Vot kstati ves'ma interesnaya statya.....
www.russ.ru/culture/upravo/20050607.html
Гражданская самооборона
Лев Сигал
Дата публикации: 7 Июня 2005
Сколько бы депутаты ни вносили поправки в уголовный кодекс с целью расширить право граждан на самооборону, правоприменительная практика остается прежней. Российская правоохранительная система очень недоверчива к тем, кто оправдывает причинение вреда ближнему состоянием обороны. Зато и защита частных владений с карабином на перевес, в особенности лесов, полей и рек, для нас все еще дело неслыханное.
Банальное дело
Мне с самого начала очень не хотелось высказываться относительно "дела Иванниковой". Поскольку я не видел в нем никакой новизны и никакой юридической сложности. Это уголовное дело представлялось мне вполне заурядным, типичным. Абсолютно нетипичным стал только финал, подобный немой сцене из "Ревизора": кассационное представление прокуратуры Москвы в Московский городской суд с просьбой отменить обвинительный приговор, вынесенный Люблинским районным судом, и прекратить уголовное дело в виду отсутствия состава преступления.
Очевидным образом сказался чрезвычайный общественный резонанс. Граждане в своем подавляющем большинстве горячо выражали сочувствие обвиняемой, а некоторые даже объявляли ее героем. Начиная от националистического Движения против нелегальной иммиграции, чествовавшего Александру Иванникову аплодисментами и цветами, до либерального Движения за права человека и либерально мыслящих индивидуумов.
Если бы эту женщину судили присяжные, то оправдательный вердикт был бы весьма вероятен. Но права на суд присяжных у нее не было ни при каких обстоятельствах. Из всех случаев причинения смерти суду с участием коллегии присяжных заседателей подсудно только квалифицированное убийство (ч. 2, ст. 105 УК РФ). Ее же, напротив, обвиняли в привилегированном убийстве (ч. 1, ст. 107 УК РФ). Отечественная правоприменительная система всегда очень придирчиво оценивает показания тех лиц, которые, отправив ближнего на тот свет или причинив существенный вред его здоровью, ссылаются на то, что оборонялись или действовали в состоянии аффекта, вызванного неправомерным поведением потерпевшего. Наверное, каждый слышал подобные истории от знакомых. К тому же практически каждый участник бытовой ссоры считает другого и виновником, и зачинщиком, а третьи лица чаще всего судят по результатам. Вот и 6 июня один из столичных районных судов признал мужчину, заступившегося за второклассника, которого бил старшеклассник, виновным в "угрозе убийством" (ст. 119 УК РФ) и приговорил его к шести месяцам лишения свободы условно.
Все свидетельствует о том, что Люблинский районный суд Москвы вынес приговор вполне в русле традиций отечественного правосудия с его пресловутым обвинительным уклоном. Более того, скорее даже было сделано исключение в пользу Александры Иванниковой. Чаще всего лишение жизни ближнего в бытовой ссоре квалифицируют как "умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего" (ч. 4, ст. 111 УК РФ), что первоначально и было сделано. Эта норма уголовного права предполагает лишение свободы на срок от 5 до 15 лет. Примечательно и поведение обвиняемой. Она, в отличие от своего адвоката Алексея Паршина или активных националистов, совсем не встает на трибуну, не выставляет себя героиней и, кажется, была рада, что легко отделалась условным наказанием.
Как Александра защищала свою половую свободу
Разберем обстоятельно эту историю. Благо, она недлинная и несложная. Не в пример, скажем, запутанным махинациям Ходорковского - Лебедева. Поздним вечером 8 декабря 2003 года 28-летняя жительница столичного Марьино Александра Иванникова поссорились с мужем и, чтобы успокоиться, отправилась на прогулку в Кузьминский парк. Поскольку в шестнадцатилетнем возрасте ее изнасиловали, она с той поры регулярно носила в сумочке кухонный нож. (Кстати, имя "Александра" можно перевести с древнегреческого как обороняющаяся от мужчин.) Для молодой женщины все это типично: и изнасилование в отрочестве, и страх перед незнакомцами, и ношение ножа, и поздние прогулки вследствие семейного конфликта.
