cartesius

Ее уже лет 10 как доказали. :xixi:

А по-моему это тогда не стерва, а мымра. :xixi:

Порядочный прикол будет, если кто-нибудь сейчас подойдет и скажет: "Сам ты стерва! Пугачеваин бан часеq, инqа шутов им @нкеруhин кдарна!" :hammer:

это прикол или ты не знаешь всеx значений слова "порядочный"? :hm:

Я думаю, Алла Пугачева и Людмила Гурченко порядочные стервы, по крайней мере судя по воспоминаниям иx мужей... :xixi:

Тимошенко знаю исключительно по фотографиям, поэтому особого мнения, кроме того, что она интересная женщина, у меня по ее поводу нет.

Не всегда получается, например если родственница, с тобой в одной компании или коллега по рабочей комнате...

Вариант Маргарет Тэтчер, сильная женщина. Неужели каждая сильная женщина должна считаться стервой? :hm:

Вот именно поэтому такие типы и рождаются. Мужчина, который так себя будет вести, будет презираем и бит, потому что ведет себя по-бабьи. А когда женщина так делает, ей и в зубы не дашь, да и язык у мужиков не так xорошо подвешен...

Ну что же, дай свое определение. Стервы, которые мне до сиx пор попадались, отличались желанием унизить человека словесно и морально, тем самым возвышая себя в собственныx глазаx, срывать на другиx свое плоxое настроение на другиx склоками, шантажом и обыкновенной язвительностью. Садизм для всего этого, самое подxодящее слово.

Нормальный мужчина = частный случай нормального человека, который в частности обладает достаточным самолюбием, чтобы его защищать, не позволять себя постоянно шантажировать, не ввязываться в скандалы, не терпеть xамства и злобы, словом всего того, что так любят садистки, именуемые в простонародье стервами.

Стерва = словесная садистка. Терпеть ее может только словесный мазоxист, проще говоря, подкаблучник. А нормальные мужчины останутся с ней до теx пор, пока она не заденет иx самолюбие, а потом уйдут. :xixi:

Сразу видно, ты в Армении в начале 90-x не жила, а то знала бы, для чего дома кипятильник. :hammer:

England

Ой, Барабек появился! Неужели все время нового вопроса ЧГК ждал? :hi: :lol:

:yes: Прогуглила небось? :hammer:

В 70-х годах XX века в Италии было модно вести диалог между коммунистами и католиками. И вот на одну из таких встреч коммунисты пригласили Грэма Грина как представителя католической интеллигенции. В зале висело напряженное ожидание. Но Грэм Грин первой же своей фразой снял напряжение и расположил к себе аудиторию. Он вышел на трибуну и сказал: «Знаете, у вас, коммунистов и у нас, католиков, есть много общего».Но дождавшись конца аплодисментов, своим объяснением он поверг слушателей в шок. Что он сказал?

Да, и чего ему только надо: великий артист, сидит в тепленькой Москве, любимец всеx русскиx и всеx армян, повторял бы еще "Пайqар, пайqар минчев вердж", его бы за это на рукаx носили. А он не xочет, чтобы его на рукаx носили, странный человек...

Нахапетов Родион Рафаилович (21.01.1944) - режиссер, сценарист, актер. Настоящее имя — Родин. Родился в городе Пятихатка Днепропетровской обл. Окончил актерский факультет ВГИКа (1965, мастерская И. Таланкина).В кино он дебютировал в 1964 году, сыграв роль молодого Владимира Ульянова в дилогии Марка Донского "Сердце матери" и "Верность матери". В 1972 году он окончил режиссерский факультет ВГИК и в 1974 году поставил свой первый фильм - "С тобой и без тебя". С 1978 — актер и режиссер к/ст "Мосфильм". С 1989 живет в США. Организовал Фонд помощи больным детям России. Лауреат Всесоюзного кинофестиваля в номинации "Премии за актерскую работу" за 1968 год. Лауреат Государственной премии (1985, за роль в фильме "Торпедоносцы"). Серебряная медаль им. А. П. Довженко (1984, "Торпедоносцы"). "allabout.ru" Моя большая армянская свадьба, Оно, Зонтик для новобрачных, Торпедоносцы, Человек который закрыл город, Валентина, Не стреляйте в белых лебедей, Раба любви, Живет такой парень, Застава Ильича

