Про войну и людей в Карабахе

[V Baku]

Сейчас занят, если захочешь, поговорим об этом подробнее в другое время.

[nelson]

Хм.

Геройствуешь?

Ну-ну.

Еще раз, для особо умных: поживем-увидим.

[kaivaz]

В начале марта, говоришь, на войну собирался? :hm:

Весеннее обострение? :hm:

[Patologist]

В начале марта, говоришь, на войну собирался? :hm:

Весеннее обострение? :hm:

[nelson]

Не обострение, а очередной криз.. болезнь хроническая и неизлечимая :sharik:

[Толерант]

хм....

вы что не знаетет какой он герой? вах!

в начале марта он готов был лично взять в руки коцевникомат, и обрушить на проклятых ермэени весь гнев свщенной войны...................

он прямо умолял главнобаранокомандующего ИА дать приказ вперед!!!!!

Правда когда несколько баранов попали на армяские шампуры, он куда то пропал, я уж думал он уже у Левонарха, готовит мстя , а нет, он у компа нам готовит мстя!!!

я специально , для потомков, сохранил это чудо переписку, желающим могу дать почитать!!! :lol:

Я бы хотел, почитать комменты аз. юзеров,по поводу амнистии азеро--зеков(по аз.источникам около от 7-и до 10 000 голов),которые должны были воевать против Арцахцев на линии Лачинского коридора ,взамен освобождения.

По аз. источникам- цитата.....

==============================

Чтобы закрыть Лачинский "коридор"(и не только ) нужна была "живая" сила,которой не хватало.Эльчибей,решил дать амнистию,заключенным желающим воевать.Из 7-10тысяч "желающих"(зеки писали заявления),до Карабаха "дошли" меньше 1тыс(или 800-900).

Через месяц(первый месяц они находились под общим командованием ОМОНа,"крещение" прошли в Чылдране,(Агдеринский р-он)) их осталось 300-400 "вояк".После их передали С.Гусейнову.Среди них были патриоты,но воевать они не умели.

В1993г. их начали перелавливать,т.к. увеличилось число вооруженных преступлений, и обратно сажать в тюрьму.

[Чёрный Змей]

To V Baku

Смею надеяться, что от таких дедов будут бегать те, которые здесь из себя виртуальных орлов лепят.

[Armenia_Forever]

ЦВЕТАНА ПАСКАЛЕВА: 17 ЛЕТ НА ПЕРЕДОВОЙ

"Самая большая победа и гордость армян нашего времени – это карабахская победа, она впишется золотыми буквами в историю армянского народа", - сказала на встрече со студентами Российско-Армянского (Славянского) университета автор 7 документальных фильмов о карабахской войне 90-х годов Цветана Паскалева. Это была ее четвертая встреча со студентами РАУ. За два с лишним часа они посмотрели два ее фильма – "Раны Карабаха" и "Солдаты своей земли", получили исчерпывающие ответы на свои вопросы, узнали о творческих планах и личной жизни гостьи.

Пророчество Католикоса

Болгарская тележурналистка-документалист Цветана Паскалева еще только 4 месяца, рискуя жизнью, занималась карабахской проблемой, но уже успела подготовить серию репортажей о насильственной депортации мирного армянского населения Геташена, Мартунашена и Шаумяна, вызволила из азеровского плена оператора Вартана Оганесяна и заканчивала монтаж своего первого фильма о карабахской войне, когда получила приглашение в резиденцию Католикоса Всех Армян Вазгена Первого.

- ЭТО БЫЛ ОФИЦИАЛЬНЫЙ ПРИЕМ, - вспоминает Паскалева. – Тяжело больной Католикос величественно восседал на патриаршем троне с жезлом и при всех регалиях. Прежде я никогда не видела столь одухотворенной личности. На встрече он произнес слова, глубочайший смысл коих мне удалось постичь спустя годы. Он сказал: "Спешу вас благословить, поскольку не знаю, сколько мне осталось жить. У вас миссия на нашей земле, особая миссия... Вы неспроста приехали сюда и навсегда останетесь на этой земле. Я должен вас благословить, чтоб Бог оберегал вас". И преподнес свой портрет со словами благословения.

Все так и вышло. Почти пятнадцать лет поддерживается режим прекращения огня, но Цветана Паскалева как бы привязана к нашей земле, к ее долгой и непростой истории, к героическому и трудолюбивому народу, покорившему ее чуткое сердце. Вот уже 17 лет она живет в Армении, живет надеждой, что справедливость восторжествует, что скоро увидит она и дипломатическую победу любимого ею Карабаха...

Аспирантка ВГИКа в тот памятный день не подозревала, что это было "пророчество святого" и вскоре круто изменится ее судьба: она добровольно оставит работу над диссертацией и поставит себе цель озвучить на Западе правду о кровоточащей ране Карабаха.

В ее сердце уместился Карабах

Вооруженная камерой, эта отважная женщина шла через войну вместе с фронтом, выдавая западным и российским телекомпаниям репортажи с поля боя, проливающие свет на суть карабахского освободительного движения и меняющие международное общественное мнение: была нарушена информационная блокада, утверждалась альтернатива азербайджанской версии происходящего. Ей верили – это была точка зрения европейского журналиста, знакомого Западу по репортажам и документальному фильму о грузино-югоосетинском конфликте 1990 года.

Цветана Паскалева, всем сердцем принявшая боль и чаяния карабахцев, отстаивавших право на независимость и оказавшихся наедине с хорошо вооруженной азербайджанской армией, очень скоро, говоря об армянах, карабахцах, невольно аргументировала: мы!... И в ответ слышала – наша Цветана... Объектив ее камеры фиксировал чудеса героизма защитников Карабаха, и она их делала героями своих фильмов, делилась кровью с ранеными. Была ранена сама, потеряла от снайперской пули свое мирное оружие – камеру.

- Я всегда хотела представить, как в Великую Отечественную войну люди бросались на вражеские танки, и это я увидела в Карабахе в реальных боях - защитники Карабаха были настоящими героями, их действия были осознанны... Наши отряды были невелики по численности, было мало оружия, мало боеприпасов, никакого сравнения с возможностями азеров... И при этом мир называл карабахских защитников агрессорами. Я показала в своих фильмах, кто на самом деле эти солдаты и за что воюют, пытаясь объяснить миру, почему армяне – люди мирных профессий - взяли в руки оружие, почему ход военных событий вынудил их пойти вперед и создать пояс безопасности вокруг Карабаха.

Серьезным упущением того времени, когда Азербайджан, заметно ослабев, был заинтересован в перемирии, Цветана Паскалева считает неподписание документа, юридически закреплявшего историческую победу карабахцев. По ее словам, сейчас ситуация изменилась, Азербайджан экономически окреп, страх азербайджанцев притуплен, и потому все слышней воинственная риторика, угрозы решить проблему военным путем... Она уверена, что вести переговоры по мирному урегулированию карабахско-азербайджанского территориального конфликта необходимо, но при этом следует неуклонно укреплять боеспособность карабахской армии, быть готовыми в любой момент защитить свои границы.

- КАРАБАХ – ЭТО НАЦИОНАЛЬНЫЙ, ОБЩЕАРМЯНСКИЙ ВОПРОС, перед которым безоговорочно должны отступать все межпартийные и иные разногласия. Ибо без единства взглядов и подходов, без сплоченности и патриотического настроя народа все усилия политических лидеров могут оказаться напрасными, - считает Паскалева. – Извините, если мои слова кому-то покажутся бестактными, но я живу в этом обществе и моя гражданская позиция выстрадана.

Возвращение на армянское ТВ

Цветана Паскалева рассказала, что в декабре 2008-го ей была оказана честь посетить Болгарию в составе официальной армянской делегации, возглавляемой президентом РА Сержем Саргсяном. Впервые за 17 лет на родине Паскалевой из уст главы Армении на встречах с первыми лицами Болгарии, с представителями болгарских СМИ и армянской общины Болгарии прозвучала высокая государственная оценка ее деятельности на армянской земле, был подчеркнут ее вклад в летопись современного Карабаха.

- ЭТО БЫЛ ДОСТОЙНЫЙ ДИПЛОМАТИЧЕСКИЙ ШАГ, было верно выбрано место – моя болгарская земля. Слова благодарности от имени всего армянского народа прозвучали с высокой трибуны, и Болгария их услышала, - взволнованно произнесла Цветана Паскалева.

Она также сообщила, что близка к завершению книга ее воспоминаний о карабахской войне, что она готовится приступить к съемкам нового документального фильма с привлечением хроники и участием политических и военных лидеров 90-х годов, взявших на себя ответственность за судьбу Карабаха, – Роберта Кочаряна, Сержа Саргсяна, Самвела Бабаяна, Вазгена Саркисяна и Вазгена Манукяна.

Студенты аплодисментами приветствовали новость о том, что Цветана Паскалева после 8-летнего перерыва возвращается на Армянское телевидение – канал "Арарат" - с новой авторской программой.

"Мое богатство – это благодарность, любовь и добрая память обо мне армянского народа", - сказала Цветана Паскалева – первая иностранка, получившая вид на жительство в постсоветской Армении, обладательница медали "За отвагу" и почетного звания полковник Карабахской армии.

Лиана ХАЧАТУРЯН, корр. р/с "Голос России", «Голос Армении»

[ХачПет]

Коммандос: Мы вполне могли добить Азербайджан до конца.

«В 1994 году мы вполне могли добить Азербайджан до конца, просто Азербайджану повезло в том, что наше тогдашнее руководство в 1994 году убедили подписать перемирие, что я считаю большой ошибкой». Подобное мнение выразил корреспонденту АрмИнфо герой карабахской войны, генерал-майор Аркадий Тер-Тадевосян.

«Начнем с того, что именно сами азербайджанцы вынудили нас воевать. Первоначально у нас не было для этого ни желания, ни возможностей. Все это появилось уже потом, вначале же наша сила была лишь в том, что мы за время оккупации Нагорного Карабаха советскими войсками и азербайджанским ОМОНом научились сопротивляться внутри своей страны. А когда СССР развалился, и советская армия ушла из Азербайджана, азербайджанцы оказались неспособными воевать с нами, так как они уже не могли стрелять по нашим бойцам из-за спин русских», - отметил он.