Аккурат в тот же день Государственная дума смягчила уголовный закон, установив, что в ношении холодного оружия (будь это даже не безобидный столовый прибор, а разбойничий ятаган) состава преступления нет. Гипотетический газовый баллончик едва ли был бы Александре полезен: применяя его салоне автомобиля, она рисковала сама пострадать не меньше обидчика. А рассуждения некоторых в этом контексте о желательности обретения всеми гражданами "стволов" на американский манер и вовсе не к месту. Воздержусь даже их комментировать.
Прогулка по лесу прошла для дамы благополучно. Но возвращалась домой она уже глубокой ночью. И обратный путь был тернист: один частный "извозчик" не пожелал ехать "под кирпич", другой довез ее до места, где ее напугал припаркованный с зажженными фарами джип, третий пожелал дополнительной платы за необходимость "крутиться" в Марьино. Четвертым оказался 24-летний Сергей Багдасарян, принадлежавший к семье армянских беженцев из Баку. (Пресс-службе Национального собрания Армении пришлось даже опровергать слух о его родстве со спикером парламента Артуром Багдасаряном.)
Молодой человек завез женщину в темный переулок и настойчиво предложил ей заняться оральным сексом в качестве платежа за транспортные услуги. (Кстати, точности ради отметим, что насильственное принуждение к оральному сексу в юридическом смысле "изнасилованием" не называется. "Изнасилование" подразумевает только половое сношение "дедовским способом". Оральный секс относят к понятию "иные действия сексуального характера". Насилие этого рода карается по статье 132, а не 131 УК РФ. Что, впрочем, не важно. И то, и это влечет при отсутствии дополнительных квалифицирующих признаков одну и ту же меру ответственности - лишение свободы на срок от 3 до 6 лет.)
Объективными данными следствия доказано, что у Багдасаряна в тот момент, когда ему был нанесен смертельный ножевой удар, были спущены штаны и трусы. Но о чем это свидетельствует? Только о том, что он решительно был настроен на оральный секс в салоне своей "десятки". Иванникова, естественно, отнюдь не была, раз ответила ударом ножа. Но было ли при этом со стороны Багдасаряна насилие, необходимо еще доказать. Для следствия и суда явилось очень важным то, что следов борьбы обнаружено не было. Согласно показаниям Иванниковой, Багдасарян схватил ее за шею и с силой притягивал ее голову в направлении своего паха. Кроме того, он угрожал отвезти ее к своим знакомым, где она подверглась бы групповому изнасилованию. Подтвердить свои слова она, конечно, ничем не могла. И суд ей не поверил. Но даже если бы и поверил, есть сомнения, что для суда эта подробность была критически важной.
Очевидно, что при всей разнице в физических возможностях между мужчиной и женщиной механическое принуждение к сексу реализуемо, только если нападающих хотя бы двое или женщина находится в беспомощном состоянии (например, в состоянии сильного опьянения, или связана, или является инвалидом). Насилие, предположительно примененное Багдасаряном, носило скорее психологический характер, то есть было направлено на то, чтобы сломить волю Иванниковой. Но для последующей эффективной юридической защиты женщине очень не хватало синяков, кровоподтеков, порванной одежды и т.п. Разумеется, здравый смысл говорит о том, что не стоит дожидаться таких последствий, иначе сопротивление уже может стать бесполезным. Однако правоприменитель всегда очень недоверчив к показаниям как обвиняемого, так и потерпевшего.
И еще одна странная деталь. Сначала Иванникова не могла открыть дверь автомобиля, чтобы выйти, но после нанесения обидчику рокового удара она все-таки выбралась из машины. Впрочем, это как раз не важно. Право на самооборону у гражданина имеется даже тогда, когда у него есть выбор: скрыться, обратиться к милиции или же защищаться. Вот что сказано про самооборону в Уголовном кодексе РФ:
Статья 37. Необходимая оборона
(в ред. Федерального закона от 14.03.2002 N 29-ФЗ)
1. Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.
2. Защита от посягательства, не сопряженного с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия, является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства.
2.1. Не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения.
(часть 2.1 введена Федеральным законом от 08.12.2003 N 162-ФЗ)
3. Право на необходимую оборону имеют в равной мере все лица независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения. Это право принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти.