ДЖИГАРХАНЯН Армен Борисович (03. 10. 1935) - актер. Родился в Ереване. Армен Джигарханян - армянин по крови, по рождению, воспитанию. Его родственные корни уходят в глубинные пласты этой древней земли. Он знает и любит историю своего народа, в высокой степени обладает национальным самосознанием. Отца он совсем не знал: когда Армену было два-три месяца, отец оставил семью, и Армен впервые увидел отца в шестнадцать-семнадцать лет. Армена воспитывал отчим, мудрый и добрый человек. Актером Армен мечтал стать с детства. Любовь к театру, если искать какие-то наследственные корни, у Армена от мамы, Елены Васильевны. Она была заядлой театралкой и не пропускала ни одного драматического или оперного спектакля. С ранних лет стала водить в театр и Армена. Театр и футбол - эти две привязанности у Армена сохранились на всю жизнь. К моменту окончания школы сформировалось твердое решение стать артистом. Маму его решение не удивило. Она сказала, что Армен с детства всегда кого-то изображал. Детство его прошло, как теперь говорят, в русскоязычной среде. Его бабушка много лет прожила на Кубани, Армен рос у нее на руках. Мама хорошо владела русским, она отвела сына в русскую школу. Армянский язык "пришел" через улицу, а потом и институт. Армен хотел играть на русской сцене. После школы в 1953 году он поехал в Москву поступать в ГИТИС, но дело ограничилось собеседованием - не понравился сильный акцент. Была огромная обида и огорчение. Армен уехал, и год проработал в родном городе осветителем на киностудии. Одновременно готовился поступать в Ереванский театрально-художественный институт. В 1954 году он поступил в институт на курс к знаменитому режиссеру Вартану Аджемяну, руководителю театра имени Г.Сундукяна. Набор оказался слишком велик, и группу пришлось поделить на две части. Аджемян оставил себе тех, кого считал наиболее способными, остальных отдал другому педагогу. Армен попал во вторую группу. Там он встретился с Арменом Карапетовичем Гулакяном - своим учителем в искусстве, уроки которого помнит и по сей день. Гулакян научил Армена относиться к профессии как к ремеслу, как к мастерству; он часами рассказывал о Москвине, Тарханове, Михаиле Чехове; а в Армении он был одним из верных проповедников "системы" Станиславского, может быть, в национальном преломлении. Работа Армена в театре началась с первого курса института. Его знакомый актер, работавший в Русском драматическом театре имени К.С. Станиславского, куда-то ненадолго уезжал и попросил Армена сыграть два-три эпизодика. Его взяли в спектакль "Иван Рыбаков" (по пьесе В.Гусева). Роль была всего из четырех слов, но они запомнились на всю жизнь, потому что это был первый выход на сцену в его жизни. Через месяц, когда друг вернулся, Армену предложили остаться в театре и зачислили в штат с окладом в 69 рублей. В институт ходил, в основном, на занятия по мастерству. На втором курсе Гулакян предложил Армену роль Ленина в пьесе М.Шатрова "Именем революции". Ему едва исполнилось двадцать лет, только еще учился ступать по сцене, - и такая роль! Да еще на армянском языке, которым Армен тогда владел не вполне свободно. После долгих трудов роль получилась, зрителям спектакль нравился, он шел на сцене несколько лет. В Русском театре Армен сразу стал много играть, в самых разных пьесах. Получал удовольствие просто от самого пребывания на сцене. Особенно нравились сказки. Одна из первых крупных ролей - Сергей в "Иркутской истории". Работа памятна еще и тем, что довелось быть партнером большого мастера столичной сцены, лучшей исполнительницы роли Вальки - Юлии Борисовой. Потом Армену посчастливилось играть с А.Н.Грибовым в спектакле "На дне". Участие в спектаклях с такими мастерами стало серьезной школой, и вместе с тем помогало сопоставить и оценить собственные возможности. Театр в то время выпускал в год не менее шести-семи спектаклей, и Армен в каждом был занят. Роли оказывались самыми разнообразными - от комедийных и острохарактерных до трагических, от эпизодических до главных, от современных до классических. В Русском театре Армен проработал тринадцать лет. Наиболее крупные и важные роли Армен сыграл в спектаклях, поставленных О.Аветисян: "Иркутская история", "Двое на качелях", "Ричард III". "Ричард" стал последней ролью в ереванском Русском театре, в котором прошла почти половина актерской жизни Джигарханяна. Как каждый актер, особенно молодой, он хотел сниматься в кино. Сделал несколько попыток - не взяли. После двух-трех проб ему дали роль молодого рабочего Акопа в фильме "Обвал", потом - учителя Александра в фильме "На рассвете", затем - роль в картине "Воды поднимаются", потом были еще фильмы, но своим кинодебютом Армен считает фильм "Здравствуй, это я". Все увидели интересную, неординарную личность, талантливого физика, нашего современника. Как говорит сам Армен Борисович, в пьесе, сценарии, роли он ищет прежде всего глубину, человечность характера, а потом уже профессию и прочие проявления этого характера. В 1967 году Джигарханян из Еревана переезжает в Москву и начинает работать в театре имени Ленинского комсомола, у А.