cartesius

Никогда не приписывайте злому умыслу то, что вполне можно объяснить глупостью. Бритва Хэнлона

https://lampa.live/2017/05/22/when-your-child-is-a-psycho/

Англичанин не привык, что дискуссия о политике может закончиться мордобитьем. Больше к русским не полезет.

Alexander Tsypkin 5 hrs · Приятель вернулся из Шанхая. Ездил по бизнесу. Сидели в лобби какого-то отеля с повстречавшимся сибирским коммерсом, пили, несли на чем свет стоит ВВ и общую ситуацию. К ним подсел какой-то англичанин. Вступил в беседу. Стал нести ВВ и общую ситуацию в России. Наши сначала соглашались, потом вывели критикана на улицу, дали ему за это в табло. Уехали от греха в бар. Продолжили пить, нести ВВ и общую ситуацию. Интересно, он понял загадочную русскую душу?

Пальто всего лишь, к этой зиме не получила, так хоть к следующей. Может на Новый год в парикмахерскую пустят. )))

Религиозные символы, разрешенные на кладбищах США: https://www.cem.va.gov/hmm/emblems.asp

Как разливались полгода назад, а теперь в парикмахерскую не пускают, работать заставляют... Без пальто сидит.

Мне больше всего понравился диалог про Сюзи. Куда она попала: деньги на парикмахерскую не дает, фен не покупают. Может скинемся ей на фен?

