Балканы

[Celtic]

Предлагаю поговорить о параллелях в истории Балкан и Кавказа, поделитесь вашим видением происходящего там; хочу отметить, что между Арменией и Сербией сложились очень тесные взаимоотношения на дипломатическом уровне, и наше сотрудничество в международных организациях идет полным ходом...

Уровень представленной здесь статьи оставляет желать лучшего, но, думаю, общие черты некоторых исторических линий прослеживаются и в ней...

------

Балканы. Что в них такого?

Б. А. Подопригора; 31 июля 2004 года

Пятая годовщина подписания Белградом послекосовской (кумановской) капитуляции почти совпала с 90-летием сараевского выстрела косовского серба Гаврилы Принципа. Оба события симптоматично роднит первая на них реакция тогдашнего и нынешнего «мирового сообщества». 29 июня 1914 года посол Германии в Санкт-Петербурге граф Пурталес заявил российскому министру иностранных дел Сазонову, что убийство наследника австрийского престола «не может поколебать воли европейских держав к миру». Эту сентенцию развил родственник убитого эрцгерцога по фамилии Кобург: «Балканы — это прихожая, где игроки-европейцы оставляют шляпы перед тем, как — уже в гостиной — сесть за стол для игры в покер». Спустя 85 лет генеральный секретарь НАТО Солана выразил убеждение, что с «подписанием соглашения в Куманове начинается новая история Балкан». Американский главком в Европе Кларк дополнил: «Мы ждали этого часа. Карты Милошевича биты…» За фрагментами картежно-исторической хроники выступает вопрос, пронизывающий всю мировую политику: почему Балканы, что в них такого?

Все дело в сербах?

Историки, кивнув на политологов, сухо скажут: Балканы — фронт исторического объединения или разобщения Европы, зона грядущего противостояния христианства и ислама на ближних подступах к готическим и золотокупольным столицам.

Сами политологи цинично добавят: все дело в сербах. Они — идеальные белые свинки для мировой геополитической лаборатории. Почему именно они? Похожи на русских и не дадут сдачи. А русские — вот камень преткновения. Без них все было бы просто: вот обаятельный в своем лоснящемся достатке цивилизованный миллиард. По другую сторону те, кого он не любит. Пугающие демографией, но успокаивающие своей замшелой отсталостью миллиард желтых, миллиард орущих «Аллах Акбар! „и еще миллиард черных. Три последних — спасибо коммунистическому агитпропу — политкорректно именуются „развивающимся“, в смысле — недоразвитым миром. При вящем сомнении, умеют ли туземцы вообще грустить. Россия с ее не конверсируемой никакими общедемократическими проектами „сталинской“ атомной бомбой не помещается ни в один из „миллиардов“. Поэтому может стать не на ту сторону баррикады, коль до нее дойдет дело. Потренировавшись на Югославии, можно попытаться развалить и Россию. Но это проблему не решает: еще неизвестно, к кому примкнут ее „ядерные“ осколки.

Впрочем, это все — в той самой теории, которую политики брезгливо адресуют футурологам, скороговоркой любопытствуя, кто, по-вашему, все-таки кого…Так с сербской иронией при твердой генетической памяти отвечал на вынесенный в заголовок вопрос белградский историк русского происхождения Никола Живанов. Он же заключил: русские, опьяненные воображаемой неисчислимостью собственных богатств, не умеют вести дело с европейцами, жизнью наученными считать… Но разговор о Балканах русско-сербским диалогом не ограничивается.

Лечо, нефть и каспий…

Экономика. Балканам принадлежит особая, в европейских масштабах уникальная роль. Пустыни здесь не было никогда. Забытая в круговерти отечественной хроники та же Славония ныне плохо вписывается в квоты Евросоюза, столь вожделенного для хорватов. Здесь растет все: виноградная лоза и кукуруза, пшеница и овощи, не говоря о бахчевых и бобовых культурах. Не возвращаясь к агитпроповскому «Социализму в цифрах» с его «производством семян и яиц на душу населения», вспомним лечо. На пике застойного благополучия обоих Союзов — в 1983 году — 67 процентов его поставок в СССР шло из Славонии. Помимо плодороднейших в Европе земель на Балканах есть уголь, никель, свинец, цинк. Месторождения хрома, сосредоточенные в Косове и Албании, составляют 35 процентов общемировых. Запасы нефти в соседней Румынии близки к тому, чтобы превратить эту страну в балканский Кувейт. Контроль за сырьевыми ресурсами Балкан, но еще более за транзитом энергоресурсов, возможно, первая по значимости причина борьбы за регион и внутри него.

