Политическая метаморфоза власти

[vaykuneci]

Манвел Саркисян: Политическая метаморфоза власти на фоне узаконенного террора

Армянская общественность, встав перед фактом продолжающихся в стране масштабных репрессий, все чаще обращается к занимающему пост президента Армении Сержу Саркисяну отказаться от подобного курса и восстановить демократические свободы. При этом, дело доходит до требований «освободить страну от олигархов» и провести реформы. Сама действующая власть не перестает репрессии и ограничение свобод, параллельно заявляя о том, что переходит ко второму этапу реформ в стране.

Пожалуй, именно такая картина претензий и обещаний характеризует период формирования нового правительства в Армении. Она же формирует логику складывающегося настроя части общественности – «подождем-увидим». Тем временем, суета вокруг проблемы формирования нового правительства сама по себе свидетельствует о том, что заботы власти значительно отличаются от забот общества Армении, да и сильно заинтересовавшегося внутренним положением Армении международного сообщества.

Иного и не могло быть, если учесть специфику сложившейся в Армении пост-выборной ситуации, в первую очередь, появление новых проблем у властей. Ведь является фактом, что прежние методы сохранения стабильности лагеря власти, а также, регулирования взаимоотношений власти с обществом, исчерпали себя. Пока что, все держится на репрессиях и ограничении свобод граждан. Сколь долго это может продолжаться – никто не знает. Фактический же лидер этой власти, судя по всему, имеет свое мнение и не прощается с надеждами возвратить все к предвыборному состоянию. Такое напутствие, как помнится, дал ему бывший президент Армении Роберт Кочарян.

Отсюда и берет начало пессимизм по отношению к планам Сержа Саркисяна. При этом, пессимизм теплится не только в душах не признающих его президентом граждан, но и сторонников действующей власти. Вторые, как видно, глубже понимают суть происшедших со страной изменений и, попросту, беспокоятся тем, что курс Саркисяна даст сбой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Многие понимают, что желание восстановить в прежнем виде то, что стало причиной социального коллапса, - не только признак отсутствия адекватной оценки, но и угроза дальнейших потерь для властвующей элиты.

Что с властью в результате событий 1 марта в Ереване произошла радикальная метаморфоза, а привычный «кочаряновский» режим уже остался в истории, замечают многие. И дело не только в наглядности репрессивной сущности власти - рост репрессивности, это скорее всего, результат произошедшей метаморфозы. Дело в падении дееспособности власти и в том, что она встала перед угрозой распада.

Примечательно, что на днях одна и провластных газет Армении, видимо, пытаясь обратить внимание властей на появившиеся угрозы, поместила на своих страницах вполне сутевую оценку. Эксперт по проблемам управления Арутюн Месробян, оценивая суть произошедших в Армении в феврале-марте 2008 года политических процессов дал следующую характеристику: «Состояние, в котором мы оказались, это коллапс, являющийся результатом затянувшегося системного кризиса управления. Когда векторы движения власти и общества направлены в разные стороны, напряжение начинает расти и неизбежно приводит к взрыву. Выборы лишь послужили поводом к тому, чтобы выплеснуть накопившееся в обществе недовольство. После коллапса система не может вернуться к прежнему состоянию. Это - постулат теории управления. Коллапс взрывает систему, но за ним следует период временного затишья. А дальше - или рывок вверх, или резкое падение вниз. Все зависит от того, как власть будет действовать в этот период. Сегодня необходимо максимально удлинить период затишья и безотлагательно принять меры для рывка вверх. В противном случае еще более мощный обвал неизбежен. Настало время радикальных шагов. Это - классика теории управления».

Понимают ли действующие власти суть сказанного экспертом – трудно предположить. Но, как нам кажется, приведенная оценка вполне профессиональная, и может вызвать интерес у многих. И она была бы полной, если бы еще содержала и характеристику результатов этого взрыва. Тем более, что специалист указывает еще одно важное обстоятельство: «Есть и другие причины. У нации нет консолидирующей идеи». Последнее обстоятельство может обрести серьезный смысл, если понять сущность и политически значимый результат возникшего после «взрыва» политического режима на фоне факта отсутствия «консолидирующей идеи» у нации.