Вартаньян Эдуард ИЗДЕРЖКИ ПЕРЕВОДА, http://litresp.ru/chitat/ru/%D0%92/vartanjyan-eduard/puteshestvie-v-slovo/20 ИЛИ РАССКАЗ О ТОМ, КАКИЕ МУКИ ПОРОЙ ИСПЫТЫВАЕТ ПЕРЕВОДЧИК, ИБО ЛЮБОЙ ЕГО ПРОМАХ ПРИВОДИТ К КУРЬЕЗАМ, ЧТО СЛУЧАЕТСЯ ЧАЩЕ ВСЕГО ТОГДА, КОГДА ОН СТАЛКИВАЕТСЯ С ЯЗЫКОВЫМИ ЯВЛЕНИЯМИ ПОЛИСЕМИИ И ОМОНИМИИ ИЛИ КАВЕРЗНЫМИ ИДИОМАМИ, ИМЕНУЕМЫМИ ПРЕЖДЕ ИДИОТИЗМАМИ, ОТЧАСТИ ПОТОМУ, ЧТО ОНИ НЕ ПОДДАЮТСЯ ПРЯМОМУ ПЕРЕВОДУ НА ДРУГИЕ ЯЗЫКИ На уроке немецкого языка вам предложили перевести на русский вроде бы простейшую фразу: «Er hat Format». Это я мигом – улыбаетесь вы подвалившей удаче и бодро произносите: «Он имеет формат». «Подумайте как следует», – говорит учительница. «Он имеет книгу определенного формата», – поправляетесь вы. Оказывается, опять неверно. Где в тексте говорится о книге (да еще определенного формата)? Сверьтесь по словарю. Оказывается, речь в этой фразе идет не о размере книги, альбома и т. п., а об омониме, имеющем значение «незаурядные способности, выдающиеся качества». Если немец, допустим, попробует перевести на родной язык русское «В булочной он купил батон», у него получится: «В булочной он купил палку». Англичанину придется лишь гадать: а что же куплено в булочной – полицейская дубинка, дирижерская палочка, или эстафетная, а может, жезл? Но почему тогда у русских такие вещи продаются в булочных? Французские языковеды задались вопросом: «Какие изменения претерпевает текст после перевода его на другие языки?» А задавшись вопросом, провели эксперимент. Они усадили за круглый стол четырнадцать лучших переводчиков различных национальностей. Каждый знал язык соседа справа. И вот началось. Первый – немец – пустил по кругу фразу Искусство пивоварения так же старо, как история человечества. Сосед – уже испанец – перевел предложение на свой родной язык и передал запись следующему… Когда текст обошел всех переводчиков и вернулся к немцу, тому ничего не осталось, как беспомощно развести руками. Предложенный им в начале опыта афоризм выглядел после вмешательства переводчиков так: С давних времен пиво является одним из любимейших напитков человечества. Подобный полушуточный, полусерьезный эксперимент был проведен, а затем и описан «Неделей». Интересен он тем, что позволяет проследить, как неуклонно, от языка к языку, на всех этапах перевода, меняется текст – в согласии со строем и традициями каждого языка и… вкусами переводчиков. К участию в– эксперименте, как о том поведала «Неделя», были привлечены профессиональные переводчики, преподаватели и студенты ряда высших учебных заведений Москвы. Каждый из приглашенных, превосходно зная два смежных языка, должен был принять от. своего коллеги текст и, переложив его на другой язык, передать следующему. Участники этой затеи были точными и добросовестными как в приеме, так и в передаче переводимого текста. За исходный был взят отрывок из произведения Н. В. Гоголя «Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Нйкифоровичем». Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну: Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась – и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины. Переводчики, получив текст, приступили к работе. Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово сплетничала превратилось в выразительное трепалась, а лицо – оно оставалось совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина. Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное трепалась более нейтральным болтала, а энергичное ругалась мягким злословила. В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто «болтал», но «болтал языком», и не просто «злословил», а стал, конечно, «извергать страшные проклятия». Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины. Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода по-настоящему только начинались. Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения он и она обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так; В то время как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не выказывая своих чувств, кап принято у женщин. На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова отпускала употребили выбрасывала. С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески, переиначив конкретное варево из свеклы на общее варево из плодов земли, а общее занимался болтовней на конкретное хвастал своими мнимыми подвигами. Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К плодам земли он сделал уточнение – фрукты, выбрасывала ругательства скорректировал как выбрасывала нехорошие штуки, выражение хвастал своими мнимыми подвигами передал английской идиомой бил в литавры. Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено с английского на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где штуки преобразились в вещи, и после этого на итальянский: Ока пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг. Причины такой трансформации очевидны. Жидкое варево из фруктов, конечно, компот! Бил в литавры совсем не обязательно понимать только в переносном смысле. А где литавры, там и тамтам! Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском ненужные вещи были переведены проще – старье, под влиянием тамтамов дом уменьшился до хижины, а женский восторг заменило краткое и исчерпывающее восторженно. Норвежец решительно исправил чешский вариант: не восторженно, а радостно. Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: Выпив компот, она… и т. д. И вот наступила заключительная фаза эксперимента – сопоставление отрывка с языком оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки. Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам. Цепочка замкнулась. Сработал механизм «испорченного телефона». Из тридцати четырех слов оригинала к финишу пришло только одно: личное местоимение она, ну, а процент правильно переведенной мысли был сведен дружным коллективом переводчиков к нулю. Единственно, что утешает – так это то, что переводческий эксперимент был проведен не при жизни Николая Васильевича Гоголя. Кто возьмется подсчитать, еколько допущено переводчиками «ляпов», вольных или невольных, из-за неосторожного, неумелого обращения со словом? Появился на свет белый носорог – жертва неверного перевода с голландского языка на английский; на самом же деле он – широкогубый носорог. Анекдотические метаморфозы претерпело название известной оперы «Немая из Портачи». По-французски немая – muette («мюэт»). И вот читаем текст: «Из Мюти попурри делает, пиано добивается не рукою, а педалью», в котором имя нарицательное немая превратилось под пером переводчика в имя личное, Как такое случилось? Очень даже просто. Переводчик пропустил кавычки, и из muette получил какого-то «Мюти». Сей несчастный мужского рода субъект (чем не мифический подпоручик Киже?) фигурирует и в именном указателе. Зато «для равновесия» композитор Марчелло был заключен в кавычки и выдан читателю как название произведения. Слабое знание языка собеседника всегда приводит к недоразумениям, иногда потешным, иногда влекущим за собой неприятные последствия. Некогда в русском посольстве во Франции случился скандал. Когда окончился прием, швейцар, подавая маито жене высокопоставленного дипломата, . любезно произнес: «Ваш салоп!» Дама неожиданно для приврат-цика впала в истерику. Это уже потом с улыбкой вспоминали инцидент, а тогда пришлось приносить извинения, уверяя, что портье и в мыслях не держал назвать мадам грязной коровой. А. М. Горький вспоминал свою встречу с Августом Бебелем в Берлине: «Обедали мы в просторной, уютной квартире, где клетки с канарейками были изящно прикрыты вышитыми салфетками и на спинках кресел тоже были пришпилены вышитые салфеточки, чтобы сидящие не пачкали затылками чехлов. Все вокруг было очень солидно, прочно, все кушали торжественно и торжественно говорили друг другу: – Мальцейт. Слово это было незнакомо мне, но я знал, что французское «маль» по-русски значит – плохо, немецкое «цейт» – время, вышло: «плохое время». Но если французское mal – «зло, беда, дурной, лихой» и т. п., то немецкое Mahl – «еда, обед», и Mahlzeit (возникшее из эллиптического словосочетания gesegnete Mahlzeit) имеет смысл вполне благопристойного привет-ствиц – «На доброе здоровье», «Приятного аппетита». Его нередко произносят при встрече, и тогда «Маль-цейт» – это «Здравствуйте!», а при расставании – «Прощайте!» Великий писатель, подтрунивая над собой, показал, как порою протекает процесс неверного осмысления иноязычных слов. Но не до юмора было, уверен, тем немецким солдатам, которые, слыша наше морское «Полуядра!», понимали его как «Фаль унтер!» («Падай вниз, бросай!») – бросали оружие и сдавались в плен. А между тем, словцо это – русская переделка английского слова со значением «падать вниз». Подобные сюрпризы поджидают людей (не удивляйтесь) и внутри единой языковой семьи. Англия и Соединенные Штаты считаются странами английского языка. Но вот Чарльз Диккенс останавливается в американской гостинице. На вопрос, не желает ли он пообедать немедленно, постоялец, помедлив, отвечает, что он предпочел бы пообедать там, где находится.. Вопрос озадачил англичанина, ответ – американца. Они не поняли друг друга. И потому только, что вместо слоиа имиидетли – «немедленно, тотчас же, сразу» спрашивающий употребил оловосочетание раит эвей, имеющее то же значение, но возникшее в Америке, и в Англии в ту пору еще неизвестное. Когда речь идет о бензине как горючем для заправки автомашин, англичане употребляют слово петролъ, американцы – газолин, но чаще усеченное – газ. Ряд подобных тонкостей не учли лучшие немецкие военные знатоки английского языка. И этот пробел в знании американизмов во многом предрешил провал тщательно разработанного гитлеровской ставкой плана диверсии под кодовым названием «Операция „Гриф“. Осенью 1944 года Гитлер поручил подполковнику войск СС Скорцени уничтожить верховного главнокомандующего союзными войсками Эйзенхауэра. Такая акция преследовала цель внести смятение в стратегические планы «армии вторжения» и тем самым облегчить подготавливаемое немцами наступление в Арденнах. Скорцени сколотил бригаду из трех тысяч офицеров и солдат, бегло говорящих по-английски. Диверсанты, помимо специальной тренировки, совершенствовали английское и американское произношение, приучались жевать резинку и не вынимать руки из карманов даже при встрече со старшими до званию… Диверсионные отряды, вройдя выучку, приступили к осуществлению плана. Банды Скорцени начали просачиваться через Арденнский фронт. Вскоре служба контрразведки союзников узнала о готовящейся «операции», и приняла меры к ее срыву. Были, в частности, составлены хитроумные тесты, на которые смог бы ответить только «настоящий американец»: «Кто такой „Черный Бомбардир“?» (ответ: «Боксер Джо Луис»), «Кто такой „Голос“?» (ответ: «Певец Фрэнк Си-натра»)… Если допрашиваемый одолевал серию контрольных вопросов, ему предлагали произнести слово Wreath (венок, гирлянда): сочетание wr и th не в состоянии правильно произнести даже весьма искушенный в английском языке немец. Под арест угодило много англичан. Но была задержана и часть немецких диверсантов. Одна из групп была разоблачена из-за «пустячного» языкового промаха. Этот случай упоминается в статье С. Вестона и Б. Лагерстрема «Операция „Гриф“, опубликованной в шведской прессе и помещенной затем в еженедельнике „За рубежом“. 