В.Эфроса. Эфрос ввел его сразу в три спектакля - "Судебная хроника", "Снимается кино" и "Мольер". Потом была роль Карцева в "104 страницах про любовь", Басаргина - в "Дыме отечества". Но после ухода Эфроса жизнь в театре стала вялой, неинтересной. Андрей Александрович Гончаров увидел Армена в спектакле "Мольер" и передал приглашение встретиться. Встреча и переговоры с Гончаровым прошли успешно, и после летних гастролей Армен перешел в театр имени Маяковского. Будучи человеком жадным на таланты, Гончаров очень обрадовался приходу Джигарханяна. Первой работой в этом театре стала роль Левинсона в спектакле "Разгром". Ставил его Марк Захаров. Спектакль имел успех, покатилась новая волна разговоров о Джигарханяне. Он вновь громогласно заявил о своем появлении на московских подмостках. Гончаров отдал его в чужие режиссерские руки только один раз - все свои последующие роли артист готовил с Гончаровым. Именно с Джигарханяном режиссер поставил три пьесы, о которых мечтал многие годы: "Трамвай "Желание"", "Бег", "Закат". Первая совместная работа режиссера и актера оказалась плодотворной. Артист считает роль Стенли в пьесе "Трамвай "Желание"" одной из наиболее для себя интересных; спектакль с успехом шел более двадцати лет. Дальше была роль в пьесе Г.Боровика "Три минуты Мартина Гроу", Э.Радзинского "Беседы с Сократом", "Кошка на раскаленной крыше", "Театр времен Нерона и Сенеки". Фильм "Здравствуй, это я" явился для Джигарханяна как бы визитной карточкой и в какой-то степени путевкой в Москву и на всесоюзный экран. Из киноролей того времени очень интересен Артузов в телефильме "Операция "Трест"", Костомаров ("Эхо далеких снегов"), Манагаров ("Здесь наш дом"), Стышной ("Журавушка"), Кобозев ("Чрезвычайный комиссар"), Азария ("Ущелье покинутых сказок"). К концу 70-х годов Армен Борисович снялся более чем в пятидесяти фильмах. Особенно ярко выделялись роли Овечкина ("Неуловимые мстители"), Д"Артаньяна ("Двадцать лет спустя"), Фроловского ("Премия"), Левона Погосяна ("Когда наступает сентябрь"), судьи Крикса ("Здравствуйте, я ваша тетя"). Армен Борисович любит кинематограф за новое, неожиданное, за радость человеческого общения с замечательными партнерами, но театр считает более близким себе. "Для меня всегда домом был и остается театр", говорит он. В его активе более трехсот кинематографических ролей, десятки премьер на телевидении и радио, многие образы, созданные им на сцене и на экране, стали заметным явлением нашей духовной жизни. Зрители и критика по праву относят их к лучшим достижениям российского искусства. Джигарханян обладает широким эстетическим кругозором. Он много читает, следит за новым в музыке, живописи, смотрит те произведения зрелищных искусств, которые несут в себе нечто принципиально новое. Среди людей, с которыми Армен Борисович связан с самых ранних лет надо назвать Левона Бадаляна, крупного ученого, интересного человека; Хорена Абрамяна, актера и режиссера; Эдмона Кеосаяна, Никиту Симоняна... С большой симпатией он относится к Гарри Каспарову. Всего лишь две встречи были с Уильямом Сарояном, но они восприняты Арменом Борисовичем как целый пласт в его жизни. Он обожает футбол. Считает, что игрок, актер, художник и т.д. - участник спортивного действа, своеобразного спектакля, где бушуют подлинные страсти, конфликты возникают импровизационно, в сюжете нет заданности, а финал, в отличие от многих театральных пьес, далеко не предугадан. Такой театр безусловно захватывает Джигарханяна, импонирует ему. Любимые его актеры - Алиса Фрейндлих, Людмила Гурченко, Михаил Ульянов, Олег Ефремов, Сергей Шакуров, Станислав Любшин, Александр Калягин. Из актеров зарубежного кино - Анни Жирардо и Жан Габен... "biograph.comstar.ru" Моя большая армянская свадьба, 32 декабря, Если невеста ведьма, Кавалеры морской звезды, Легенда о Тампуке, Бандитский Петербург, Дети понедельника, Королева Марго, Свеаборг, Воскресное убийство, Дон Кихот возвращается, Паспорт, Шизофрения, Американская дочь, Цареубийца, Сто дней до приказа, Место встречи изменить нельзя, Короли и капуста, Здравствуйте, я ваша тетя!, Корона Российской Империи, или Снова Неуловимые, Новые приключения неуловимых, Вкус Халвы, Линия жизни,Убийство Бутурлина, Шантаж, Московские каникулы, Ширли-мырли, Несколько любовных историй, Сны, Бесы, На Дерибасовской хорошая погода или На Брайтон-Бич опять идут дожди, Шапка, Кошка на раскаленной крыше, Город Зеро, Остров Сокровищ, Раз на раз не приходится, Дороги Анны Фирлинг, Искренне Ваш..., Берег, Зеленый фургон, Рецепт ее молодости, Профессия - следователь, Дульсинея Тобосская, Тегеран-43, Ярославна - королева Франции, Рудин, Собака на сене, Осень, Гонщики, Чайка, Журавушка, Здравствуй, это я!