В этом смысле, должно быть очевидным, что в период затишья между шансом на «рывок вверх» и угрозой обвала, политическая система страны должна пребывать в некоем качестве. В прежнем состоянии власть функционировать не может. Речь идет и о внутривластном режиме, и о режиме взаимоотношений власти с обществом. Если прежние методы поддержания стабильности в обеих указанных сферах не эффективны, значит, должны существовать дополнительные механизмы.

Нынешние реалии в Армении сами по себе дают ответ на поднятый вопрос. По отношению к обществу все прозрачно – в обиход введены репрессивные технологии. Свободы граждан сведены к минимуму, оппозиция изолирована. Все эти технологии получают «законотворческое обоснование». Временно установлен контроль властей над обществом. Что же касается внутривластной сферы, то здесь не все однозначно. Та же теория управления должна подтвердить, что в системе власти должны присутствовать дополнительные механизмы удержания стабильности. Поскольку в настоящий момент серьезных противоречий в лагере власти незаметно, надо признать, что такие механизмы внедрены. Другое дело, что суть их не совсем ясна наблюдателю из вне.

Однако, если присмотреться к некоторым событиям марта-апреля можно легко воссоздать общую картину произошедшей в Армении метаморфозы власти. Уже сами события 1 марта доказывают факт краха политического режима «кочаряновского» типа. На фоне нарастания митинговой волны в стране начался институциональный кризис. Отдельные звенья кадрового состава власти начали разлагаться и переходить к оппозиции. Должно быть ясным, что бытующими доселе методами обеспечить цельность власти было невозможно уже до событий 1 марта.

Здесь и становится прозрачной причина перехода бывшего президента Р. Кочаряна к репрессивным технологиям. Для начала мгновенными приказами «отпачковавшиеся» сотрудники госструктур удалялись со своих должностей, а ключевые фигуры подвергались аресту. Таким образом, на пути распада властных структур был поставлен заслон в форме неминуемого наказания. Но полагать, что таких мер было достаточно, не приходится. В случае увеличения потока переходящих к оппозиции деятелей, данный метод дал бы сбой.

Вектор репрессий вполне закономерно был переведен в сторону оппозиции. Разгон митинга на площади Свободы 1 марта, несомненно, преследовал цель хирургического вмешательства в процесс консолидации оппозиционного полюса и параллельного распада властной пирамиды. Репрессивные технологии обрели тотальный характер. 1 марта было уже неизбежным – никаких иных методов воздействия на ситуацию власть уже не имела (кроме сдачи власти мирным путем).

То есть, можно утверждать, что метаморфоза власти произошла уже в день 1 марта. Она выродилась в репрессивную систему внешней и внутренней направленности. Основу этой системы составили силовые структуры. Олигархический корпус стал дополнительным фактором консолидации власти. После выхода Р. Кочаряна с поста президента такая система уже не способна перейти к иному режиму функционирования. Серж Саркисян должен был принять власть в облике репрессивной системы. Так оно и случилось.

С полным пониманием того обстоятельства, что изменить что-либо в сложившейся схеме невозможно, Серж Саркисян пошел по пути ее узаконивания. Мысль о том, что в стране можно внедрить принципиально иную систему власти, может тешить наблюдателей, но не тех, кто прекрасно понимает, что такое реформа для членов лагеря власти. Последние знают, что сформированная в Армении власть не терпит изменения статуса-кво. А единственным механизмом сохранения статуса-кво является репрессия. Именно это обстоятельство представляет интерес для тех, кого интересуют реформы в Армении. Об этом мы поговорим в дальнейшем изложении.

А пока, как символическое завершение произошедшей 1 марта 2008 года политической метаморфозы в Армении выглядела церемония инаугурации Сержа Саркисяна. Эта акция провозгласила начало утверждения в Армении политического режима принципиально нового характера. От глаз граждан Армении не скрылся факт демонстрации политической приверженности Сержа Саркисяна к абсолютизму. Сцена единоличного общения новообъявленного главы государства с боевым подразделениями всех видов войск символизировала лицо новой власти в Армении.

Проведение акции в оцеплении и без присутствия граждан страны призвано было продемонстрировать обществу Армении и всему миру, что отныне в стране будет хозяйничать принцип «ограничения свободы во имя порядка». При том, не скрывалось, что этот принцип будет отстаиваться в личном союзе главы режима с армией, полицией и спецподразделениями. Обществу какая-либо роль в государственном порядке не отведена. Точнее, обществу отведена роль смиренной массы.