13 декабря 1944 года у американской военной бензозаправочной станции на опушке Арденнского леса затормозил „джип“. В нем сидело четверо в американской форме. – Petrol, please, – сказал шофер подошедшему к «джипу» молодому парню в американской форме. Американец привычным движением взял шланг, но вдруг насторожился. Подозрительно оглядев пассажиров, он подал знак двум стоявшим поблизости военным полисменам. Водитель «джипа», заметив это, дал полный газ. «Джип» помчался по обледенелой дороге. И вдруг с ходу, не успев затормозить, врезался во встречную автоколонну. – Эти типы – немцы! – сказал американский солдат подошедшему полисмену. – Он попросил «petrol» и сказал «please». Наши парни говорят просто: газ. …Перефразируя известную поговорку, можно сказать: «Что каламбуристам здорово, то переводчикам смерть». Для «почтовых лошадей просвещения», как назвал Пушкин переводчиков, многозначность и омонимичность слов – это те ямы и колдобины, что не всегда минуешь без потерь. «Любезнейший, ты не в своей тарелке», – замечает Фамусов Чацкому (А. С. Г р и-б о е д о в. «Горе от ума»). И Чацкий вполне понимает собеседника. Чушь, абракадабра? При чем тут тарелка? И как французам пришло в голову выдумывать бессмыслицу, а русским ее переводить? Не возникают ли у вас подобные вопросы? А вы подумайте-ка вот о чем: наше слово ключ по-французски будет либо la clef (отмычка), либо la source (родник). Представьте француза, который вздумал бы выразить на своем языке русскую поговорку ключ замка сильнее, что означает «каждую тайну можно открыть». Он берет словарь и видит: ключ – la source. И переводит: «родник сильнее замка». Ерунда? Точно. «Но ведь это русское иносказание», – может подумать незадачливый переводчик, тут все возможно. И глядишь, обосновалась бы во Франции русская поговорка, которой у нас никогда не было. Подобное случилось и с «тарелкой». Есть французская поговорка, которую буквально можно перевести: «не в своей обычной тарелке» или: «не в своем обычном положении». Потому что слово I'assiette у французов имеет два значения: «тарелка» и «положение». Перепутав однажды смысл французского слова, мы при переводе на русский вместо положение написали тарелка. Конечно, если бы не замешалось тут чужеземное иносказание, никакого бы недоразумения не возникло; никто не скажет: «Ешь из мелкого положения» или «Какая затруднительная тарелка». А раз здесь иносказание – все может быть. И нечего поэтому удивляться, что пошло гулять по Руси нелепое выражение. Давно ли заметили эту нескладеху-поговорку? Давно. На зтот промах безвестного переводчика указал еще А. С. Пушкин, блестящий знаток французского. Но такова уж сила привычки в языке: прошло двести лет, а мы все еще говорим: «Ты не в своей тарелке» – в смысле: «Ты не в себе», «Странное у тебя состояние». Я написал «двести лет», и это не ошибка. Выражение неоднократно встречается еще в журнале Новикова «Живописец» за 1775 год. Но вот характерно: охотно прибегая к этому иносказанию, мы перестаем ощущать то нелепость. Аномальный фразеологический оборот как бы узаконился в нашей речи. Когда французский писатель Поль Моран увидел, как деревел его сочинения на английский язык американский поэт Эзра Паунд, то он схватился за голову. По тексту один из персонажей, входя в комнату, «приподнял портьеру». Американец, не задумываясь, перевел так: «Он вошел, неся на руках привратницу». Переводчик не сумел правильно перевести одинаково обозначающееся на письме во французском и английском слово portiere. Но если в английском это только «портьера», во французском еще и «привратница». Да еще и «самка с детенышами». Представляете, какую возможность упустил переводчик для сведения ситуации к полной бессмыслице: «Он вошел, неся на руках самку с детенышами»! Если парижане после окончания войны в течение многих месяцев ели быстро черствеющий хлеб необычного желтого цвета, то этим они были обязаны не булочникам, а, как это ни странно, переводчику, недостаточно хорошо освоившемуся с американизмами. Специалист, которому было поручено сделать американцам значительный заказ пшеницы, употребил слово корн, что, верно, по-английски «зерно», но для американцев означает кукурузу. Во время второй мировой войны в немецкой разведывательной службе допустили переводческий «промах», который имел серьезный отголосок в окружении Гитлера. Одна испанская подпольная торганизация объявила о скорой встрече Рузвельта с Черчиллем в Касабланке. Немцы, переведя дословно, получили – «Белый дом» (Каса бланка), и, таким образом, в нацистские верхи было переданЬ, что британский премьер собирается в Вашингтон, в то время как он ехал в Африку, в марокканский город, Касабланку, (Эти сведения также почерпнуты из еженедельника «За рубежом».) Памятно требование Фридриха Энгельса к переводчикам трудов Карла Маркса. Показав в своей статье, что перевод первого тома «Капитала» на английский язык не сохранил все совершенство оригинала, Энгельс писал: «Для перевода такой книги недостаточно хорошо знать литературный немецкий язык. Маркс свободно пользуется выражениями из повседневной жизни и идиомами провинциальных диалектов; он создает новые слова, он заимствует свои примеры из всех областей науки, а свои ссылки – из литератур целой дюжины языков; чтобы понимать его, нужно в совершенстве владеть немецким языком, разговорным так же, как и литературным, и, кроме того, знать кое-что и о немецкой жизни». Таким образом, идеальный переводчик не тот, кто сумеет дословно перевести текст с одного языка на другой. Это будет всего лишь мертвая фотография. Тут нужны рука и чутье художника, чтобы передал он не столько букву, сколько дух произведения, сохранив его национальный колорит и выразительность, изложив строй и особенности чужой речи средствами своего родного языка. Не буква, но дух! Об этом писал Вольтер: «Горе кропателям дословных переводов, которые, переводя каждое слово, притупляют смысл. Именно здесь можно сказать, что буква убивает, а дух животворит». Об этом писал Белинский: «Каждый язык имеет свои, одному ему принадлежащие средства, особенности и свойства… Близость к подлинному состоит в передашш не буквы, а духа создания». Этот «дух» должен безошибочно улавливаться переводчиком, который, исходя из возможностей языка, определяет каждый раз самые уместные приемы передачи «чужого» на «своем». А в арсенале переводческих средств имеются: идентиз-мы – такие интернациональные обороты, которые приняты во многих языках, а поэтому полностью сохраняют и свой смысл, и свой образ: лить крокодиловы слезы, ахиллесова пята, волк в овечьей шкуре; аналоги – равнозначные выражения, но отличающиеся друг от друга образами: везти сов в Афины (греческое), ехать в Тулу со своим самоваром (русское), везти уголь в Ньюкасл (английское), тмин везти в Керман (иранское); описательный перевод, истолковывающий смысл иноземного слова или выражения: жилет – безрукавная короткая поддевка до поясницы (словарь Даля); у него под чашей есть еще полчаши – не все сказал до конца, что-то скрыл; калькирование – буквальный перевод по частям чужого слова. Так появились в нашем языке предмет (калька латинского объ-ектум), разбить наголову (немецкое), хладнокровие (французское). Есть и еще ряд других возможностей веревода. Но вот, помните, Пушкин о своем Онегине? Я мог бы пред ученым светом Здесь описать его наряд; Конечно б это было смело, Описывать мое же дело; Но панталоны, фрак, ншлет, Всех этих слов на русском нет. Давние «варваризмы» прекрасно остались жить в вашем лексиконе и ныне не требуют пояснений. И хвала поэту, что не попытался прибегнуть он к доморощенным аналогам или описательным красотам типа: «панталоны – это исподники»; или «они – как штаны, только теснее брюк». В то же время вряд ли мы попрекнем Эразма Роттердамского за то, что вычитанную им у Плутарха поговорку называть корыто корытом он перевел расширительно: называть вещи своими именами. Француз Монтескье передал латинское, встречающееся у Цицерона выражение поднимать бурю в ложке для жертвенных возлияний вина в бурю в стакане воды. В наш язык это крылатое речение пришло без изменения, а вот англичане посчитали нужным стакан воды заменить чайной чашкой. А чем не удачен русский эквивалент с глазу на глаз («быть, говорить наедине, без свидетелей») немецкого выражения, буквально переводимого между четырех глаз или под четырьмя глазами, английского – лицом к лицу, французского – голова к голове. Французы скажут: не большому кораблю большое плавание, а хорошему коту хорошую крысу, не он – вылитый отец, а это его отец, совершенно выплюнутый. В различных языках часто может не совпадать смме-т даже таких, казалось бы, устойчивых формул, как Д рый день! Если немец, француз, итальянец, услъпи «Гутен таг!», «Бон жур!», «Бон джорно!», воспримут как вежливое приветствие, то англичанин в «Гуд деы!» усмотрит невежливое прощание. Известный писатель С. Л. Львов, прочтя мою книгу «Рождение слова», поделился соображениями, имеющими прямое касательство к тонкостям перевода. «К очерку „Индюк“, – писал он, – могу сообщить любопытное дополнение. В одном из прозаических произведений Г. Гейне есть фраза, которую переводчики, не вполне понявшие смысл, переводили так: „Я так же не был в Калькутте, как калькуттское жаркое, которое я вчера ел на обед“. Ничего смешного в этом не было. Но „калькуттское жаркое“ – это жаркое из „калькуттенхун“ (калькуттской курицы), как называли в старину по-немецки индейку. Перевод, сохраняющий комизм гейневской фразы, должен звучать: „Я так же не был в Индии, как индейка (или „индюшка“), которую я ел вчера на обед“. Помимо комического эффекта, эта фраза – в оригинале и в переводе – показывает, что Гейне знал о происхождении этой птицы не из Индии». Сейчас в самый раз напомнить, что индюки и индейки – выходцы вовсе не из Индии. Они самые что ни на есть чистокровные американцы. Просто на названии этих птиц отразилась великая географическая путаница, порожденная ошибкой Христофора Колумба. Ведь прославленный мореплаватель, открыв Америку, принял ее за Индию. Поэтому коренные жители этой земли стали именоваться индейцами, а высоконогие представители семейства куриных – индейскими петухами и курами, то бишь индюками и .