По словам Тер-Тадевосяна, произошло следующее: тогдашний президент Азербайджана Гейдар Алиев попросил Бориса Ельцина, Нурсултана Назарбаева и остальных лидеров СНГ сделать все, чтобы остановить наступление армянских сил по всему фронту противостояния. «В результате, президент Армении Левон Тер-Петросян был поставлен в такие условия, что ему ничего не оставалось, как пойти навстречу уговорам президентов России и Казахстана», - подытожил Коммандос.

С 12 мая 1994 года после подписания в Бишкеке договора о перемирии в зоне карабахского конфликта были прекращены военные действия, в результате которых погибло около 15 тысяч человек, и около 1 миллиона были вынуждены покинуть свои дома. С 1992 года ведутся переговоры по мирному урегулированию конфликта в рамках Минской группы ОБСЕ, сопредседателями которой являются США, Россия и Франция.

[Desperado Хайский]

Коммандос: Мы вполне могли добить Азербайджан до конца.

«В 1994 году мы вполне могли добить Азербайджан до конца, просто Азербайджану повезло в том, что наше тогдашнее руководство в 1994 году убедили подписать перемирие, что я считаю большой ошибкой». Подобное мнение выразил корреспонденту АрмИнфо герой карабахской войны, генерал-майор Аркадий Тер-Тадевосян.

«Начнем с того, что именно сами азербайджанцы вынудили нас воевать. Первоначально у нас не было для этого ни желания, ни возможностей. Все это появилось уже потом, вначале же наша сила была лишь в том, что мы за время оккупации Нагорного Карабаха советскими войсками и азербайджанским ОМОНом научились сопротивляться внутри своей страны. А когда СССР развалился, и советская армия ушла из Азербайджана, азербайджанцы оказались неспособными воевать с нами, так как они уже не могли стрелять по нашим бойцам из-за спин русских», - отметил он.

По словам Тер-Тадевосяна, произошло следующее: тогдашний президент Азербайджана Гейдар Алиев попросил Бориса Ельцина, Нурсултана Назарбаева и остальных лидеров СНГ сделать все, чтобы остановить наступление армянских сил по всему фронту противостояния. «В результате, президент Армении Левон Тер-Петросян был поставлен в такие условия, что ему ничего не оставалось, как пойти навстречу уговорам президентов России и Казахстана», - подытожил Коммандос.

[Armenia_Forever]

Ленин - партия - Гор-ба-чев! Сталин - Берия - Ли-га-чев! Арцах! Миацум!

Близится День Победы — освобождение Шуши, ставшее одним из важных эпизодов войны в Нагорном Карабахе. Отрывки из очерка “Однажды в Карабахе” Владимира ТАШПЕКОВА возвращают к самому началу карабахских событий, когда он, ефрейтор внутренних войск, неожиданно оказывается в Карабахе и становится их невольным очевидцем и участником.

После демобилизации В.Ташпеков занялся литературным творчеством — пишет стихи, рассказы, очерки. Его карабахские воспоминания написаны достаточно объективно, без предвзятости и без прикрас. Тем не менее автор не согласен “с обвинениями в адрес внутренних войск как карателей...” Думается, он не прав. Если ему посчастливилось не участвовать в карательных действиях, то вовсе не означает, что их не было. Достаточно вспомнить об операции “Кольцо”, когда внутренние войска вместе с азербайджанским ОМОНом депортировали армян Северного Карабаха...

ТРЕВОГА

Я проходил срочную службу в Куйбышеве. Наш батальон внутренних войск выполнял в городе функцию по охране общественного порядка. Мы носили обычную милицейскую форму и шесть часов пять раз в неделю несли в городе патрульно-постовую службу. Аналогичные батальоны были размещены во всех областных центрах СССР, а в наиболее крупных городах Советского Союза размещались полки. Алматинские события 1986 г. послужили началом использования внутренних войск в межнациональных конфликтах.

Итак, перенесемся в февральские дни 1988 года. Двадцать третьего февраля на торжественном построении командир батальона подполковник А.Пейсахович поздравил нас с праздником и, как водится, зачитал приказ о поощрении отдельных военнослужащих. Мне, согласно этому приказу, выпала несказанная удача — отпуск сроком десять дней. Что может быть лучше для солдата, пожалуй, только дембель. Согласно приказу, в этот день я мог отправиться домой, но этого не последовало. После обеда было объявлено усиление. Дважды была объявлена команда — “Сбор!”, по которой батальон в полном боевом облачении с оружием и спецсредствами, в бронежилетах выстраивался на плацу. Были отменены, несмотря на праздник, все увольнительные в город. Причину усиления не знал никто. Сразу по части распространились слухи, что это связано с волнением крымских татар, позже — демонстрациями в Прибалтике. Приблизительно в час ночи 24 февраля 1988 года батальон уже сидел на борту военно-транспортной авиации и готовился к отлету. Температура воздуха приближалась к тридцати градусам мороза. Проведя в полете около трех часов, мы приземлились в городе Кировабаде (ныне Гянджа). Температура воздуха на улице была около плюс пяти. Немного очумев от контрастов температур, мы наблюдали за взлетной полосой, которая находилась в постоянном движении, то и дело садились новые самолеты. После выгрузки из самолета нас посадили по машинам, и мы отправились в путь. Ехали в общей сложности часов десять. Пару раз останавливались на перекур. Местность в начале пути была равнинная. Вся дорога, от горизонта до горизонта, была заполнена гигантской колонной машин. “Это сколько же войск сюда понагнали? Видно, заварушка знатная здесь произошла”, — поделился своими соображениями командир нашей роты капитан Васильев. И в подтверждение этих слов прозвучала команда на построение, где комбат и замполит довели до нашего сведения, что между армянским населением, преимущественно проживавшим в Нагорно-Карабахской автономной области Азербайджанской ССР, и азербайджанцами произошел конфликт, грозивший перерасти в межнациональные столкновения. Перед внутренними войсками стала задача не допустить этого.

АСКЕРАН

К вечеру того же дня наш батальон добрался до административных границ Нагорно-Карабахской автономной области. Наша войсковая часть обосновалась в средней школе города Аскерана. Местные жители встретили нас очень радушно, женщины дарили офицерам цветы, солдат угощали конфетами и фруктами. За два дня до нашего приезда в городе произошло столкновение. Далее приведу материал из Википедии — свободной энциклопедии: “22 февраля 1988 у армянского населенного пункта Аскеран происходит столкновение с использованием огнестрельного оружия между группами азербайджанцев из города Агдам, направляющимися в Степанакерт “для наведения порядка”, и местным населением. Погибли 2 азербайджанца, по крайней мере один из них — от руки милиционера-азербайджанца. Более массового кровопролития в тот день удалось избежать. Тем временем в Ереване проходит демонстрация. Число демонстрантов к концу дня достигает 45-50 тысяч. В эфире программы “Время” затрагивается тема решения областного совета НКАО, где оно названо инспирированным “экстремистскими и националистически настроенными лицами”. Такая реакция центра только усиливает негодование армянской общественности.

Аскеран был приграничным городом Карабаха. На момент конфликта там проживали около пяти тысяч человек. Обстановка в поселке после столкновения была нервозная, то и дело просачивались слухи о том, что со стороны Агдама вновь пойдет толпа, чтобы устроить погром.

В эти дни до нас дошла информация о чудовищной резне армян в Сумгаите. Для нас это было шоком. Генерал А.Лебедь точно передал обстановку тех дней: “В Сумгаите я побывал несколько позже. И там впервые, после Афганистана, на родной своей (как я тогда считал) земле увидел сожженные грузовики и автобусы, сгоревшие дома, природно-черные, но побелевшие от пережившего ужаса волосы людей и глаза, глаза... Тогда же пахнуло средневековым садизмом, звериной, нечеловеческой жестокостью, густо перемешенной с глупостью”. (Александр Лебедь. За державу обидно. М., 1995)

Однако наше присутствие помещало планам погромщиков. С первых дней своего пребывания в Аскеранском районе бойцы взяли под охрану нефтебазу, больницу, отдаленные горные селения, расположенные в непосредственной близости от границы. На трассе Агдам — Аскеран — Ходжалы — Степанакерт был выставлен усиленный блокпост. Службу несли совместно с местными милиционерами-гаишниками. Однажды я попал на службу в одну из горных деревень района, мне выпало на долю охранять местную больницу. Впрочем, больницей назвать крохотный деревянный домик на отшибе села трудно. Ночь выдалась по-настоящему суровой, виной этому был не холод, а крики боли рожавшей женщины. Под утро родился мальчик. Сейчас, по прошествии стольких лет, я иногда задаюсь мыслью, как сложилась судьба младенца рожденного в мартовские дни восемьдесят восьмого года.

К началу мая обстановка в Карабахе стала понемногу нормализоваться. Наш батальон стал собираться к месту постоянной дислокации. Нас провожали всем поселком. Уезжая, мы грустили, мы подружились с этими гостеприимными людьми. Мы даже и не предполагали, что через двадцать дней вновь прилетим в Нагорный Карабах, на этот раз в Степанакерт.

СТЕПАНАКЕРТ

Июнь месяц. Разгар жары. Температура воздуха в тени плюс сорок. Рубашка промокла от пота насквозь, бронежилет препятствует доступу воздуха. Постоянно хочется пить. Минеральная вода, набранная во фляжку прохладным утром из источника, нагрелась и отдает привкусом железа. Прямо напротив несанкционированная демонстрация, толпа постепенно начинает заводиться. Слышны в такт распеваемые речевки: “Ленин, партия, Горбачев! Сталин, Берия, Лигачев! Арцах! Миацум!”