Поскольку у нового главы действующего режима не осталось шансов на поиск языка с обществом в форме диалога, надо было всего лишь искать идейную базу для оправдания практикуемых методов «общения». Потерявший все конституционные методы воздействия на общество, действующий режим вооружился практикой открытого террора под лозунгом защиты «национального порядка» и стабильности. Акцией 1 марта был подготовлена ситуация для того, чтобы внушить обществу идею о том, что конституционный строй страны находится под угрозой. Фактором угрозы была определена «пятая колонна» внешних сил в лице оппозиции.

Здесь и вспоминается тезис вышеупомянутого эксперта о том, что «у нации нет консолидирующей идеи». На самом деле, вопрос в другом – консолидация имеет различные формы. Если нет идейной базы для консолидации с прогрессивными потенциями, всегда возникает всеобщий порядок конформистского толка. Фактически, к 17 годовщине независимости Республика Армения пришла в основанном на шантаже и репрессиях порядка (узаконенный террор).

Это не означает, что у нации нет консолидирующей идеи. Наоборот, появлении в политическом обиходе идеи консолидации нации вокруг Конституции страны породила во властвующей элите стремление к подавлению этой тенденции. В результате, власти предложили стране то, что имели – репрессивный порядок. Одновременно, создалась ситуация стагнации с трудно-предсказуемымой перспективой.

Обычно, в таких ситуациях наблюдается всплеск националистических идей типа «во имя защиты попранного достоинства» и пр. Вот и сейчас, идеологической базой политики властей Армении становится тезис об этно-религиозной исключительности в форме симбиоза нждеизма с учением Армянской апостольской церкви. То есть, пригодно все, что может оттеснить из политического обихода идею установления конституционного порядка. Ведь именно последний курс может характеризоваться в качестве политической реформы. А такая реформа предполагает ликвидацию существующего, сильно разнящегося от конституционного, порядка. Кто же это позволит в Армении?

Соответственно, обращаясь к развернувшимся в Армении процессам следует выявить причины сползания страны к подобным порядкам. Ведь должно быть убедительным, что нынешняя регрессивная трансформация политического режима должна была иметь под собой веские основания. В этом смысле, есть целесообразность охарактеризовать годы правления Р. Кочаряна, особенно в последний президентский срок. Не в последнюю очередь, следует рассмотреть процесс укоренения в политической жизни склонностей апелляции к арсеналу различных неправовых идей в качестве «консолидирующей нацию идеи».

Здесь необходимо остановиться на самом значительном аспекте. Период правления Роберта Кочаряна, несомненно, характеризуется значительной де-идеологизированностью. Вся привлекательность высшей власти в глазах общества держалась на тезисе о «незаменимости Кочаряна в деле решения карабахской проблемы». Уже накануне президентских и парламентских выборов 2003 года, правовые идеи сильно девальвировали ценность этого тезиса, тем самым, понизив авторитет Кочаряна.

Надо было ожидать, что падение авторитета лидера страны должно было привести к всплеску политических амбиций крупных собственников и дельцов криминального бизнеса. В де-идеологизированной среде единственной ценностью всегда становится капитал. А теряющий влияние лидер, как обычно, начинает опираться именно на указанную среду. Так и произошло в Армении после 2003 года. Основой власти президента стали те, кого обычно называют «олигархами». Депутатские мандаты в Национальном собрании Армении и ключевые посты в правительстве оказались в руках крупных собственников.

Сама система власти обрела договорную форму. Взаимоотношения членов властвующей элиты начали регулироваться договоренностями о разделе сфер политического и экономического влияния. Экономика начала развиваться на основе квот. Степень защищенности собственности зависела от статуса собственника во властной системе. Роль политических партий свелась к роли ее лидеров в системе политико-экономических договоренностей. Власть обрела характер касты привилегированных.