индейками. Русский язык получил эти названия-ошибки уже в готовом виде. Уверен, что вы читали замечательную книжку Шарля де Костера «Легенда об Уленшпигеле и Ламме Гудзаке…» Издавали ее в нашей стране несколько раз. В 1938 году перевел ее А. Горнфельд, в 1961 году – Н. Любимов. Помните место, где Тиль Уленшпигель дразнит прохожего богомольца? Вот как по-разному читается этот отрывок: «Ты, фонарь без свечи, путник беспутный, думаешь, ты похож на человека? Будет это тогда разве, когда людей станут делать из старых тряпок. Где это была видна такая желтая обезьяна, такая башка облезлая? – разве на виселице. Висел уж, видно, когда-нибудь?» «Ты воображаешь, огрызок, пирог ни с чем, что ты похож на человека? Ты тогда станешь похож на человека, когда людей будут делать из тряпья. Ну, где можно увидеть такую желтую харю, такую лысую башку? Только на виселице. Ты уж, верно, когда-нибудь висел?» А теперь скажите, какой словесный выпад вам больше по душе? Держу пари – второй. Потому, что он более естествен в устах озорного пересмешника, бойкого и храброго Тиля, потому, что эскапада его более близка к живой простонародной речи, чем в горнфельдовском переводе. Мы не зря вспомнили Уленшпигеля, с его «пирогом ни с чем». В подобных случаях мы имеем дело не просто со словами, а с словосочетаниями, фразеологическими оборотами, к коим причисляют идиомы, а иногда пословицы, поговорки и изречения. «…Переводить иностранные пословицы и поговорки нужно дословно, а не заменять их параллельными русскими. Если у Гейне сказано: «Шпареная кошка боится кипящего котла!» – нельзя переводить «Пуганая ворона куста боится». Это мнение авторитета в области перевода К. И. Чуковского. Он считал, что, переводя пословицы, необходимо сохранять своеобразный колорит оригинала – не только потому, что в них отражаются реалии иноземного быта, но и потому, что они открывают для нас методы мышления другого народа, его юмор, его речевую манеру… Чуковский подтверждает свою мысль примерами. У Диккенса некий персонаж говорит: «Если тебе суждено быть повешенным за кражу теленка, то почему бы тебе заодно не украсть и овцу!» Эта пословица, остроумная, свежая и картинная, была переводчиком переведена русским эквивалентом: двум смертям не бывать, а одной не миновать! Тан, потеряв при переводе овцу и теленка, переводчик, по мнению Чуковского, не сохранил и улыбку, которая присутствует в пословице, и ее юмористический тон, свойственный английскому фольклору. Подобным же образом расправился с Диккенсом и другой переводчик, вложивший в уста англичан русские фразеологизмы: и мы не лыком шиты, нечего лясы точить… А третий заставил героев Диккенса петь: «Аи люди, аи люди! Разлюляшеньки мои!», прервав и-х припевку «Иппи-дол-ли-дол…». Требование бережно относиться к языковым формулам других языков вполне справедливо. Но как быть, если эти формулы, сохраненные в своем первозданном обличье, будут не понятны широкому читателю? Как мы воспримем такую, к примеру, английскую метафору: «дождь лил кошками и собаками»? Тут уместнее будет, видимо, выразить чужеземную поговорку смысловым равенством, но средствами русского языка: дождь лил как из ведра. Прибегать к смысловым аналогам порою просто необходимо. В самом деле, попробуйте переложить на русский французскую идиому подождите меня под вязом. Или пусть француз переведет на свой язык русскую – после дождичка в четверг. Вряд ли получится что-то вразумительное. А между тем значат они примерно одно: «да, мол, дожидайся, как же». Ершисты для переводчиков фразеологизмы. В знаменитой пьесе И. С. Тургенева «Месяц в деревне» один помещик с огорчением рассказывает другому о недавних выборах предводителя дворянства. «Ну, и прокатили его, беднягу, на вороных», – сообщает он. Французы перевели эту пьесу на свой лад. И это место выглядит у них так: «Ну, и устроили ему прогулку на черных лошадях». Вероятно, французы читатели очень удивляются, почему такая роскошная поездка в России считается страшной неприятностью. Дело в том, что по-русски прокатить на вороных означает: «не выбрать, провалить на выборах»; «забаллотировать». Выражение произошло от обычая голосовать во время торжественных выборов не бюллетенями, а белыми и черными шарами, которые опускают в урну. Белый шар – голос «за», черный (вороной) – «против». Если черных шаров больше, чем белых, значит, не избрали, прокатили на вороных. Ошибка переводчика очень поучительна: он оказался беспомощным, встретив идиому, – выражение, присущее русскому языку. Мне не известен окончательный текст перевода на английский язык песни М. Исаковского «На закате ходит парень». Но я помню, что строки: И кто его знает, Чего он моргает.., в первоначальном варианте оказались таковки Никто не знал, Что у него с глазом… Нельзя без улыбки читать в «Острове Разочарования» Б. Лагина описание тщетных потуг американца Поддла уяснить смысл дешифрованной радиограммы. В ней трижды повторялось четверостишие, судя по всему, военного происхождения; Мы давали жизни гадам, Бить фашистов наш закон. Долго будет сниться гадам Наш матросский батальон. Безнадежной заковыкой для профессионального разведчика оказалась русская идиома дать жизни. Писатель тонко передает вполне возможный, логически обоснованный ход рассуждений незадачливого переводчика. «Было не совсем понятно, что понималось под фразой „мы давали жизни гадам“. „Гадами“ советские люди называют нацистов, нацистские вооруженные силы. Но что значит „давать жизни“? Приводить в сознание? Лечить раненых? Щадить жизнь пленных гадов? Поднимать их силы усиленным питанием? Но тогда первая строчка находится в некотором противоречии с остальными». Словом, мистер Поддл должен был с горечью признать, что он еще далеко не тверд в живом русском языке. …Как-то раз заокеанский гость услышал в разговоре с русскими выражение показать кузькину мать. «Кузькина мать… Кузькина мать… Что это значит – кузькина мать?» – обратился он к своему соотечественнику-переводчику. Тот долго ломал голову и, наконец, высказал предположение, что им хотят представить мать Кузьмы. «А кто есть Кузьма? Кто его мама?» Этого переводчик ве знал. Не знал он, что «кузькой» крестьяне прозвали своего злейшего врага, – прожорливого хлебного жучка; что на Руси, в среде землепашцев, бытовало выражение подпустить кузьку, смысл которого: «доставить неприятность, причинить вред». И что идиома показать кузькину мать – синоним угрозы, обещания примерно наказать. Но бывает и другое. Суть иноземной идиомы понята. Какое значение она в себе несет – тоже ясно. А употребишь ее в разговоре – и случился конфуз. Один высокопоставленный представитель Франции пожелал познакомиться с достопримечательностями Кремля. Гид-переводчик добросовестно рассказал ему о колокольне Ивана Великого и объяснил происхождение специфического русского оборота кричать на (во) всю ивановскую. У этой колокольни, самого высокого в прошлом московского сооружения, сказал экскурсовод, была в старину площадь, названная Ивановской. Здесь постоянно толпился народ, вступая в торговые сделки, обмениваясь слухами и новостями. Тут же «площадные подьячий» громкими голосами, на всю (во всю) Ивановскую оглашали царские указы. Выражение закрепилось в русском языке, и мы его употребляем для обозначения особенно сильного, далеко разносящегося крика. Вскоре французский деятель использовал идиому в своем выступлении. Он сказал, что хочет «на всю ивановскую провозгласить :тост». Где было ему знать, что у русских это выражение употребляется с известной долей иронии. Об этом по рассеянности «умолчал экскурсовод, об этом молчат и некоторые книги, объясняющие фразеологические обороты. Век атомной революции, фундаментальных открытий в различнейших сферах человеческой деятельности вызвал к жизни миллионы новых понятий и слов. На человека обрушился поток информации, который он не в силах переварить, осмыслить. Но это лишь малая толика того, что открыто, произведено, изготовлено – ибо никаких переводчиков не хватает, чтобы перевести на другие языки миллиарды страниц различных публикаций. Международный туризм принял размеры пандемии – и ему нужны гиды-полиглоты. Где их взять? Земляне объявили войну сердечно-сосудистым и раковым заболеваниям. Но для этого необходимо единство усилий и целенаправленность поиска. Многого можно было бы достичь, реши люди проблему языкового барьера, отбора, систематизации и хранения информации. Но как? Обучение иностранным языкам части людей не снимает остроты вопроса. К тому же вместилища нашей памяти небезграничны. Люди должны научиться говорить друг с другом на понятном друг другу языке. Значит ли это, что будет выработан, принят и усвоен единый, всеобщий язык землян? А почему бы и нет? Люди должды беспредельно расширить возможности перевода, создать безупречные и емкие хранилища информации. Здесь они на пути к успеху; идея автоматического машинного перевода, зародившаяся в нашей стране, стала реальностью. Но создать электронный переводчик идеального типа – дело хотя и возможное, но фантастически трудное. Словарный запас, память машины может составить многие десятки тысяч слов. Более того, люди уже «научили» электронные устройства не только переводить тексты с одного языка на другой, не только печатать их на бумаге, но и зачитывать их «голосом». Ученые настроены оптимистически, пока разговор идет о переводе строгих научно-технических статей, язык которых ограничен однозначностью слова-термина. Но их чудо-машины дают оеечки, как только наталкиваются на замысловатые идиомы. Поэтому сегодня еще нет машин, безупречно переводящих произведения художественной литературы. В связи с этим упомяну о гибели одной сенсации. Американской. О том, что созданное в Америке устройство в состоянии переводить не только беллетристику, но и стихи. Бывший президент США Эйзенхауэр, знакомясь с первыми опытами машинного перевода, предложил перевести на русский язык фразу Вне видимости – вне сознания, что соответствует вашей пословице с глаз долой – из сердца вон. Машина выдала текст: «невидимый идиот». В достоверности казуса можно не сомневаться – о нем поведал Верной Уолтере, переводчик бывшего президента. Да, нелегко достается переводчикам, особенно когда судьба сводит их лицом к лицу с фразеологизмами. За годы, что отделяют второе издание этой книги от первого, определенных успехов достигла инженерная лингвистика – дисциплина, собравшая под свои знамена языковедов, математиков, программистов электронно-вычислительных машин, ученых других областей знаний. И вот теперь вовсе не риторически звучит вопрос – а можно ли наделить электронную машину интеллектом, создать устройства, способные мыслить? Можно, – отвечают ученые. Такие устройства уже научены человеком хранить в своей памяти чудовищные объемы информации, перерабатывать эту информацию ш ее выдавать. Более того, ЭВМ все более «овладевают» умением выдвигать гипотезы и их обосновывать, формировать новые понятия, находить оптимальные решения сложных народнохозяйственных и научных задач. И составлять словари. И сносно переводить. И реферировать тексты. И выдавать на экран тексты, хранящиеся в машине закодированными. Вот только по-прежнему лингворобот не может справиться с омонимами да идиомами.