Мы стоим в оцеплении, перекрываем площадь со стороны центральной улицы, за спиной Нагорно-Карабахский обком партии. Наиболее рьяные демонстранты, то ли активисты движения, пытаются вызвать нас на разговор, последствия которого трудно предугадать. Мы молчим, обидно, но пропускаем мимо ушей ту брань, что слышим в свой адрес: “Оккупанты! Сколько вам заплатили “мамеды”? Уезжайте назад!” Кое-где доходит до того, что приходится отбиваться от наседающих нарушителей порядка. Главное — не поддаться провокации. Кажется, вот-вот произойдет столкновение. Надо отдать должное тому, что среди демонстрантов, к счастью, находились здравомыслящие люди, такие как Роберт Кочарян, лидер Арцахского движения, руководитель партийной организации шелкового завода, и его соратник Серж Саргсян, помощник первого секретаря обкома партии НКАО. Оба в будущем станут президентами Армении. Благодаря их трезвому уму, позволявшему предугадать последствия, удалось удержать эту массу от противоправных действий.

В это знойное лето 1988 года наш батальон вместе с другими частями внутренних войск, расквартированными в Нагорном Карабахе, нес службу по 18-20 часов в сутки. Время было неспокойное — постоянные митинги и демонстрации. Нашим местом службы была центральная площадь. Еду привозили прямо сюда, когда выпадала возможность. Но полноценно перекусить не всегда удавалось. Внезапно звучал сигнал тревоги, и мы бежали на выручку товарищам. В этот раз, как и в первую командировку, мы прилетели в Карабах без оружия. На вооружении, кроме резиновых дубинок ПР-73 и пластиковых щитов, у нас ничего не было. Множество возникавших инцидентов решали преимущественно мирным путем, уговаривая и лишь как крайнее средство пускали в ход дубинки.

Ближе к утру мы возвращались со службы. Наскоро перекусив, забывались крепким сном, но надолго ли? Временами приходилось по 5-6 раз подниматься по тревоге. Как-то раз войсковой наряд, которым командовал я, нес службу в районе улицы Узбекистан, где проживала азербайджанская община. Обойдя патрулируемый район, мы удивились, что на улице не встретили никого, несмотря на час пик, было 18:30. Лишь через полчаса из одного из домов вышел мужчина-азербайджанец и стал приглашать зайти. Мы, вежливо поблагодарив, отказались. За время нашего отсутствия на улице могло произойти все, что угодно. Тогда хозяин вынес на улицу небольшой столик, где стоял чайник с незатейливым угощением. Угощая солдат, мужчина пожаловался: “Как хорошо и дружно мы все жили! Не было различия, кто ты: армянин или азербайджанец. А с осени прошлого года волком стали смотреть друг на друга”.

...Город был расположен на некотором возвышении от дорог, ведущих практически во все концы автономной области. Степанакерт представлял собой оазис цивилизации среди уходящих ввысь, в пространство величественных хребтов Карабаха.

Наш батальон разместили в пригороде Степанакерта, в помещении школы-интерната. Рядом в нескольких десятках метров был источник минеральной воды. Наш военврач строго-настрого запретил нам пить сырую воду. Предстояло адаптироваться к местным условиям. Естественно, в первое время наставления доктора игнорировались. Начались отравления желудка, и пришлось переходить к употреблению минералки. Заболевших бойцов лечили простым и проверенным способом: врач разводил в кипятке марганцовку и заставлял выпить чайник такого “эликсира”. Обычно после такого лечения на следующий день хворь отступала.

В конце июля 1988 г. нашу войсковую часть сменили. Мы опять вернулись в Куйбышев, чтобы через два месяца прибыть вновь в приграничный с Карабахом азербайджанский город Физули.

ФИЗУЛИ

В середине сентября наш батальон уже третий раз вылетал по тревоге в Азербайджан. На этот раз мы из Кировабада отправились по знакомой дороге на Агдам. Там свернули в южном направлении, в сторону Физули. Этот районный центр не входил в состав НКАО. Он был построен в 1827 году как русский форпост и имел название Карягино. В 1959 году был переименован в честь великого поэта Мухаммеда Физули. В момент нашего приезда в Физули в городе оставалось с десяток армянских семей. Армяне постепенно покидали сулившую им унижение и опасность малую Родину, переезжая в Карабах или Армению. К осени в городе остались лишь те семьи, где были старики и инвалиды. В городе проживало и небольшое количество русских семей. Их предки заселили эти земли в XVIII веке. Спасаясь от гонений царского правительства, сектанты-молокане бежали на юг России, многие осели в Закавказье. Жили они очень замкнуто и сохранили свою веру и традиции.

Город утопал в зелени садов, центральную часть украшала старинная мечеть и комплекс мавзолеев. Батальон был размещен в профессионально-техническом училище. К нашему приезду местные власти готовились, в помещении спортивного зала рядами были аккуратно сложены раскладушки. В Аскеране и Степанакерте бойцы жили более аскетично: спали на полу, подстелив под себя матрасы.

Октябрь прошел сравнительно мирно. Случалось, что пару раз мы выезжали собирать виноград. Службу преимущественно несли ночью. Там на маршрутах патрулирования мы ощутили на себе кавказское гостеприимство. Несмотря на позднее время суток, нас приглашали в гости, подавая к столу самое дорогое, что было в доме. Анализируя произошедшие позже события в городе, я задаюсь вопросом, как могло произойти, что поведение этих людей через два месяца станет совершенно иным. В чем причина возникшей жестокости и ненависти, охватившей большинство горожан? Фанатизм, безумие или искусно поданный кем-то образ Врага?

ВОЛНЕНИЯ В ГОРОДЕ

Беспорядки в городе начались 23 ноября 1988 года. В то утро, заканчивая дежурство, я услышал по радиостанции приказ выступить к Физулинскому РОВД.

К восьми часам утра личный состав первой патрульной роты в/ч 54 был собран во внутреннем дворике Физулинского РОВД. Белое двухэтажное здание, где было расположено РОВД, окружал каменный забор, за стеной сбоку в небольшом одноэтажном домике находился отдел КГБ района. Толпа, численность которой была примерно тысяча человек, собралась на площади и митинговала. Транспаранты пестрили лозунгами: “Армяне — вон из Физули!”, “Наведем порядок в Карабахе!”

Скопище протестующих вели себя пока спокойно, но в толпе то и дело были слышны предложения идти на захват здания РОВД, райком и другие государственные учреждения. На сайте десантников об этих событиях красноречиво написано следующее: “В ноябре-декабре 1988 года особенно критической стала обстановка в Баку, Кировабаде, Физули и других городах Азербайджана. Начались погромы государственных органов управления и объектов МВД. К забастовкам в Баку стали не призывать, а принуждать. Особенно тяжелая обстановка сложилась в г.Кировабаде. Около трети его населения составляли компактно проживавшие армяне, и обе части города до сих пор разделяла только река.

В конце ноября вооруженные толпы с канистрами бензина и самодельными гранатами двинулись к армянской части города, имея цель ее окружить, сжечь большинство принадлежавших им предприятий торгово-бытового обслуживания и захватить дома. Над десятками тысяч людей повисла угроза жестокой расправы.

То, что такие события происходят по всему Азербайджану, тогда мы не знали. Личный состав Физулинского РОВД был деморализован, усатые полные дядьки с сержантскими нашивками были в растерянности. Некоторые, особенно продвинутые, из соображений личной безопасности уже покинули здание райотдела. Наиболее смелые и мужественные менты забаррикадировались на втором этаже отдела. С виду здание РОВД было похоже на бастион, стальные массивные двери при входе, крепкие запоры и железные решетки указывали на то, что здание могло выдержать осаду при грамотной обороне.

Толчком к агрессивным действиям стал бедолага-участковый, имевший несчастье в нетрезвом виде пройти через площадь к зданию РОВД. Жестоко избив, его бросили в клумбу перед парком. Синяя форменная рубашка от побоев пропиталась насквозь кровью. Жребий был брошен!

В последующие минуты были перевернуты все автомобили, припаркованные к площадке у РОВД. Воздух пропитался насилием. Люди с остервенением крушили машины. Другая часть нападавших действовала более организованно. Поджигая шины, они перебрасывали их к нам во двор РОВД. Вслед за шинами полетели арматура, камни и куски плит, отколотые с монумента героев революции. Штурмующие безуспешно пытались преодолеть стену. Командир роты четко поставил задачу: “Не допустить проникновение во двор посторонних лиц любыми средствами”. На всю роту (60 человек) у нас было шесть АКС-74, но ротный запретил открывать огонь. Примерно с полчаса мы держали оборону. Получив отпор, осаждающие переключили свое внимание на менее значимые объекты, были разграблены два магазина. Помещение РОВД, хранившиеся в нем документы и оружейная комната были сохранены и не достались преступным элементам. Мы обратили внимание, что соседнее здание госбезопасности, стоявшее впритык к забору РОВД, никто не охранял, да и попыток проникнуть туда никто не предпринял. Поистине странные вещи происходили в тот день...

К обеду из расположенного по соседству в Нагорном Карабахе города Мартуни к нам на помощь прибыл оперативный полк внутренних войск. Совместными усилиями толпа была рассеяна, наиболее оголтелых участников волнений задержали и передали в руки местной милиции. На следующий день, впрочем, их отпустили.

Последующие дни были наполнены новыми эпизодами. Наличие в райцентре значительных сил правопорядка не помешало прибытию из сел района свежих отрядов погромщиков. Сейчас я прихожу к выводу, что деятельность погромщиков была спланирована и организована. Они действовали по заранее отработанному сценарию, конечной целью которого было дестабилизировать обстановку в приграничных с Карабахом азербайджанских районах. В случае успеха это привело бы к падению существующих там институтов власти. Обращаясь к сайту десантников, нахожу подтверждение своих выводов: “В результате предпринятых решительных мер были прекращены кровавые столкновения в г.Кировабаде, на границе с Нагорным Карабахом и на границе между Арменией и Азербайджаном. В результате стали быстро и эффективно решаться многие проблемы, в том числе копившиеся годами”.