Общество оказалось «вне игры» и вне возможностей влияния на судьбу страны. Серьезная экономическая деятельность стала привилегией членов властвующего лагеря. Выборный механизм формирования власти превратился в фикцию. Подкуп и шантаж заменили собою все предвыборные технологии. Монополизировалась также система влиятельных СМИ. Монополия на финансы и информацию стала необходимостью. Вполне естественно, что в фикцию превратились и нормы Конституции. Единственной идеей властей стала идея «сохранения стабильности». Соответственно, любая претензия общества к властям начала квалифицироваться как посягательство на стабильность. Периодически, с учетом фактора неурегулированности карабахской проблемы, вспоминался и тезис «о подрыве боеспособности страны».

Не нужно быть специалистом, чтобы понять, каким образом сложившаяся система может стать перед угрозой краха, если общество выдвинет идею о необходимости ее демонтажа и установления в стране конституционного порядка. Сама претензия общества на право формировать национальную власть должна была выглядеть как крамола. Так оно и произошло в феврале-марте 2008 года в Армении. Действия властей были полностью прогнозируемыми. И тем не менее, они изначально не были способными сохранить статус-кво. Волна разноплоскостных обвинений в адрес общества была лишь свидетельством паники кастового режима. То же – репрессии. Результатом должны были стать нынешняя повисшая в воздухе власть и вставшая в позу хозяина «побитое» общество.

Манвел Саркисян

www.armtoday.info

[vaykuneci]

24.04.2008 | 02:49 Грайр Казарян: Дашнакский гамбит

События последних времен на фоне жесткого противостояния властей и общества, в числе прочих развязок, подтолкнули и завершили кристаллизацию политического поля Армении. Под штурмовым натиском оппозиционных сил, в какой-то момент нервы правящей элиты не выдержали, и власть пошла на «самоликвидацию» своей «карманной» оппозиции, запалив всех. Ради создания «завесы диалога», псевдооппозиционные лидеры по одиночке или в унисон исполнили для властей «гимн поддержки» в стиле «идущие на смерть приветствуют тебя, о Цезарь», и совершив «политическое самоубийство», развалив свои партии, с гламурным видом вступили на путь общественного небытия. Для действующих властей политический эффект и ожидаемый результат от этих «ток-шоу» получился нулевой, так как «диалог» состоялся только с лидерами данных партий, а не с их электоратом, который сразу же мирно, но стремительно перекочевал в «антивластный лагерь». Но благодаря данной политтехнологически непросчитанной и недальновидной тактике властей, армянское общество в дальнейшем может не гадать, а наглядно зреть, кто есть кто на политическом небосклоне, какая партия истинно оппозиционная, а кто является «подкидышем властей» и «миной ситуационного действия».

Подписание «Нео-коалиционного соглашения» между четырьмя партиями (Республиканская партия Армении, «Процветающая Армения», партия «Оринац Еркир» и АРФ Дашнакцутюн), при любом развитии ситуации определил рамки политического поведения данных субъектов, затолкнув их всех под клише власти. И это касается как внутренней, так и внешней политики. В результате, все идеологические и мировоззренческие границы между «спаянными одной цепью» партиями оказались стерты, и отныне вся это разношерстная публика стала «одной масти, одной крови». На практике получился идеологический мезальянс полу и псевдо националов и либералов, а по сути - банальных профанов, напрочь оторванных от любой идеологии, и не имеющих каких-либо серьезных представлений о политическом развитии государства. Они дружно встали в один ряд, так как их лидеры, повадками, манерами и мышлением особо не отличаются друг от друга. Какие-то различия есть, но это всего лишь мелкие детали из области физиологии.

Но если с тремя партиями «Нео-коалиционного альянса» изначально все ясно, то надо признать, что Дашнакцутюн это особый случай. Первые три партии – «республиканцы», «процветающие» и «законники», если даже не со дня создания, то всю свою разумную политическую жизнь являлись и являются большими или малыми «партиями власти», созданы для «одноразового пользования», и при выходе из «обоймы» за короткое время в лучшем случае превратятся в клуб собутыльников или любителей пива. Но Дашнакцутюн…, это все же партия, созданная в конце 19 века в судьбоносную эпоху выживания армянского народа, которая, несмотря на различные политические и исторические толкования прошедших времен и кульминационных событий, имеет определенный багаж заслуг перед нацией. И политический закат этой партии не может не остаться незамеченным.