Законодатель, как мы видим, разделяет насилие опасное для жизни и неопасное. Угроза оружием или чем-то подобным, конечно, создавала бы ситуацию, исключающую ответственность обороняющегося за причинение любого вреда посягающему. Но молодой человек был безоружен. Следовательно, явной угрозы жизни Иванниковой от него не исходило. Значит, о безусловно необходимой обороне говорить не приходится (ч. 1, ст. 37 УК РФ).
Вроде бы суду следовало оценить, не были ли превышены пределы необходимой обороны, то есть решить, как соотносятся такие блага, как половая свобода, с одной стороны, и жизнь со здоровьем - с другой (ч. 2, ст. 37 УК РФ). И если пределы необходимой обороны были превышены, то уместно квалифицировать деяние как "убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны" (ч. 1, ст. 108 УК РФ), где максимальная санкция - 2 года лишения свободы. Но следствие и суд от этой нравственной дилеммы ушли, рассудив по-другому. Они сочли, что Багдасарян не покушался на изнасилование (или иные насильственные действия сексуального характера), а, так сказать, "грязно приставал" к женщине, то есть действовал аморально, но не противоправно. Отсюда возникла и квалификация действий Иванниковой как "убийства, совершенного в состоянии аффекта" (ч. 1, ст. 107 УК РФ), где предел санкции - 3 года лишения свободы.
Александра Иванникова, конечно, не имела прямого умысла на убийство. Иначе она вонзила бы нож не в ногу, а в какой-нибудь жизненно важный орган. Правда, убийство совершается не только с прямым, но и с косвенным умыслом. Это когда убийца прямо не желает, но допускает наступление смерти потерпевшего и относится к такому последствию безразлично. Впрочем, мысль о том, что нанесенный удар окажется смертельным, едва ли могла прийти женщине в голову. (Двоим кавказцам, отбившимся при помощи ножей от группы молодых людей в московском метро в конце января 2005 года, повезло куда больше. Они причинили своим обидчикам только легкие телесные повреждения.) Иванникова вообще не преступница по натуре. Иначе она нашла бы способы запутать следствие. К несчастью для нее, непосредственно после рокового события она случайно наткнулась на милицейский патруль, а один из сотрудников милиции заметил чужую кровь на рукаве ее дубленки.
Зато женщине повезло с психолого-психиатрической экспертизой. Было признано, что она пережила аффект из-за аморального поведения потерпевшего. Два года условно можно было считать подарком судьбы. Примечательно, что и "болельщиков" возмущали не столько эти два года условно, сколько обязательство выплатить отцу потерпевшего 50.000 рублей в качестве компенсации морального вреда и оплатить погребение стоимостью 156.196 рублей. (Согласно части первой ст. 1094 ГК РФ лица, ответственные за причинение смерти, оплачивают необходимые расходы на погребение. Как известно, обычное погребение стоит гораздо дешевле.)
Самооборона и антагонизм полов
Вернемся, однако, к более общим проблемам. Как мы видим, законодатель дважды, в 2002 году и в 2003 году, пытался предоставить гражданам более широкое право на оборону. Хотя на деле эти поправки ничего не меняли в правоприменительной практике. Вот как, например, выглядела соответствующая норма в УК РСФСР 1960 года.
Статья 13. Необходимая оборона
Не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии необходимой обороны, то есть при защите интересов Советского государства, общественных интересов, личности или прав обороняющегося или другого лица от общественно опасного посягательства путем причинения посягающему вреда, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны.
Превышением пределов необходимой обороны признается явное несоответствие защиты характеру и опасности посягательства.
В 2002 году депутаты добавили, что при опасном для жизни посягательстве о пределах необходимой обороны говорить не приходится. Но и из прежней редакции вытекало, что пределы необходимой обороны тем самым не будут превышены. Жизнь одного человека есть равное благо жизни другого, поэтому, защищая свою или ближнего жизнь, можно причинить смерть посягающему. Поправка 2003 года об учете фактора внезапности посягательства опять-таки ничего не меняет. Правоприменитель и так понимал необходимость учитывать субъективную сторону. В любом случае вопросы о факте посягательства и о соразмерности реакции на него упираются в проблемы доказывания.