А жаль. От умалчивания проблема не исчезнет. :xixi:

Я бы пошел куда-нибудь в глуxое место, куда никто не заxаживает, к реке или к озеру, вскрыл бы себе вены, опустил бы руку в воду и наслаждался бы природой в последние минуты жизни. До этого я послал бы письмо в полицию, где указал бы место, где меня можно найти на следующий день. Не xотелось бы душевно травмировать близкиx или даже совсем незнакомыx людей наxождением моего трупа, а в полиции ребята привычные. :shljapa:

Ну, огонь огню рознь. Земля и даже Вселенная тоже не вечны, xотя и на наш век xватит...

http://education.guardian.co.uk/higher/sci...1440632,00.html Scientists create 'black holes' on Earth Alok Jha, science correspondent Friday March 18, 2005 The Guardian Thanks to a legion of science fiction stories, black holes are easily among the most terrifying objects in the universe. It is easy to understand why: these mysterious collapsed stars suck in and destroy everything around them. Get too close and nothing in the universe could save you from their clutches. Fortunately, real black holes only exist in the depths of space, too far from the Earth to be of much concern. But an American physicist has put forward the idea that an experiment here on Earth regularly creates objects that bear a striking resemblance to real black holes, albeit tiny ones. Horatiu Nastase of Brown University in Providence, Rhode Island, thinks that the intense fireballs created in an atom-smashing experiment at the Brookhaven National Laboratory in New York have remarkable similarities to the celestial phenomena. But, worry not, the fireballs are nothing dangerous - they last for a mere 100,000 billion billionths of a second and do not seem to have much impact on the matter around them. A real black hole is made from a massive star that has collapsed on itself - the gravitational force it exerts on the space around it means that matter is drawn towards it. Prof Nastase's work is purely theoretical. But even if it proved to be completely correct, the amount of matter involved in typical particle accelerator experiments is so small that any gravitational effects of the mini "black hole" would be inconsequential. "A black hole that can do interesting or scary things has to be quite large," said Andrew Jaffe, a cosmologist at Imperial College. The Relativistic Heavy Ion Collider at Brookhaven throws the nuclei of large atoms, such as gold, together at close to the speed of light. The ensuing collision creates enough heat to produce a plasma 300 million times hotter than the surface of the sun. For the briefest of moments, the nuclei break down into their constituent bits - particles called quarks and gluons - a state of matter that has not existed since a microsecond after the big bang that began the universe. Analysing this process usually involves some horribly complicated quantum physics. But Prof Nastase decided instead to try a different tack and use string theory. This bizarre idea is the prime candidate to solve the biggest problem in theoretical physics: how to describe the fundamental forces of nature in a single, coherent theory. He showed that the core of the fireball had some of the characteristics of a black hole - 10 times more particles were being absorbed by the fireball than any quantum physics calculations could predict. He said the particles were disappearing into the fireball before coming back out again as thermal radiation, rather as real black holes suck in matter from around them and re-emit "Hawking" radiation. The problem for string theorists has always been that their work does not have experimental data to back it up, so many physicists are sceptical. But Prof Nastase's idea could begin to turn the tide. Whatever happens, modern physics cannot create any damaging black holes here on Earth. "A few particles that you can push together in an accelerator ain't going to hurt anybody," Dr Jaffe said.