Одновременно в эти дни приходилось участвовать в защите оставшихся в Физули армянских семей. Недавно на одном из сайтов вычитал следующее со ссылкой на “Милосердие и защита” — Аида Пределе, “Атмода” (Рига), 27.03.89 г.: “Семья Амбарцумянов из Физули, десять человек. Их дом разграблен и сожжен. Соседи-азербайджанцы, с которыми всю жизнь ладили, с наступлением темноты били окна, камень попал и в моего собеседника. В Физули 130 армянских домов. Они разграблены, многие сожжены. Одна из дочерей Амбарцумяна, учительница, в 7-м классе была встречена выкриками: Долой армян! Да здравствуют наши сумгаитские герои!” К моменту событий конца ноября 1988 года хочу подчеркнуть как очевидец этих событий. В Физули было около десяти армянских семей. Степень их страданий невозможно измерить. Бесчисленные оскорбления, угрозы физического устранения, животный страх перед озверевшей толпой. Реальность происходившего ужасала и сильно напоминала кошмары Варфоломеевской ночи.

Нам помимо охраны общественного порядка приходилось выполнять миссии миротворческого характера. Сопровождать колонны беженцев, где часто попадали под обстрелы боевиков и засады. Переправив очередную партию армянских беженцев из Азербайджана в Карабах, мы забирали в Карабахе новую партию, на этот раз азербайджанцев. Получался замкнутый круг!

К началу декабря 1988 года напряженность в городе пошла на убыль. Последняя армянская семья 30 ноября покинула Физули. Жизнь вернулась в городе в привычное русло.

***

В первых числах июня 1989 г. меня и моих товарищей, отслуживших установленный срок службы, демобилизовали. Домой мы возвращались вполне зрелыми мужчинами, приобретя некоторый жизненный опыт. Мы были благодарны своим командирам за то, что их профессионализм, военная выучка, порядочность и мужество не позволили привести к потерям личного состава. Они сберегли матерям сыновей. Низкий им за это поклон!

Изучая свидетельства очевидцев, хотел бы отметить, что некоторые армянские и карабахские сайты допускают обвинения в адрес внутренних войск как карателей или напрямую сочувствующих азербайджанцам в ходе конфликта. Судить после 8 июня 1989 года не буду, меня там уже не было. Не могу согласиться с этими обвинениями. Наши функции носили миротворческий характер, и если бы не присутствие нашего батальона, жертв было бы гораздо больше. В свободное от службы время командование нашей части всегда шло навстречу пожеланиям местных властей, и мы активно помогали жителям в обустройстве быта, восстановлении коммуникаций, сборе урожая винограда и т.д.

...Сейчас с удовольствием вижу, как дружески сидят за праздничным столом и беседуют мои друзья-азербайджанцы. Здесь, на саратовской земле, у них общие цели и интересы и нет повода для вражды. Может, со временем так и будет и в Закавказье? Хочется верить.

Подготовила

Елена ШУВАЕВА-ПЕТРОСЯН

http://www.nv.am/lica.htm

[СолнЫчка]

КАРАБАХ. ХРОНИКА ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ

Михаил Жирохов

журнал «Авиамастер» №6 / 2000 г.

Одним из наиболее «ярких» последствий распада Советского Союза стало то, что многие границы районов, республик и областей, которые раньше никто и не замечал, превратились в линии фронта. Южная Осетия, Приднестровье, Абхазия, Чечня – эти слова стали символами кровавых вооруженных конфликтов. Но первым был Карабах, где уже зимой 1991-1992 годов разгорелась полномасштабная война с использованием артиллерии, авиации и бронетехники. Информация об этой войне поступала в Россию крайне скупо, а о применении в ней авиации не было известно почти ничего. Парадоксально, но факт: мы гораздо больше знаем о том, как американские летчики воевали в Индокитае или английские – над затерянными где-то в Южной Атлантике Фолклендскими островами, чем о том, как совсем недавно сошлись в жестоком противоборстве наши (хотя и бывшие) соотечественники на наших же вертолетах, «Мигах» и «Су». Пришла пора заполнить этот пробел.

Вооруженный конфликт на территории Нагорного Карабаха, входившего в состав Азербайджана, но заселенного преимущественно армянами, начался в конце 80-х годов, хотя и назревал в течение многих десятилетий. Он имел давние этнические и религиозные корни. При «нарезании» территорий закавказских республик в первые годы советской власти и был заложен очаг будущего пожара: «армянская» Нагорно-Карабахская автономная область вошла в состав Азербайджана. С ослаблением центральной власти и перестроечным разбродом сдерживающие факторы ослабли, и армянская сторона все активнее стала выступать за силовое решение вопроса между вчерашними «братскими республиками».

Целью армян было присоединение Нагорного Карабаха к Армении или провозглашение его независимым государством, азербайджанцы же, что вполне естественно, отстаивали территориальную целостность своей республики.

Все началось с демонстраций и митингов, затем, как в популярном тогда анекдоте, «перестройка сменилась перестрелкой». Постепенно конфликт обострялся, и в нем начало применяться тяжелое вооружение. Поначалу это были самодельные броневики из тракторов и бульдозеров, обшитых броней, а также старые зенитные пушки, ранее использовавшиеся в сельском хозяйстве для борьбы с градом.

Подразделения Советской Армии и Внутренних войск МВД, привлеченные для погашения конфликта, также стали «источником вооружения», включая артиллерию и бронетехнику. Особенно в этом преуспели части местной. 75-й мотострелковой дивизии, три четверти солдат и офицеров которой составляли азербайджанцы, дезертировавшие с оружием в руках.

В этот период в Карабахе широко применялись вертолеты Советской Армии, Внутренних и Пограничных войск – Ми-8, Ми-6 и боевые Ми-24. Основными задачами авиации было сопровождение военных колонн, нанесение ударов по местам дислокации незаконных вооруженных формирований (НВФ – именно тогда эта аббревиатура вошла в обиход), а впоследствии и обеспечение блокированных боевиками армейских частей.

Надо отметить, что Советская Армия и Внутренние Войска, вплоть до распада СССР занимали ярко выраженную антиармянскую позицию. На первый взгляд это является весьма странным, так как православная Армения психологически ближе к России, чем мусульманский Азербайджан. Однако в тот период именно армянская сторона, выступавшая за передел границ в ущерб соседнему Азербайджану, выглядела дерзким нарушителем конституционного порядка. Российские же граждане участвовали в боевых действиях по обе стороны фронта.

В январе 1990-го в Баку начались армянские погромы и состоялась попытка вооруженного свержения коммунистических властей. Через несколько дней Советская Армия, сломив сопротивление боевиков, вошла в город. Прикрытие осуществляла армейская авиация. В те дни под Гянджой один Ми-24 был подбит огнем из градобойного орудия.

Резня армян в Баку и Сумгаите послужила причиной их повального бегства из Азербайджана и азербайджанцев из Армении, в ходе которого свои дома покинули 370 тысяч армян и 135 тысяч азербайджанцев. Исключением стал Нагорный Карабах и населенный армянами Шаумяновский район, вскоре превратившийся в арену ожесточенных боевых действий.

Карта боевых действий Основной боевой силой, действовавшей в Карабахе, первоначально был азербайджанский ОМОН численностью 10 тысяч человек, который поддерживали и обеспечивали военные. ОМОН полностью блокировал армянские коммуникации, а также проводил «антитеррористические операции» против армянских сел – повальную проверку документов, аресты и депортации армян.

На этом этапе борьбы широко применялись и гражданские Ми-8 Азербайджана. Например, 20 января 1990 г. в район села Малибейли пятнадцатью рейсами вертолетов был переброшен крупный отряд ОМОНа. Аналогичные рейсы совершались в Шушу, Ходжалы и Гервент. При этом местные власти полностью игнорировали существование боевых групп Народного Фронта Азербайджана, фактически таких же боевиков, как и их противники.

Так как армяне Карабаха не имели наземного сообщения с Арменией, единственным средством доставки туда продовольствия, медикаментов, оружия, боеприпасов и добровольцев, а также эвакуации раненых и беженцев, была гражданская авиация Армении. Однако Внутренние войска СССР, расквартированные в Степанакерте, пытались резко ограничить такие рейсы – вплоть до вывода бронетехники на взлетную полосу. После протестов Еревана эти ограничения по команде Москвы снимали, а потом все повторялось вновь. В апреле 1990 г. жители Мардакерта для поддержания связи с внешним миром построили грунтовую ВПП, способную принимать Ан-2. Однако 21 мая азербайджанские рабочие под охраной военных распахали взлетную полосу и разгромили оборудование.

Из-за нехватки продовольствия положение в армянских населенных пунктах становилось критическим, а единственным средством его доставки оставалась авиация. Гражданская авиация Армении задействовала Ан-2, Ми-8 и Як-40. Утверждалось, что по крайней мере один Ан-2 был сбит наземным огнем азербайджанских боевиков. В гуманитарных операциях принимали участие и армейские вертолеты. 1 августа 1990 г. у села Фаррадж Лачинского района потерпел катастрофу армянский Як-40, выполнявший рейс Ереван-Степанакерт.

Погибли 39 пассажиров и четыре члена экипажа. Расследование проводил Госавианадзор СССР в сотрудничестве с азербайджанскими представителями, заявившими, что «черный ящик» отправлен в Москву, Согласно официальному заключению «самолет разбился из-за потери ориентации в условиях плохой видимости». Однако армянская сторона сомневалась в объективности расследования, утверждая, что еще б августа, то есть через 5 дней после катастрофы, вскрытый или разбитый «черный ящик» валялся возле обломков самолета. В то же время очевидцы утверждали, что самолет просто-напросто перегрузили – после посадки заявленных пассажиров командир взял на борт еще более десяти человек.

18 сентября советские боевые вертолеты Ми-24 атаковали цели в селах Норагюх, Мехтишен и Беркадзор Аскеранского района. Вертолеты имели целью подавить опорные пункты армянских боевиков. Неизвестно, пострадали ли боевики, но в Норагюхе погибла женщина и еще семь человек было ранено.

