла его лицо и совсем не как к мэтру, убеленному временем, прикоснулась к его теплой щеке, а как дочка, внучка – от избытка щемящей нежности. И знаете, что он сказал в ответ?!

- Разве это поцелуй, а?

…Разве мы узнаем Гамзатова до конца, разве увидим дно этого родникового колодца?

Карина Миракова, «Вольная Кубань»

[Fleure]

Мне все народы очень нравятся

И трижды будет проклят тот

Кто вздумает кто попытается

Чернить какой-нибудь народ.

(Расул Гамзатов)

[Shatakh]

Лавн ер :rolleyes:

[VREZH]

Он вдруг вспоминает, как совсем недавно ему звонил советник Ниязова, спрашивал, как поэт относится к вручению Нобелевской премии Туркмен-баши.

- Я ответил: «Если дадут – возьмите…»)))))))))))))))

…А за «кавказские лица» я не обижен. У него хоть лицо есть! А у тех, кто так говорит, сплошные морды.))))))))))

[Romeo11]

думаю не стоит из этого интервью с уважаемым человеком делать политику..не надо копировать аз-цев

[Javakhk]

Помню выступление Гамзатова на заседани ВС СССР. Выступление было скорее проармянским, чем проазербайджанским.

Но из всех неармян его выступление было одним из наиболее "проармянских".

[Гайлан]

тем, кто не читал, рекомендую книгу Расула Гамзатова "Дети дома одного", в которой есть стихотворения об Армении и армянах

вот тут можно почитать он-лайн: http://www.gamzatov.ru/books.html

меня всегда интересовало, как должно быть прекрасно звучат стихи в оригинале

насколько я понял Расул Гамзатов писал на аварском, а мы читаем в переводе, очень качественном переводе, конечно

[Fleure]

Пойдем к Севану в ранний час зари

И постоим, словам стихии внемля:

«О, как земля прекрасна – посмотри,

Люби ее, сухую эту землю!..»

К Севану подойдем в вечерний час

И постоим у волн, их зову внемля:

«Взгляни, как хороша земля сейчас!

Люби ее, свою родную землю!..»

Когда бы мы к нему ни подошли,

Горит огнем вода его живая,

На солнечный простор родной земли

Своих сынов далеких созывая.

****

Я СМОТРЮ НА АРАРАТ

Как армянин, я Арарат люблю,

Как армянин, с ним вместе я скорблю.

Туман его, дыхание его

Сгущаются у сердца моего.

И мнится мне, не луч зари горит,

А кровь армян снега его багрит.

И кажется, не дождь сечет туман,

А льются слезы горькие армян…

Потоки слез текли века подряд –

Ты их вобрал, безмолвный Арарат…

И сам мечтал столетья напролет

Увидеть близко свет севанских вод…

О, как же прочен снег извечный твой,

Коль он не тает от тоски людской!

Смотрю я на далекий Арарат,

Любовью и волнением объят!

[Fleure]

тем, кто не читал, рекомендую книгу Расула Гамзатова "Дети дома одного", в которой есть стихотворения об Армении и армянах

вот тут можно почитать он-лайн: http://www.gamzatov.ru/books.html

меня всегда интересовало, как должно быть прекрасно звучат стихи в оригинале

насколько я понял Расул Гамзатов писал на аварском, а мы читаем в переводе, очень качественном переводе, конечно

[Fleure]

ПАМЯТНИКИ-РОДНИКИ

Сверкают родники

На берегу Зангу,

Слышны их голоса

Полдневною порою.

Прозрачная вода

Мне шепчет на бегу:

«Не умирают никогда герои!..»

И если в Ереван

Приедешь ты, мой друг,

Пойди к тем родникам,

Где так любил стоять я, –

Услышишь шум воды –

И ты поверишь вдруг,

Что ожили они –

Твои родные братья.

Армения моя!

Не в белизне перин –

В седых снегах полей

Сыны твои почили;

Среди лесов глухих,

Среди степных равнин

Горячие сердца

Вдали от гор застыли...

Склонясь в тоске

Над их могилою святой,

Я плакал у Днепра,

Где пел им славу ветер,

В Болгарии цветок

Над светлой их плитой

В далеком Пловдиве

Я видел летом этим.

Скажи, Армения!

Найдется ли земля,

В чьих недрах бы сынов твоих

Не хоронили?

Найдется ли река,

Кропящая поля,

Куда бы кровь свою

Сыны твои не лили?!

И знаю я:

Мечта томила их в бою –

Испить родной воды,

Живой, неповторимой,

И в свой последний час

Они в чужом краю

Мечтали о своей Армении родимой.

Сверкают родники,

Как свет дневной, чисты,

И в мире нет воды

Их капель драгоценней...

И если в Ереван,

Мой друг, приедешь ты –

Пойди к тем родникам

И преклони колена.

Прислушайся к воде

Бессмертных родников,

О подвигах она

Поет ночной порою...

И коль земли своей

Услышишь ратный зов,

Ты сердце ей отдашь,

Как воины-герои.

[Fleure]

УЕЗЖАЯ

Г. Эмину

Когда на подножке вагона стою,

Как весело другу я руку даю!

Шутя и смеясь, мы прощаемся с ним.

Уж мчатся столбы за окошком моим.

Пою я и вдруг замолчу в тишине,

И грусть с опозданьем приходит ко мне.

Приходит по другу большая тоска,

Не вижу я дыма, не слышу свистка,

Ни моря, ни гор я не вижу кругом –

Лишь друга лицо за вагонным стеклом.

[Толерант]

Спасибо за тему , и за развитие темы.

Р.С.

Есть у нас друзья ,их не может не быть.

ЕСЛИ ТЫ КУНАК

Если ты кунак, то мой порог

Ждет тебя, сдувая облака.

Если ты от жажды изнемог,

То моя река – твоя река.

Если даже на дворе черно,

Встречу сам, подай лишь только знак.

Вот мой хлеб, вот розы, вот вино,

Все, чем я богат, – твое, кунак.

Холодно – сядь ближе к очагу,

Я получше разожгу кизяк.

Голодно – не сетуй, помогу:

Полем поделюсь с тобой, кунак.

Если станешь таять, как свеча,

Проклиная рану иль недуг,

Я успею привезти врача,

Кровь моя твоею станет, друг.

Если страшно – мой возьми кинжал

И носи, повесив на боку.

Если ты, кунак, затосковал,

Станем вместе разгонять тоску.

Пал скакун – вот мой под чепраком,

Мчись, скачи и самым хмурым днем

Оставайся верным кунаком,

Будь я на коне иль под конем.

* * *

[marmelad]

думаю не стоит из этого интервью с уважаемым человеком делать политику..не надо копировать аз-цев