Психолог Лабковский рассказал о шести правилах, помогающих избавиться от нервного напряжения http://labkovskiy.ru/publikatsii/psiholog-labkovskij-rasskazal-o-shesti-pravilah-pomogayushhih-izbavitsya-ot-nervnogo-napryazheniya/ Шесть правил, стабильно помогающих выйти из невроза, – это результат 30-летней практики, наблюдений за пациентами и самим собой. Как и многие психологи, я пришёл в профессию, чтобы разобраться с собственными проблемами. И разобрался! Это не значит, что все 30 лет я непрерывно думал над созданием “метода Лабковского”. Скорее, анализировал, чем поступки человека тревожного и невротического отличаются от поведения человека со здоровой психикой. (Знаю, многие судят по себе и уверены, что психически здоровых людей не бывает в природе, однако я вас уверяю – они есть и живут припеваючи.) Меня интересовало, даже не что творится у них в голове, а как психическое здоровье выражается внешне – именно в виде действий и стиля жизни. Итогом наблюдений и стали мои шесть правил. Уже несколько лет я живу по ним сам и всем советую. Правила, на первый взгляд, очень простые: Делать только то, что хочется. Не делать того, чего делать не хочется. Сразу говорить о том, что не нравится. Не отвечать, когда не спрашивают. Отвечать только на вопрос. Выясняя отношения, говорить только о себе. Кому-то, а именно невротикам, выполнение этих правил кажется нереальным, немыслимым в принципе. А кто-то совершенно естественным образом живёт так всю жизнь. И знаете, кто это? Спокойные, независимые люди с высокой самооценкой, стабильной психикой и большим чувством любви к самим себе. Ведь откуда берутся невротики? Не буду оригинальным и скажу, что из детства, когда мы сталкиваемся с одними и теми же раздражителями. Они повторяются, и психика ребёнка вырабатывает стереотипные реакции. Например, родители ругаются – ребёнок пугается и уходит в себя, а так как орут они постоянно, то ребёнок постоянно находится в страхе и подавленном состоянии. Он растёт, и поведение закрепляется. Раздражитель – реакция, раздражитель – реакция. Идут годы. В мозге за это время формируются связи, рефлекторная дуга – выстроенные определённым образом нервные клетки, которые заставляют реагировать привычным образом на любой аналогичный раздражитель. Так вот, чтобы помочь человеку преодолеть страхи, тревоги, неуверенность, эту дугу нужно сломать. Создать новые связи, новый их порядок. И есть только один способ это сделать: с помощью поступков, непривычных для невротика. Ему надо начать действовать по-другому, ломать свои поведенческие стереотипы. И когда есть правила, чётко регламентирующие поведение, – измениться легче. Не размышляя, не рефлексируя, не обращаясь к своему (негативному) опыту. Мои шесть правил чётко инструктируют, как действовать в каждой конкретной ситуации – от самых простых бытовых (пить с утра чёрный кофе или с молоком?) до поворотных и судьбоносных (заводить ли ребёнка, например). “Так что же мне делать?” – часто спрашивают меня зрители во время лекций, рассказывая о жизненных сложностях. “А как вы хотите?” – просто спрашиваю я в ответ, и тут многие теряются. Потому что, принимая решение, привыкли учитывать что угодно, кроме своих желаний. Да, этому надо учиться. Но если следовать моим правилам достаточно долго, хотя бы месяц – перемены в конкретных реакциях, да и во всей психике обязательно последуют. Я также всегда предупреждаю, что, изменив стиль поведения с тревожно-невротического на стабильно здоровый, вы можете потерять людей и деньги. Каких-то людей и какие-то деньги. Например, наконец выскажете подруге, что вам (уже 20 лет) не нравится, когда она флиртует с вашим мужем, и подруга, очень удивившись, перестанет вам звонить. Или поймёте, что работа высасывает из вас все силы, и уволитесь… К этому надо быть готовым. Как и к позитивным переменам вроде новых друзей, новой вдохновляющей работы и новых источников дохода.