23 сентября 1990 г. подразделение азербайджанского ОМОНа предприняло штурм села Чапар Мардакертского района. Кроме стрелкового оружия, гранатометов и минометов, атакующие использовали гражданские вертолеты, с которых на село сбрасывались ручные гранаты. В ходе боя с армянской стороны погибло шесть человек.

25 сентября два азербайджанских вертолета таким же образом «бомбили» Степанакерт, а также села Шош и Карин. А 14 октября Ми-8 с эмблемами Аэрофлота приземлился у армянского села Карачинар. Местные жители, решив, что это армянский вертолет, побежали к месту посадки и попали под огонь прибывших на нем азербайджанских ОМОНовцев. Два человека погибли и семь получили ранения.

С 13 мая по конец июля 1991 г. в Нагорном Карабахе МВД Азербайджана (при активной поддержке войск МВД СССР и СА) проводило операцию «Кольцо». При этом военные вертолеты широко применялись для оперативной переброски милицейских подразделений. В частности,15 мая 1991 года в районе армянских сел Спитакашен и Арпагядук из вертолета Ми-8 Внутренних войск СССР был высажен десант азербайджанского ОМОНа для «проверки паспортного режима», выразившегося в поголовной депортации жителей этих сел в Армению.

Пока не был пробит так называемый «Лачинский коридор», эвакуация детей из осаженного Степанакерта осуществлялась только по воздуху В условиях нарастающего развала страны армейские части, расквартированные в зоне конфликта, постепенно теряли контроль над ситуацией. Более того, они зачастую подвергались нападениям обеих враждующих сторон. Для подавления огневых точек боевиков использовались боевые вертолеты, по крайней мере появлялись сообщения об ударах Ми-24 по армянским позициям в июле-августе 1991 г., причем 20 июля при атаке армянских боевиков близ села Бузулук Шаумяновского района получили повреждения три Ми-24, а один из летчиков был ранен.

2 сентября 1991 года, вскоре после известных московских событий, армянские лидеры Нагорного Карабаха провозгласили создание независимого государства, признанного, правда, только Арменией.

Вооруженные отряды Карабаха были переименованы в «Силы Самообороны». Азербайджанцы же, не без оснований считая их опирающимися на Ереван, заявляли, что имеют дело с «армянским экспедиционным корпусом».

28 января 1992 года была открыта новая страница воздушной войны в Карабахе: гражданский Ми-8 азербайджанской авиакомпании «Азал» совершал полет из Агдама в блокированный армянами карабахский город Шуша (единственный в Карабахе относительно крупный город, населенный азербайджанцами). При заходе на посадку вертолет был поражен ракетой ПЗРК и рухнул в стороне от жилых кварталов. Все 30 человек, находившиеся на его борту, погибли.

Февраль 1992 г. Из Еревана в Степанакерт прибыл вертолет с боеприпасами После скоропостижного «упразднения» СССР в декабре 1991-го бурными темпами пошел процесс раздела имущества бывшей Советской Армии. В начале 1992 года Азербайджану достались 14 Ми-24 и 9 Ми-8, базировавшиеся на аэродроме Сангачалы, а Армении – эскадрилья из 13 Ми-24, ранее входившая в состав 7-го Гвардейского вертолетного полка, расквартированного под Ереваном.

Уже 19 февраля 1992 г. азербайджанские Ми-24 впервые появились над полем боя, нанеся удар по армянским позициям у села Карагалы. Пилотировали вертолеты бывшие советские летчики, перешедшие на контрактную службу в ВС Азербайджана. Отнюдь не все они были «титульной национальности». Собственно азербайджанцы среди летного состава советских ВВС встречались очень редко, и вовсе не по причине дискриминации – просто профессия военного летчика никогда не пользовалась популярностью у жителей этой республики.

3 марта 1992 г. российский военно-транспортный Ми-26, сопровождаемый боевым Ми-24, доставил в армянское село Полистан 20 тонн муки, а на обратном пути вывез оттуда женщин, детей и раненых. Не долетев до Армении, Ми-26 подвергся атаке камуфлированного азербайджанского Ми-8, но эта атака была сорвана вертолетом сопровождения. Тем не менее полет завершился трагично – запущенная с земли ракета ПЗРК поразила Ми-26, он загорелся и рухнул около азербайджанского села Сейдиляр. Из пятидесяти человек, находившихся на борту, 12 погибли.

В марте армяне заявили, что им удалось сбить два азербайджанских Ми-24, но, как принято говорить в таких случаях, подтверждения из независимых источников не поступило. А 22 апреля неизвестно кем был сбит российский Ми-8МТ (экипаж погиб).

12 мая опять-таки неизвестные боевики сбили еще один российский Ми-26 на маршруте Вазиани – Нахичевань (скорее всего это дело рук армянских вооруженных формирований, так как вертолет летел из Азербайджана в Грузию через территорию Армении – Прим. ред.). Трагедия произошла на высоте около 2000 метров, погибли три члена экипажа и шесть пассажиров. Как и многие рейсы военных в то время, вертолет летел без письменного разрешения командования.

Очередная жертва необъявленной войны: гроб с телом армянского добровольца отправляют на родину 8 апреля 1992 года азербайджанская авиация получила свой первый боевой самолет. Штурмовик Су-25 из состава 80-го Отдельного Штурмового полка был угнан с аэродрома Ситал-Чай старшим лейтенантом Вагифом Бахтияр-оглы Курбановым (азербайджанец по национальности, бакинец, 1967 года рождения, выпускник Борисоглебского училища летчиков). При помощи двоих своих соотечественников – техника самолета лейтенанта Мамедова и авиамеханика прапорщика Кулиева летчик подготовил штурмовик к взлету и перелетел на азербайджанский аэродром Евлах, откуда через месяц начал совершать боевые вылеты.

Россия потребовала от властей Азербайджана немедленного возврата машины, но это требование было откровенно проигнорировано. Тогда Министерство обороны России отдало приказ уничтожить самолет-дезертир. 982-й ИАП, базировавшийся в Грузии на аэродроме Вазиани, с апреля постоянно держал в готовности пару МиГ-23 для перехвата азербайджанского штурмовика. Подоспело и соответствующее заявление Главного Штаба ВВС СНГ о том, что «приняты все меры, чтобы исключить участие самолета в боевых действиях в Карабахе». Однако для решения этой задачи требовалось нарушить новоиспеченный суверенитет Азербайджана, а к подобным решительным действиям тогдашнее руководство России оказалось не готово. В угоду политике приказ МО был положен «под сукно». Реальных попыток перехвата не предпринималось ни разу.

Начиная с 8 мая Су-25 регулярно бомбил Карабах, Главной целью стал Степанакерт и близлежащие села, но эффективность этих налетов была низкой. От авиаударов в основном страдал жилой сектор и мирное население. В то же время армянские подразделения потерь практически не несли (по крайней мере, о них ничего не сообщалось – Прим. ред.). За первые два дня налетов по армянским данным было убито 30 и ранено 120 мирных жителей.

Бомбардировки не помешали планам армян, и 8 мая 1992 года карабахские войска начали штурм азербайджанского города Шуша. Находящийся в 11 км от Степанакерта город был стратегически важен для азербайджанцев, позволяя эффективно обстреливать столицу Карабаха из зенитно-градобойных орудий, а также ракетных установок «Град» и «Алазань». Огонь «Града» наносил армянам тяжелые потери. Стремительным ударом карабахцы захватили Шушу. Там им досталось большое количество боеприпасов, складированных в здании городской церкви, которые азербайджанцы не успели ни вывезти, ни уничтожить.

Обломки азербайджанского МиГ-25РБ, сбитого армянскими зенитчиками в районе Мардакерта По утверждениям армянских источников, сразу после взятия города Су-25 Курбанова выпустил по церкви несколько управляемых ракет, намереваясь вызвать детонацию сложенных там боеприпасов, но безуспешно. Это сообщение вызывает большие сомнения, так как применение управляемого оружия требует достаточно высокой квалификации летчика (Вагиф Курбанов летал в составе 80-го ОШАП только с 1990 года), а также – множества различных стендов и дюжины высококлассных специалистов, чего не могло быть в ВВС Азербайджана в то время.

8 тот же день, 8 мая, четыре азербайджанских Ми-24 обстреляли Степанакерт. Еще два вертолета атаковали села Мюришен, Авдур, Красный Базар и Норшен Мартунинского района.

9 мая боевые вертолеты Азербайджана обстреляли село Шош, а штурмовик Вагифа Курбанова атаковал и подбил армянский Як-40, вывозивший беженцев из Степанакерта. Экипаж сумел, не выпуская шасси, посадить горящую машину и спасти пассажиров. Разбитый самолет был списан. Так закончился первый и единственный «воздушный бой» карабахской войны.

Майские бои имели решающее значение для обеих сторон. Азербайджанская авиация действовала очень активно. Известно о множестве налетов на населенные пункты Карабаха. Например, 10 мая четыре вертолета атаковали аэропорт Степанакерта. Обстрелу с воздуха подверглись также Аскеран и села Гаров и Красни. По этим же селам «отработал» и Су-25. На следующий день, 11 мая азербайджанские вертолетчики вновь ударили по Аскерану, кроме того, досталось армянским селам Даграз и Агбулаг. Целью Курбанова в тот день был город Мартуни. 12 мая Су-25 бомбил села Шош и Храморт в Аскеранском районе, а также Вериншен и Ай Парис. В Шаумяновском районе вертолеты атаковали село Даграв.

Но, несмотря на авиаудары, армяне вскоре предприняли новое наступление в направлении города Лачин, находящегося уже за пределами Нагорного Карабаха. 18 мая Лачин был взят штурмом, в результате чего оказалась прорвана наземная блокада Карабаха. Возник так называемый «Лачинский коридор», соединивший Арцах (армянское название Карабаха) с Арменией. Стратегический успех армянских войск вызвал новую волну налетов азербайджанской авиации. В день взятия Лачина Су-25 четырежды отбомбился по городу Мартуни. Действия Курбанова поддержали и вертолетчики, которые нанесли по Мартуни ракетный удар.