Партия Дашнакцутюн была создана как сообщество армянских революционеров, проповедовавших националистические и социалистические идеи, и боровшихся за создание независимого армянского государства. После падения Первой армянской республики (1921 год), партия перебазировалась за рубеж, развернув деятельность в многочисленных армянских общинах диаспоры. За рубежом основной сферой деятельности Дашнакцутюн стало сохранение идентичности армянских общин и защита их прав. На территории Советской Армении, Дашнакцутюн была ликвидирована, объявлена врагом народа, ее «засветившиеся» члены были подвергнуты репрессиям, а проповедуемые идеи – запрещены. Параллельно с развалом Советского союза и развернувшемуся Карабахскому движению, Дашнакцутюн начала постепенно проникать на территорию Армении и Нагорного Карабаха, создавать свои ячейки, что привело к фактической легализации партии после 70-летнего перерыва. Нельзя не признать тот вклад, которую внесли дашнакцаканы в победу армянства в Карабахской войне.

С провозглашением независимости Армении, Дашнакцутюн встал перед историческим для себя выбором: или стать общеармянской национальной структурой и не вмешиваться во внутриполитическую жизнь Армении, или же превратится в рядовую партию, со всеми вытекающими последствиями. К этому времени в Армении уже наплодились сотни различных партий, и дашнаки, выбрав второй вариант, стали одним из них. Ни тогда, ни при прошествии стольких лет, партия так и не поняла тот исторический момент и последствия своего выбора. И тут изначально выявились слабые стороны дашнаков: поскольку в диаспоре они не занимались реальной политикой, а всего лишь были клубными организациями геттоизированных армянских общин, у них совершенно отсутствовало не только политическое и государственное мышление, но и элементарные политтехнологические знания. А при полном отсутствии даже элементарного чутья и восприятия реалий, на территории Армении дашнаки изначально совершили ряд действий, которые доказывали их политическое слабоумие. Так, в момент всеобщего национального подъема во имя независимости, забыв, ради чего они сами когда-то были созданы, даже не чувствуя свершившийся факт развала Советского союза, ряд дашнаков, заявляя, что момент еще не созрел, выступили против независимости Армении. А на первых президентских выборах 1991 года в качестве кандидата выдвинув какого-то актера, дашнаки еще тогда доказали политическое банкротство партии.

За годы, проведенные на чужбине, партия Дашнакцутюн так и так не смогла выработать и преподнести нации концепцию политического национализма. Проповедуемый ею в лучшем случае бытовой национализм мог еще как-то «морочить головы» в политическом плане не подкованных членов армянских общин диаспоры, но ни коим образом быть востребован в условиях существования независимого армянского государства. В плане реализации проповедуемой идеологии, националистическое поведение дашнаков в конце концов свелось к тому, что единственно «значимой» реализацией идей стало ежегодное «ритуальное» сжигание турецкого флага.

Вот уже долгие годы над Дашнакцутюн нависла неминуемое требование времени - идея о реформировании, которая до сих пор всячески отметается партийными боссами. Со времен возвращении партии на политический небосклон Армении, подымались вопросы, на которые дашнаки до сих пор не в состоянии дать вразумительный ответ. В чем заключаются националистические подходы партии и реализуемы ли они; какими должны быть взаимосвязи Дашнакцутюн Армении и зарубежных структур партии; способна ли партия при нынешней модели управления добиться окончательного успеха во внутриполитическом поле, что означают для партии конституционный строй, демократия и права человека; в нынешних условиях как должно реализовываться революционное начало партии; как партия представляет в нынешнем мире концепцию национально-освободительной борьбы и защиты прав армянского народа. Рано или поздно Дашнакцутюн должна внятно ответить на эти вопросы.