US Congress: Erdogan No Longer Wanted In America By Abdullah Ayasun http://theglobepost.com/2017/05/26/congress-erdogan-no-longer-wanted-in-u-s/ The House of Representatives Foreign Affairs Committee has adopted a harsh language against Turkish President Recep Tayyip Erdogan, revealing the depth of angst over the brutal crackdown on protesters during President Erdogan’s visit last week. In a unanimous vote, the Committee also separately condemned Turkey for the violent attack on peaceful protesters outside Turkish Ambassador’s residence in Washington, D.C., during President Erdogan’s entrance to the building. The congressmen at the subcommittee hearing even went on to say that President Erdogan should never be allowed to visit the United States again, and pressed for the expulsion of the Turkish ambassador, echoing the earlier call of Senator John McCain. The sharpness of discourse and recriminations against the Turkish president was a testimony of the state of bewilderment among American politicians. “To have the president of another country who watched his bully boys beat Americans into the ground and bloody them and for him to protest our people, that is the supreme insult,” Dana Rohrabacher, chairman of the Subcommittee on Europe, Eurasia, and Emerging Threats, said during his opening remarks. “We don’t need people like you visiting the United States any more.” “When we want to talk to the Turks, we want to talk to Turks who want to have a democratic society, and not to their oppressor, a man who is trying to create Islamofascism in his own country with him as the head fascist … Erdogan should never again be invited to the United States.” “He is an enemy of everything we stand for, and more importantly, he is the enemy of his own people,” he said, reflecting a widely-shared sentiment among the American public. The incident prompted swift condemnations from infuriated members of the both chambers of the U.S. Congress. On Thursday, a bipartisan group of senators called on Secretary of State Rex Tillerson to waive any claims to immunity for security detail of foreign delegations. They also pressed for holding bodyguards accountable for their actions, making them available for interviews with the U.S. authorities. If Turkey overturns the American demands, the senators argued, that Mr. Tillerson should revoke diplomatic credentials of Turkish Ambassador to the U.S. Serdar Kilic and reconsider visas for other government officials. On the same day, U.S. House Speaker Paul Ryan assailed Turkey and portrayed the violent acts by bodyguards against protesters as “completely indefensible.” “The violent crackdown on peaceful protesters by Turkish security forces was completely indefensible, and the [Recep Tayyip] Erdogan government’s response was wholly inadequate,” he said in a statement. “Turkey is an important NATO ally, but its leaders must fully condemn and apologize for this brutal behavior against innocent civilians exercising their First Amendment rights. In the meantime, we stand fully committed to helping bring all those responsible to justice,” he added. During the hearing, the chairman underlined that the incident fits a pattern of broader political violence and suppression in Turkey. Nor was it an isolated case, as the chairman recalled the altercation last year between journalists and Mr. Erdogan’s bodyguards during a speech at Brookings Institute. “The repressive and authoritarian nature of the Erdogan government has been developing … right in front of our eyes,” he said. Aram Hamparian of Armenian National Committee of America (ANCA) testified at the subcommittee hearing. After praising Mr. Ryan and other Congress members for their robust posture, Mr. Hamparian called for swift action, “expulsion of the Turkish ambassador and the lifting the diplomatic immunity and action on each of the points in H.Res. 354” The congressmen who were usually reserved and prefer adopting a diplomatic language when criticizing foreign leaders dropped any reservation, unleashing a scathing criticism of the Turkish president. This was equally true for Rhode Island Rep. David Cicilline. “One has to wonder why President Erdogan felt so emboldened that in the bright D.C. sunshine, in front of cameras and hundreds of people, he sent his attack dogs out.” The Donald Trump administration was among the targets of his castigating remarks for removing emphasis in human rights matters. Moral issues in foreign policy have been cast adrift as President Trump has no qualms over moral concerns when he forges relations with authoritarian leaders. His administration’s displayed indifference to human rights violations, crackdown on opponents in domestic politics of U.S. allies or other countries is regarded by the congressmen as an unsavory policy, giving leeway to leaders with authoritarian tendencies. It was manifestly evident during President Erdogan’s visit. Both Mr. Trump and other officials conspicuously steered clear of any mention of mass arrests and the sweeping purge in Turkey. In a gesture of comity to Mr. Erdogan, President Trump lavishly praised his guest and Turkey for being a stalwart ally against terrorism in the region. The warm embrace was the seal of approval the Turkish president desperately craved amid mounting international criticism over his crackdown on domestic opponents. But it was all about style, not anything of substance, as the trip fell short of meeting its lofty goals for a reset in relations tested by a number of unresolved thorny issues. As the hearing advanced, Representative Brad Sherman of California excoriated Turkey, portraying the incident “as an attack on American sovereignty.” He was less reserved when depicting the bodyguards as thugs. “The actions of those thugs have been compounded by the lies of the Turkish ambassador … and he should be asked to leave our country immediately.” The Chairman also went ballistic when he offered a portrait of the Turkish president unheard before from a U.S. congressman. “Obviously you have a fascistic megalomaniac in charge of the government of Turkey who is so consumed with his own power that he thinks he can call people together and tell us we were wrong when we see our citizens being beaten into the dirt, American dirt,” Mr. Rohrabacher said. If President Erdogan came to the U.S. to persuade the Trump administration over the extradition of U.S.-based Turkish cleric Fethullah Gulen, his arch-foe, he appeared to be less convincing for his argument. The violent episode presented a setback for his demand as the American Congress increasingly appears more skeptical and cautious over the matter. The incident had a profound impact and a fallout over the extradition issue, a source of enduring friction between the two allies. President Erdogan holds Mr. Gulen as responsible for the attempted coup last summer and presses the U.S. to extradite him. But despite the U.S. demand from Turks to provide convincing evidence that links Mr. Gulen to the abortive putsch, the Turkish side has so far failed to do that. The congressmen touched upon the matter, urging caution against Mr. Erdogan’s repeated calls to the Trump White House. Befuddled by Turkey’s summoning of the U.S. ambassador to castigate the U.S. security personnel over the treatment of the Turkish bodyguards, the chairman said Turkey is no longer a friend. “They are no longer our friends because the head of their country now can watch this [violence in Washington, D.C.] and then call our ambassador in to castigate us after seeing this firsthand,” Mr. Rohrabacher said. “He saw this firsthand. One wonder when he talks about Gulen, we have to take into consideration what he did here.” U.S. Congressman Brad Sherman was blunter in his response to the Turkish government over its claims against Mr. Gulen. “I think we have to declare very firmly: They’ve got no credibility,” he said in candid terms. In a reflection of a growing consensus among the U.S. Congress members, Mr. Rohrabacher summarized the mood. After noting that President Erdogan “wants to close down” all Gulen-linked schools, the chairman said: “We should probably note that the Gulen movement is a very positive thing … this should cement what we think of them.”