19 мая вертолеты обстреляли села Марати и Чайлу Мардакертского района, а штурмовик, в свою очередь, – Атерк и Загли в Мартунинском районе.

20 мая четверка Ми-24 совершила рейд в Шаумяновском районе, их целями были села Бузлук, Эркедж и Манашид. 25 мая «Сушка» вновь «утюжила» Мартуни, а 26-го – Бузлук. Одновременно четверка Ми-24 проштурмовала Манашид и Вериишон.

Применение азербайджанской авиации в мае 1992 г. выявило интересную особенность: Ми-24 использовались не только для ударов по городам и селам, но и оказывали эффективную поддержку своим войскам на поле боя, ведь летали на них опытные экипажи (как известно, большинство советских вертолетчиков прошло через Афган). В то же время штурмовик Су-25 благодаря своей относительно большей дальности и грузоподъемности занимался исключительно «стратегическими бомбардировками». Такое применение боевых самолетов было характерно на протяжении всей войны и, видимо, имело главной целью не столько нанести реальный урон, сколько оказать психологическое давление на противника. Кроме того, азербайджанское командование явно не хотело рисковать своим единственным ударным самолетом, посылая его на штурмовку.

В мае началась официальная передача вооружения 4-й общевойсковой армии Азербайджану (согласно Директиве МО России от 22 июня 1992 года №314(3)022 всего Азербайджан получил 237 танков, 325 боевых бронированных машин, 204 БМП и БТР, а также 170 артустановок, включая «Грады»). Кроме того, острейший дефицит квалифицированных военных кадров был несколько смягчен переходом на службу в Азербайджанскую армию около 300 офицеров и прапорщиков бывшей СА. Боеспособный азербайджанский ОМОН был усилен добровольцами из Чечни, Казахстана и Украины, а также большим количеством призывников, наскоро обучен-ных азербайджанскими (бывшими советскими) и турецкими офицерами.

В свою очередь Армения к 1 июня 1992 г. получила 54 танка, 40 БМП и БТР, а также 50 орудий. Захват Лачинского коридора позволил перебрасывать эту технику в Карабах, где до того у армян имелось лишь несколько трофейных БМП и пара самодельных броневиков.

13 июня 1992 года Азербайджанские ВВС понесли тяжелую потерю – был сбит и погиб Вагиф Курбанов. Боевая карьера этого летчика продолжалась всего три месяца. Армянское телевидение продемонстрировало обломки самолета, среди которых выделялся характерный киль Су-25 с нарисованным поверх звезды азербайджанским флажком. Посмертно летчик был удостоен высшей награды своей республики – звания «Национальный Герой Азербайджана».

Однако именно в этот период авиация Азербайджана резко повысила свою боевую мощь. На территории республики базировалось четыре авиаполка ВВС и ПВО – 80-й ОШАП в Ситал-Чае (Су-25), 82-й ИАП ПВО в Насосной (МиГ-25ПДС), 976-й БАП в Кюрдамире (Су-24) и 882-й ОРАП в Далляре (МиГ-25РБ и Су-24МР). После распада СССР и непродолжительного подчинения Главному Штабу ВВС СНГ, структуре эфемерной и недолговечной, все они перешли под юрисдикцию России. Но в то же время остро нуждающийся в оружии Азербайджан резко усилил нажим на российские гарнизоны. В ход пошло все – просьбы, уговоры, подкуп, ультиматумы, даже вооруженные нападения, В этих условиях началась экстренная перегонка авиатехники в Россию, прошедшая 9-10 июня 1992 года. Основная часть техники была успешно выведена, но кое-что досталось и азербайджанцам.

На аэродроме ПВО и на ремзаводе в Насосном было захвачено несколько (по некоторым данным до 30) перехватчиков МиГ-25ПД. Немалую роль в этом сыграл полковник Владимир Кравцов, занимавшийся расформированием полка ПВО, а чуть позже ставший... командующим ВВС Азербайджана.

Аналогично поступил и заместитель командира разведывательного авиаполка в Далляре подполковник Александр Плеш. Возможно, именно он сообщил азербайджанцам о намеченной перегонке самолетов в Россию, за что впоследствии получил место командира эскадрильи в Азербайджанских ВВС. Так или иначе, но 9 июня на территорию аэродрома ворвались вооруженные азербайджанцы, блокировали полосу и сорвали взлет самолетов-разведчиков. Всего на этом аэродроме азербайджанцы захватили 16 машин: 5 МиГ-25РБ и 11 Су-24МР. Кроме того, сообщалось, что в числе «трофеев» оказался и Ил-76, посланный для обеспечения эвакуации. Это вполне возможно, так как на сегодняшний день в составе ВВС Азербайджана служит по крайней мере один Ил-76М (№86810) и два ИЛ-76МД (№76608 и 76609).

Разведчики Су-24МР не имеют никакого оборудования для бомбометания, но установить держатели для бомб и подвески НАР азербайджанцы, в принципе, могли, тем более что в Азербайджане имелся авиаремонтный завод, специализировавшийся, правда, на МиГ-25. Атаковать цели в таком случае можно «на глазок», благо по городу не промахнешься. МиГ-25РБ, помимо ведения фото– и радиотехнической разведки, предназначены для навигационного бомбометания с помощью бортовой системы «Пеленг», обеспечивающей поражение целей с заранее введенными координатами. Сброс бомб производится в автоматическом режиме с выходом в расчетную точку. Разброс в лучшем случае достигал нескольких сотен метров, а то и 1-2 км, из-за чего целями могли служить разве что населенные пункты.

Помимо боевых самолетов, ВВС Азербайджана имели солидный парк учебных Л-29 «Дельфин» (по разным данным – от 50 до 80 машин), ранее принадлежавших одному из авиаполков Армавирского летного училища. Они базировались на аэродроме Сагачалы под Баку, где развернули учебный центр МО Азербайджана и начали оборудование Л-29 подвесками для бомб и блоков УБ-16-57. Парк азербайджанской авиации летом 1992 года пополнили и три МиГ-21, полученных из Чугуевского летного училища в обмен на авиакеросин – таким образом украинские военные пытались поправить катастрофическое положение с ГСМ в своих ВВС. Поставки оружия в «горячую точку» вызвали недовольство Госдепартамента США (правда, не обошлось и без давления весьма сильной там армянской диаспоры). На Киев оказали внушительный нажим, и оставшиеся в Чугуеве МиГи были разделаны на металлолом.

19 июля 1992 года боевые действия в Карабахе разгорелись с новой силой. Армянские войска перешли в наступление на северном участке фронта. Несмотря на плохую погоду, азербайджанская авиация активно наносила удары по армянским колоннам, штабам и артиллерийским позициям.

По рассказу одного из русских добровольцев в Карабахе, командира зенитной установки ЗУ-23-2, на закате 19 июля он лично сбил один из двух низколетящих азербайджанских Су-24, пытавшихся уничтожить батарею армянских гаубиц Д-30. Из-за быстрого наступления темноты поиски летчика организовали лишь на следующее утро. В горах нашли только парашют, кресло и в нескольких километрах – обломки взорвавшегося самолета.

По сведениям, полученным от пленных, летчику удалось катапультироваться и, используя надувной плот, спуститься по реке на азербайджанскую территорию. Пилотом был русский подполковник, воевавший до этого в Афганистане. Какова судьба второго члена экипажа Су-24, осталось невыясненным.

Между тем, азербайджанская армия, подтянув резервы, остановила натиск противника. Армяне оседлали высоты, прилегающие к Мардакерту и нависающие над равниной. Высоты постоянно обстреливались «Градами» и артиллерией, по два-три раза в день армян «навещали» азербайджанские Ми-24.

Зенитное прикрытие Мардакертских высот осуществляли две ЗУ-23-2, одна из которых, трофейная, была смонтирована на «Урале». Так как наклонная дальность огня этих установок всего 2,5 км, они прикрывали только одну высотку, а остальные боевые группы полагались на ПЗРК. Но применение экипажами Ми-24 тепловых ловушек надежно защищало их от устаревших «Стрел». Вертолеты действовали группами по 4-6 машин, устраивая «карусель» над армянскими позициями. Летая по кругу, Ми-24 поочередно пикировали на цель, в то время как остальные вели наблюдение и прикрывали друг друга от огня с задней полусферы.

8 августа несколько вертолетов провели отвлекающий маневр, а еще одна пара, подойдя на малой высоте, повредила «Урал» с зениткой. Через несколько дней установку добили ракетой.

Вскоре по Лачинскому коридору из Еревана в Карабах прибыло восемь 57-мм зениток С-60. Два орудия перебросили на Мардакертские высоты для усиления ПВО, но в первом же бою с вертолетами азербайджанский Ми-24 на малой высоте подкрался к позиции и поразил одно орудие. Однако хорошо подготовленный расчет ЗУ-23-2 отомстил противнику, уничтожив другой Ми-24 в этом же бою.

После артподготовки и атаки вертолетов азербайджанский танковый батальон при поддержке «Градов» и большого количества пехоты перешел в атаку, разгромив армянскую группировку и отбросив ее на десяток километров от Мардакертских высот.

В ходе боев в Мардакертском районе азербайджанцы потеряли еще один самолет. 20 августа зенитным огнем был сбит МиГ-25ПД, в кабине которого сидел бывший летчик-истребитель 82-го ИАП ПВО киевлянин Александр Беличенко. 16-й боевой вылет на карабахской войне для него оказался последним. Летчик катапультировался и попал в плен. Его доставили в штаб, а затем – в Главное управление национальной безопасности Нагорного Карабаха. Вскоре Беличенко пришлось выступить на пресс-конференции для иностранных журналистов, где его продемонстрировали в качестве наглядного примера того, что Азербайджан привлекает к ведению боевых действий наемников.