Карабахская война и сразу после ее окончания разгром и закрытие Дашнакцутюн в 1994-95 годах, во время правления Левона Тер-Петросяна, дали партии временный таймаут. В результате этого некоторые нынешние лидеры дашнаков оказались за решеткой, а сама партия - ушла в подполье. Сейчас можно лишь выдвигать версии об истинных причинах, побудивших тогдашних властей Армении пойти на такой радикальный шаг. Но можно констатировать ряд неоспоримых фактов; во всех уголовных делах против дашнаков, фигурировали убийства и трупы; даже после ухода Левона Тер-Петросяна, легализации Дашнакцутюн и ее участии во власти, не одно из данных уголовных дел не было пересмотрено и не один вердикт не был отменен. И главное - дашнаки категорически отвергали принципиальное условие Левона Тер-Петросяна об обособленной деятельности Дашнакцутюн на политическом поле Армении и неподчинении зарубежным структурам партии. Конкретно, раз уж Дашнакцутюн влезла в внутриполитическое бытие, то должна руководствоваться из Армении, а не партийными циркулярами из-за рубежа. Требование Левона имело свой резон: общеизвестно, что любая организация, действующая в любом государстве, находится под определенной «опекой» соответствующих структур данного государства и не способна отвергать их «пожелания и рекомендации». Дашнакцутюн не была и не могла быть исключением, и разбросанные во многих странах мира многочисленные структуры и ячейки партии, каждая по отдельности несли на себе «влияние» приютившей их страны. То есть, на лицо была ситуация, когда Дашнакцутюн Армении оставаясь в качестве одной из структур единого АРФД, руководствовалась незримо кем и неведомо откуда. Конечно, здесь уместно также зафиксировать, что данную ситуацию можно было решить и по иному, более безболезненно и тогдашние власти Армении могли бы не доводить дело до закрытия партии. Поскольку это в свою очередь породило множество негативных явлений, в том числе и в армянском общенациональном мировоззрении.

И вот в 1998 году Левон ушел и прорвавшийся к власти в Армении Роберт Кочарян за один день выпустил из тюрем лидеров партии, а со временем, вышли на свободу почти все фигуранты тех уголовных дел. Но кое кто сидит до сих пор, тем самим «мешая» дашнакам за эти годы раструбить на всю катушку «легенду» о своей «полной невиновности». Но в «поспешных» действиях Роберта Кочаряна по «освобождению» лидеров партии кроется один важнейший правовой нюанс, который надолго предопределил политическое поведение дашнаков. Некоторые из лидеров дашнаков вышли из тюрем без каких-либо правовых оснований, для чего нужно было всего на всего изменение вердикта по отношению к ним, и в условиях «карманной» судебной системы Армении это было сиюминутно решаемым вопросом. Но никто не захотел «утруждать» себя исполнением требований хотя и формального, но действующего законодательства Армении. Просто на просто, в один прекрасный день открыли двери тюремных камер и лидеры Дашнакцутюн вышли на свободу лишь по воле Роберта Кочаряна, благодаря чему вся партия в дальнейшем превратилась в заложника его воли. После полусытых тюремных пайков открывающиеся возможности «легкой жизни» затуманили разум многих дашнакских лидеров. В тот «исторический» для дашнаков «день свободы» началась трансформация «обязательств партии» перед народом в «обязательства» перед властью. В этом и кроется весь секрет десятилетней формулы поведения дашнаков - обязательно быть с властью, в контексте собственной формулировки - «ради интересов народа».

Появившееся на партии в 1998 году ярмо «особых отношений» предопределил последующее политическое и моральное поведение дашнаков. За эти годы Дашнакцутюн стала полноправной участницей охватившего Армению «политического разврата». Брошенные дашнакам мелкие подачки в виде некоторых второстепенных постов и экономических проходов, партия приняла с умилением, и на радостях «подписывалась» под любым произволом властей, со временем превратившись в банальную коммерческую структуру. Стерлись и все корпоративные различия: на сегодняшний день любой чиновник-дашнак ничем не отличается от любого чиновника из других партий - на лицо такой же невежа и казнокрад. Лицо нынешней партии это не революционный националист, а обыкновенный делец или бывший комсомольско-номенклатурный активист, с жуликоватым лицом и мелко уголовными наклонностями.

Ради формулы «быть с властью», дашнаки пожертвовали всеми своими принципами, в том числе и во внутренней и во внешней политике. Даже в таких глобальных сферах националистического фронта, как Карабахский вопрос, дашнаки утратили все позиции «защитника нации». Невнятные и противоречащие мысли дашнакских лидеров особо не отличаются от пораженческих позиций властей. За эти годы партия Дашнакцутюн так и не смогла громогласно и единогласно выдавить, что земли Низинного Карабаха являются частицей Родины, и не могут быть предметом внешнеполитического торга.