Зря он изнасиловал дядю!

5 Reasons To Visit A Dentist In Armenia This Summer http://repatarmenia.org/en/engage/inspiration/a/5-reasons-to-visit-a-dentist-in-armenia-this-summer

http://interlur.com/%D5%A1%D5%B5%D5%AC/%D5%A3%D5%AB%D5%BF%D5%B8%D6%82%D5%A9%D5%B5%D5%B8%D6%82%D5%B6/18732-%D5%80%D5%A1%D6%80%D5%A3%D5%A5%D5%AC%D5%AB-%D5%B0%D5%B6%D5%A1%D5%A3%D5%A5%D5%BF%D5%B6%D5%A5%D6%80,-%D5%AD%D5%B6%D5%A4%D6%80%D5%B8%D6%82%D5%B4-%D5%A5%D5%B4-%D5%BE%D5%A5%D6%80%D5%AE%D5%A1%D5%B6%D5%A5%D5%AC-%D5%A1%D5%B5%D5%BD-%D6%84%D5%A1%D6%80%D5%A5-%D5%AF%D5%B8%D5%A9%D5%B8%D5%B2%D5%A8-%D5%8D%D5%B8%D6%82%D6%84%D5%AB%D5%A1%D5%BD-%D4%B9%D5%B8%D6%80%D5%B8%D5%BD%D5%B5%D5%A1%D5%B6-%D4%BC%D5%88%D5%92%D5%8D%D4%B1%D5%86%D4%BF%D4%B1%D5%90%D5%86%D4%B5%D5%90 http://www.arkeolojikhaber.com/video-harputta-bulunan-tas-rolyefin-gizemi-261/

http://www.colta.ru/articles/specials/6288 …Вот, скажем, малолетняя дочь журналиста Н., человека верующего, но доведенного жизнью до гностицизма, приходит из своей умной частной школы с заданием по религиоведению: побеседовать с родителями об истории про Адама, Еву и змия. И на следующий день рассказывает классу, что есть, значит, такая версия: змий хотел спать, а его жена змия нудила: «Я хочу яблочко! Я хочу яблочко!» А змий, у которого тогда еще были ножки, по деревьям лазил с трудом и отбрехивался. А жена ему говорит: ну вон ходит баба какая-то, договорись, чтобы она достала. А змий ей отвечает: «Да ты погляди на ту бабу, она это яблочко сама сожрет». Ну и прав был. А умная учительница религиоведения в ответ на это объясняет детям, что все нормально, история религии — это история интерпретаций, но все-таки спрашивает малолетнюю дочь журналиста Н: «Катенька, тебе самой эта интерпретация как?» А Катенька говорит: «Знаете, мне нормально. Только я вот думаю — змий вообще ни при чем. Он устал, хотел спать, много работал, только выпил и лег, читал Facebook, переживал за судьбы Родины, ходил по ссылкам, писал в ЖЖ пост с анализом текущей ситуации, потом плакал в ванной. Не верю я, что он пошел с кем-то про что-то договариваться».

John Shemyakin 6 hrs · Samara, Russia · Збигневу Бжезинскому. В 1772 году императрица Екатерина Алексеевна вызвала к себе таможенного специалиста Даля. По простому российскому делу. Сенат выпустил указ, по которому поляки не могли торговать в Прибалтике солью, отчего шведы начали мучить в очередной раз финнов, вымогая у них деньги на покупку соли, которую калмыки через немирные нагайские земли везли армянскими караванами в Ригу. А финны написали на родном им шведском языке французу Вольтеру в Швейцарию о своих кручинах и Вольтер просил прусского короля как-то воздействовать на австрийцев, чтобы те смогли уговорить саксонцев как-то с поляками что-то такое сделать, чтобы Екатерина указ пересмотрела. Дело казалось не очень сложным. Если бы окаянный Вольтер не написал бы об этой пустяшной комбинации самой Екатерине Алексеевне. Написал с присущим ему легким саркастическим шармом. Шарм тонким слоем под тяжёлым сладким слоем комплиментов и три багровые розы из марципана сверху. Любимое пирожное матушки- императрицы. Потому как полезное и не полнило ничуть. Мол, какая же вы умная и могущественная, сколько в вас возвышенной силы, всё-то у вас ладится и будет ещё славнее и пышнее, смотрите как все мы тут суетимся, чтобы как-то уговорить вас пересмотреть единый росчерк вашего острого и мудрого пера, с конца которого...И так далее. Екатерина вызвала Даля. Сидят напротив друг друга два немца. Говорят с акцентом на родном русском языке. Екатерина делает вид, что указ такой и не помнит, и не видела, а если и видела, то другой, а если и тот самый видела указ, то поясняли ей его в совсем ином смысле, и что если бы она поняла тогда, то совсем напротив бы вышло. Даль, который прибыл из Риги в качестве эксперта, делает вид, что слова matuschka-tzaritza для него экстаз и чистое наслаждение, atemberaubende russische Freude и сладкий православный glocken läuten. "Так выходит, что, может, и не было никакого указа? При эдаком-то раскладе странных совпадений и недоразумений? ", - спрашивает государыня с наивностью неописуемой, утвердительно качая головой. И пальцем так ритмично по папке с указом, который только что притащил, часто моргая от исполнительности, тайный советник Кузьмин. "Впервые об указе этом слышу!", - чистосердечно кивает Даль, который указ и готовил. "Надо теперь написать Вольтеру, чтобы он обрёл покой. Подарить ему надежду, что недоразумение исчерпано!" "Мы и сервиз серебряный подготовили", - степенно дополняет Даль. "И шубу", - говорит Екатерина Алексеевна. "И её!" - кивает с сердечностью Даль. "Поляки жалуются...", - грустит Екатерина, - "надо им как-то помочь. Вольтер вот просит. И иные тоже...в Европе-то..просят помочь полякам. Надо помочь!" Даль меланхолично вздыхает. Ну как обычно вздыхают немцы, глядя на жалобы гордых поляков. "А напишем так...", - говорит Екатерина внезапно, - "вообразите, мсье, две прелестные местности, разделенные некоторой полноводной рекой. Одна местность, славная и богатая, украшенная планами преобразований и дерзкими замыслами мудрецов. Мы назовём её Рутенией, например. Вторая же местность в нищете и заболочена. Нуждается в осушении и благоустройстве, наречём её, смеха ради и случайно, Полонией что ли..." "Я сейчас карандашом набросаю карты этих местностей! Ich habe einige Ideen zu diesem Thema", - переходит на немецкий Даль, - "Надо действительно помочь полякам. Wir können die Polen helfen! Что мы на полпути-то остановились?! Мы же православные! Jede mögliche Art und Weise...и Варшаву! там четыре дневных перехода!" "Рисуйте попроще, скоро перерисовывать надо будет. Unser glorreicher Voltaire... Ich liebe ihn ", - на немецком же отвечает государыня с бесконечно нежной улыбкой. Разговор потом пошёл сплошь на германском сладкозвучии. Тайный советник Кузьмин, стоявший болваном в уголке и немецкого не знавший, счастливо благоговел, немо свидетельствуя русскую простоту. Слыл недалёким и красномордым. Отлучённым от секретов большой политики и кормила власти за глупость. Не все почему-то знали, что тайный советник Кузьмин выкупил в прошлом году девять десятых откупов на соледобычу в Прикаспии. И все эти вольтеры, калмыки, поляки, армяне, шведы, голландцы, саксонский курфюрст, король Пруссии, обречённый и прекрасный Понятовский, хитрый Даль, мудрая матушка Екатерина были для него агентами активного трейдинга и факторами низкорискового депозитарного размещения. Помрёт Кузьмин через семь лет случайно, объевшись с чего-то дынь.

-Ой, какая хорошенькая! Можно погладить, не укусит? -Вы точно гинеколог?