http://www.bnl.gov/RHIC/black_holes_kharzeev.htm Black holes at RHIC? Further discussion on black holes and RHIC by theoretical nuclear physicist Dmitri Kharzeev Black holes are among the most mysterious objects in the universe. The gravitational field of a black hole is so strong that Einstein’s general relativity tells us that nothing, not even light, can escape from the black hole’s interior. However, in 1974 physicist Stephen Hawking demonstrated that black holes must emit radiation once the quantum effects are included. According to the theories of quantum mechanics, the physical vacuum is bubbling with short-lived virtual particle-antiparticle pairs. Creation of a particle-antiparticle pair from the vacuum conflicts with the energy conservation, but energy need not be conserved at short times in quantum mechanics, according to Heisenberg’s uncertainty principle. The gravitational field of a black hole can resolve the intrinsic structure of the particle-antiparticle pair, and can therefore “suck in” one of the particles of the pair while the second particle is liberated and escapes. The escaping particles have a thermal spectrum, reflecting the fact that no information can be extracted from the black hole (this latter assertion, however, is a subject of a lively debate at present — it may be possible that a spectrum does contain a small non-thermal correction, meaning that some information can be carried away from the black hole). The temperature of the thermal spectrum appears equal to the acceleration of gravity at the surface of the black hole divided by 2π. Einstein’s Equivalence Principle states that gravity is equivalent to acceleration in a non-inertial frame — and each of us has tested this principle by stepping into an elevator: Being in an accelerating elevator is equivalent to experiencing a stronger gravitational field. Therefore, the thermal radiation with a temperature equal to the acceleration divided by 2π should be a general feature of all processes accompanied by acceleration (or deceleration). Indeed, this was proved by physicist William Unruh in 1976. What are the processes that accompany the largest deceleration that can be studied on Earth? The gravitational field of Earth is too weak, and leads to an unobservable thermal temperature of 10-20 degrees Kelvin (K). Electromagnetic fields also appear not strong enough. It appears that, at present, the strongest deceleration achievable in a laboratory is obtained in relativistic heavy ion collisions, where a sizable fraction of quarks and gluons is decelerated from the velocity of light down to zero velocity in a very short distance, about 0.2 femtometers. This deceleration thus must be accompanied by a burst of a hot thermal radiation with a temperature about 200 million electron-volts (MeV), or 1012 K (which is far h otter than the Sun, which has a temperature of 107 K). A rapid deceleration also induces phase transitions in strongly interacting matter, similar to the ones that are believed to occur in the vicinity of a black hole. Indeed, a burst of hot thermal radiation of quarks and gluons has been observed at RHIC, where the abundance of the produced hadrons (hadrons are particles made of quarks and gluons) follow the predictions of thermodynamics, and there is growing evidence of a phase transition to the quark-gluon plasma. Perhaps the greatest puzzle of RHIC physics is how this thermalization can occur so fast. The “black hole thermalization” scenario naturally explains this fact and provides a set of further predictions that can be tested at RHIC.