С этим, кстати, связана общая проблема доказывания факта так называемых простых изнасилований, когда нет телесных повреждений, а равно и свидетелей. Наши далекие предки использовали для подобных случаев такие процессуальные средства доказывания, как "Божий суд": например, водные или огненные ордалии, судебные поединки или просто присягу ("роту" согласно терминологии "Русской Правды"). Но с тех пор людская религиозность заметно убавилось, что создает большие трудности для правосудия.
При этом в варварском обществе преступным считалось одно только прикосновение к посторонней женщине. В некоторых восточных странах так считается до сих пор. Запад, в свою очередь, горячо дебатирует проблему date rape - изнасилований во время свиданий. У нас же незаполненная правовая лакуна между преступным покушением на изнасилование и просто аморальными "домогательствами". То, что женщиной воспринимается как попытка ее изнасиловать, может юристами быть квалифицировано совершенно иначе. Никакой административной, дисциплинарной или специальной гражданской ответственности за sexual harassment - сексуальные домогательства - в России не предусмотрено. Теоретически гражданская ответственность могла бы вытекать из доктрины генерального деликта - причинения вреда какому угодно благу, но такой судебной практики нет.
Это делает женщину слабо защищенной. Однако и мужчина плохо защищен от коварства какой-нибудь изобретательной шантажистки, которая пожелала бы выставить его насильником. Что у нас, что за рубежом. Замечательно все обставила, например, героиня фильма Алана Паркера "Жизнь Дэвида Гейла". Студентка, недовольная отказом преподавателя поставить ей зачет, встретила его пьяного на вечеринке и спровоцировала на секс, попросив при этом расцарапать ей бедро. В результате полиция получила полный набор доказательств. Но гораздо чаще, конечно, женщины даже не обращаются в правоохранительные органы с жалобой на реального насильника.
Исключение частного
Отечественная правовая культура вообще не испытывает особого пиетета ни к чему частному: будь то частная собственность, личная неприкосновенность или моральный комфорт. У нас, конечно, никого бы не упекли за решетку за "оскорбительное прикосновение" к ягодицам собственной подружки в момент ссоры. И сомнительно, что однозначно решился бы случай, подобный произошедшему в Токио, где девушка сломала шею парню, пытавшемуся вырвать у нее сумочку. Так что нет ничего удивительного, когда граждане делают определенные, вполне логичные, но совершенно не законопослушные выводы.
Однако и в обратном нужен разумный предел. Все, кто смотрит американские боевики, прекрасно знают, что в США достаточно втащить труп своего врага к себе в дом, чтобы оправдать убийство защитой жилища от непрошеного гостя. У нас это, разумеется, невозможно. Как невозможно пока еще и подвести под определение "мой дом - моя крепость" участок леса или водоем. И даже территорию кондоминиума. Ее можно перегородить забором, но никакой юридической ответственности за сам факт проникновения в частные владения, если только речь не идет о жилище, не предусмотрено: ни уголовной, ни административной, ни даже гражданской.
Поэтому, например, 22 апреля члены АКМ могли безнаказанно провести политическую акцию на охраняемой территории коттеджного поселка Черепково, расположенного на Рублевском шоссе. Охрана же была не в состоянии ничего против них предпринять - законом "О частной детективной и охранной деятельности" им дано право защищать жизнь, здоровье и имущество охраняемых лиц, но не территорию от проникновения посторонних. Насилие с их стороны каралось бы в этом случае по ст. 203 УК РФ - как превышение полномочий сотрудниками частных охранных служб. Впрочем, некоторым молодым россиянам, повернутым на Запад, это приходится объяснять долго и терпеливо. Иногда, впрочем, приходится объяснять это и людям немного постарше, увлеченным романтикой вестернов.
В США, например, мы повсюду видим таблички: "Private property. No trespassing. Violators will be prosecuted" ("Частная собственность. Не входить. Нарушителями займется прокурор"). И где-нибудь в лесистых горах Канады в порядке вещей, если молодая особа, искупавшись в чудесном водопаде, обнаруживает на берегу разгневанного хозяина этого райского уголка, который передергивает затвор. Вовсе не для того, конечно, чтобы, повинуясь инстинкту, воспользоваться прелестями "русалки", а для того, чтобы задержать до приезда полиции лицо, посягнувшее на его частную собственность. У нас пока все по-другому, к счастью. Или кто-то скажет, что это к несчастью?