Вот выдержка из рассказа пилота:

«После расформирования части, где я проходил службу, мне практически некуда было податься с семьей. Как-то раз в наполовину опустевшем военном городке, где проживали наши семьи, появились эмиссары Народного Фронта Азербайджана. Нам, немногим оставшимся в городке пилотам, было предложено за соответствующую плату перегнать несколько боевых машин с военного аэродрома в населенном пункте Насосный на военный аэродром Кировабада (Гянджи), находившийся поблизости с границами Карабаха. Мы согласились. Дальше – больше. Нам предложили сделать несколько разведывательно-боевых вылетов в районы, занятые армянами. Вопреки расхожим мнениям, плата за работу была определена не за каждый боевой вылет, а помесячно и составляла 5000 долларов. Мне помогли отправить семью на Украину, к родителям, и я снова почувствовал, что кому-то нужен.

В Карабахе на боевые задания летал месяц. Перед очередным вылетом мне давали карту с нанесенными на ней объектами, подлежащими уничтожению. Что это были за объекты, мне не говорили. За день до того, как меня сбили, я решил прервать контракт и улететь в Киев, к семье. Однако меня уговорили сделать еще один боевой вылет, после чего я получу причитающуюся сумму денег и билет на самолет до Киева. Я решился. Сидя в кабине, думал только о том, что скоро окажусь дома. Видимо, из-за этого при подлете к объекту проявил невнимательность, в результате – был сбит.»

Верховный суд Армении приговорил летчика к смертной казни. Однако в результате переговоров между президентами России, Армении и Азербайджана много пленных наемников было помиловано. В их числе оказался и Беличенко. Взвесив все за и против, он решил остаться в Карабахе. Сегодня «ветеран войны» служит начальником аэропорта в Степанакерте.

В августе 1992 г. было отмечено первое применение армянами нескольких Ми-24, а в сентябре азербайджанцы заявили об уничтожении одного из них. Второй армянский Ми-24 был сбит 12 ноября.

Первоначально азербайджанской авиации противостояла весьма слабая ПВО армян, насчитывавшая шесть зениток ЗУ-23-2, четыре самоходных ЗСУ-23-4 «Шилка», четыре 57-мм зенитки С-60 и несколько десятков устаревших ПЗРК «Стрела-2М». Градобойные пушки полноценными зенитками, разумеется, не являлись. Позже прибыли уже упоминавшиеся восемь С-60, а у азербайджанцев была захвачена ЗУ-23-2 на шасси «Урала» и еще одна «Шилка». Эти маловысотные средства не могли эффективно противостоять налетам самолетов противника, и азербайджанская авиация практически ежедневно наносила удары по Степанакерту, Иногда производилось по 3-4 налета в день. Обычно азербайджанские экипажи действовали парами, атакуя цели с высот более 4000 м. Хотя точность бомбометания была низкой, эта высота обеспечивала неуязвимость самолетов, Иногда использовалась другая тактика. Самолеты уходили ложным маршрутом, потом делали крюк и на высоте 100-200 метров с неожиданного направления производили удар по городу. Потери среди населения были весьма значительны. О потерях среди военнослужащих армяне по понятным причинам не сообщали.

С августа 1992 г. азербайджанские самолеты, помимо обычных «фугасок», стали сбрасывать рассеивающие бомбовые контейнеры РБК-250 и РБК-500 с мелкими осколочными бомбами. Оружие не только эффективное против живой силы, но и весьма впечатляющего действия. РБК обеспечивали накрытие большой площади – городского квартала, сельской улицы – исчезавших в сплошных пыльных клубах разрывов.

Самолеты 80-го ОШАП на аэродроме Ситал-Чай, 1992 год. Вскоре эти штурмовики были эвакуированы с территории Азербайджана под угрозой захвата боевиками (фото Дмитрия Гринюка)

23 августа Степанакерт бомбили три Су-25. Одна из 500-кг бомб попала в пятиэтажное здание гостиницы, где жили беженцы из Мардакертского района. Погибли 14 человек. А 31 августа на столицу Карабаха было сброшено 20 РБК. Жертвами налета стали 16 человек и 121 был ранен.

Есть данные, что к боевым действиям с обеих сторон нелегально привлекались и российские экипажи. Так, майор Сергей Синюшкин и капитан Евгений Карлов, оказавшись вне контроля командования, согласились «за разумную оплату» произвести боевой вылет в интересах азербайджанской армии. К несчастью для летчиков, этот полет для них оказался последним. Оба незадачливых наемника «пали смертью храбрых».

Сообщалось также, что 4 сентября 1992 года армяне при помощи ПЗРК «сняли» азербайджанский МиГ-21, а его пилот попал в плен. Следующей жертвой армянских зенитчиков стал Ми-24, сбитый 18 сентября.

Самолеты 80-го ОШАП на аэродроме Ситал-Чай, 1992 год. Вскоре эти штурмовики были эвакуированы с территории Азербайджана под угрозой захвата боевиками (фото Дмитрия Гринюка) Несмотря на успех летнего контрнаступления в Мардакертском районе, в азербайджанском Генштабе ясно понимали, что полной победы можно достичь только после перекрытия Лачинского коридора. Поэтому в середине сентября 2-й армейский корпус Азербайджана под командованием генерал-майора Далдаша Рзаева, преодолев Карабахский хребет, с.севера начал наступление на Лачин. Но армяне, успевшие создать мощные укрепления, остановили противника буквально в трех километрах от города. 3 сентября карабахский лидер Георгий Петросян объявил, что «республика занята формированием регулярной армии и это позволяет надеяться на перелом в ходе боевых действий». Как оказалось, это были не пустые слова.

Кроме ударов по городам и населенным пунктам, ВВС Азербайджана стали чаще привлекаться для авиационной поддержки своих войск и уничтожения опорных пунктов врага, а в октябре 1992 были отмечены попытки бомбить армянские транспортные колонны в Лачинском коридоре.

Так как в тот период Армения еще не имела боевых самолетов, азербайджанские ВВС не встречали сопротивления в воздухе. Но с передачей Армении техники бывшей Советской Армии карабахские армяне смогли создать надежную систему ПВО, дополнив имеющиеся зенитки, «Шилки» и ПЗРК мобильными ракетными комплексами «Оса» и «Круг». Это сразу сказалось на потерях азербайджанской авиации.

10 октября 1992 г. она лишилась второго Су-25, сбитого в районе села Малибейли после удара по Степанакерту. От пилота, не успевшего катапультироваться, мало что осталось, по обрывкам документов удалось определить только имя – Александр.

По западным данным, 7 декабря 1992 г. азербайджанцы потеряли от зенитного огня в Мартунинском районе Ми-24 и очередной Су-25. А к началу 1993 года у Азербайджана оставалось 8 Ми-24 (из 14 полученных), и у Армении 11 таких вертолетов (из 13).

15 января 1993 г. армянской ПВО удалось сбить еще один МиГ-21 ВВС Азербайджана.

В феврале 1993 года Карабахцы предприняли новое наступление в Мардакертском районе. Мобильные армянские отряды вышли к Сангарскому водохранилищу, перерезав дорогу на Кельбаджар. Таким образом, 2-й армейский корпус азербайджанской армии оказался зажат между Арменией и Карабахом с двух сторон и отрезан от Азербайджана труднопреодолимым зимой Карабахским хребтом (высота до 3700 м).

Попытка азербайджанской армии в середине марта нанести контрудар провалилась. А уже 25 марта армяне начали кельбаджарскую операцию, в ходе которой 2-й АК Азербайджана был разгромлен. Личный состав, бросив тяжелую технику (15 танков и БМП), через Карабахский хребет ушел в сторону Гянджи. Азербайджан заявил, что основной удар был нанесен со стороны Армении, а с Карабаха – лишь вспомогательный. Так или иначе, но кельбаджарская операция поставила Армению и Азербайджан на грань открытой войны. В ходе операции армяне взяли под свой контроль почти половину армяно-азербайджанской границы, значительно расширив лачинский коридор, и открыли вторую дорогу из Армении в Карабах.

Сразу после взятия Кельбаджара карабахцы провели наступление на Физули, пытаясь отрезать от Азербайджана южную группировку азербайджанской армии. Хотя они были остановлены в 4-5 км от города, Азербайджану пришлось стянуть туда, все резервы. Закрепившись,на подступах Физули, армяне начали наступление из района Лачинского коридора на Кубатлы, оттеснив противника еще на 25-30 километров.

Тем временем внутриполитическая обстановка в Азербайджане резко обострилась. На фоне военных поражений 4 июня 1993 года в Гяндже вспыхнул антиправительственный мятеж 709-й бригады полковника Сурета Гусейнова, потребовавшего смещения президента Азербайджана, лидера Народного фронта Абульфаза Эльчибея, как неспособного возглавить оборону страны. Гусейнова поддержали некоторые другие воинские подразделения. И хотя до серьезных боев между мятежниками и правительственными частями не дошло, президент ушел в отставку, а его полномочия взял на себя прилетевший из Москвы Гейдар Алиев.

Мятеж Сурета Гусейнова сыграл только на руку армянам. Пока их противники занимались междоусобными разборками, карабахцы развернули наступление на Агдам, являвшийся главной опорной базой азербайджанской армии в войне против Карабаха. В городе находились склады боеприпасов бывшей СА, базировалась танковая бригада (точнее – то, что от нее осталось), ремонтная база, к тому же из находящегося на перекрестке дорог города можно было наступать как в сторону Степанакерта, так и Мардакерта. Дальнобойная артиллерия из окрестностей Агдама регулярно обстреливала Степанакерт.

18 июня 1993 г. группировка из 40 армянских танков при поддержке «Градов», пехоты и вертолетов Ми-24 вышла к окраинам Агдама и начала обходить город с севера. Больше месяца шли упорные бои за Агдамский укрепрайон, и только 24-25 июля город был взят.

Теперь единственной потенциальной опасностью для карабахцев осталась так называемая зангеланская дуга на юге Карабаха, образуемая городами Физули, Джебраил, Кубатлы и Зангелан. В Кубатлинском и Зангеланском районах азербайджанская армия имела примерно два пехот

[Ман]

Оранжевый ''борт''

Ю. Гирченко

Рассказ написан на основе реальных событий.