Об этом напрямую говорил министр энергетики США еще в правительстве Клинтона, размышляя о маршрутах каспийского нефтетранзита, в том числе через Балканы: «Речь идет об энергетической безопасности Америки. Мы имеем в виду стратегическое сдерживание тех, кто не разделяет наших ценностей. Мы стараемся подтолкнуть новые независимые государства к Западу. Мы вложили значительные деньги в Каспий, и теперь для нас важно, чтобы нефтепроводы и политика шли в нужном направлении».

Вы спросите: при чем здесь Балканы в увязке с далеким от них Каспием? Ведь собственно американские месторождения в 3—5 раз превышают запасы нефти в Центральной Азии, а запасы угля — в десять раз. Однако кто контролирует мировой нефтетранзит, тот контролирует мир. И то и другое обеспечивается, прежде всего, военным присутствием. Балканы же — это конечная точка глобального маршрута: Каспий — «нейтральное» Черное море — Адриатика. Трансбалканский нефтепровод АМБО, создаваемый в значительной мере на американские деньги, выходит в албанский порт Флоре. Здесь будут загружаться 300-тысячетонные танкеры. Они, минуя узкий Босфор, доставят ее в США. В просчитанной ими, но не всегда учитываемой нами перспективе 900-километровый нефтепровод способен ежедневно перекачивать 750 тысяч баррелей. Стоимость нефтепровода — 1,3 миллиарда долларов при приблизительно 9-миллиардной ежегодной прибыли. Сколько миллионов, а хотите — миллиардов можно выделить на любое по адресации сочувствие многострадальной Чечне! Главное, чтобы она каким-то там отростком трубы не мешала «цивлизованному» бизнесу.

Вернемся к американским позициям на Балканах. База «Бондстил» на границе Косова и Македонии — самая крупная из числа зарубежных баз США со времен Вьетнама: 7 тысяч военнослужащих, 25 километров дорог, 300 зданий, 84 километра колючей проволоки. В болгарском Бургасе и румынской Констанце форсированно строятся еще 3 базы. Здесь ожидается размещение 1-й бронетанковой дивизии США. Министр обороны теперь уже натовской Болгарии Свинаров предложил США разместить здесь еще 5 баз, разумеется ради поддержания региональной стабильности и, Боже видымо, никому не в ущерб… «Братушки», полтора столетия назад освобожденные нами от турок, с тех пор за это нам последовательно мстят.

Почему Косово?

Не все измеряется экономикой. Косово — это в том числе духовно-историческая колыбель сербской нации. Вернемся к Н. Живанову. Он считает так: при даже внешнем несходстве отатаренных русских с отуреченными сербами нас и их роднит выраженная мифологичность исторической памяти. Как там было в действительности на Куликовом или Косовом поле, уже неважно. Главное, что по представлению, передаваемому от отца к сыну, мы там и здесь впервые проявили себя народами, способными не только терпеть и молиться, но и требовать. Чтобы превратить серба в Милована, не помнящего родства, у него отняли Косово. Отняли по праву сильнейшего и под предлогом, столь же обоснованным, что и 4 года спустя. Первичный результат косовской операции НАТО предопределил войну в Ираке.

Для переформатирования карты мира похоронены ялтинские и потсдамские соглашения 1945 года, в части суверенитетов и границ подтвержденные хельсинским совещанием 1975 года. «Похороны» означали решительное отречение от старого мира с перетасовкой геополитической табели о рангах. Единая Югославия интересовала Запад как социалистический антипод Советского Союза. С распадом СССР потребность в «непонятных» объединениях-содружествах отпала. Есть Евросоюз и НАТО. Все остальное — от лукавого. Чтобы каждому сверчку показать новый шесток, все, что входило в Югославию, собрали в спичечный коробок и чиркнули спичкой. Опаленные сверчки в ужасе разбежались.

В 99-м Югославию 80 дней назидательно отучали требовать больше того, что ей разрешат иметь. Сулили 5 миллиардов, манили Евросоюзом. Каждому армейскому комбату и выше грозили Гаагским трибуналом. Югославы сдались — Тито среди них не оказалось. Из 300 тысяч косовских сербов сегодня там осталось около 20 тысяч при 30 тысячах миротворцев. Тем временем Югославия распалась уже окончательно. Даже конфедерация родственных друг другу Сербии и Черногории чем-то напоминает такой же союз Чехии и Словакии перед их разводом.