Հայոց դասական լեզուի շքեղ կենդանութեան մէկ վկայութիւն եւս... «Տէր մատանեաց» ֆիլմի նախաբանը (7 րոպէ)՝ http://ggg.improve.am/assets/uploads/LOTR_Satenik.mp4

Мы всех их поправим Анонимная группировка угрожает чеченским беженцам в Берлине смертью за выбор «неверного пути» и избивает их. Репортаж «Медузы» https://meduza.io/feature/2017/05/22/my-vseh-ih-popravim Центр для беженцев в Берлине. Центр вмещает 720 человек, в основном там жили беженцы из Сирии, Афганистана и Чечни. В среднем каждый проводил здесь по году — пока не находил себе отдельное жилье. Берлин, 29 января 2015 года Фото: Christian Marquardt / Getty Images В Германии сейчас живут несколько десятков тысяч чеченцев, большинство из которых приехали в страну в последние годы и претендуют на статус беженцев. «Медуза» уже рассказывала о том, как чеченцы пытаются выехать в Европу через границу Белоруссии и Польши. По просьбе «Медузы» живущий в Германии журналист DW Дмитрий Вачедин выяснил, как устроена жизнь чеченской общины в Берлине, и узнал о существовании вооруженной группировки, представители которой угрожают землякам смертью за безнравственное поведение. Поздним сентябрьским вечером 2016 года эротические фотографии 20-летней Мадины (имя изменено по ее просьбе) из украденного мобильного телефона были отправлены всем контактам девушки. Через час после этого в квартире в одном из тихих берлинских районов, где она живет, раздался телефонный звонок. Трубку подняла сама Мадина, узнавшая голос своего дяди. Разъяренный родственник объявил, что не будет разговаривать с «проституткой», и потребовал к телефону мать и отца. Девушка разбудила родителей. В ее присутствии был устроен семейный совет, на котором решалось, что делать с опозорившей семью Мадиной. Живущий в другой европейской стране дядя по телефону предложил «решить проблему внутри семьи» — отвезти девушку на родину и там казнить. Он сам же и вызвался убить девушку и даже специально ради этого приехать в Чечню, которую семья покинула в 2010 году из-за конфликта с местными властями. Было решено, что утром мама с Мадиной полетят в Чечню, где встретятся с дядей для проведения экзекуции. Пока дядя организовывал билеты, мама должна была охранять девушку, чтобы та не сбежала. Мать собрала и спрятала документы дочери, а потом легла рядом с Мадиной в ее комнате — дядя должен был позвонить к утреннему намазу, около шести часов утра. Остаток ночи две женщины провели молча, говорить с дочерью мать отказалась. Обе делали вид, что спят. Около шести утра позвонил дядя и сообщил, что купил им билеты из Берлина в Грозный с пересадкой в Москве на утренний рейс. Когда мама вышла из комнаты, чтобы разбудить отца, Мадина схватила ее мобильный телефон и ровно в 6:31 позвонила в полицию. Взявшей трубку женщине она объяснила, что является мусульманкой, родители узнали, что у нее есть парень (это было неправдой, но на объяснения не было времени), и теперь хотят ее убить. Продиктовала адрес и положила трубку. Уже через семь минут полиция позвонила в дверь квартиры. Как вспоминает Мадина, увидев полицейских, мама принялась обнимать девушку. Как была — в пижаме и без документов — Мадина уехала с полицейскими в женское общежитие для жертв насилия. Через неделю Мадина впервые позвонила родителям. Те были с ней ласковы и раскаивались в том, что напугали девушку. Через две недели она вернулась в семью. Как только она вошла в квартиру, мать избила ее, обрезала волосы, надела на девушку паранджу и отвезла на обследование к гинекологу. После того как гинеколог установила, что Мадина до сих пор девственница, семья решила держать девушку под замком, пока старшие не решат ее судьбу. Спустя неделю девушке — снова с помощью полиции, которая увезла Мадину под предлогом помощи в расследовании кражи мобильного телефона, — удалось сбежать. Однако неприятности на этом не закончились. С тех пор как она покинула семью, случай Мадины перестал быть семейным вопросом и перешел в разряд проблем всей общины. Как говорит девушка, найти и наказать ее — теперь обязанность любого чеченца, независимо от того, знает ли он ее или ее семью лично. И сейчас в Берлине существует группа, которая специализируется как раз на решении таких вопросов. «Закона нет, они вмешиваются в чужие дела, — говорит Мадина. — Просто такие понятия». «Мы вышли, поклявшись на Коране» В начале мая по вотсап-каналам, в которых общаются живущие в Германии чеченцы, был распространен видеоролик. На фоне фотографии человека в маске, который направляет в камеру пистолет, мужской голос произносит на чеченском языке следующее: «Ассаламу алейкум, братья и сестры мусульмане. Здесь, в Европе, некоторые чеченские женщины и мужчины, похожие на женщин, творят ужасные вещи. Это и вы знаете, и я знаю, все знают. Поэтому делаем такое заявление. Собралось около 80 человек пока. Еще [другие] хотят присоединиться, собраться. Утратившие свою нохчалла (национальную идентичность, характер — прим. „Медузы“), заигрывающие с мужчинами другой национальности, выходящие за них замуж, выбравшие неверный путь чеченские женщины и те [существа], которые называют себя чеченцами-мужчинами, мы всех их „поправим“ при любой возможности. Мы вышли, поклявшись на Коране. Вот такое заявление, потом не говорите, что мы не предупреждали, что вы не знали. Дай Аллах нам мира, пусть он приведет нас к справедливости». Обращение к берлинским чеченцам Meduza Project По словам источников «Медузы», произносит это обращение представитель берлинской группы, насчитывающей до сотни активистов и возглавляемой людьми из окружения бывшего лидера чеченских сепаратистов Джохара Дудаева. Только за последние недели члены группы избили как минимум двух чеченских девушек (одна из них живет в берлинском районе Нойкельн). О существовании этой группы знают все опрошенные «Медузой» берлинские чеченцы. Как признаются знакомые с ситуацией собеседники «Медузы», в смартфонах по меньшей мере половины незамужних чеченских девушек находится достаточно информации для того, чтобы вынести им «приговор». Общение с мужчинами другой национальности, курение, употребление алкоголя, посещение кальянной, дискотеки или даже бассейна, — все это может стать основанием для возмездия. Одна фотография, размещенная в публичном вотсап-чате, может привести к тому, что вся семья превращается в изгоев и остальные члены диаспоры должны прервать с ней контакт. В ситуации крайней подозрительности, когда каждый отвечает за каждого (чеченские девушки рассказывают, что даже незнакомые чеченцы часто подходят к ним на улице и «читают проповеди» из-за их внешнего вида, например накрашенных губ), кража смартфона и распространение компромата становится жестким ударом — опозоренного человека просто некому защитить; тот, кто выложил фотографию, ничем не рискует. Собеседники «Медузы» неоднократно отмечали, что нравы в диаспоре за рубежом строже и жестче, нежели в самой Чечне, где девушки даже могут позволить себе носить короткие юбки. Это объясняется «конкуренцией за праведность», которую «антикадыровская» европейская диаспора ведет с «кадыровской» Чечней — каждая из сторон стремится доказать, что представляет «правильных» чеченцев. Впрочем, во многих отношениях их этические коды похожи. «Если об этом узнает Кадыров, он пришлет своих людей и меня увезут в Чечню», — призналась корреспонденту «Медузы» берлинская чеченка, встречающаяся с иностранцем. Осенью 2016 года молодую чеченку, которая позже рассказала свою историю «Медузе», сняли на видео — она шла по улице, разговаривая с мужчиной другой национальности. Тем же вечером к ее дому на севере Берлина подъехали несколько десятков чеченских мужчин, ни с одним из которых она не была знакома. Мужчина, с которым она так неосторожно показалась на улице, был жестоко избит — у него выбили почти все зубы. Девушке удалось спрятаться. «Я вот думаю — какое вообще дело [им] до моей личной жизни? Я их не знаю и знать не желаю. Я им не сестра и не дочь. Моя личная жизнь касаться никого не должна», — говорит собеседница «Медузы». По ее словам и по словам других чеченцев, «нарушителей закона», несмотря на все угрозы, становится больше: переехавшие в Германию чеченские девушки ходят в немецкие школы, где среди прочего есть уроки сексуального воспитания, или на курсы немецкого языка, где могут общаться с людьми из других культур. Две девушки признались «Медузе», что пытались носить хиджаб и держаться чеченских традиций, но не смогли «вынести лицемерия этой двойной жизни». «Даже в хиджабе меня называли проституткой — например, за накрашенные глаза. Тогда я подумала: для кого я стараюсь?» — говорит одна из них. «Чтобы тебя все уважали, надо надеть хиджаб, опустить глаза к полу и безвылазно сидеть дома. Но кто хочет так жить?» — недоумевает другая. После своего второго бегства из семьи Мадина скрывается от представителей диаспоры. Она постриглась наголо, вставила в глаза линзы другого цвета; планирует сменить имя и лечь на пластическую операцию. «Если не поменяешь имя и лицо, тебя найдут и убьют», — объясняет она. Ситуация девушки почти безвыходная — для смены имени ей необходимо обращаться в российский паспортный стол, что равносильно сдаче с повинной. С отличием окончившая немецкую гимназию девушка сидит целыми днями дома — выходить просто опасно, ее ищут. «Я не хочу быть чеченкой», — говорит она. Люди насилия Количество чеченцев, живущих в Берлине, с трудом поддается подсчету. По данным Frankfurter Allgemeine, только за последние пять лет Германия приняла 36 тысяч чеченцев. Значительная их часть остается в Берлине и окружающем город Бранденбурге, несмотря на попытки немецких властей перенаправить поток в Баварию. В 2013 году городские власти даже попытались «закрыть» Берлин для чеченских беженцев, чтобы не допустить образования слишком большой диаспоры в одном регионе. Насколько можно судить, эта попытка не увенчалась успехом. Несмотря на то что шансы чеченцев на положительный ответ по ходатайству о предоставлении убежища крайне низки — в 2016 году всего 2,8% чеченцев, подавших такие ходатайства, получили желаемый статус, — диаспора не уменьшается. По данным Frankfurter Allgemeine, ни в Польшу (откуда чеченцы в основном приезжают в Германию), ни в Россию массово никого не депортируют — в 2016-м в Россию отправили 110 человек. Рассказывали берлинские чеченцы «Медузе» и о нелегальных способах попасть из Польши в Германию. Немецкие исследователи подтверждают, что в Германии чеченцам рады не слишком. «[У представителей немецких политических сил] создается ощущение, что этот поток вызван не столько конфликтами, сколько слухами и ложными представлениями о тех благах и возможностях, которые предоставит им Германия, — а кроме того, поддерживается российским государством», — говорит Рафаэль Боссонг, эксперт берлинского фонда «Наука и политика». По его словам, немецкие власти прекрасно знают, что происходящее на польско-белорусской границе, где поляки не пропускают чеченцев в страну и, вопреки европейским нормам, не позволяют им подать прошение о предоставлении убежища, незаконно. «Однако я не знаю ни одного немецкого политика, который бы возмущался по этому поводу. Честно сказать, они не сильно расстроены тем, что поляки работают „не чисто“», — отмечает Боссонг. Чтобы вернуть ситуацию на польско-белорусской границе в правовое русло, Евросоюз хочет финансировать создание приемных центров для чеченцев в Белоруссии. Боссонг открыто говорит о том, что создаются они исключительно для того, чтобы поляки могли легально «разворачивать» чеченцев на границе, — судьба чеченских беженцев в Белоруссии Евросоюз особенно не волнует. Позволяя полякам выполнять «грязную работу», Германия оберегает себя от потока чеченских беженцев, которых она, по словам Боссонга, и не собирается интегрировать. «Прогноз по интеграции не представляется немецким властям успешным. Чеченским мужчинам из-за низкого уровня образования очень сложно найти работу. Кроме того, считается, что они подвержены влиянию исламистов», — говорит он. Председатель Германо-кавказского общества Эккехард Мас считает, что у России «получилось навязать Европе образ чеченца как человека насилия и террориста», однако абсолютное большинство живущих в Германии чеченцев успешно интегрируются, а проблемы возникают лишь с незначительной и маргинальной частью диаспоры. «В Чечне три закона. Это российская Конституция, и этот закон наименее важен. Второй закон — навязываемый сверху Кадыровым шариат. И третий — это адаты, традиционные чеченские нормы, которые глубоко укоренены в народе», — поясняет Мас. По его словам, в Германии бывают случаи, когда адаты противоречат немецким законам, что приводит к серьезным конфликтам, но это случается достаточно редко. «Бывает, что муж бьет свою жену, но не так часто, как у русских», — говорит он. Когда спрашиваешь Маса о репрессиях в адрес чеченских геев, он переходит на русский. «Насчет преследования „голубых“, эта тема — табу, никто об этом не говорит, и, конечно, никто вам не будет подтверждать, что это было, — говорит Мас. — Но это, конечно, было, и я лично знаю этих людей. Об этом вообще не надо говорить, это больная тема». Берлинские чеченцы, с которыми говорила «Медуза», о тюрьмах для геев в Чечне не слышали и сомневаются в их существовании. По их словам, геев в республике просто «убивали бы на месте», так что тюрьмы бы не понадобились. Мас считает, что главная проблема чеченцев в Германии не отношения внутри диаспоры или интеграция, а тот факт, что беженцев все чаще отправляют обратно в Россию, где они подвергаются преследованиям со стороны людей Рамзана Кадырова. О таких случаях говорили и другие собеседники «Медузы» — из слов Маса следует, что это тенденция последнего времени, пока не учтенная статистикой. О существовании вооруженной группы, стоящей на страже чеченских традиций, Мас не слышал. Работают с приехавшими чеченскими беженцами в основном русскоязычные социальные работники. Например, уроженка Западной Украины Ольга, которая не скрывает своего раздражения от ситуации. «Их приняли и бросили, — говорит она. — Система просто не работает». По словам Ольги, если до 2015 года чеченцы могли рассчитывать на помощь и поддержку, то после того как Германия открыла границы для беженцев из Сирии, им очень трудно получить жилье или адекватное медицинское обслуживание. Кроме того, чеченцев оставили наедине с непрозрачной и довольно нелогичной системой социального обеспечения, работающей по принципу лотереи: тут могут неожиданно выплатить большие деньги, а могут отказать в самой необходимой помощи. По словам Ольги, в чеченской среде от общежития к общежитию курсируют самые фантастические слухи — например, о том, что можно заказывать товары в интернете и потом за них не платить. Как следствие, спустя только несколько месяцев жизни в Германии у многих чеченцев накапливаются многотысячные долги. Некоторые и вовсе умудряются скопить одних штрафов за безбилетный проезд на несколько сотен евро. С приездом сирийцев ситуация только осложнилась — по словам Ольги, чеченцы считаются «беженцами второго сорта». Она рассказывает о случаях выселения чеченцев из нормальных общежитий в контейнеры в связи с наплывом сирийцев. Впрочем, главным препятствием к интеграции соцработник считает строгий ультраконсервативный моральный кодекс, который беженцы привезли с собой. «Они приехали в Германию из-за того, что здесь Германия, но упорно хотят превратить ее в свою Чечню со средневековыми обычаями, — возмущается Ольга. — Эта неспособность и нежелание интегрироваться бесит не только в них, но и в любых эмигрантах. Только у тех в голове двадцатый век, а у чеченцев — феодализм». Волонтер учит немецкому беженок из Сирии (слева) и Чечни (справа) в одном из центров временного пребывания беженцев. Берлин, 10 ноября 2015 года Фото: Sean Gallup / Getty Images «Лучше всего — закидывать камнями» Валиду около сорока, он носит окладистую бороду без усов и мешковатую одежду. Чечню ему пришлось покинуть в 2012 году из-за подозрений в связи с сепаратистским подпольем. Он — положительный, образцовый пример чеченского беженца: не связан с криминалом, не создает проблем для социальных служб. Вместе с женой, мамой и четырьмя детьми он уже пять лет живет в общежитии для беженцев в одном из пригородов Берлина. Семья помещается в тесной трехкомнатной квартире, где основное место занимают кровати. На стене гостиной висит «говорящая» детская азбука на русском языке, гостей угощают оливье, морковкой по-корейски, сырами и тортом. Валид нигде не работает и даже не ходит на курсы немецкого. Тем не менее он очень хвалит Германию, хотя взгляд на страну у него довольно своеобразный. Например, он радуется, когда находит сходство между строгими исламскими и строгими немецкими законами. «Немцы никогда не преследовали мою религию», — говорит он. Своих соседей по общежитию, сирийских и афганских беженцев, он не любит и называет «беспредельщиками»: по его словам, они хулиганят и не подчиняются никаким авторитетам. Обычно Валид очень тщательно выбирает слова и резкие выражения употребляет только однажды — когда говорит о геях. «Ислам говорит, что таких людей надо убивать, — очень спокойно замечает он. — Лучше всего — закидывать камнями». Ислам, по мнению Валида, запрещает также песни и танцы. На вопрос, почему в берлинских клубах так много чеченцев, он не отвечает. Зато отвечает вошедшая в комнату мама Валида. «Это мужчины? Мужчинам можно. Главное, чтоб не девушки», — говорит она и снова уходит на кухню. Плотные шторы во всех комнатах маленькой квартиры опущены, в квартире довольно душно — женщины сидят на кухне, дети прячутся в одной из комнат. Со двора доносятся крики детей «беспредельщиков» — сирийцев, афганцев и цыган. Они, несмотря на поздний час, радостно кружатся на карусели. Дмитрий Вачедин, Берлин

https://media.giphy.com/media/3ohzdPR1TEmS4EJlPW/giphy.gif