Все имена и фамилии вымышлены.

Тревога!!! - Командир! Что, опять?

-- Да, Петрович! Давай скорей наряд в ''вертушку''!

-- Понял! - перекрикивая рёв работающего двигателя, стоящего недалеко Ми-8 ответил прапорщик, после чего добавил вполголоса:

- Как уже достали эти ''оранжевые''... Шесть солдат, одетых в бронежилеты и каски, быстро заскочили в вертолёт. Последними в него влезли прапорщик и старший лейтенант, после чего Ми-8 поднялся в воздух.

-- Что на этот раз, командир? - спросил прапорщик у старшего наряда.

-- ''Оранжевый'' приземлился в районе села Манашид. Летим туда! - ответил старший лейтенант.

-- Понял! Может на этот раз повезёт?!

-- Что, Петрович, не терпится? -- Надоело за ними гоняться! - ответил прапорщик, и в сердцах махнул рукой...

Закавказье 1990-й год. Регион тяжёлый. Армяне и азербайджанцы устроили настоящую междоусобную резню в Нагорном Карабахе. Азербайджанцев депортируют с территории Армении, а армян с территории Азербайджана. Происходит захват заложников, убийства мирных жителей, подрывы мостов и горных дорог, не частые, но все же нападения на отделы милиции, военкоматы с целью захвата оружия. Нет, не подумайте неправильно, занимается этим, не всё население Армении и Азербайджана, а пока только боевики. Одними группами боевиков кто-то руководит, организовывает их действия. Другие же, действуют спонтанно. Во многих городах происходят массовые митинги, забастовки, беспорядки. Страдают и гибнут мирные люди...

В Ханларском районе Азербайджана стали летать выкрашенные в оранжевый цвет вертолёты без номеров и опознавательных знаков. Летают с нарушением всяких инструкций, и не отвечают на запросы диспетчерских служб. Прилетают они из-за гор. Обстреливают с воздуха азербайджанские сёла. Иногда совершают посадки на окраинах сёл, и бородатые боевики, выскочив из вертолётов, обстреливают и поджигают дома. Подразделения Советской Армии и внутренних войск неоднократно пытались застать врасплох этих боевиков, но пока эти оранжевые вертолёты успевали вовремя скрыться...

-- Старлей, мы на месте! Будем садиться?! - прокричал из кабины пилот.

-- Будем! А зачем спрашивать?!

-- Нет ''оранжевого''! Уже улетел! Там только милиция!

-- Садись!

-- Опять ушли гады! - с сожалением сказал прапорщик.

-- Ладно, увидим! - ответил ему старший лейтенант.

Ми-8 плавно приземлился рядом со стоящими на мокрой и скользкой земле возле милицейского УАЗа тремя милиционерами. Старший лейтенант и прапорщик спрыгнули с вертолёта, и подошли к ним. Поздоровавшись, старший лейтенант спросил:

-- Что было? Рассказывайте.

-- Один из местных жителей видел, как тут рядом приземлился оранжевый вертолёт. Потом из него вылезло человек gятнадцать вооружённых людей. А вертолёт улетел за гору.

-- Ясно. В какую сторону отправились боевики?

-- В сторону села, - ответил один из местных азербайджанцев-милиционеров.

-- Ну, что, Петрович, двигаемся в село? - спросил старший лейтенант, посмотрев на прапорщика.

-- Двигаем, командир! - ответил прапорщик, плотнее натягивая на голову краповый берет.

Они опять залезли в вертолёт, и тот полетел в направлении села...

Подлетев поближе к селу Манашид, пилот предупредил:

- В селе горит несколько домов! И знаешь, что, старлей, по нам уже стрелять начали! Расстояние пока безопасное, но если ближе - будем брюхом пули ловить! И всё-таки, кажется мне, одну уже поймали!

- Я понял, капитан! Садись! Вертолёт пошёл на посадку.

После приземления, старший лейтенант со своими бойцами выпрыгнул из Ми-8, и, разбившись на две группы, наряд стал приближаться к селу. Прапорщик и сержант Левченко стали незаметно обходить село справа, а старший лейтенант с остальными бойцами, под пулями, медленно, от камня - к камню и по-пластунски, периодически отвечая короткими очередями на выстрелы боевиков, стали продвигаться прямо в сторону села. Продолжалось это минут десять. А когда, благодаря слаженным действиям бойцов из группы старшего лейтенанта, двое боевиков были убиты и несколько ранены, - бандиты потеряли уверенность в своих силах, и стали отходить из села. Вот именно там, на выходе их уже встретили автоматным огнём из-за укрытия прапорщик с сержантом. Оставшиеся в живых боевики в спешке покинули село, скрывшись в горах.

- Как дела, Петрович?

- Нормально командир! Штук шесть гавнюков все ж ушли в горы, - ответил прапорщик, и, посмотрев на солдата, которому двое его товарищей бинтом перевязывали левую руку, добавил:

- А у тебя как?

- Стрельцов ранен в предплечье. Ранен легко. Нормально. Петрович, посмотри на ''басурманов'', может, кто жив? Всех, кто жив в ''вертушку''!

- Понял! А с трупами что делать?

- Ими пусть милиция занимается. Вон едут уже, - сказал старший лейтенант, кивнув головой в сторону приближающегося милицейского УАЗика.

- Ясно, - ответил прапорщик и, повернувшись к бойцам, сказал: Левченко, за мной! Прапорщик с сержантом Левченко ушли осматривать лежащих на земле боевиков, а старший лейтенант с солдатами отправились к вертолёту.

- Как дела, старлей?

- Один легко ранен, капитан, - ответил старший лейтенант. - Понял, - сказал пилот, после чего связался по радиостанции с базой, передав информацию.

- У тебя как, капитан?

- Норма. Ну, что взлетаем?

- Подожди, вон наши ещё идут, - ответил старший лейтенант.

- И с собой тащат кого-то, - добавил рядовой Антонович.

Приближавшиеся к вертолёту прапорщик с сержантом действительно кого-то вели с собой. Сержант шёл последним и стволом автомата подталкивал в спину бородатого джигита.

- Ну, что Петрович, нашёл одного?

- Как видишь, командир! Живой, здоровый и, даже не ранен. Он, засранец, чтобы его не нашли, под одного своего убитого подлез и спрятался. Но от Левченко хрен спрячешься. Молодец сержант!

- Служу Советскому Союзу! - бодро ответил сержант.

- Так, ладно. Давай ''басурмана'' на борт! И руки ему свяжи! - приказал старший лейтенант.

- Есть! - ответил сержант, и стал стволом автомата подталкивать боевика в дверь вертолёта. После того, как все влезли в вертолёт, сержант при помощи бойцов связал задержанному руки. Ми-8 взлетел в воздух, и направился к месту дислокации части.

- Ну что, б..., говори - чьих будешь?! - прапорщик задал конкретный вопрос бородатому ''пассажиру'', одновременно пнув кулаком в бок. Боевик наклонил голову, но ответа не последовало.

- Смотри, командир, он ещё и брыкается! - смотря на старшего лейтенанта, с ухмылкой сказал прапорщик. - Не молчи, - хуже будет! - пристально посмотрев в глаза боевику, сказал старший лейтенант.

- Гиждаллах, - сквозь зубы процедил ''пассажир''. После произнесённого слова у прапорщика округлились глаза, и он удивлённо сказал:

- Командир, так ведь он по-азербайджански ругается!

- Как?!

- А вот так. Он послал тебя по-азербайджански! Не по-армянски, командир, а по-азербайджански! Старший лейтенант схватил джигита за воротник куртки, и прокричал:

- Ты кто по национальности?! Ответа не последовало.

- Да, не хрен возиться с ним, командир! Открываем люк и сбрасываем его, к едрене фене!!! - громко прокричал прапорщик и, повернувшись к сержанту, добавил:

- Левченко открывай дверь!

- Есть, товарищ прапорщик! - ответил сержант, и повернулся к двери.

- Нет!!! Всё скажу! Всё скажу! - визгливо прокричал джигит.

- Всё ты следователю расскажешь! А нам ответь, - с тобой все азербайджанцы были? - спросил старший лейтенант.

- Да, все.

- Ну, я совсем балдею! - присвистнул прапорщик.

- Объясни, почему ты, азербайджанец, у своих же азербайджанцев дома поджигаешь? - недоуменно спросил старший лейтенант.

- Они не азербайджанцы, - ответил джигит.

- Как так?

- Они не азербайджанцы! - повторил боевик, и добавил: - Они еразы!

- Что значит еразы? - не понял старший лейтенант.

- Они ереванские азербайджанцы. Они из Армении приехали, а должны были оставаться на месте и там с армянами воевать!

- Значит, по-твоему, еразы не имеют права здесь жить? - уточнил прапорщик.

- Они предатели! После этих слов, на какое-то время в разговоре наступила пауза. Паузу нарушил голос старшего лейтенанта:

- Ладно, всё! Пусть им занимаются те, кому положено. И опять наступила тишина. Слышен был только гул вертолётных двигателей... Бойцы думали о том, что вот и закончен ещё один день этого ''дурдома''. А завтра... А завтра будет новый день.

Сентябрь 2002г.

http://artofwar.ru/g/girchenko_j_w/text_0170.shtml

[ZIDANE]

- Объясни, почему ты, азербайджанец, у своих же азербайджанцев дома поджигаешь? - недоуменно спросил старший лейтенант.

- Они не азербайджанцы, - ответил джигит.

- Как так?

- Они не азербайджанцы! - повторил боевик, и добавил: - Они еразы!

[Самvел]

по ходу автор перепутал, поскольку в 1990 году в Манашиде не могли жить еразы. До июля 1991 года(а потом еще и с октября 1991 по июнь 1991) Манашид был нашим, пока в ходе операции "Кольцо" его не взяли советские десантники и ОМОН-овцы. Да и Манашид не в Ханларском районе, а в Шаумяновском. Тут скорее всего речь о селах Азат и Камо, население которых насильно было депортировано в 1990, многие дома сожжены аз-цами.