Увы, и тризна грозит похмельем. Куда теперь девать Косово, юридически остающееся частью Сербии, но уже без сербов? Предоставить независимость? Но тогда опомнится «Милован», пока еще на что-то надеющийся. Дожимать сербов дальнейшим дроблением, например оторвать от Сербии примыкающую чуть не к белградским пригородам Воеводину? Заставить белградцев на троллейбусе ездить на воеводинский фронт, чтобы забыли о косовском?

Еще сложнее искать ответ в самом Косове. За миротворческую пятилетку спад производства здесь составил 76 процентов при 75-процентной безработице и немногим меньшей неграмотности. Зато албанское население с 900 тысяч выросло до 1,5 миллиона. В Косове албанцы уже не помещаются, осваивают Македонию и Черногорию. Но лимит натовского миротворчества в Европе, похоже, иссякает. Югославская эпопея имеет и денежное выражение: на боснийское урегулирование израсходовано около 50 миллиардов долларов. Косовская операция обошлась в 14 миллиардов. В Ираке да и в Афганистане дела обещают затянуться. Не станет ли албанский фактор катализатором нового югославского объединения? Югославское разъединение оставило на Балканах 340 тысяч крестов-колонок при 1,4 миллиона беженцев. Во сколько обойдется объединение? Президент Македонии Борис Трайковский размышлял об этом уже вслух. В феврале 2004 ода он погиб в авиакатастрофе в Боснии, став еще одной жертвой разъединения или уже первой жертвой объединительного похода.

Никуда не делась и Босния — запал общеюгославского взрыва начала 90-х, предтеча косовской трагедии 99-го. Ее умиротворение происходило по принципу: не ужились православные — католики — мусульмане в Югославии, пусть живут в Боснии. Долго придумывали для нее конфессионально примирительный флаг: сошлись на варианте евросоюзного. Даже номерные знаки на машинах сделали такими, чтобы использовать только 12 общих по написанию букв из кириллицы и латиницы. С этим справились. Сложнее идет розыск военных преступников, которых каждая из сторон считает своими героями-патриотами. Из 65 главных злодеев 52 оказались сербами. Более 20, включая экс-президента боснийских сербов Плавшича, — уже в Гааге. В конце 2003 года Мусульманско-хорватская федерация Боснии сообщила о восстановлении довоенного уровня производства — на контролируемой ею территории. Правда, хорваты уточняют, что это достигнуто за счет включения боснийско-хорватских районов в экономически комплекс Хорватии. Каждая из национально-религиозных общин живет своей жизнью. Все с опорой на западную и саудовскую помощь (в среднем — 400 миллионов долларов в год), поступающую в пропорции 90 процентов — хорватам и мусульманам, 10 процентов — сербам. И все с одинаковой ностальгией вспоминают боснийского хорвата маршала Тито, который «жил сам и давал жить другим».

Почему Россия ушла с балкан?

Правильнее задать вопрос от противного: а на что мы рассчитывали, направляя туда свои контингенты? В практическом плане наше восьмилетнее (1996—2003) миротворчество лишь легитимировало размещение там западных контингентов. Они-то знали, зачем туда пришли: защищать собственные инвестиции в «обновленные» Балканы. Но наших инвестиций там нет. Поддерживать же сербов из моральных соображений мы не могли ни по правилам миротворческого поведения, ни чисто прагматически: нам жить в том самом мировом сообществе, к которому принадлежит и расправившийся с Югославией Запад, и хорваты с мусульманами. Мы ушли потому, что боснийская неопределенность консервируется надолго безотносительно нашего там участия. Дальнейшее пребывание в Косове — это тем более поощрение произвола, который еще неизвестно, кому и как аукнется. Кроме того, допустимо ли нам сегодня с собственной Чечней-Ингушетией разбрасываться средствами да и силами?

«Россия все равно вернется в Сербию». Так, протягивая флягу с 60-градусной ракией, почти молился бывший партизан Тито, схоронивший рядом со своим братом и внуком русского добровольца 1992 года по имени Павел. «Са великог као Сараево руског острва Кронштадт». Под сербским православным крестом и отороченным желтой бахромой флагом Советского Союза…

---