Здесь уместно также отметить нынешнее положение партии Дашнакцутюн в Карабахской провинции. Политическая позиция и поведение ереванских дашнаков не могло не влиять и на карабахское отделение партии, которая сегодняшний день фактически напрямую подчиняется им. За эти годы ереванские боссы сделали все, чтобы превратить когда-то независимых карабахских дашнаков в аморфную и бесхребетную массу, готовых исполнить любую прихоть «заказчиков из Армении». Карабахских дашнаков заставили не только «лечь» под местную власть, но и учувствовать во всех непопулярных шагах правящей элиты Карабаха. Так было и при предыдущем президенте Карабаха. «Потомственно» продолжается и при нынешнем. В случае малейшего ропота в рядах, в Степанакерте тут же появляется очередной ереванский функционер партии, который любыми средствами сразу же заглушает все очаги недовольствия. В результате всего этого дашнаки подчистую распылили весь багаж доверия и влияния, которые имела партия со времен Карабахской войны. И на сегодняшний день в Карабахе дашнаки воспринимаются как «подстилка» для любой власти.

Стагнация партии породила массовый ропот в дезориентированных и деморализованных рядах дашнаков, которые постепенно начали осознавать, что фактически Дашнакцутюн перешла черту в некуда, влача свое бесцельное существование. Это привело к тому, что многие рядовые, недовольные курсом партии, скрыто или явно симпатизировали нынешней оппозиции и участвовали в ее акциях и митингах, в том числе внесли свой вклад в первомартовские события. Во времена репрессий и подпольного существования, партия Дашнакцутюн чувствовала себя намного вольготнее и имела большее влияние на общество, чем сейчас, в роли «карманной игрушки» властей. Рядовые дашнаки еще кое-как терпели заложнические отношение партии с Робертом Кочаряном, но у них совершенно нет никакого желания «еще десять лет» находится в таких же отношениях уже с Сержем Саркисяном. Рядовые члены партии задают и не получают ответ на самый главный вопрос: куда идет Дашнакцутюн и в чем истинные цели партии. Невнятные и неопределенные объяснения партийных лидеров уже не устраивают никого. Дело дошло до того, что на одном из партийных собраний ряды обвинили верхушку во всех порочных грехах, откровенно заявив об ответственности лиц, которые ведут партию к окончательному развалу. В свою очередь, боссы партии не нашли никакого другого выхода, как в свою очередь обвинить ряды в «пособничестве развалу страны», заявив - «из за таких как вы, в тысяча каком то году мы потеряли независимость».

Дашнакские функционеры во власти своей коррумпированностью и некомпетентностью усугубили изначально порочное поле армянского бытия. Не ответив на вопрос, в чем отличие, к примеру, дашнакского министра от других министров, партия каждый раз «невинно» задается вопросом: в чем же причина, что при каждых следующих выборах набирает все меньше и меньше голосов. Дашнакский электорат, куда кроме членов партии входят также десятки тысяч сочувствующих в лице националистически настроенных индивидов, тает на глазах. И дело не в том, что эти индивиды перестали быть националистами, просто на просто жалкий вид Дашнакцутюн в качестве националистической партии, у них уже не вызывает никакого доверия. Наглядным доказательством сказанному служат последние президентские выборы и мизерный процент набранных голосов дашнакского кандидата. Уже изначально вырисовывается картина, что в случае продолжения нынешнего курса, без «опекунства» властей, с самостоятельными силами участие в следующих парламентских выборах станут окончательным политическим крахом дашнаков, а депутатские мандаты - несбыточной мечтой партии.

Все последние годы дашнаки заняты элементарным оболваниванием общества: являясь «политическим прицепом» действующих властей они фактически «крадут» голоса оппозиционно настроенного электората. Десять лет де-факто и де-юре являясь партией власти, но всенародно «стыдясь» и неустанно повторяя «мы не власть и не оппозиция», дашнаки породили культ политического гермафродитизма, который не принимается и не воспринимается никем. Противостояние «верхов» и «рядов» способно фактически расколоть партию. Если даже раскола не будет, то в любом случае, при продолжении нынешней политики, со временем и партии не будет. Что-то конечно останется: флаг, атрибутика, лозунги, десяток других фанатичных идиотов, как сумрачное напоминание о былом величии.

Грайр Казарян

www.armtoday.info